Мужская гендерная роль и входящие в нее нормы.

В предыдущих главах мы обсуждали влияние социальных ролей на поведение. Мужская роль здесь не является исключением, и ее нормы также усваиваются посредством усиления (reinforcement), наблюдения за моделями и через культурные каналы, например средства массовой информации. Носители роли находятся под постоянным нормативным и информационным давлением. Мужчины с головой погружены в океан социальной информации, которая дает им знания о том, что такое «мужественность» (информационное давление); общество поощряет их за гендерно-соответствующее поведение и не устает наказывать за малейшие действия, не укладывающиеся в рамки ролевых норм (нормативное давление).

«Мужская суть не всплывает, подобно пузырю, на поверхность сознания со дна телесной конституции; мужская суть создается культурой» (Kimmel, 1994, р. 120).

Вслед за Плеком (Pleck et al., 1993) я утверждаю, что поведение мужчин основывается на представлении о мужественности, которое они впитали из культуры. Верования относительно того, каким мужчина должен быть и что он должен делать, составляют то, что Плек и его коллеги (Pleck et al., 1993 а, 1993 b) назвали идеологией мужественности (masculinity ideology). Эта идеология — не что иное, как набор социальных норм, известных также под именем мужской гендерной роли.

Томпсон и Плек (1986, р. 531) определили мужскую роль как «социальные нормы, содержащие предписания и запреты относительно того, что мужчинам надо чувствовать и делать». Исследуя в 1986 г. мужчин, учащихся в колледже, Томпсон и Плек открыли, что структура этих ролевых норм складывается из трех факторов. Первый связан с ожиданиями, что мужчины завоевывают статус и уважение других (норма статуса). Второй фактор, норма твердости, отражает ожидания от мужчин умственной, эмоциональной и физической твердости (Каждый из этих типов будет рассмотрен в качестве отдельной нормы.) Третий фактор — это ожидания того, что мужчина должен избегать стереотипно женских занятий и видов деятельности (норма антиженственности).

Совсем недавно исследователи мужественности высказали идею о том, что более корректно было бы говорить о многочисленных мужественностях. Другими словами, они признали важность влияния расы, национальности, принадлежности к определенному социальному классу и субкультуре, сексуальной ориентации на то, что именно вкладывается в понятие «мужественности». Исследования мужественности сами по себе являются в науке новым феноменом, а работы, касающиеся изменений понятия о мужественности в разных подгруппах, встречаются совсем редко. Поэтому мы будем рассматривать нормы в том виде, в котором их определили Томпсон и Плек, а попутно обсуждать их в контексте различных мужских групп, конечно, в тех случаях, когда нам будет доступна информация на этот счет.

Норма успешности/статуса.

В одном из писем в редакцию еженедельника для семейного чтения одна из читательниц сообщила о себе, что она делает карьеру, при этом очень хорошо зарабатывает, а мужчина, с которым она живет, нигде не работает. Она описала, какие у них замечательные отношения, он почти все делает по дому, им не надо беспокоиться о деньгах и что он в меру своих сил помогает ей делать карьеру. Тем не менее автор письма волновалась, будет ли ее партнер добиваться чего-то большего в плане финансовой независимости в дальнейшем, так как не замечала, чтобы этот вопрос его особенно занимал. Консультантка, скрывшаяся под редакционным псевдонимом «Эбби», посоветовала порвать отношения, чтобы в результате не оказалось, что мужчина использовал свою подругу.

Как вы думаете, если изменить пол героев этой истории, «Эбби» дала бы тот же совет? Скорее всего, нет. В нашем обществе успех мужчины, а в конце концов и его мужественность определяются тем, насколько хорошо он удовлетворяет материальные нужды и потребности своей семьи (Doyle, 1983). Киммель (Kimmel, 1994) назвал это «рыночной мужественностью». Левант (Levant, 1992) заметила, что первый вопрос, который задают мужчине при встрече, это: «Чем занимаешься? Где работаешь?» Уэйнриб (Wainrib, 1992) описал, каким образом общепринятое представление о том, что мужчина — не мужчина, пока не зарабатывает денег, создает супружеские проблемы в семьях, где мужчины выбирают роль домохозяина.

Норма успешности/статуса (The Success/Status Norm). Гендерный стереотип, утверждающий, что социальная ценность мужчины определяется величиной его заработка и успешностью на работе.

