Анализ посланий и сочинений государя.

Оглавление

Введение.                                                                                                                       3

Обзор источников.                                                                                                       7

Историографический обзор.                                                                                        9

Глава I. Анализ посланий и сочинений государя                                                           17

       § 1. Письма к Матюшкину.                                                                              17

       § 2. Письма к Никону.                                                                                      19

       § 3. Письма к князю Одоевскому.                                                                   22

       § 4. Книга глаголемая Урядникъ:

       Новое уложенiе и устроенiе чина Сокольничья пути.                                 24

       § 5. Письма к своему семейству.                                                              26

       Вывод.                                                                                                                28

Глава II. Анализ царских грамот.                                                                          30

       § 1. Грамота къ боярину Федору Борисовичю Долматову Карпову.          30               § 2. Грамоты къ околничему князю

       Ивану Ивановичу Лобанову-Ростовскому,

       съ товарыщи и отъ него отписка, 167 году,

       о полковыхъ делахъ и государевой руки черненья.                                 31

       § 3. Грамоты к боярину Василiю Борисовичу Шереметеву.                        33

       § 4. Грамота къ А.Л. Ордину-Нащокину.                                                       34

       Вывод.                                                                                                                34

Заключение.                                                                                                                  35

Список источников и использованной литературы.                                           38

Введение.

XVII век стал для Российского государства особенным: сменилась династия и начались движения в сторону западных реформ и преобразований. Этот век начался со Смуты, которая потрясла всю Россию, ввергнув ее в пучину хаоса, и кончился приходом молодого Петра I, который открывал совершенно новый путь для государства, в корне отличавшийся от предыдущего курса. Можно сказать, что наша современная страна, пережившая не так давно ужас крушения и распад в 1991 году, сейчас находится в поисках новой стратегии развития, ищет новые пути и выбирает ту модель, которая сможет восстановить утраченное, исправить ошибки предшественников и возвеличить Россию. Именно поэтому нашему нынешнему руководству так необходимо обратиться к истории и изучить ее примеры и уроки, особенно уроки XVII века, когда нашей стране приходилось упорно восстанавливать свои внутренние силы, находясь в довольно тяжелом международном положении. “Пошатнулся обычай, на котором держался государственный порядок при старой династии, перервалось предание, которым руководились созидатели и охранители этого порядка”[1].

В тот непростой период наиболее интересна личность царя Алексея Михайловича, сына царя Михаила Федоровича, основателя новой династии Романовых, поскольку именно на его правление приходятся наиболее насыщенные события, такие как Соляной и Медные бунты (1648 и 1662), восстание Степана Разина (1670-1671) и новые войны за возвращение международного влияния.(Русско-Шведская война (1656-1658), Русско-польская война (1654-1667), и т.д.). Население страны было морально подорвано, было упущено время, за которое западные страны, благодаря эпохе Великих Географических Открытий и техническим изобретениям ушла вперед, что проявлялось как в торговле, так и в военном деле. Средства же России тратились на внешнюю оборону, “на кормление двора, правительства, привилегированных классов с духовенством включительно, ничего не делавших и неспособных что-либо сделать для экономического и духовного развития народа. Западное влияние вышло из чувства национального бессилия”[2]. Николай Иванович Костомаров, анализируя предшествующую ситуацию, пишет, что правительство Михаила пыталось только удержать тяглых людей, но цели не достигались, и тяглые все равно бегали или самовольно записывались в другие сословия.[3] Другими словами, в стране сохранялся беспорядок как внизу, так и наверху, высшие сословия прибирали власть к рукам, и царь не мог дать отпор этой тенденции, сохранялись проблемы. Тогда перед государством стоял целый спектр проблем, которые не могли ждать и требовали сильной политической воли для своего решения.

В этих условиях и появляется Алексей Михайлович. Царь родился в 1629 г., прошел полный курс древнерусского образования, или словесного учения, как тогда говорили. По заведенному обычаю на шестом году его посадили за букварь, нарочно для него составленный патриаршим дьяком по заказу дедушки, патриарха Филарета. Учил царевича дьяк одного из московских приказов. В то время в царском быту, под влиянием западных идей, стали появляться предметы, которые не были распространены ранее – в руках ребенка Алексея была уже “потеха”, конь немецкой работы и немецкие “карты”, картинки, купленные в Овощном ряду и даже детские латы, сделанные для царевича мастером немчином Петром Шальтом. Когда царевичу было лет 11-12, он обладал уже маленькой библиотекой, составившейся из подарков дедушки, дядек и учителя. Конечно, большинство составляли книги Писания и богослужебные, но также были грамматика и космография, печатанные в Литве и многое другое. Главным воспитателем был боярин Б.И.Морозов, один из первых русских бояр, сильно пристрастившийся к западноевропейскому. Он ввел в учебную программу царевича прием наглядного обучения, знакомил его с некоторыми предметами посредством немецких гравированных картинок; он же ввел и другую еще более смелую новизну в московский государев дворец, одел цесаревича Алексея и его брата в немецкое платье. В зрелые годы царь Алексей представлял в высшей степени привлекательное сочетание добрых свойств верного старине древнерусского человека с наклонностью к полезным и приятным новшествам.[4] Нам необходимо учитывать детство государя, поскольку во многом именно тогда заложились основы личности и внутреннего мира государя, а понять то время, понять те или иные шаги правительства, оценить их и сделать соответствующие выводы невозможно без понимания характера и мыслей правителя, тем более в то время в России существовало самодержавие, и от решений государя зависел весь курс государства. Но как он сам к этому подходил, что влияло на его решения, какими помыслами он руководствовался и к кому прислушивался? Отличался ли характер правителя в повседневности от характера в государственных делах, как он совмещал в себе роль правителя и роль семьянина и как эти роли взаимодействовали между собой? Этот бесценный опыт откроет перед нами ту эпоху в своем полном свете, с ее реалиями и с ее характером, поэтому именно на эти вопросы я и постараюсь дать ответ.

