В ЧЕМ ГАРАНТЫ УСПЕШНОЙ РАБОТЫ?

— Итак, нам осталось рассмотреть четвертую составляющую способа творческой деятельности журналиста — профессионально-нравственные регуляторы поведения...

— Признаться, я все-таки не вполне понимаю, почему разговор о поведении журналиста возникает при характеристике способа деятельности. Ведь способ— «копилка» опыта, он несет в себе специфику деятельности как таковую, а поведение— проявление личности, можно даже сказать— индивидуальности!

— Ловлю на ошибке: при характеристике способа деятельности разговор возникает не о поведении журналиста, а опрофессионально-нравственных регуляторах поведения, то есть о неких общих, надличностных представлениях, зафиксированных в профессиональной морали как некие моральные заповеди, добровольно принятые сообществом журналистов к исполнению, а затем прошедшие «научную обработку».

— Надличностные представления? Это все равно что требования... А каким образом требование согласуется с представлением о свободе творчества? Между прочим, она законодательно закреплена!

~ И Вы считаете, что свобода творчества может быть абсолютной?! Ориентация на безграничную свободу — признак непрофессионализма. Суть в том, что условиями своего труда журналист поставлен в положение, когда чуть ли не на каждом шагу он должен, хочет того или нет, делать выбор, в том числе и моральный. А это значит, что для определения своих предпочтений ему приходится опираться на некие представления, признанные им в качестве эталонов. Они тоже выступают как реальные компоненты деятельности, поскольку непосредственно участвуют в организации творческого процесса, в известной степени ограничивая или, напротив, неправомерно расширяя его свободу в зависимости от их характера и содержания.

— Каким образом?

— Через механизмы самоуправления. Человек ведь тоже система самоуправляемая, и его поведение — не что иное, как проявление взаимосвязи со средой: оно складывается из реакций на ее изменения, то спонтанных, то осознанных, сопряженных с выбором, с принятием решения. В случае выполнения профессиональных обязанностей среда обретает для человека характер конкретных условий деятельности. Чем сложнее они, тем сложнее добиться адекватности поведения.

— А конкретные условия деятельности — это обстоятельства, на фоне которых она разворачивается ?

— Да, но не просто на фоне, а в непосредственной связи с ними. Эти обстоятельства влияют на ее течение — то благоприятно, то неблагоприятно, и случается, сразу и не определишь, каким именно окажется влияние.

Лучше всего условия деятельности изучены профессиологами (профессиология — область психологии, изучающая общее и особенное в разных родах и видах профессиональной деятельности человека). Они делят условия на две группы:предметные, куда входят микроклиматические и гигиенические обстоятельства, сопутствующие процессу деятельности, исоциальные, объединяющие в себе нормативно-законодательные и психологические факторы, которые заявляют о себе постольку, поскольку всякая деятельность так или иначе выходит на общественные контакты.

Так вот: и предметные, и социальные условия творческой деятельности журналиста отмечены предельным разнообразием и очень высокой динамичностью.

— То есть мы можем оказаться на земле, под землей и на небе?..

— А разве нет? Так оно и бывает. При этом всегда журналистская работа идет в жестком режиме времени, при непрерывной смене условий, неотделима от межличностного общения, которое, как мы знаем, чаще всего представляет собой психологическое взаимодействие практически незнакомых людей, далеко не одинаково заинтересованных в самом факте такого взаимодействия. Вдобавок все решения в ходе творческого процесса приходится принимать индивидуально — при том что существует коллективная ответственность за продукт творчества. Отсюда — неизбежность для журналиста повышенной мобильности, повышенного интеллектуального и эмоционального напряжения. Как в таких обстоятельствах обеспечить и высокую результативность деятельности, и хорошее качество?

Вот тут и приходят на помощь выработанные мировым журналистским сообществом профессионально-этические стандарты, способные послужить ориентирами при принятии оперативных решений. Они определяют тот коридор, в границах которого расположено свободное творческое пространство для журналиста.

— Значит, профессионализм журналиста предполагает способность чувствовать эти границы ?

— Не просто чувствовать — действовать в них! Стоит выйти за эти границы — и неизбежно возникнет напряженность в отношениях либо с адресатом информации, либо с источниками информации и действующими лицами публикаций, либо с коллегами, либо с властью — напряженность, чреватая неприятностями личного и общественного характера. А не выходить за них весьма трудно, потому что к этому то и дело подталкивают противоречия социальной жизни, разрешение которых зависит далеко не от журналистов.

— Вы ведете речь об экономической зависимости отечественных средств массовой информации от финансовых воротил?

— Не только. Социальная практика изобилует противоречиями самого разного характера. Сталкиваясь с ними, журналисты попадают в нравственные коллизии, для которых нет однозначных решений, пригодных на любой случай. Всякий раз их приходится находить самостоятельно, соотнося реальные обстоятельства и те эталоны, которые существуют в сознании. И если в качестве таких эталонов для журналиста выступают профессионально-этические стандарты, которые определились за время существования нашей профессии как условия успешности деятельности, степень точности профессиональных решений возрастает.

— Говоря о стандартах, Вы имеете в виду, очевидно, кодексы профессиональной этики, существующие в журналистских сообществах?