Бёрн и Лэвер (Burn & Laver, 1994) обнаружили у взрослых мужчин и женщин поразительное единодушие относительно того, что мужчина должен делать карьеру. Большинство из них также сошлись во мнении, что мужчина должен зарабатывать много денег. Дэвис провел анализ опубликованных в ежедневных газетах объявлений о поиске знакомств. Он установил, что, в отличие от мужчин, женщины особенно интересовались работой и финансовым положением будущего избранника (Davis, 1990). Романтические свидания могут служить замечательным примером того, как мы оцениваем мужчину исходя из его возможности обеспечить женщину деньгами. В книге Бейли «С крыльца — на заднее сиденье» (Bailey, 1988) говорится о том, что процесс ухаживания в Америке всегда держался на деньгах. Во время свидания все вращается вокруг денег, и подразумевается, что тратить их должен именно мужчина. Если он этого не делает, то может оказаться в глазах своей дамы второсортным кавалером или упустить шанс доказать обратное.

С этой нормой связан целый ряд ограничений для мужчин. Во-первых, большинство мужчин не способны на 100% ей соответствовать, из-за чего имеют заниженную самооценку (Pleck, 1981). По словам Килмартина, «пока мужчины как группа обладают большей экономической властью, чем женщины, подавляющее большинство мужчин будет иметь рабочее место, а не делать карьеру» (Kilmartin, 1994, р. 171). Нечто подобное мы встречаем у Киммеля, который пишет, что мужчины конструируют понятие о мужественности вокруг богатства, власти и положения в обществе: у кого больше игрушек, тот и выиграл. Но лишь очень немногим мужчинам удается, добавляет он, иметь достаточно денег, власти и уважения в обществе, чтобы чувствовать себя уверенно. Кто-нибудь всегда стоит выше в служебной иерархии или на социальной лестнице, заставляя других чувствовать свою никчемность (Kimmel, 1992). Еще одним пунктом в этом ряду Килмартин (1994) ставит тот факт, что носитель традиционной мужественности никогда не знает меры и не может наслаждаться тем, что имеет. Он должен постоянно наращивать объем и время работы, и такой стиль жизни часто приводит к появлению обусловленных стрессом физиологических и психологических симптомов. Месснер (Messner, 1987) доказал, что еще в ранней юности мужчина должен завоевать себе статус спортивными достижениями. Проблема, пишет Месснер, заключается в том, что многие мужчины не слишком сильны в спорте, и даже те, кто силен, вынуждены постоянно подтверждать свой статус, так как «силу игрока смотрят по последней игре».

Особое внимание, которое уделяет общество величине заработка мужчины как индикатору его значимости, может также оказывать влияние на самоактуализацию (реализацию собственного уникального потенциала человека): мужчины склонны выбирать работу и карьеру в зависимости от того, насколько хорошо это оплачивается. Среди моих студентов есть юноши, специализирующиеся в технических дисциплинах или какой-либо другой традиционно мужской области, предполагающей высокооплачиваемую работу и блестящую карьеру. Но очень часто молодым людям их будущая работа не нравится, а вышеупомянутая карьера не вызывает ничего, кроме опасений. Некоторые из них в конце концов меняют специальность, но большинство продолжают обучение, мотивируя это тем, что «моя семья не поймет» или «та профессия, которая мне действительно интересна, плохо оплачивается».

Финансовое давление особенно обременяет тех мужчин, чьи жены сидят дома и не работают. Если несколько человек полностью зависят от тебя экономически — это серьезно давит на психику. У меня есть друг, который говорит, что чувствует себя, как Эл Банди из телевизионного сериала «Замужем за детьми» (Married with children). Семья воспринимает этого героя не иначе, как денежный мешок — все, включая собаку, «трясут» из него деньги. Жена моего друга — домохозяйка, а он, по его словам, работает дни и ночи напролет, добывая деньги для семьи. Недавно он заявил мне: «Неужели это и есть жизнь? Я рассчитывал на лучшее». (Мужчинам ни в коем случае не следует воспринимать мои слова как совет ради своей собственной выгоды отказаться от финансовых обязательств перед семьями. Достаточно того, что существует грандиозная социальная проблема невыплаты разведенными отцами алиментов на детей.)