Соответственно, цель моей работы заключается в изучении личности царя Алексея Михайловича, в раскрытии его мироощущений и его понимания происходящего в стране и в мире. Сделать это можно с помощью анализа его посланий и сочинений, которые способны передать нам мысли государя и его основные черты характера. Задачейя ставлю перед собой анализ писем и посланий Алексея Михайловича. Мое исследование будет носить источниковедческий характер, но с привлечением работ различных историков[5], поскольку только с помощью сопоставления различных точек зрения возможно выявить истину. Также я привлеку произведения специалистов, которые направлены именно на изучение структуры писем и посланий, что также имеет огромное значение для исследования[6]. Моя работа будет делиться всего на две главы, а они, в свою очередь, на параграфы, которые будут выделяться по характеру посланий, например, одна будет касаться только писем к семейству, а другая – только к какому-нибудь государственному деятелю. Это позволит нам получить черты личности Алексея Михайловича как государя и как семьянина, проанализировав и совместив которые мы сможем построить более-менее четкую картину характера царя.

Первой проблемой я вижу характер Алексея Михайловича как управленца, что мы изучим на основе его посланий к князьям, выявив его сильные и слабые стороны. Второй проблемой будет религиозность царя и его взаимоотношения с церковью. В XVII веке пусть и наметилась тенденция к секуляризации и проведению светских преобразований, но религиозные традиции православия продолжали формировать жизнь как простого человека, так и самого государя, влияя на его характер и мировоззрение. ”Религиозным чувством он был проникнут весь. Он много молился, строго держал посты и прекрасно знал все церковные уставы”[7] . Но в то же время Алексей Михайлович был очень начитанным и образованным человеком, и тот же Платонов пишет, что “…его ум и начитанность позволяли ему гораздо шире понимать православие, чем понимало его большинство его современников. Его религиозное сознание шло, несомненно, дальше обряда: он был философ-моралист, и его философское мировоззрение было строго-религиозным”[8]. Третьей проблемой будет его домашний характер, который проявился в его посланиях к своему семейству. Этот взгляд поможет понять истоки его внутренней политики и, соответственно, истоки политики всего государства. По словам Н.И.Костомарова, “царь отличался самыми достохвальными личными качествами, был добродушен…”[9], но он был неспособен к управлению. [10] С этим же согласен и С.Ф.Платонов[11]. Но об этом чуть позже.

Итак, в заключение я хочу повторить, что целью моей работы я ставлю изучение личности царя Алексея Михайловича как государственника и человека путем анализа его посланий, чему помогут труды историков и отзывы современников, о чем пойдет речь ниже. Объектом моего исследования будут являться характер и личностные качества самодержавного государя Алексей Михайловича. Предметом же будут письма самого царя, которые изложены в различных сборниках и произведениях, о чем речь пойдет позже. Главы основной части должны раскрыть его различные черты характера, а в заключении будет подведен общий итог и вывод, построена полная картина личности государя.

Обзор источников.

    Мое исследование будет направлено в основном на изучение эпистолярных источников. Во все времена эпистолярный жанр стоял на рубеже между литературой и бытом, существовала как сугубо частная переписка, так и переписка, изначально имевшая (или со временем приобретавшая) значение культурного факта своей эпохи[12]. Как же развивалась переписка и какие новые черты обретал эпистолярный жанр со временем? На Руси XI-XIII вв. основным типом письма было “послание-поучение”. “Дружеское” послание с его четким набором жанровых топосов, с обязательной заботой о “хорошем стиле” и “хорошем” тоне как свидетельство литературной рафинированности автора, как образец упражнений в риторике появится на Руси позже, в XV-XVI вв.[13], и получит широкое распространение в XVII в. Именно для нас ценен данный жанр тем, что он не создавался для будущих поколений, а был именно для того времени, показывая и демонстрируя бытовые реалии общения, и особенно ярок в этом плане именно Алексей Михайлович, поскольку именно он оставил огромное количество посланий после себя и даже сам любил своей рукой их создавать. Послания могут открыть нам именно характер человека, который можно изучить и по стилю речи, и по самому содержанию источников.

Как я уже упоминал во введении, основным источником для нашей работы будут являться послания самого Алексея Михайловича. Сначала хочется упомянуть собрание писем, изданное русским историком, археографом и библиографом Петром Ивановичем Бартеневым. Петр Иванович родился в 1829 году в старинной обедневшей дворянской семье. В 1841-1847 гг. учился в Рязанской гимназии, которую закончил с золотой медалью. В 1847-1851 гг. слушал лекции на историко-филологическом факультете Московского Университета, где и написал первые исторические работы, заслужившие одобрение М.П.Погодина.  Хорошо знал французский, немецкий, английский, польский, латинский, греческий и свободно читал по-санскритски. В 1854-1858 Бартенев служил в Московском архиве Министерства иностранных дел, что позволило ему хорошо узнать политическую историю России. В целях пополнения образования в 1858 отправился в Западную Европу; слушал лекции в Берлине, Париже, Праге. Дважды посетил Лондон, где встретился с А.И.Герценом и передал ему для публикации мемуары Екатерины II. В течение 50 лет Бартенев был "составителем, и издателем" первого исторического журнала в России - "Русского архива" (им издано 598 томов), где печатались материалы, необходимые для изучения истории России XVIII и XIX вв. Сторонник свободы печати, Бартенев успешно боролся с цензурой за право печатать любые документы[14]. Интересующий нас сборник, изданный им, называетcя“Собрание писем царя Алексея Михайловича с приложением Уложения Сокольничья пути” и издан в 1856 году в Москве, в типографии В.Готье. Нельзя сказать, что он полный, поскольку в рукописных сборниках, у частных людей и в государственных книгохранилищах, к которым издатель не имел доступа, по всей вероятности, хранятся и другие письма Алексея Михайловича. Так, “еще въ 1851 г. Найдено было драгоценное письмо его къ кн. Одоевскому, помещенное и въ нашемъ издании.”[15]  К этому собранию прилагалась также пояснительная заметка С.Т.Аксакова, портрет царя и снимок его почерка. Источник делится на главы, каждая из которых представляет собой собраний посланий к той или иной персоне, также прилагается текст “Урядника”, а в конце – две грамоты в Белозерский монастырь. Во многом именно такой подход к посланиям, их группирование отразиться в моей работе, именно по этому принципу, как уже упоминалось во введении, будет происходить анализ.