— Не сами кодексы, а те постулаты, которые в них изложены и которые чаще всего являются совместным продуктом стихийно-интуитивного нормотворчества журналистских масс и профессиональной этики как науки. При этом вот какое обнаружилось интересное обстоятельство. Когда исследователи провели анализ 59 кодексов, принятых журналистами разных стран в разное время и при разных политических ситуациях, сгруппировав изложенные в них положения по частотности упоминаний, оказалось, что в профессиональном сознании мирового журналистского сообщества доминируют те представления, в которых отражены требования к выполнению объективно сложившихся обязанностей журналистики в обществе. На первое место вышло требование правдивого и честного распространения новостей (в 53 кодексах). Второе и третье место поделили требования признавать и обеспечивать право людей на свободное выражение мнений и свободное получение информации (42 кодекса)...

— Сегодня таких кодексов много больше, и расклад может оказаться другим. По-моему, нужны более серьезные основания для систематизации подобных представлений.

— Абсолютно с Вами согласна. И такие основания есть. Это направленность постулатов, заявляемых в кодексах, и степень их универсальности. При внимательном рассмотрении под таким углом зрения обнаруживаются три уровня представлений, которые в совокупности и образуют систему профессионально-этических регуляторов поведения. В соответствии с традициями отечественной этики они могут быть обозначены как категории, принципы и нормы.

— Категории, как я понимаю, — это положения наиболее фундаментальные...

— ...а главное — направленные на формирование моральных устоев деятельности, образующих основупрофессиональной журналистской позиции. Категории — доминанта системы профессионально-этических регуляторов, определяющая ключевые установки на профессиональную деятельность.

— Мне кажется, в этом плане вообще надо исходить из того, что журналист прежде всего должен быть человеком нравственным.

— Да, конечно, как и всякий уважающий себя член общества. Мы уже говорили об этом: есть некоторые общие стандарты поведения, выступающие как признак нравственной зрелости и культуры личности. Но сейчас речь о моментах дополнительных, обусловленных профессией!

Определяющей среди категорий является категорияпрофессионального долга. Можете объяснить, почему?..

— В слове «долг» звучит императив, повеление выполнять обязанности...

— Да, объективная сторона профессионального долга в любом случае есть отражение обязанностей, которые выпадают на долю представителей данной профессии в обществе. Подчеркиваю: не служебных обязанностей, задаваемых должностной инструкцией, а тех, которые порождаются включенностью человека в определенное профессиональное поле независимо от его конкретного места в этом поле. А вот субъективная сторона, связанная с личностным началом профессии, состоит в том, что готовность к исполнению этих обязанностей изъявляется членами профессиональной общности добровольно и становится для каждого из них внутренним условием существования в данной профессиональной сфере. Так что императив, о котором Вы упомянули, повеление выполнять взятые на себя профессиональные обязанности, исходит прежде всего от самого человека. И только если в поведении личности обнаруживаются сбои, раздается повелительный голос профессионального окружения, объединенного общим пониманием добровольно принятого профессионального долга.

— Но круг обязанностей любой профессии широк, и не все из них по плечу каждому члену сообщества. Ведь даже такой замечательный профессионал, как хирург-кардиолог Дебейки, едва ли бы взялся делать нейрохирургическую операцию.

— Безусловно. В соответствии с внутрипрофессиональной специализацией выработался и механизм специализации профессионального долга: в процессе профессионального становления человека, «внедрения» его в профессиональную среду происходит самоопределение профессионального долга — точно так же, как и в специализированных звеньях профессиональной общности.

— А в журналистике это может быть связано еще и с политической позицией.

— Верно... В целом содержание профессионального долга журналиста достаточно полно описано в «Международных принципах журналистской этики», принятых в 1983 году на IV Консультативной встрече международных и региональных журналистских организаций в Париже и Праге. «Первейшая задача журналиста, — провозглашает этот документ, — гарантировать людям получение правдивой и достоверной информации посредством честного отражения объективной реальности». Здесь — сердцевина общей формулы профессионального долга, включающей в себя еще ряд важных моментов:

1) заботиться о том, «чтобы общественность получила достаточно материала, позволяющего ей сформировать точное и связное представление о мире»;

2) способствовать «общедоступности в работе средств массовой информации»;

3) выступать «за всеобщие ценности гуманизма, прежде всего за мир, демократию, социальный прогресс, права человека и национальное освобождение»;

4) «способствовать процессу демократизации международных отношений в области информации и коммуникации, в особенности охранять и укреплять мир и дружеские отношения между народами и государствами».

Наверное, можно более четко, более широко обозначить, что и как обязуется делать профессиональное журналистское сообщество в соответствии с теми функциями, которые вызвали журналистику к жизни. Однако сущность профессионального журналистского долга здесь «схвачена».

Вместе с тем ясно, что в рамках этой общей формулы каждое средство массовой информации (да и каждый журналист) осознанно или неосознанно формирует свое, конкретизированное представление о профессиональном долге, ориентируясь на особенности отражаемой сферы действительности, на состав и ожидания аудитории, на свою идейно-политическую платформу. Так определяется характер средства массовой информации, его лицо; так складывается творческая индивидуальность журналиста.