Точка зрения, что главная обязанность мужчины в семье — исправно приносить большую зарплату, отрицательно влияет на исполнение им родительских функций, так как, чтобы соответствовать этим ожиданиям, мужчина должен почти все свое время посвящать работе (Pleck, 1985). По мере того как доходы отца растут, его вклад в воспитание обычно сокращается (Ericson & Gecas, 1991). Плек исследовал, как роль добытчика влияет на использование мужчинами некоторых привилегий, которые обычно предоставляются женатым мужчинам, например краткосрочный отпуск при рождении ребенка. По его словам, мужчины реже пользуются такими правами, если это влечет за собой снижение доходов, что не соответствовало бы роли «добытчика», и если есть подозрение, что окружающие могут усомниться в их мужественности или преданности работе (Pleck, 1993).

Как станет ясно из главы 6, после индустриальной революции отцы всего мира стали проводить меньше времени со своими детьми, так как большую часть дня, а иногда и длительное время, они находятся далеко от дома. Например, в Японии, где понятие о мужественности включает в себя полную самоотдачу на работе, отцы проводят со своими детьми в среднем 3 минуты по будним дням и 19 минут по выходным (Ishii-Kuntz, 1993). По мнению Килмартина (1994), дети могут не понимать, что их отец уходит на рассвете и возвращается на закате потому, что очень их любит и хочет обеспечить им высокий уровень жизни. По его наблюдениям, часто встречаются люди с болезненным ощущением, что они были лишены отцовской любви. Многие мужчины сожалеют о том, что отсутствовали, когда их дети были маленькими, и ценой огромных усилий пытаются выстроить отношения уже со взрослыми отпрысками.

Американский тип мужественности включает в себя такие характеристики, как белый цвет кожи, средний класс, возраст ранней зрелости и гетеросексуальность. Даже из чисто статистических соображений видно, что мало кто из мужчин соответствует всем этим нормам. Большинство мужчин, пишет Киммель (1994), отсеиваются из-за несоответствия расы, класса, этнической принадлежности, возраста или сексуальной ориентации. Мы уже отметили, что очень многие мужчины не могут соответствовать норме успешности/статуса, которая обычно понимается как способность зарабатывать много денег и финансово обеспечивать семью. Особенно ярко эта проблема проявляется среди мужчин, цвет кожи которых отличается от белого. Например, в США чернокожий мужчина в среднем зарабатывает 72%, а латиноамериканец — 65% от среднего заработка белого мужчины (данные Департамента труда США, 1993). Высокий уровень безработицы в некоторых социальных группах, например среди афроамериканцев и коренного населения Америки, делает для них задачу соответствия норме успешности/ статуса особенно трудной. В главе 3 мы обсуждали, как стереотипы, существующие по поводу женщин, влияют на успешность женщины в работе. Подобным же образом стереотипное представление об афроамериканских мужчинах как о спортсменах и бандитах, о коренных жителях — как о пьяницах, о латиноамериканских мужчинах — как о разнорабочих ставит им непреодолимые проблемы на пути к благосостоянию. Стереотипы такого рода отрицательно влияют на прием на работу и продвижение по службе, на финансирование образовательных и профессиональных программ. Более того, эти стереотипы широко распространяются через телевидение и другие средства массовой информации. По наблюдениям Мак-Аду (McAdoo, 1983), доходит до того, что абсолютное преобладание негативных образов мужчин, относящихся к национальным меньшинствам, заставляет представителей этих меньшинств чувствовать, что они обязаны соответствовать таким образам. Другими словами, подобные стереотипы способны порождать самореализующиеся пророчества.

Соединенные Штаты занимают одно из первых мест в мире по уровню безработицы среди чернокожих мужчин, что объясняется низким уровнем образования, расовой дискриминацией, технологическими усовершенствованиями, приведшими к ликвидации большого числа малооплачиваемых рабочих мест на производстве. Спорт — одна из немногих областей, где афроамериканцы могут добиться экономического успеха и преуспеть (Majors, 1990; McAdoo, 1983). Мейджерс (1990) заметил, что большинство чернокожих мужчин восприняли доминирующее в американской культуре представление о мужественности (быть добытчиком, обладать силой и подчинять себе женщину), но лишены законных способов достигнуть этого стандарта. За неимением таких способов они вынуждены доказывать свою гендерную принадлежность при помощи так называемой «компульсивной» мужественности, которая включает в себя эмоциональную и физическую жесткость, подчинение женщин и поведение, связанное с риском (Majors, 1990; Majors & Billson, 1992).