Второй источник имеет меньший объем, чем первый, но это не снижает его важности для нашего исследования. Вообще он входит в многотомное издание  “Письма русских государей и других особ царского семейства”, которое было опубликовано Изданием комиссии печатания государственных грамот и договоров, состоящей при Московском Главном Архиве Министерства иностранных дел. Комиссия была создана в мае 1811 по инициативе Н. П. Румянцева для издания документов по внутренней и внешней политике России. Конкретно нас будет интересовать только V том, изданный в Москве в 1896 году и напечатанный на типографии Э.Лисснера и Ю.Романа. Данный выпуск, как говорится в конце вводной части сборника, печатался под личным наблюдением правителя дел Комиссии печатания Государственный грамот и договоров С.А.Белокурова[16]. Интересен и тот факт, что здесь присутствуют ссылки на собрание[17], упомянутое мною выше[18], поэтому я считаю, что совершенно оправдано было брать за основу именно первый источник.. Структура второго источника отличается от группирования писем по принципу их направленности к какому-нибудь лицу и строится по иному принципу – хронологическому. Изданные здесь письма относятся в основном к периоду времени с 1654 по 70-е гг. XVII-го в. Почти все они были написаны во время Польских и Ливонских походов 1654-1656 гг. – к этому времени относятся 65 из 69 публикуемых здесь писем. Остальные четыре письма были написаны в 1660 г., 1670 и 1674-1675 гг. Издаваемые письма находились в подлинниках в Санкт-Петербурге, в Государевом архиве. Ранее они находились в “книге, переплетенной въ красный сафьян и озаглавленной на корешке: “Разныя письма прежнихъ царей цо секретной экспедицiи разныхъ годовъ. №17.”[19] Все подлинники написаны на обычных в XVII веке столбцах бумаги : на большей части находятся приписки самого государя, а несколько писем полностью написаны им собственноручно. Письма, опубликованные в этом источнике, печатались тогда первый раз и никогда ранее не публиковались[20].

Как третий источник для работы взяты “Записки отделения русской и славянской археологии”, которые выходили томами в Санкт-Петербурге под контролем Императорского русского археологического общества с 1851 по 1918 гг. Всего было выпущено 12 томов, но нас будет интересовать только второй том, изданный в 1861 году и напечатанный в типографии Иосафата Огризко. Я собираюсь рассмотреть некоторые приведенные в источнике грамоты, полные названия которых можно посмотреть в библиографическом списке данной работы.

Историографический обзор.

Конкретно проблемой личности и характера Алексея Михайловича только через призму его писем и посланий историки не занимались, но в своих трудах ее касались. Основные исследования и работы были написаны именно в дореволюционный период, поскольку первые публикации писем появились еще в середине XIX века, тем более исследование истории первых шагов Романовых и развития самодержавия были необходимы для поддержания легитимности династии. Первый историк, которого я хотел бы упомянуть – это Сергей Федорович Платонов, который родился 28 июня 1860 года в Чернигове в семье типографского служащего. Окончив Петербургскую гимназию, Платонов поступил на историко-филологический факультет петербургского Государственного Университета. Под влиянием историков К.Н. Бестужева-Рюмина, В.О. Ключевского, А.Д. Градовского увлекся историей. В 1882 после окончания ун-та был оставлен для подготовки к профессорскому званию. В 1890 Платонов стал профессором рус. истории Петербург. ун-та. Его докторской диссертацией стала кн. "Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI - XVII вв.", к-рую Платонов считал "высшим научным достижением всей жизни", определившим его "место в среде деятелей русской историографии". В 1895 - 1902 был приглашен преподавателем истории к вел. князьям. В 1903, талантливый администратор и преподаватель, Платонов возглавил Женский педагогический ин-т. В 1908 стал членом-корр. Академии наук. Написанный им "Учебник русской истории для средней школы" (СПб., 1909 - 1910) стал одним из лучших дореволюционных учебников, переиздание к-рого прервали события окт. 1917. К Октябрьской революции отнесся отрицательно, считая большевистскую программу "искусственной и утопичной", но на сотрудничество с большевиками согласился, полагая, что при любой власти он должен служить своему народу. Участвовал в спасении архивов и библиотек в Петрограде, возглавлял Археографическую комиссию, Археологический ин-т, Пушкинский Дом, Библиотеку Академии наук и др. В 1920 избран академиком. В 1930 был арестован по сфабрикованному ОГПУ "Академическому делу" историков (С.В. Бахрушин, Е.В. Тарле и др.)[21].

Конкретно нас будет интересовать его “Курс лекций по русской истории”, изданный в Петрограде в 1917 году. В его основу легли лекции, прочитанные С.Ф.Платоновым в Петербургском университете и на Бестужевских курсах. До 1917 года курс выдержал около 20 изданий[22]. Историк довольно много внимания уделяет обзору именно посланий самого государя, пытаясь определить некоторые черты его характера, что выделяет его из общего круга историков, которые будут мною здесь упомянуты. Например, рассуждая о произведениях царя, Платонов писал: “При чтении этих произведений прежде всего бросается в глаза необыкновенная восприимчивость и впечатлительность Алексея Михайловича… Ко всему он относится одинаково живо, все действует на него одинаково сильно”[23]. Сергей Федорович считал, что при всем добродушии и подвижности, царь не мог быть энергичным бойцом и реформатором. Царь хотел быть в курсе всего происходящего в стране, он был везде и всегда знал то, что происходит, и в этом ему помогало его прекрасное образование – но нигде он не сделал ни одного резкого шага. Его эпоха связана с другими активными личностями, которые вели страну вперед, он же откликнется на любой вопрос, отнесется к нему с пониманием, но решительного шага от него ждать нельзя, у него не было той энергии, которая будет у его сына – Петра Великого[24].