Каким образом это происходит, довольно наглядно демонстрирует пример «Новой газеты». Основанием для самоопределения профессионального долга в данном редакционном коллективе стали не характеристики аудитории и отражаемой сферы действительности, а та гражданская платформа, на базе которой в сложных ситуациях нравственного выбора сформировалось ядро редакции. Близость жизненной позиции позволила журналистам четко определить и задачи, которым они подчинили свою деятельность, и критерии отношения к действительности, которые они приняли. Главный редактор в свое время сформулировал эти задачи так:

1) сделать прозрачной для читательской аудитории деятельность властных структур, тем самым поставив ее под контроль широкой общественности;

2) помочь человеку в условиях социального расслоения, социальной нестабильности и незащищенности выстоять, выжить, не потерять чувства человеческого достоинства, способности к сопереживанию и взаимодействию, ощущения радости жизни;

3) вопреки тенденциям к засорению речи, сопутствующим периоду общественной ломки, нести в аудиторию яркий, живой, выразительный русский язык.

— Но это как бы дополнительные моменты по отношению к общему представлению о профессиональном журналистском долге, расширяющие его...

— В чем-то расширяющие, в чем-то конкретизирующие, но ведь не противоречащие сути формулы! Не противоречит ей и тот критерий отношения к действительности, который они превратили для себя в основной девиз: «Нравственность выше политики!» Вдумайтесь, какой глубокий смысл. Никакая политическая целесообразность не может оправдать безнравственный поступок, никакая политическая целесообразность не может оправдать журналистскую ложь... Определен тот нравственый коридор, в рамках которого редакция стремится работать.

— Но у них тоже бывают ошибки!

— Совсем избежать ошибок трудно. Надо научиться достойно выходить из сложных ситуаций. Не честь мундира, а истина дороже — вот чем руководствуются нормальные люди в подобных обстоятельствах.

— А как в таком случае выглядит самоопределение профессионального журналистского долга в «желтой прессе»? Ведь там изначально предполагается вранье!

— Кто это Вам сказал?.. По определению там заложено нечто иное: «желтая пресса» ориентирована на то, чтобы получать доходы за счет удовлетворения примитивных информационных интересов публики, но вовсе не на то, чтобы ее дурачить. И нельзя сказать, что в коллективах бульварных газет совсем не понимают этого. Заместитель главного редактора «Экспресс-газеты», например, выступая на одной из научно-практических конференций, довольно четко обозначил, как понимают свой профессиональный долг его коллеги: «Да, мы работаем с тем, что запрашивает наша аудитория: со сплетнями, слухами. Но мы видим свою задачу в том, чтобы проверить их и дать людям понять, где правда, а где туфта».

— Хорошо, а вот как увязать самоопределение профессионального долга с бурными разговорами о том, что пресса теряет свою независимость, подчинившись финансово-промышленным магнатам?

— Да, тут Вы попали в точку... Зависимость прессы от финансово-промышленного капитала, как правило, означает превращение ее в орудие борьбы враждующих экономических групп. Перед редакционными коллективами встают задачи, обусловленные не исконно присущими журналистике функциями, а интересами структур, в деятельность которых они оказываются включены поневоле. Это фактор, способный существенным образом деформировать процесс самоопределения профессионального долга как для всего редакционного коллектива, так и для отдельного журналиста.

Мало того, нередко в подобных случаях журналист оказывается ввергнут в пучину деонтологических противоречий. Дело в том, что служебный долг, выступающий как регулятор взаимодействия членов производственных коллективов (в том числе творческих) и отражающий своей объективной стороной функциональные обязанности участника производственного процесса, вменяемые ему должностной инструкцией на основе административно-ответственной зависимости, может в этих условиях потребовать от журналиста пренебрежения профессиональным долгом. Коллизии такого рода решаются по-разному, но всегда драматично: одним приходится по собственной воле или против нее оставлять редакцию, другие постепенно превращаются в циников, для которых профессиональный долг — не более чем пустые громкие слова...

— Но это очень похоже на те времена, когда журналистика была в объятиях коммунистической партии!

— Похоже, поскольку и в том, и в другом случае имеет место утрата журналистикой ее самостоятельной роли. Но разница есть:

зависимость советской журналистики от власти, от «руководящей роли компартии» урезала ее общественные полномочия, препятствуя выполнению професионального долга в полном объеме; а зависимость от финансово-экономических структур подменяет их, провоцируя пренебрежение профессиональным долгом.

— А в принципе возможны ситуации, когда профессиональный долг и служебный долг совпадают ?

— Совпадают — не совсем подходящее слово. Мне представляется, что в идеале служебный долг как бы опосредует выполнение профессионального долга, обслуживает этот процесс, и все противоречия, которые при этом возникают, в нормальной ситуации, разрешаясь, влекут за собой совершенствование деятельности...

— Можно Вас попросить привести пример ?

— Ну, представим себе такой эпизод. Вы делаете материал в номер, и сдать его нужно не позже 11 часов. Служебный долг обязывает Вас быть пунктуальным, поскольку от этого зависит нормальное течение производственного процесса. А текст почему-то не идет, не пишется. Вы перечитываете снова и снова набранные на компьютере абзацы и вдруг понимаете: для выводов, на которые Вы замахиваетесь, информации мало. Чтобы избежать ошибки, нужно срочно доисследовать одно из событий — это требование профессионального долга. Ясно, что к 11.00 Вам не успеть... Как можно разрешить такое противоречие?

— Очень просто: пойти в секретариат или к редактору отдела и сказать, что вовремя материала не будет. Пусть либо ставят замену, либо планируют в досыл.