Я считаю компульсивную мужественность компенсаторной мужественностью, задача которой — компенсация чувства несостоятельности в профессиональной и экономической сферах.

Компенсаторная мужественность (Compulsive masculinity). Совокупность качеств, с помощью которых мужнины вынуждены компенсировать свое несоответствие общепринятому стандарту мужественности.

Мейджерс и Биллсон (1992) писали о том, что компенсаторная мужественность часто принимает форму желания быть «крутым». «Крутость» укрепляет в человеке сознание собственной мужественности, дает ему ощущение гордости, силы и контроля.

«Стараясь предстать перед окружающим миром безэмоциональным и бесстрашным одиночкой, мужчина скрывает под этой маской чувство слабого внутреннего контроля, недостаток внутренней силы, отсутствие стабильности, уязвленную гордость, сломанную веру в себя и хрупкую социальную компетентность, что обусловлено жизнью на периферии общества» (Мейджерс и Биллсон, 1992, р. 8).

Заметьте, что компенсаторная мужественность встречается не только у афроамериканцев. Например, Пена (Репа, 1991) обнаружил высокий уровень демонстрации мужской роли среди эмигрировавших из Мексики сельскохозяйственных работников и сделал вывод, что это стало своеобразной реакцией на низкий экономический статус. По мнению Плека, когда мужчина не соответствует одному из аспектов мужской гендерной роли, он демонстрирует преувеличенную мужественность в другой области, тем самым компенсируя свою несостоятельность (Pleck, 1981). Одной из таких областей является твердость (жесткость).

Норма твердости.

Норма твердости существует у мужчин в нескольких формах: физической, умственной и эмоциональной.

Норма физической твердости

Норма физической твердости есть не что иное, как ожидание от мужчины физической силы и мужественности. Ту популярность, которой пользуется в наши дни бодибилдинг, смело можно считать реакцией на эту норму. Тренажерные залы переполнены мужчинами, жаждущими нарастить мышечную массу и стать «большими». Самооценка мужчин, которые не являются физически сильными, хотя чувствуют, что окружающие ожидают от них именно этого, может серьезно снизиться, что заставит их прибегнуть в поисках желанной физической твердости к вредным для здоровья методикам. Самый известный пример — это широкое использование стероидов для наращивания мышечной массы и силы. Бесконтрольное использование стероидов может иметь побочным эффектом нарушения в эмоциональной сфере, нередко приводит к болезням суставов, сердца и даже к онкологическим заболеваниям. Несмотря на то что мужчины, употребляющие стероиды, слышали обо всех этих опасностях, они видят в стероидах незаменимое средство для того, чтобы привести себя в соответствие со стандартами нормы физической твердости. Еще более распространенная проблема, чем использование стероидов, — это категорическое отрицание боли и отказ от медицинской помощи при физическом недомогании. Есть основания считать эту особенность одной из причин меньшей продолжительности жизни у мужчин по сравнению с женщинами (Helgeson, 1990). Готова поспорить, что вы знаете мужчин, которые не прекращали физической активности после травмы, не хотели обращаться за медицинской помощью и в результате оказались гораздо в более тяжелом состоянии. Действительно, если судить по телевизионным комментариям во время футбольного матча, то игрок, продолжающий играть вопреки серьезной травме, заслуживает всеобщего восхищения. Как сказал мой студент по имени Майк, одна нога которого стянута скобой после второго перелома, полученного во время катания на лыжах, «выйти из игры считается признаком слабости. Нам внушают, что настоящий мужчина должен продолжать играть, даже получив травму».

Норма физической твердости (The Physical Toughness Norm). Стереотип мужественности, согласно которому мужчина должен обладать физической силой и высокой биологической активностью.

Временами норма физической твердости способна довести до насилия, особенно в том случае, когда социальная ситуация предполагает, что не проявить агрессию будет не по-мужски, или когда мужчина чувствует, что его мужественность под угрозой или под вопросом. Мужчины, неспособные реализоваться другими способами, особенно любят демонстрировать мужественность путем насилия (Toch, 1992). Иначе говоря, насилие часто уходит корнями в компенсаторную мужественность. Насилие является для беспомощного в других областях мужчины единственным способом почувствовать себя сильным, сказать: «Я — мужчина, пускай я и не успешен в экономическом плане». По словам Мейджерс и Биллсон (1992), мужчины, которым недоступны общепринятые пути достижения успеха, утверждают себя на поприще насилия.