Так же интересно мнение историка Николая Ивановича Костомарова, который родился в 1817 году в старинной дворянской семье. Учился в Харьковском университете. Несколько месяцев служил в драгунском полку. Учебу продолжил в Московском университете. В процессе обучения пришел к выводу, что история - это прежде всего история народа, а не государства. Первая диссертация ученого называлась "О причинах и характере унии в Западной России" (1842), однако защищена не была. Защищал он другую работу - "Об историческом значении русской народной поэзии". Был одним из первых исследователей украинских летописей и публицистических работ XVII в. Изучал проблемы взаимоотношений русского и украинского народов. С 1846 г. работал в Киевском университете. В том же году становится одним из учредителей Кирилло-Мефодиевского общества, за участие в котором был на год заключен в Петропавловскую крепость, затем сослан в Саратов и получил запрет на преподавательскую деятельность и издание работ. Эти запреты были сняты лишь после воцарения Александра II. Во второй половине 50-х гг. приступил к подготовке очерков о повседневной жизни русского народа, его быте и нравах в XVI-XVII вв., которая закончилась публикацией в 1860 г. "Очерка домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях". В 1859 г. он стал профессором Петербургского университета. Первый лекционный курс - "История Южной, Западной, Северной и Восточной Руси в удельный период" - имел большой успех. В то же время в нем проявились спорные положения, вызвавшие дискуссию. В частности, Костомаров доказывал, что Новгород Великий в удельный период является наследником "украинских демократических традиций", в то время как другие земли (и в частности Северо-Восток) - великорусских государственнических. С 1862 г. прекратил чтение лекций в университете и занялся научной деятельностью. В этот период была написана его самая известная работа "Русская история в жизнеописаниях ее важнейших деятелей"[25]. Именно это произведение и будет использовано в моей работе, и хоть историк не касается самих посланий, но он пытается дать общий личностный портрет государя. “Он был чрезвычайно благочестив, любил читать священные книги, ссылаться на них и руководиться ими…Он был превосходный хозяин, любил природу и был проникнут поэтическим чувством, которое проглядывает как в многочисленных письмах его, так и в некоторых поступках…Несмотря на превосходные качества этого государя как человека, он был неспособен к управлению, не мог ничего вымыслить иного, как только положиться во всем на существующий механизм приказного управления”[26]. Из слов Костомарова можно понять, что, как и Платонов, он видит Алексея Михайловича прекрасным человеком и отличным хозяйственником, но слабым управленцем и не очень хорошим государем. Мягкость характера не очень согласовалась с масштабами огромного государства, для управления которого требовались силы и твердость личности.

Напротив, отличается от мнения двух историков мнение Василия Осиповича Ключевского. Василий Осипович родился в 1841 году в семье священнослужителя. Обучение проходил в духовном училище, духовном уездном училище и в духовной семинарии. В 1861 г. поступил в Московский университет. Ученик С.М.Соловьева. За сочинение "Сказания иностранцев о Московском государстве" был награжден золотой медалью и оставлен на кафедре. Магистерская диссертация была написана на тему "Древнерусские жития святых как исторический источник" и защищена в 1872 г. Позже появился целый ряд его работ по социальной истории России. От работ "государственников" их отличало стремление показать историю страны не как историю разработки и осуществления государственно-юридических актов, а как процесс развития сословий в их взаимоотношении друг с другом и с государством. Ключевский широко известен своим лекционным “Курсом русской истории”, изданным им впервые в 1902 (впоследствии неоднократно переиздававшимся и переведенным на многие европейские языки)[27]. В своих лекциях историк, хоть и в меньшей степени, чем Платонов, но все же коснулся темы посланий государя и рассуждал о его личности. “Несмотря на свой пассивный характер, на свое добродушно-нерешительное отношение к вопросам времени, царь Алексей много помог успеху преобразовательного движения. Своими часто беспорядочными и непоследовательными порывами к новому и своим уменьем все сглаживать и улаживать он приручил пугливую русскую мысль к влияниям, шедшим с чужой стороны”[28]. То есть по Василию Осиповичу, Алексей Михайлович “чтобы не выбирать между стариной и новшествами, он не разрывал с первой и не отворачивался от последних”[29]. Алексея Михайловича тянула к себе западная культура, но стать ее рассадником, каким в свое время стал Петр I, он не мог, ему не позволял его характер. Но именно это, по словам историка, позволило западным влияниям медленно, не сотрясаю Русское царство, проникать и реформировать страну, с помощью новых мыслителей, но коренному перелому препятствовал и царь в первую очередь. “Он…не дал ни плана, ни направления преобразованиям, но создал преобразовательное настроение”[30].

Стоит отметить интереснейшую книгу А.И.Заозерского “Царская вотчина XVII века”, выпущенная в 1937 году. Первым изданием она вышла в 1917 году, под названием “Царь Алексей Михайлович в своем хозяйстве” небольшим тиражом и к 1937 году стала уже библиографической редкостью. Александр Иванович родился в 1874 году в селе Акухтине Тверской губернии. Окончил историко-филологический факультет Петербургского Университета, был учеником С.Ф.Платонова. В своей книге он изучает феномен Тайного приказа Алексея Михайловича – и на основе этого исследует вопросы о крепостном хозяйстве и о зарождении бюрократического аппарата XVII века.