— А какая гарантия, что в досыл Вы успеете?.. Замена требует времени. Возникает опасность сорвать график подписания номера, а вместе с ней — угроза штрафа. Вы нарушили свой служебный долг, повинуясь долгу профессиональному, и можете схлопотать административное взыскание. Зато впредь будете умнее!

— Это Вы и называете совершенствованием деятельности?!

— В том числе и это. Но не только. Могут быть приняты меры по улучшению планирования, по улучшению организации работы редакции.

— Вот еще какой у меня вопрос: иногда рядом с понятием «профессиональный долг» Вы ставите слово «задачи». Почему? Это же не синонимы...

— Не синонимы! Задачи в данном случае — продукт осознания профессионального долга в конкретных условиях; если хотите, продукт самовозложения профессионального долга. Между ними двухсторонняя связь: на основе понимания долга формулируются задачи — по характеру задач можно увидеть, как профессионал понимает свой долг.

Тесно связаны с категорией профессионального долга категории«профессиональная ответственность» и «профессиональная совесть». Объективную основу содержания первой составляет реально существующая зависимость между результатом профессиональной деятельности и теми последствиями, которые он может иметь для общества и за которые общество имеет право с профессионала спросить. В этом смысле профессиональная ответственность выступает как частный случай социальной ответственности и призвана свести к минимуму негативные последствия, стимулируя качественное выполнение профессионального долга. Однако в нашем вероятностном мире полностью их не исключить, профессиональный риск есть неизбежный момент всякого творчества. Субъективная сторона профессиональной ответственности и складывается как осознание профессиональной общностью своей причастности к последствиям того, что она делает, допустимой степени риска и готовности, что называется, платить за риск. Это в полной мере относится и к журналистике.

В «Международных принципах журналистской этики» раздел «Социальная ответственность журналиста» звучит следующим образом: «В журналистике информация понимается как общественное благо, а не как предмет потребления. Это означает, что журналист разделяет ответственность за переданную информацию. Он ответственен не только перед теми, кто контролирует средства массовой информации, но прежде всего перед широкой общественностью, принимая во внимание различные социальные интересы. Социальная ответственность журналиста требует, чтобы во всех обстоятельствах он действовал в соответствии со своим нравственным сознанием».

— Непонятно только, что значит «разделяет ответственность». С кем разделяет ?..

— С источниками информации, надо полагать. Суть в том, что здесь декларируется понимание той связи, которая существует между информацией, поставляемой обществу журналистами, и общественным благом, — при готовности отвечать за ее качество.

— Попросту говоря, журналисты отдают себе отчет: если кто-то из них превысит допустимую меру риска и даст непроверенную информацию, способную нанести обществу урон, ему по праву не поздоровится.

— Да нет, они не просто отдают себе отчет. Готовность к ответу они провозглашают как постулат своей нравственной позиции! Фактически профессиональная ответственность есть осознание нравственных обязательств журналистского содружества перед обществом гарантировать высокое качество исполнения своего профессионального долга.

— А в чем объективное начало категории «профессиональная совесть» ? Насколько я понимаю, совесть вообще — это что-то вроде камертона моральности человека. Такой внутренний инструмент для измерения «нравственной температуры» поступков. Нормальная «температура» — и тебе хорошо, совесть у тебя спокойна. Пошли «температурные сбои» — и она тебя начинает «грызть», напрочь лишает нормального самочувствия.

— Выходит, не только «измеряет температуру», но и действует на нервы?.. Именно в этом суть. Объективное начало профессиональной совести как раз в том и состоит, что эта категория отражает зависимость внутреннего состояния человека от оценки его профессионального поведения и результата деятельности — собственной и со стороны коллег. Критерием для такой оценки выступает отношение к профессиональному долгу. Субъективно складывающееся представление о том внутреннем комфорте или дискомфорте, который возникает вследствие этого обстоятельства, в функциональном плане способно играть двоякую побудительную роль, стимулируя ответственное профессиональное поведение и предупреждая безответственное.

Так что профессиональная совесть для журналиста — не просто «термометр», не просто чуткий индикатор соответствия его индивидуального профессионального поведения нравственным меркам профессиональной общности, но наряду с ответственностью и «подстрекатель» к оптимальному решению проблемных ситуаций, возникающих в процессе выполнения профессионального долга.

— Это в том случае, если она у человека есть.

— Да, конечно... Разговоры о нравственном кризисе в сегодняшней российской журналистике возникают не на пустом месте. Тем острее необходимость в осознании профессионально-этических категорий, образующих фундамент системы нравственных регуляторов журналистского поведения. Здесь — начало пути к формированию моральных убеждений, а затем и моральных чувств, возникновение которых свидетельствует о сложившейся нравственной платформе личности.

Становление профессиональной нравственности — это длительный и непростой процесс. Но начало ее для личности — всегда момент осознания принципиально важных вещей, описанных в способе творчества. В ряду их для журналиста — еще одна пара категорий:профессиональное достоинство и профессиональная честь.

Профессиональное достоинство восходит к таким объективно существующим обстоятельствам, как роль того или иного профессионального содружества в жизни общества и роль конкретной личности в жизни данного содружества. Отражение этой роли в сознании содружества, в сознании личности образует более или менееустойчивое представление о значимости профессии и собственной значимости, о необходимости соответствовать этой значимости каждым своим поступком. Поэтому профессиональное достоинство оказывается одним из существенных мотивов ответственного профессионального поведения.