Насилие над женщинами тоже может быть отнесено на счет компенсаторной мужественности. Например, чувство собственного бессилия может заставлять мужчину насиловать женщин, для того чтобы придать себе уверенности в своей силе, власти и превосходстве (Kilmartin, 1994). Исследовательские данные о том, что мужчины-драчуны очень часто имеют заниженную самооценку и низкий социоэкономический статус, лишний раз подтверждают наши догадки относительно того, что причина насилия над женщинами — это компенсаторная мужественность (Gondolf, 1988). Число нападений и убийств, приходящихся на долю черных женщин со стороны их партнеров, значительно превосходящее аналогичные показатели для других этнических и расовых групп, может иметь следующее объяснение: некоторые чернокожие мужчины чувствуют, что даже если они бессильны контролировать отношение общества к своей персоне, они все же могут контролировать «своих женщин» (Majors & Billson, 1992). Американские мексиканцы тоже лишены власти, денег и ресурсов, и они вынуждены компенсировать это, применяя силу к женщинам (Blea, 1992). Мэри Кроу Дог, коренная американка, пишет о том, что серьезная проблема бытового насилия в сообществах коренных жителей стала результатом заточения индейцев в резервации, постепенного уничтожения их экономической базы и усвоения ими евроцентричного понятия о мужественности, которому они не в силах соответствовать (Mary Crow Dog, 1993).

Киммель (1992) пишет о деструктивной норме, связанной с нормой твердости, — норме «посылай все к черту, и вперед». Эта норма подталкивает мужчин к осуществлению безрассудных, рискованных и агрессивных действий с целью демонстрации своей мужественности. Киммель доказал, что бытовые изнасилования и предрасположенность мужчин к болезням, связанным со стрессом, вождению в пьяном виде, смерти от несчастного случая и СПИДу связаны с гипертрофированной жаждой риска. По данным Плека (Pleck et al., 1993 а, 1993 b), количественный рост случаев насилия и принуждения к сексуальным отношениям, увеличение числа гетеросексуальных партнеров в год, вера в то, что беременность партнерши служит доказательством сильной мужественности,— все это связано с тем, как взрослые мужчины принимают стереотипы традиционной мужественности. Мужчины, поддерживающие традиционное отношение к мужественности, менее регулярно, по их собственным словам, пользуются презервативом, и среди них чаще бытует мнение, что предупреждение беременности — не мужская забота. Авторы делают закономерный вывод, что традиционная мужественность связана с повышенным риском нежеланной беременности и заражения заболеваниями, передающимися половым путем, включая СПИД (Pleck et al., 1993 b). Мейджерс и Биллсон (1992) предположили, что очень большой процент молодых чернокожих мужчин среди жертв убийств, самоубийств, несчастных случаев и СПИДа можно объяснить тем, что некоторые из них ведут себя рискованно и саморазрушительно лишь для того, чтобы убедить окружающих в своей мужественности.

Норма умственной твердости

Общепринятые стереотипы относительно мужчин говорят, что они с огромным трудом признают, что чего-то не знают, и предпочитают не спрашивать совета. В основе этого может лежать норма умственной твердости, которая содержит ожидания того, что мужчина будет выглядеть компетентным и знающим. Человек, пытающийся соответствовать этой модели сверхкомпетентности, начинает тревожиться, как только понимает, что чего-то не знает (тревога будет особенно интенсивной, если ему кажется, что окружающие могут догадаться о его невежестве).

Норма умственной твердости (The Mental Toughness Norm). Стереотип мужественности, согласно которому мужчина должен быть знающим и компетентным.

Иногда это может мешать процессу сбора необходимой информации, так как человек не решается задавать вопросы, которые могут выдать, что он недостаточно хорошо разбирается в предмете. Эта норма порождает большие проблемы в межличностных отношениях, так как мужчина, старающийся соответствовать ей, часто унижает других тем, что отказывается признать перед ними свою неправоту или допустить, что кто-то знает больше, чем он.