Тем не менее изучение сугубо хозяйственной тематики не помешало Александру Ивановичу затронуть и послания государя. Царь не мог дожидаться, “пока овладевшую его вниманием мысль обработают по всем правилам искусства в каком-нибудь из приказов; наоборот, чувствуется именно его темперамент, не допускающий отсрочек, когда он требует, чтобы около него поблизости всегда были наготове письменные принадлежности и секретарь”[31]. Царь всегда очень щепетильно относился к написанию посланий и указов, переписывал их по нескольку раз или заставлял это делать других. “Была ли это литературная щепетильность? Едва ли. У Алексея Михайловича было особое высокое представление о значении “царской руки””[32]. Также историк добавляет. Что все же письма царя носили в основном больше деловой характер, довольно сухой. Получается, что царь был самодержавным и тяготел к этой форме правления? Да – говорит Заозерский, и приводит данные о том, что царь с юных лет увлекался изучением личности и эпохи Ивана IV Грозного , и что царь всячески, начинаю с титулов, проводил реставрацию самодержавия[33]. Но государственная система уже была не той, что в XVI веке – существовали другие реалии и постепенно менялся менталитет высших сословий. И вот желание государя подражать своему предшественнику и проводить личную управленческую политику, так сказать, в обход системы, вылилось в учреждение Тайного приказа, чему и уделяет основное внимание в своем произведении Заозерский. Он не отрицает, что характер государя был довольно мягок, но это не мешало ему осуществлять свою политику через новый орган управления[34].

Следующая историография из довольно известной серии “Жизнь замечательных людей”, основанной Ф.Павленковым в 1890-м году и продолженной М.Горьким в 1933-м,  про Алексея Михайловича написана Игорем Львовичем Андреевым - доцентом кафедры Отечественной истории  Исторического факультета Московского государственного педагогического университета. Окончил МГПИ им. В.И. Ленина в 1974 году, имеет специальность по диплому учитель истории и обществоведения, кандидат исторических наук, стаж работы всего: 34 года, в высшей школе 18 лет[35]. Так вот, эта работа была издана в 2003 году и представляет собой довольно фундаментальное исследование, поэтому нас будут интересовать только те главы, которые посвящены именно исследованию личности государю[36]. По словам Андреева, “ко времени правления Алексея Михайловича относится формирование новой “государственной идеологии”, которая займет в следующем столетии бесспорно господствующее положение, - идеологии службы, поглотившей все иные идеологизированные представления о предназначении человека”[37]. Игорь Львович подтверждает идею Заозерского о том, что Тайный приказ был создан для абсолютизации власти и претворения в жизнь того грозного идеала, который Алексей Михайлович сам себе создал[38]. Но, как отмечает историк, не все было так однозначно. “Крепнувшая авторитарность Алексея Михайловича причудливо уживалась с добродушием, доходящим до благодушия – черты, быть может, и простительной для обычного человека, но пагубной для правителя и его подданных. Царь мог грозно распекать и сурово наказывать за ничтожные упущения и одновременно легко уступать и прощать серьезные проступки”[39]. Выходит, что Алексей Михайлович имел довольно мягкий характер, который порой мешал ему в государственных делах, и поскольку ему не хватало силы воли утверждать свою власть публично, как было раньше, он создает специальный орган – Приказ Тайных дел – для косвенного управления и косвенной работы с населением.

Последняя историография посвящена именно эпистолярному наследию Русского государства – это работа “Эпистолярное наследие Древней Руси. XI-XIII вв.”, которая вышла под редакцией Н.В.Понырко. Она родилась 1 января 1946 в селе Зенково Прокопьевского района Кемеровской области, состоит в ИРЛИ  с 1 декабря 1970-го г. Окончила гуманитарный факультет Новосибирского государственного университета в 1968. В 1970 поступила в аспирантуру Отдела древнерусской литературы ИРЛИ. В 1972 принята в Археографическую группу при Отделе древнерусской литературы (административно являвшуюся подразделением Архива АН СССР). В 1979 защитила кандидатскую диссертацию «Выговская литературная школа 1-й пол. XVIII в.», в 1999 — докторскую диссертацию «Источниковедение литературы Древней Руси (эпистолярное наследие XI—XIII вв., памятники рождественского и великопостного литургических циклов в народной культуре XVI—XVII вв., старообрядческая письменность XVII—XVIII вв.)». С 2000 — ведущий научный сотрудник, с 2004 — заведующая Отделом древнерусской литературы[40]. Ее работа, к сожалению, не касается эпистолярного наследия XVII века и не затрагивает личность Алексея Михайловича, но в начале работы дается общая характеристика эпистолярных источников и тенденции их изменения во времени, что, несомненно, нам необходимо.

Итак, мы имеем местами схожие, а местами полностью различные точки зрения на Алексея Михайловича как государя и как человека. С.Ф.Платонов и Н.И.Костомаров сходятся на том, что царь был добродушен и слаб как управленец для реформирования системы, то есть не подходил на роль государя такой обширной и сложной страны, как Россия. Сергей Федорович полагал, что вся эффективность политики тех лет заключалась в активных деятелях, которые окружали царский двор и усердно работали на государство[41]. Николай Иванович считал, что в то время Россия должна была двинуться по европейскому пути, “в Москве уже занималась заря этой новой жизни. Ее веяние чувствовалось во всем”[42]. Но происходила консервация, продажность на местах и застой. В.О.Ключевский отмечал, как было сказано выше, что Алексей Михайлович не делал резких движений, и происходила постепенная вестернизация, но без радикализма и особых потрясений. Царь, по его словам, “не мог стать во главе нового движений”[43]. Но, в тоже время, он много помог реформаторскому движению своей тягой к новому, европейскому. Государь подготовил почву для преобразований.

Александр Иванович Заозерский и Игорь Львович Андреев сходятся на мысли, что крепла новая, абсолютистская власть, и если царь был слаб для того, чтобы демонстрировать ее публично, как вожди в древних племенных общинах, то он, не оставляя своего желания быть крепким государем, учредил орган косвенного управления – Приказ Тайных дел, через который проводил свою политику.

Итак, при всех расхождениях историки сходятся на одном – Алексей Михайлович был очень мягким и добрым человеком, по словам Николая Ивановича Костомарова, самым добрым из русских царей[44], и иногда добродушие его подводило. Теперь, зная их идеи и мысли, можно с полной уверенностью начинать проводить свое исследования и наконец ответить на главный вопрос – так какой же он был, царь Алексей Михайлович? Наши задачи заключаются в изучении личности государя, в анализе успешности его правительственной и управленческой деятельности, в изучении его мыслей и его идей, его неоднозначного, как мы поняли при изучении трудов историков, характера.

Глава 1.

Анализ посланий и сочинений государя.

Письма к Матюшкину.

Афанасий Иванович Матюшкин с самого детства жил в царском дворце как стольник при молодом царевиче, поскольку он был внук дьяка Павла Матюшкина, сидевшего еще при царе Михаиле в приказе большого прихода. Их матери, из рода Стрешневых, были родными сестрами. Итак, А.И.Матюшкин был товарищем царевича по воспитанию, а со вступления Алексея Михайловича на престол Матюшкин был назначен ловчим – то есть главным начальником вообще царской охоты. В этом звании он сопровождал государя и на богомолья, и в Шведских и Польских походах. Афанасий Иванович специально должен был ездить в липецкую волость за ловчими птицами. Известия об охоте с ловчими птицами известным еще с XIII века, но никто не был таким любителем соколиной охоты, как Алексей Михайлович[45].

Как мы можем понять, в основном переписка между Матюшкиным и государем будет касаться птиц и охоты, и именно это нам интересно в плане понимания бытового характера государя, правителя вне политики.

В V письме, написанном в Тарасовке 25 мая в 1650-м г., Алексей Михайлович рассказывает Матюшкину историю, как чуть не сгорел новый сокольник Мишка Семенов. Одно то, что этому была уделена не одна строчка, демонстрирует, как был впечатлен царь этим событием, причем он описывает это довольно эмоционально: “да на нашемъ стану в селѣ Танинскомъ новой сокольникъ Мишка Семеновъ сидѣлъ у огня до вздремавъ упалъ в огонь, и ево из огня вытощили – немного не згорѣлъ, а какъ в огонь упалъ и того онъ и не слыхалъ”[46]. Интересен тот факт, что это было написано посреди совершенно делового текста о птицах и их корме, царь просто отвлекается на эту историю. Это может показать только то, что государь был человеком впечатлительным и то, что если он видел или узнавал что-нибудь интересное, сразу хотел рассказать и поделиться впечатлениями. То же можно увидеть в VII письме, где государь описывает дорогу за Можайск, куда он собирается отправиться: “дорога такова худа, какой мы от роду не видали: просовы великие и выбои такие великие жъ, безъ пѣшихъ обережатыхъ никоими мѣрами ѣхать нельзя, розна розбитца”[47]. Алексей Михайлович даже плохую дорогу описывает как нечто живописное – его выражение “какой мы от роду не видали” призвано усилить впечатление от увиденного. У государя постоянно наблюдается желание воплотить свою эмоцию на бумаге, он видит окружающее в красках, хочет описать словами и поделиться этим. Заметить эту тенденцию можно и в его описании соколиной охоты, которое дано в IX письме: “…кречатъ молодикъ Свертяй, статьи Iвана Ярышкина, добывалъ коршака дикова в Тверскихъ поляхъ великое время и розбивъ добылъ славною кречатьею добычею в великомъ верху”[48]. Здесь повествуется о том, как кречет смог поймать коршуна на очень большой высоте. Обратите внимание, как описывает это действо государь. Соколиная охота была его главным увлечением, и мы можем увидеть, какое он получал удовольствие и какие впечатления приобретал, наблюдая за охотой.

Не менее примечателен еще один момент. Обычно все письма, даже те, которые были до этого рассмотрены, начинались со слов: “от царя и великого князя…”[49], далее шло перечисление титулов и лишь после этого начиналось само послание. Но в XII послании все начинается с восклицания “Братъ!”[50]. Дело в том, что послание посвящено битве у г. Валке 19 июня 1657 г, и государь проявляет поистине необычные душевные качества. Это письмо до меня анализировал С.Ф.Платонов и писал, что “царь сочувствует храброму Шереметеву и рад, что целы благодаря бегству его “издрогавшие” люди. Позор поражения он готов объяснить “грехом” и не только не держит гнева на виновных, но душевно жалеет их”[51]. Действительно, государь демонстрирует чудеса душевного спокойствия и проявляет настоящую жалость. Свое послание он заканчивает словами: “А о Матвеѣ не тужи: будетъ здоровъ, впередъ ему к чести; радуйся, что люди цѣлы, а Матвей будетъ по прежнему.А потомъ здравствуй, и не унывай, и насъ не забывай!”[52]. В этом послании, в этих строчках Алексей Михайлович проявляет себя как искренне добродушный человек, как добрый отец, который заботится обо всех своих детях, о каждом солдате и благодарит Бога за каждого, кто смог спастись, хоть и путем бегства.

Мало кто знает, что царь Алексей Михайлович еще был и любитель пошутить. Так, в XXII письме Матюшкину он наставляет его разыграть сестер-царевен: ”Нарядись в ѣздовое платье да съѣзди к сестрамъ, будто ты отъ меня прiѣхалъ, да спрашай о здоровьѣ, да скажи, что я буду въ воскресенье, что будетъ, а то конче что въ понедѣлникъ часу въ четвертомъ дни.”[53] Этим государь приказал лгать царевнам, что Афанасий Иванович лично прибыл в Москву из того “потешного” села, где тогда жил государь. Далее Алексей Михайлович рассказывает, как он развлекается: “Да извѣщаю тебе, што тѣмъ утѣшаюся, што столниковъ безпрестани купаю ежеутрь въ прудѣ…кто не поспѣетъ къ моему смотру, такъ того и купаю; да послѣ купанья жалую, зову ихъ ежеденъ”[54]. Далее он пишет, что многие специально опаздывают, чтобы их искупали и хорошо накормили. Алексей Михайлович, как можно здесь увидеть, любил немножко развлечься и, так сказать, устроить особую игру. Как сказал С.Ф.Платонов, “так тешился “гораздо тихий” царь, как бы преобразуя этим невинным купаньем стольников жестокие издевательства его сына Петра над вольными и невольными собутыльниками…Насколько “потеха” отца благороднее “шутовства” сына, и насколько острый цинизм последнего ниже целомудренной шутки Алексей Михайловича!”[55] И с ним невозможно не согласится, поскольку шутки Алексея Михайловича носили действительно игровой, а не жестокий характер.

В заключение этого параграфа нужно повторить, что Алексей Михайлович был человеком увлекающимся и впечатлительным, каждая деталь его интересовала, описывая природу, он использовал всяческие эпитеты, он восторгался соколиной охотой и делился своими впечатлениями с Афанасием Ивановичем. Так же он был человек веселый и умел пошутить, но в меру, чтобы никого не обидеть, и это подтверждает добродушие и доброжелательность государя.

Письма к Никону.

Послания, которые я собираюсь рассмотреть в этом параграфе, все, кроме последнего, написаны в 1652 году, и не случайно. Этот год был необычайно важен в религиозной жизни России – в январе открыли мощи святого Саввы Звенигородского, ученика преподобного Сергия. Заканчивалось обновление Успенского Собора в Москве, где должны были установить новый иконостас, Собор планировали обогатить новыми чудотворными и бренными останками великих святителей. 20 марта в Старицу и Соловки были отправлены особые посольства; за мощами митрополита Филиппа поехал Новгородский митрополит Никон и повез с собой знаменитую грамоту, в которой царь просил святителя простить своего предка Ивана Грозного. Путешествие Никона продолжалось до самого июля[56].

“Внутренний мир Алексея Михайловича прежде всего – это мир глубоко верующего православного человека”[57]. Поэтому нам так и важна его переписка именно с духовным лицом, с Никоном, ибо в ней раскрывается одна из самых главных черт его характера – его религиозность. Это можно увидеть на примере того, как государь, самодержец обращается к митрополиту Никону в I письме: “О крѣпкiй воине и страдалче Царя небеснаго, о возлюбленный мой любимиче и содружебнице святый владыко! Моли за меня грѣшнаго…надѣяся на твое пренепорочное и беззлобивое и святое житiе, пишу сице свѣтлосiяющему во архiереяхъ, аки солнцу свѣтящему по всей вселеннѣй, тако и тѣбе сiяющу по всему нашему государству благими нравы и дѣлы добрыми, великому господину и богомольцу нашему, преосвященному и пресвѣтлому митрополиту Никону…”[58]. Конечно, как написано в комментариях к этому посланию, это можно рассматривать как пример “витiйства”[59] и приводится в пример отрывок из письма государя Михаила Федоровича к патриарху Филарета, написанное в примерно похожем стиле[60]. Все же стиль совершенно отличается от того, который мы видели в письмах к Матюшкину в предыдущей главе, поэтому письма к Никону можно считать более формальными, чем рассмотренные ранее.

Хоть Алексей Михайлович и был очень религиозным человеком, но это ни в коем случае не значит, что он был во всем согласен с Никоном и не смел ему перечить. Напротив, как рассказывает С.Ф.Платонов, “с заметной твердостью и смелостью мысли, хотя и в очень сдержанных фразах, царь пишет митрополиту Никону, которого авторитет он ставил в те году необыкновенно высоко. Он просит Никона не томить в походе монашеским послушанием сопровождавших его светских людей, “не заставливай у правила стоять: добро, государь, владыко святой, учить премудра – премудрее будет, а безумному – мозолие ему есть!” Он ставит Никону на вид слова одного из его спутников, что Никон “никого де силою не заставит Богу веровать””[61]. При всем уважении к Никону, Алексей Михайлович разделяет мнение несогласных с принуждением к вере и он может высказать это митрополиту в форме упрека. Получается, что царь совершенно не слабовольный человек, который принимает над собой власть духовенства, а, напротив, проявляет заботу о своем народе и оберегает его от всяческого давления и гнета, даже со сторону духовенства.

Чтобы рассмотреть такие качества государя, как нравственность и чувство долга, нам необходимо будет проанализировать довольно объемный “Список со статейного списка слово в слово, о принесении мощей в царствующий град Москву Иова, патриарха московского и всея Руси чудотворца, и о преставлении Иосифа, патриарха московского и всея Руси, каков статейный список прислан от государя царя и великого князя Алексея Михайловича всея Руси, на дорогу, едучи с Соловков, к великому господину преосвященному митрополиту великого Новгорода и Великих Лук, с московским сотником”[62], который значится в собрании под номером II. Вряд ли Иосиф действительно пользовался любовью царя, но Алексей Михайлович считал своим долгом чтить его, “окружил больного патриарха своими заботами…присутствовал даже при его агонии, участвовал в чине его погребения и лично самым старательным образом переписал “келейную казну” патриарха, “с полторы недели ежедень ходил” в патриаршие покои как душеприказчик”[63]. Царь добровольно описывает Никону мучения Иосифа, причем довольно ярко, что подтверждает наше предположение о впечатлительности государя: “говоритъ съ забытьюб а иное замолчитъ, да долго не говоритъ, а лихорадка та его какъ не подымая, знобитъ”[64]. Далее царь описывает разговор со святителем, причем он сокрушается, что забыл по московскому обычаю напомнить о предсмертных распоряжениях – он пожалел пугать Иосифа, тем самым отступив от жестокой традиции русской старины. Значит, государь мог даже в обход устоявшихся норм проявить чудеса жалости и деликатности, юридическое было для него не так важно, как человеческое.

В качества последнего послания я хочу обратить к С.Ф.Платонову, который упомянул очень интересное письмо государя к Никону. “В 1652 году он пишет Никону, что дворецкий князь Алексей Михайлович Львов “бил челом об отставке”. Это был возмутительный самоуправец, много лет безнаказанно сидевший в приказе Большого дворца. Царь обрадовался, что может избавиться от Львова, и “во дворец посадил Василия Бутурлина”. С наивной похвальбой он сообщает Никону: “а слово мое нынче во дворце добре страшно, и (все) делается без замотчанья!”[65] Значит, настолько Львов был наглым, что даже не боялся царского слова и сам самодержец не мог его убрать сам и ждал добровольного ухода. А эта хвальба Никону звучит действительно довольно наивно и по-детски, как выразился Сергей Федорович.

Подводя итог, необходимо сказать, что Алексей Михайлович был глубоко религиозным человеком и очень уважал авторитет духовной власти. Но как мы уже увидели, царь не во всем подчинялся ей и мог сделать выговор духовному лицу, если его что-то не устраивало. Но это, к сожалению, не было показателем его сильного характера, так как пример дворецкого князя Львова демонстрирует, что порой царь проявлял малодушие и этим пользовались “возмутительные самоуправцы”. Действительно, государь не проявляет себя как жесткая и сильная личность, но зато показывает себя как умный, добрый, чувствующий и деликатный человек, который умеет сопереживать и имеет очень красочный и богатый внутренний мир.

Письма к князю Одоевскому.

Князь Никита Иванович Одоевский приходился по супруге родственником Алексею Михайловичу и был одним из самых знатных вельмож в XVII веке. Боярский сан он получил еще в 1640 г. При царе Михаиле и в день венчания Алексея был пожалован в ближние бояре. Дом его находился в самом Кремле, сам Никита Иванович был окружен полным царским доверием и был одним из первых бояр по местническому старшинству[66]. Без сомнения, царь вел огромную переписку с Одоевским, но в данном источнике сказано, что сохранилось всего два письма, и писаны они в Казань, где князь находился боярином и воеводою с 1652 года. В первом письме царь рассказывает о перенесении мощей святого митрополита Филиппа в Москву, во втором приносит свои соболезнования по смерти старшего сына Никиты Ивановича, комнатного стольника князя Михаила. Данные письма в первую очередь свидетельствуют о глубокой начитанности государя, ибо он наизусть цитирует целые места из Жития Святых. Это нам еще предстоит подтвердить, а теперь пора приступить непосредственно к анализу самих писем.

Итак, в послании № I государь описывает, как привезли мощи митрополита Филиппа в Москву. Как же восторженно царь описывает чудеса, которые происходят вокруг мощей: “...сотворилъ исцѣленiе бѣсной и нѣмой женѣ, и того часу стала говорить и здрава бысть; а какъ принесли на пожаръ къ Лобному мѣсту, тутъ опять дѣвицу исцелилъ, при посланникѣхъ литовскихъ, а они стояли у Лобного мѣста; а какъ его свѣтовы мощи поставили на Лобном мѣстѣ, всѣ прослезилися…тутъ опять слѣпа исцѣилъ…”[67]. Это его поражает и он чувствует необходимость поделиться увиденным, поэтому данное описание находится чуть ли не в самом начале письма, и чудесам уделяется довольно большое место в послании. Очень интересную деталь в этом письме заметил Сергей Федорович Платонов: дело в том, что царь помянул о том, “как жить мне, государю, и вам, боярам”, и на эту тему написал: “А мы великiй государь ежедневно просимъ у Создателя и всещедраго Бога нашего, и у пречистой Его Богоматери, и у всѣхъ Святыхъ, чтобы Господь Богъ…даровалъ намъ великому государю и вамъ боляромъ съ нами единодушно люди Его свѣтовы разсудити въ правду, всемъ равно”[68]. И вроде здесь нет ничего особо примечательного, но историк замечает, что “для историка в данном случае ясен источник тех фраз царя Алексея, в которых столь категорически нашла себе определение…идея самодержавной власти. Свои мысли о существе царского суждения Алексей Михайлович черпал, по-видимому, из чина царского венчания или же непосредственно из главы 9-й Книги Премудрости Соломона”[69]. Это как раз и является подтверждением начитанности и образованности государя, поскольку он не просто знает, но может и наизусть приводить фрагменты из Жития Святых.

Послание № II посвящено, как я уже говорил в начале, смерти старшего сына Одоевского[70]. Это послание так же хорошо, как и первое, разобрал Платонов. Алексей Михайлович просит не плакать Никиту Ивановича: “Нельзя, что не поскорбеть и не прослезиться, и прослезиться надобно – да в меру, чтобы Бога наипаче не прогневать.”[71] Далее государь вспоминает историю про праведного Иова и рассуждает про Иоанна Златоуста, Варлаама Чудотворца и сравнивает эти сказания с судьбой старшего княжеского сына. Царь сообщает, что возьмет все погребальные расходы на себя (“…на взносъ и на все погребальныя я послалъ, сколько богъ изволилъ…”) и обязательно поддержит князя (“Потомъ, аще Богъ изволитъ, и мы тебя не покинемъ…”)[72]. На подлинной грамоте под исподом написано: “Князь Никита Ивановичь! Неоскорбляйся, токмо уповай на Бога и на насъ будь надеженъ.”[73]

Любые попытки доказать, что сочувствие было неискренним, мне кажутся тщетными, поскольку Алексей Михайлович не просто уделил много времени на написание этого послания, приводя многочисленные примеры из истории и успокаивая Никиту Ивановича как это было возможно, он еще и взял все ритуальные расходы на себя и дал обещания помогать во всех ситуациях. Речь государя выглядит как чистая и искренняя, царь проявляет свойственные ему добродушие и чувство жалости. Постоянные примеры из “Жития Святых” как в первом, так и во втором письме, снова подтверждают высокую образованность и начитанность Алексея Михайловича.