Профессиональная честь — категория, в которой отражается объективно существующая зависимость между отношением общества к данной профессии и ее нравственным уровнем. Проявляя себя как представление о необходимости соответствовать нравственным стандартам человечества, с одной стороны, и нравственным стандартам профессионального содружества — с другой, профессиональная честь оказывается столь же значительным мотивом ответственного профессионального поведения, сколь и профессиональное достоинство.

— Значит, профессиональное достоинство и профессиональная честь журналиста не так жестко связаны с выполнением профессионального долга, как ответственность и совесть? Не напрямую ?

— Почему же? Разве ответственное профессиональное поведение не есть прежде всего выполнение профессионального долга? Категории профессиональной этики с большей или меньшей точностью описывают реально существующие механизмы, формирующие в журналистском сообществе нравственную платформу, благодаря которой при всех противоречиях, при всех столкновениях противоречивых тенденций в конечном итоге журналистика оказывается способной выполнять свои общественные обязанности.

— У меня все-таки складывается впечатление, что мы несколько преувеличиваем роль морали. Есть же еще и правосознание журналиста, есть законодательные документы, призванные регламентировать деятельность СМИ!

— Да, право — тоже инструмент регулирования отношений журналистики и общества, и его значение архиважно. Но это — инструмент воздействия на журналистику со стороны общества, если хотите — инструмент принуждения. А профессиональная мораль возникает как результат добровольного приятия журналистским корпусом тех обязательств перед обществом, выполнение которых создает оптимальный режим взаимодействия, причем не только между журналистикой и обществом, но и внутри журналистского корпуса. Поэтому в системе саморегуляции профессионального журналистского поведения она оказывается звеном, опосредующим действие правосознания.

Попросту говоря, знать законы журналист должен, но исполнение их во многом зависит от уровня его нравственной зрелости и профессионально-этической грамотности.

Беседа двадцать вторая

ЧТО «ОСЕДАЕТ» В КОДЕКСАХ?

— Второй «этаж» морального сознания профессиональной общности журналистов образуют представления, которые профессиональная этика обозначает какнравственные принципы поведения.

Надо сказать, в профессиональном журналистском обиходе понятие «нравственные принципы» не обрело строгого терминологического смысла. Чаще всего оно употребляется при кодификации стихийно сложившихся норм профессиональной морали для обозначения тех из них, которые представляются наиболее важными.

— Это когда создаются кодексы?..

— Да, кодексы, хартии, декларации... Иногда слово «принципы» выносится в название всего документа, иногда — в названия разделов. Но под таким заголовком нередко оказываются объединены положения разнородные, разной степени универсальности (иногда не имеющие прямой связи с нравственными отношениями). Например, тезис о свободе печати, постулирующий одно из неотъемлемых прав человечества, и рекомендация проводить резкую грань между сообщением новостей и выражением мнений, носящая вполне конкретный профессиональный характер...

— Но это такая же нестрогость, с какой мы встречаемся при употреблении в журналистском обиходе понятия «профессиональная этика». Меньше всего им пользуются в его основном значении, как мы его выше определили: научная дисциплина, изучающая профессиональную мораль, область этики. Для большинства журналистов профессиональная этика — или некий свод рекомендаций к разрешению сложных в моральном отношении творческих ситуаций, или измеритель нравственности их поведения. Так и говорят: «Он ведет себя в высшей степени неэтично!»

— Но это все очень взаимосвязано! Профессиональная этика как наука в своем прикладном назначении и предполагает выработку рекомендаций для разрешения ситуаций морального выбоpa. Соответствие или несоответствие поведения журналиста таким рекомендациям дает основания для заключения о степени его моральности. Значения понятий «моральность» и «этичность» сближаются, они становятся в языковой практике взаимозаменяемы. Иное дело, что параллельно идет и другой процесс: под влиянием стремления журналистов к успешному результату деятельности моральные предписания складываются непосредственно в ходе профессиональной практики, независимо от науки. Профессиональная этика изучает их, описывает, объясняет, систематизирует, уточняет, превращает в рекомендации...

— Круговорот веществ в природе!

— В известном смысле — да! Тут мы имеем дело с общей закономерностью взаимодействия теории и практики. Практика, это вечно зеленое дерево жизни, постоянно рождает новое, пригодное или непригодное для совершенствования способа деятельности. Теория — повивальная бабка этих открытий, определяющая их ценность, их путь в мир, подсказывающая область новых открытий.

Но вернемся к принципам.

— Мне бы хотелось четко понять, чем нравственные принципы отличаются от категорий.

— Законно! Категории профессиональной этики, как Вы, надеюсь, помните, описывают профессиональные представления, образующие нравственную платформу деятельности. Принципы же складываются в практике как ее инструментарий: они предписывают определенное отношение, определенное поведение, необходимое для достижения успешного результата.

— Так это профессиональные правила, определяющие методологию и технологию деятельности! То, о чем уже была речь?..

— Нет, это не одно и то же. Принципы деятельности — действительно, правила, отражающие имманентно присущие ей закономерности и потому играющие при ее осуществлении основополагающую роль. Но в данном случае речь идет о той части деятельности, которую составляет профессионально-нравственное поведение журналиста, то есть система его реакций в виде поступков на отношения с людьми, с обществом, с профессиональной общностью в ходе решения профессиональных задач. Поэтомупринципы как понятие профессиональной этики есть не что иное, как основополагающие правила морального поведения в процессе профессиональной деятельности.

— Тогда что же такое нормы? В обыденной речи поведение связывают с нормами...

— И не случайно.Нормы — тоже правила поведения, но они действуют в более локальных условиях. Однако не будем спешить, мы еще далеко не завершили разговор о принципах.

Существенной особенностью принципов является их универсальный характер. Работает ли журналист с источниками информации, выходит ли на контакт с действующими лицами будущих публикаций, обращается ли к аудитории, взаимодействует ли с представителями власти или с коллегами в ходе творческого процесса — во всех таких случаях он, если это достойный профессионал, сознательно или бессознательно опирается на принципы как на профессиональные нравственные заповеди, следуя которым никогда не потеряешь чувства ответственности, не уронишь своего профессионального достоинства, не запятнаешь чести — словом, будешь жить в ладу с совестью.

— И каковы же эти заповеди? Правдивость и объективность?..

— Обычно правдивость и объективность рассматривают как главные принципы журналистской деятельности, и содержание их при этом выходит далеко за рамки моральной стороны поведения.

Нравственные принципы, на мой взгляд, образуют следующий ряд:

1)соблюдать приоритет общественных интересов и общечеловеческих гуманистических ценностей перед групповыми, проявляя во всех случаях профессионального поведения гражданскую зрелость;

2)соблюдать законы своей страны и международные правовые акты, обнаруживая уважение к демократическим институтам общества;

3)соблюдать общепринятые нормы морали, а также стандарты культуры взаимоотношений, проявляя глубокую человеческую порядочность, воспитанность, уважение к чести и достоинству личности;

4)выполнять все профессиональные действия обдуманно, честно, тщательно, проявляя добросовестность и настойчивость, а при необходимости — мужество.

— Было бы очень здорово, если бы эти принципы выполнялись! Но практика, по моим наблюдениям, расходится с ними очень и очень сильно. Приоритеты общественных интересов, говорите? А между тем одна за другой перекупаются газеты и программы для того, чтобы их приспособить к борьбе за интересы экономических групп!

— Но мы уже обсуждали это... Журналистская практика, равно как и практика любой другой деятельности, не дистиллированная водица. Плюсы и минусы существуют в ней вперемешку. Различать их можно только по ориентирам, роль которых выполняют и нравственные принципы.

Как-то в «Общей газете» было опубликовано интервью Сергея Варшавчика с известным телевизионным ведущим. Так вот, этот тележурналист высказал весьма своеобразное представление о приличиях. Заметив, что судиться с «Московским комсомольцем» не будет (неприлично — все равно что драться с пьяной бабой), он недвусмысленно заявил: «Лучше я их оскорблю, и пусть они со мною судятся». Потом добавил: «Я оскорбляю людей, с которыми считаю ниже своего достоинства выяснять отношения содержательно». Согласитесь, тут есть от чего вздрогнуть...

Нравственные принципы — не приказ командира. Это именно заповеди, и журналисты делятся на тех, кто им следует, и тех, кто ими пренебрегает. Тот же тележурналист в упомянутом интервью высказался насчет журналистской этики вот как: считаю, что ее в природе не существует. Такие есть. И если профессиональная среда по отношению к ним лояльна, если она не кипит возмущением, значит, она больна, причем серьезно: потеря ориентиров грозит дорогой в никуда. Слава Богу, в нашем журналистском корпусе появились заметные признаки выздоровления. Как написала в журнале «Четвертая власть» Инна Руденко, лауреат премии «Золотое перо» в номинации «Мастер», «маятник качнулся в другую сторону». Ее слова: «Политическими принципами, вероятно, поступиться можно. Этическими — никогда» — могут восприниматься как лозунг дня.

— Насколько я понимаю, этические принципы «работают» только в том случае, если у журналиста сформирована соответствующая нравственная платформа—развиты чувства профессионального долга, профессиональной ответственности и совести, профессионального достоинства и чести. Нет ее или она произвольна в содержательном плане — и становится бессмысленным говорить о принципах...

— Да! Один из выпускников нашего факультета в экзаменационной работе по профессиональной этике очень жестко обозначил, к чему приводит утрата ответственности. «За небольшой исторический срок, — написал он, — средства массовой информации России умудрились так "поиграть" с народом, что превратили его в униженно-озлобленное стадо людей без прошлого, с туманным будущим, приверженных к пороку, до боли материальных и вместе с тем оторванных от реальности. И это большая вина журналистов. Только сегодня, осознав наконец определенную ответственность за содеянное, некоторые из них стали совершать робкие попытки, робкие шаги к возрождению здорового сознания и духовности общества...»

Несколько гиперболизируя ситуацию, он тем не менее ставит очень точный акцент: между тем, что делают журналисты, и состоянием общества — очевидная связь. Вывод у него однозначный: чтобы увеличить количество настоящих профессионалов, нужно увеличить степень ответственности за несоблюдение профессиональных этических норм. Не согласиться с ним трудно.

— Что он имел в виду: несоблюдение именно норм или принципов?

— В данном случае слово «нормы» употреблено, конечно, расширительно, имеются в виду все разновидности нравственных нормативов.

Для того чтобы систематизировать моральные нормы, бытующие сегодня в профессиональной журналистской среде, исследователи выявляют обычно основные линии нравственных отношений, в которые вступает журналист по ходу деятельности. Попытайтесь-ка последовать их примеру!

— Мы этим занимались на первом курсе... Надо определить наших партнеров по общению в процессе работы, да ?

— Ну, в общем-то, так.

— Во-первых, те, у кого мы получаем сведения, — источники информации. Во-вторых, те, о ком пишем, — герои публикаций, или, иначе говоря, персонажи. В-третьих, начальство редакционное, которому мы сдаем материалы... В-четвертых, авторы, журналист оказывается редактором их текстов... Все?

— На мой взгляд, — не все. Сначала небольшое уточнение по поводу сказанного. По сути-то четыре линии нравственных взаимоотношений Вы точно определили, вот только — почему начальство?.. Мне кажется, правильнее было бы говорить о коллегах. Начальство ведь тоже в профессиональном плане для нас — коллеги. Другое дело, что у «руководящих коллег» есть особые функции и нас с ними связывают не просто профессиональные отношения, но и служебные. Здесь тоже имеют место нравственные аспекты, однако это куда более узкий круг проблем, в некотором смысле — частный случай. Так что давайте обозначим нашего собирательного партнера на этой линии нравственных отношений более широким понятием — «коллеги».

Мне представляется важным осознать еще два направления нравственных отношений. Вы о них не упомянули, поскольку в своих рассуждениях отталкивались от непосредственного межличностного общения журналиста. А эти два направления складываются на основе общения опосредованного, но жизненно необходимого...

— Читатель! Конечно же, читатель!

—Не только. И телезритель, и радиослушатель — все адресаты массовой информации. Для них мы работаем, и в профессиональной морали журналистов отношения с ними являются доминирующими .

— Вспомнил! Евгений Павлович Прохоров в своем «Введении в теорию журналистики» рассматривает эту область отношений и называет ее «журналист—аудитория»...

— Да-да!

Что же касается еще одного направления, о котором я упомянула, оно профессиональной этикой практически не осваивалось, хотя с других точек зрения эта область отношений изучается наукой давно и так же давно обсуждается журналистской общественностью. Я имею в виду отношения журналистики и власти.

— А Вы считаете, что тут есть предмет для профессиональной

этики ?!

— Полагаю, что да. Взаимодействие власти и журналистики — очень ответственный сегмент общественных отношений, и регулироваться оно должно не только законодательством, но и моралью — как со стороны власти, так и со стороны журналистики. Речь не о подчинении прессы властным структурам, не о ликвидации независимости прессы от власти, а о необходимости обеспечить оптимальную работу того и другого института в интересах всего общества. Разработать нормы нравственных отношений журналистики и власти в процессе взаимодействия — одна из важнейших задач современной профессиональной этики. Процесс формирования таких норм непосредственно в журналистской практике идет, но идет медленно и трудно, поскольку существующие между властью и прессой противоречия носят настолько стойкий характер, что то и дело оборачиваются борьбой. Тем не менее уже появились факты, свидетельствующие, что в журналистском сообществе заметно усилилось осознание необходимости морального регулирования столь существенных для общества отношений. Интересны в этом плане суждения Алексея Бенедиктова (радиостанция «Эхо Москвы»). Он высказал в одной из газет несколько принципиально важных соображений. С одной стороны, признался, что видит суть прессы в том, что она оппозиционна и поэтому «Эхо Москвы» чаще всего занимает в отношении власти жесткую позицию. С другой — подчеркнул: «Мы оппонируем всегда, не обижая и не оскорбляя. Просто задаем такие вопросы, чтобы слушатель понял, кто перед ним. Но предельно корректно». И объяснил, почему «Эхо Москвы» внимательно слушают и в посольствах, и во властных структурах: «Мы доносим всю полноту информации до людей, которые принимают решения, независимо от масштаба их деятельности». За этими признаниями отчетливо просматриваются продуманные профессионально-нравственные ориентиры.

— Пожалуй, да, Вы меня убедили...

— Тогда давайте посмотрим, на какие конкретно нормы должен ориентироваться журналист в той или иной области нравственных отношений.

Итак, отношения«журналист — аудитория». Анализ этических кодексов, высказываний работников пера и эфира, трудов по профессиональной журналистской этике позволяет заключить, что для этой группы норм определяющими сегодня являются следующие:

1)всемерно защищать свободу прессы как одно из неотъемлемых прав человечества и всеобщее благо;

2)уважать право людей знать правду, своевременно предоставляя им объективную и правдивую информацию о действительности при четком отделении фактов от мнений, противодействуя намеренному сокрытию общественно значимых сведений и распространению заведомо ложных данных;

3)уважать право людей на участие в самоопределении общественного мнения, помогая им свободно выражать свою точку зрения в печати, по радио или телевидению и содействуя общедоступности средств массовой информации;

4)уважать моральные ценности и культурные стандарты аудитории, используя их в качестве ценностной основы произведений, не допуская в своих произведениях смакования подробностей преступлений, потворства порочным инстинктам, а также утверждений и слов, оскорбляющих национальные, религиозные или нравственные чувства человека;

5)укреплять доверие людей к средствам массовой информации,содействуя открытому диалогу с читателями, зрителями и слушателями, публично принимая справедливые претензии общественности к своей деятельности, предоставляя возможность ответа на критику, оперативно исправляя существенные ошибки, не допуская намеренного манипулирования сознанием адресата информации и дезориентации его посредством неточных или двусмысленных заголовков.

— Все это звучит как этический кодекс!

— И слава Богу! Для студентов факультета журналистики очень важно осознать свое профессиональное становление и как процесс приобщения к нравственным ориентирам журналистского сообщества.

Рассмотрим вторую группу норм — те, что регламентируют отношения«журналист — источники информации». Этот ряд выглядит сейчас таким образом:

1)использовать при работе с источниками для получения сведений исключительно законные, достойные действия, допуская отступления от требований права и морали (использование «скрытой камеры», «скрытой записи», нелегальное получение документов и т. п.) только в обстоятельствах, когда возникает серьезная угроза общественному благополучию или жизни людей;

2)уважать право физических и юридических лиц на отказ в предоставлении сведений, не позволяя себе бестактности, давления, шантажа, во всех случаях, за исключением ситуаций, когда обязанность предоставлять информацию обусловлена Законом;

3)указывать в материалах источники информации во всех случаях, кроме тех, когда есть серьезные основания сохранять их в тайне;

4)сохранять профессиональную тайну относительно источника информации, если существуют веские основания для анонимности, позволяя себе нарушить ее с согласия информатора только в исключительных обстоятельствах: когда разглашение его имени является единственным способом избежать неминуемого ущерба для людей;

5)соблюдать оговоренную при получении информации конфиденциальность, выполняя просьбу не разглашать определенные сведения во всех случаях, кроме тех, когда информация оказалась намеренно искажена.

— Ну и жизнь у нашего брата! С одной стороны, мы должны обеспечить обществу всю полноту информации о происходящем, а с другой — и то нельзя, и это... Откуда же полнота возьмется?

— Да, жизнь непростая, но проблемы, о которых Вы говорите, чаще всего связаны с уровнем профессионализма. Опытный журналист никогда не станет легко раздавать обещания что-то не разглашать, сумеет найти законный путь установить тот или иной факт...

— Иногда и опытные оказываются перед необходимостью получить информацию любой ценой!

— Конечно! Но в этих случаях они сознательно берут на себя ответственность...

В третьей группе сосредоточены нормы, которые призваны регламентировать отношения«журналист — герои». Какой бы ситуацией ни заинтересовался журналист ~ позитивной ли, проблемной или конфликтной, — участники событий, происходящих на объекте, становятся положительными или отрицательными героями его материалов. Нередко от него зависит их дальнейшая судьба. Отсюда — исключительное значение данного ряда норм. Наиболее существенны среди них, на мой взгляд, такие:

1)заботиться о непредвзятости своих публикаций, избирая в качестве будущих персонажей лиц, отношения с которыми не могут быть истолкованы как корыстные и противоречащие общественному благу или пристрастные;

2)уважать как личность человека, ставшего объектом профессионального журналистского внимания, проявляя корректность, такт и выдержку в ходе общения с ним;

3)уважать право человека на неприкосновенность частной жизни,не позволяя себе вторжения в нее без согласия будущего героя во всех случаях, кроме тех, когда герой является публичной персоной и его частная жизнь вызывает несомненный общественный интерес;

4)быть верным реальности, не искажать в материале жизнь героя, помня, что это лицо реальное, а потому любая попытка приукрасить или очернить его будет замечена и не только осложнит отношения героя с окружением, но и дискредитирует в глазах этого окружения автора публикации и журналистику в целом;

5) воздерживаться в материале от любых пренебрежительных замечаний или намеков, способных унизить человека, а именно:

от реплик по поводу расы, национальности, цвета кожи, религии, болезней и физических недостатков персонажа; от иронического обыгрывания его имени, фамилии, деталей внешности; от упоминания о нем как о преступнике, если это не установлено судом.

— Первую норму я, признаться, не до конца понял. Если мне хочется, скажем, написать о любимом школьном учителе, который открыл мне глаза на мир, я что, не должен этого делать ?

— Почему же? Вы всегда можете подготовить публицистическое эссе, в котором на опыте Ваших собственных отношений с учителем поделитесь своим мнением о нем с другими людьми. Но вот если в Вашей бывшей школе сложилась на сегодняшний день конфликтная ситуация, требующая анализа ижурналистского выступления, надо подумать, стоит ли Вам делать этот материал самому. Лучше, если им займется кто-то из беспристрастных коллег, а Вы можете выступить для него как один из источников информации.

Перейдем к следующей группе норм?

— Я правильно понимаю, это линия«журналист — авторы»?

— Пожалуй! Поскольку журналист выступает и как лицо, принимающее участие в организации массовых информационных потоков, он по роду своих профессиональных обязанностей выходит на контакты с представителями самых разных профессий, привлекая их к обсуждению важных общественных проблем, заказывая им публикации, помогая приводить их тексты и тексты, пришедшие «самотеком» (письма), в соответствие с нормативами цивилизованного общения в средствах массовой коммуникации. Тут неизбежно возникновение проблемных ситуаций, выход из которых требует от журналиста морального выбора. Нормы, на которые он при этом опирается, образуют следующий ряд: