Виды революционного террора

Революционный террор можно условно разделить на два основных, но вместе с тем неотъемлемых друг от друга типа. Деструктивный (непосредственно направленный на подрыв враждебной государственной системы во всех ее проявлениях) и пропагандистский (осуществляющий пропаганду революционных идей через насилие).

Деструктивный террор

Если принять за точку отсчета то, что основным и вместе с тем единственным врагом революционных сил в полицейском государстве непосредственно является сама власть со всеми ее институтами и управленческими структурами, то довольно легко выделить основную задачу деструктивной формы террора. А именно – планомерное разрушение самого государственного аппарата.

Сам ДТ также можно разделить на два типа. Политико-репрессивный террор и дестабилизирующий террор.

Политико-репрессивный террор

ПРТ несет своей целью насильственное устранение всех существующих факторов, которые в силу политических противоречий препятствуют осуществлению революционных преобразований в стране. Этими факторами могут являться отдельные личности, негативно настроенные к революционным идеям и активно противодействующие их претворению в жизнь, подобного же рода организации и сообщества, а также административные и репрессивные структуры самого государства. То есть, проще говоря, ПРТ направлен на физическое уничтожение врагов революции, в любом их воплощении.

Разнообразие в выборе целей для осуществления подобных акций варьируется в зависимости от степени квалификации и технической подготовки самих террористов. Так, например, в России жертвами праворадикального террора могут становиться и безвестные антифашистские группировки, и представители враждебных молодежных течений, и правозащитные антиэкстремистские организации либералов, и представители административной и репрессивной систем государства, зарекомендовавшие себя деятельными и сколько-нибудь опасными противниками русского НС. Причем в последнем случае это могут быть и чрезмерно рьяные в борьбе с мальчишками-скинхедами участковые милиционеры, и рядовые чиновники местных органов самоуправления, и представители высшего офицерского состава репрессивных структур, и функционеры судебных органов, и определенные депутаты, и, в конце концов, высшие руководители государства (министры, президент). В случае с применением ПРТ в отношении представителей власти основная его суть заключается в планомерном выбивании ключевых звеньев из структуры госаппарата. То есть - это именно то, что и было заявлено выше в качестве основной задачи террора – уничтожение и запугивание противников.

Дестабилизирующий террор

ДСТ направлен, как ясно из названия, на дестабилизацию функционирования всех основных систем жизнеобеспечения государства. Следует сказать, что применяется он не всегда. Основная его идея заключается в том, что при сильной и устойчивой государственной структуре осуществить революционный переворот становится затруднительно. А из этого вытекает насущная необходимость ослабить государство путем надрезания всех его жизненно-важных артерий.

Показателен пример либеральной путинской России. Ведя политику откровенного геноцида по отношению к коренному русскому большинству, путинскому режиму удалось достичь определенной экономической стабильности. В купе с непрекращающейся пропагандистской бравадой в лучшем духе советских пятилеток (правда, в отличие от Советов с незначительными экономическими успехами, или без таковых вообще) это может создать у обывателя иллюзию благополучия и процветания. Тем не менее, продолжается планомерная политика по искусственному снижению рождаемости среди русского населения. В год убывает около 1 млн. русских в то время, как территории России затопляются инородной иммиграцией. Однако видимая экономическая стабильность теоретически может притупить рост недовольства складывающимся положением среди русского большинства. Возникающие же очаги народного возмущения власть намеревается обильно тушить высокими зарплатами и, образно выражаясь, дешевой колбасой. Там, где должен бы был произойти всплеск народного негодования, будет создаваться иллюзия социального благополучия, под давлением которой пассионарность населения станет резко снижаться. Грезя абстрактными идеями «великой и неделимой России» навеянными путинским фуфлом, нация будет тихо вымирать.

К счастью пока этот сценарий - только теория. Недовольство интернациональной политикой Кремля среди россиян неуклонно растет, а пустопорожняя болтовня кремлевских политиканов о экономической стабильности не в состоянии погасить раздувающееся пламя грядущей национальной революции. Однако, как вариант, рассмотрение такого сценария пока актуально. И именно в таком случае становится необходим дестабилизирующий тип террора.

Основная его задача – это, как было сказано, ослабление государства посредством дестабилизации работы его систем жизнеобеспечения. На практике революционеры-диверсанты перебивают газо- и нефтепроводы, срывают линии электропроводов, взрывают электростанции, осуществляют диверсии на железных и автодорогах, пуская под откос поезда, разрушая мосты и обрывая транспортное сообщение. Другими словами, пытаются нанести максимальный ущерб экономике государства. Случайные жертвы среди мирного населения по возможности избегаются, но, к сожалению, не исключаются. Как это не цинично, но в критической для будущего нации обстановке, отдельные жертвы являются всего лишь издержками революционной борьбы.

В результате значительно ослабленная государственная машина не только становится более уязвимой для революционеров, но и вызывает отторжение у рядовых граждан. Простое недовольство социальными неудобствами перерастает у обывателей в неприятие политики государства и заставляет занять более активную жизненную позицию. С другой же стороны недовольного, издерганного бытовыми неурядицами человека легче привлечь к революции, чем сытого, умиротворенного, перекормленного ток-шоу и мыльными операми увальня. Особенно это легко, если учесть, что в отличие от пропагандистского террора, о котором пойдет речь ниже, ДСТ является анонимным. Революционеры (и это очень важно!) не афишируют свою причастность к происходящим диверсиям, чтобы не давать лишнего пропагандистского козыря враждебным властям.

Если переходить к конкретике, то сложившаяся в России уникальная ситуация в гипотетическом случае возникновения необходимости проведения правого ДСТ позволяет все «неудобные» в пропагандистском плане, но жизненно необходимые акции списывать на чеченцев. Тем самым будет достигнут двойной эффект от диверсионного акта – непосредственный ущерб государству и очередной пропагандистский удар по интернациональной политике властей с их пресловутой толерантностью к кавказцам.

Очевидно, что при осуществлении ДСТ его исполнителям особо нежелательно попадать в лапы карательных органов Системы. В противном же случае, когда отрицать свою причастность к диверсии будет невозможно, уместно опять же всячески открещиваясь от революционной подоплеки, изображать случившееся хулиганством или приписывать себя, а, следовательно, свои действия, любой другой враждебной для революции идее (тому же Исламу). В последнем случае революционер-террорист приносит себя в жертву общественному мнению, но спасает имидж всего своего Движения.

Пропагандистский террор

Революционная борьба за любые политические или религиозные идеалы, помимо позитивной стороны идеи неизбежно формирует в сознании масс образ врага. Грамотно организованный пропагандистский террор в отношении этого врага делает рекламу самому революционному Движению, вызывает в среде сочувствующих граждан симпатии к террористам и наглядно афиширует приемлемость насилия для решения политических проблем.

Особенно результативен ПТ в ситуации, когда политические идеи, провозглашаемые террористами, так или иначе, близки народным массам. В то время, как враг, против которого направлен террор, вызывает резкое неприятие подавляющей части населения. В такой ситуации действия революционеров не только не вызывают отторжения в народе, но и всячески приветствуются им. Более того, ПТ развязанный в условиях массовой народной неприязни к его жертвам, способен (что и является его задачей) спровоцировать в обществе так называемый «эффект эхо». То есть вызвать цепную реакцию похожих терактов. В этом случае произведенный революционерами террористический акт по отношению к какой-либо ненавидимой народом социальной, национальной или, допустим, религиозной группе населения, спровоцирует, как отзыв, целый ряд подобных же актов насилия, направленных против все той же ненавидимой группы населения и совершаемых независимыми энтузиастами, впечатленными примером террористов.

В современной России тотальное засилие лиц еврейской национальности во власти, экономике и СМИ, сопровождающееся разграблением и национальным унижением страны, рост инородной иммиграции с Кавказа и Азии, отражающийся в культурных и ментальных противоречиях и межнациональных конфликтах, резкий рост социального неравенства, стремительное падение нравов и насильственная пропаганда сексуального вырожденчества и пошлости – все это успешно способствует формированию в сознании подавляющей части народа органической ненависти к определенным национальным, социальным и нетрадиционно ориентированным группам населения. Так, по данным социологических исследований 2004 года около 70% россиян (в том числе и коренных неславянских национальностей) испытывает неприязнь к инородцам (кавказцам, неграм и т.д.). Более 42% россиян негативно относится к евреям. Достаточно велика ненависть к лицам с нетрадиционной сексуальной ориентацией, а также к высшему социальному сословию богачей.

Насилие по отношению к перечисленным группам населения уже не только не вызывает общественного порицания, но и служит причиной откровенного злорадства. Так, например, в одном из опросов, сопутствовавших освещению небезызвестного Царицинского погрома 50% респондентов заявили, что готовы были бы тоже поучаствовать в погроме, если бы узнали, что он намечается, 34% никакого особого противодействия не оказали бы (хотя и помогать бы не стали) и только 16% готовы были обратиться в милицию, чтобы предотвратить погром.

За молчаливым одобрением неизбежно приходит и подражание. Как типичный пример «эффекта эхо» можно привести случай со взрывом антисемитского плаката 27 мая 2002 года в Подмосковье. Осуществленный под антисемитским лозунгом теракт вызвал целую волну подобных же акций по всей стране. Независимые энтузиасты, впечатленные примером террористов, заполонили российские города аналогичными же плакатами. За полтора месяца после взрыва в Подмосковье плакатная война охватила Воронеж, Москву, Красноярск, Владивосток, Томск, Кемерово, Гатчину, Барнаул… Люди всем сердцем откликнулись на славный почин подмосковных антисемитов. Кто мог, использовал взрывные устройства (например, в Томске под плакатом была установлена РГД-5). У кого не было под рукой настоящих ВУ, ставили муляжи. Истерия в официальной прессе лишь добавляла масла в огонь и только к концу июля волна антисемитских актов пошла на спад.

Таким образом, очевидно, что основная задача ПТ заключается в популяризации революционных идей через насилие. Это можно назвать «пропагандой действием» или, как формулировал это один из классиков городского терроризма Х.К.Маригелла, «военной пропагандой».

Неотъемлемым условием для успешного осуществления ПТ является обязательная общественная огласка. Сама его направленность, в отличие от того же ПРТ, ориентирована не на активных и сколько-нибудь опасных врагов революции, а скорее на ненавистные народным массам образы существующего антинационального государства. Богач - новый русский в серебристом мерседесе, подпудренный пидарок на сцене, кавказский торгаш или китайский гастарбайтер… - это люди-символы. Сами по себе они не являются серьезной угрозой революции. Более того, революционная борьба с ними, как со следствием деструктивной политики государства, не возможна. Сколько бы не было разгромлено кавказских рынков, сколько бы не было убито извращенцев, сколько бы не было сожжено дорогих иномарок – это не сможет в корне изменить складывающуюся ситуацию. Остановить иммиграцию, устранить социальный разрыв, пресечь падение моральных норм путем революционного террора «снизу» невозможно. При устойчивой политической воле властей к обратному, ситуация будет усугубляться все больше и больше. Для кардинальных перемен, к которым стремится революция, нужна именно политическая воля «сверху», а значит - нужна власть. Именно поэтому ПРТ направлен, прежде всего, на государственные институты и властные структуры. В то время как ПТ ставит своей задачей именно завоевание симпатии масс, путем насилия в отношении к ненавидимым символам существующего режима.

Рыночные погромы, взрывы антисемитских плакатов, поджоги дорогих иномарок, непрекращающиеся акты насилия скинхедов по отношению к чужакам – все это ярчайшие примеры ПТ. Подобные действия не способны изменить ситуацию в стране, но они и не претендуют на это. «Пропаганда действием» привлекает народные массы к революции, вызывает сочувствие и понимание и, как следствие, пополняет революционные ряды все новыми энтузиастами.

Но все это достигается, как уже было сказано, путем обязательной общественной огласки. Произведенный акт ПТ, не имеет пользы, если не становится известным. Ведь от смерти одного кавказца ничего не изменится, а потому акция ПТ, не получившая освещения в прессе, или хотя бы не ставшая достоянием народных слухов, по сути может считаться проваленной. Именно поэтому важное место при проведении такого рода действий отводится должному пропагандистскому освещению. Склонные к мелким сенсациям журналисты готовы раздуть крупномасштабный скандал по поводу любого неординарного происшествия. Поэтому совершенным насильственным акциям в рамках ПТ революционерами обязательно придается идеологическая окраска. Антисемитский плакат с бомбой, националистическая листовка рядом с трупом убитого кавказца, соответствующая надпись возле сожженной иномарки – все эти и многие подобные приемы наглядно продемонстрируют политический подтекст теракта. Подобное происшествие уже не смогут обойти вниманием жадные до подобной информации журналисты. Оно будет яркими красками расписано в СМИ, что естественно поспособствует популяризации революционных идей в народе. С другой стороны в случае информационного молчания журналистов память о случившемся все же надолго останется запечатленной в слухах и байках жителей близлежащих кварталов, что тоже, хоть и в меньшей степени, послужит основной цели ПТ.

Следует заметить, что придание теракту политической окраски не имеет ничего общего с взятием на себя ответственности за него. Последнее – совершенно излишнее хвастовство и бахвальство, бесполезное и к тому же опасное. Политическая окраска придается теракту за счет афиширования основной идеи, под эгидой которой он был проведен. Причем упор именно ставится на удовлетворение общественных антипатий, и их должной идеологической трактовке, а никак не на рекламе конкретных сил, осуществивших насилие. То есть совершенно неуместны в качестве фона, сопровождающего теракт, нарисованные свастики, кельтские кресты, надписи типа «РНЕ», «Skinhead» и т.д. Это совершенно нецелесообразно, а тем более, служит определенным ориентиром для репрессивных служб государства (милиции, ФСБ). Более того, из чисто прагматических соображений более уместны максимально абстрактные лозунги, ориентированные против жертв террора, но не в пользу конкретных исполнителей. Это диктует элементарный анализ статистики народных настроений. Кто-то не любит скинхедов или РНЕ (да мало ли почему), кого-то отталкивает свастика (ну как же: война, Гитлер, дед-фронтовик…), но подавляющее большинство населения ненавидит инородцев, гомосеков, олигархов и богачей.

Типичные лозунги, сопровождающие праворадикальный ПТ могут быть написаны краской на стене возле места проведения акта или, допустим, разбросаны в качестве листовок (изготовленных машинным методом желательно не дома, и не содержащих отпечатков пальцев и пото-жировых следов исполнителей). Выглядеть они могут примерно так:

«Россия без черных!», «Иммигранты вон!», «Россия для коренных национальностей!», «Россия для русских!» (менее предпочтителен, чем предыдущий), «Евреи вон из России!», «Богатые должны по жизни!», «Богатый должен делиться!» и т.д.

Кстати относительно последних, надо заметить, что не стоит путать зажиточных, но честных людей, имеющих хорошую квартиру, дачу, подержанную иномарку и т.д. с высшей кастой сверхбогачей. В отличие от первых (т.н. средний класс), последние обладают астрономическими нетрудовыми доходами, и являют собой весьма узкий, но при этом яро ненавидимый остальной частью общества, социальный слой, отличающийся, как правило, космополитическими взглядами и не способный к национальному мышлению. Для дилетантов в определении принадлежности того или иного индивида к данному сословию, потенциально являющемуся мишенью для ПТ, можно посоветовать дифференциацию по внешним признакам. Например, относительно автомобилей – можно со спокойной душой жечь все, что по каталогу стоит выше 50-60 тыс.у.е., и при этом совсем не терзаться мыслью, что жертвой мог стать честный, национально мыслящий человек.

Но вернемся к основным методам организации ПТ. Существует еще один способ придания террористическим актам должной политической окраски. При этом революционное насилие становится как бы демонстративным, наглядным. Оно само себя идентифицирует в глазах сторонних наблюдателей, всей своей сутью подчеркивая определенный политический подтекст. Иными словами теракт должен быть «кричащим». Он должен сам заявлять о своей направленности.

Достигается это путем придания теракту очевидной логики, закономерности, а в случае ряда терактов - серийности. Чтобы даже при поверхностном анализе произошедшего у каждого напрашивались вполне определенные ассоциации, относительно возможной идеологической подоплеки. К примеру, вряд ли кто-то усомнится, что гипотетическое убийство известного рэп-исполнителя Децла будет нести вполне конкретную политическую окраску. В этом случае очевидность политического подтекста достигается за счет одиозности самой жертвы. Как в случае с успешным покушением на жизнь либерального депутата Юшенкова причинами произошедшего однозначно объявили профессиональную деятельность убитого. А в качестве версий об источниках теракта, выдвигались обвинения в адрес его политических оппонентов, в том числе и праворадикалов.

Таким же образом не обязательно уточнять мотивы насильственных актов по отношению, например, к представителям всевозможных «Антифашистских молодежных действий», «Антифашистских фондов» и т.п. Совершенно очевидно, что применительно к АНТИфашистам (!!!) террор может исходить только с одной стороны.

Однако помимо более или менее одиозных фигур и организаций жертвами пропагандистских террористических акций могут становиться совершенно безликие иммигранты, богачи, гомосексуалисты. В подобных случаях политический подтекст придается за счет серийности и взаимоувязанности актов. Череда убийств кавказских торговцев не должна выглядеть случайной. Ведь в таком случае списать происшествие можно на какие угодно причины (внутридиаспорная разборка, хулиганство, разбой). Такие акты должны быть связаны между собой единой логической нитью, и ничто не должно сбивать ход мыслей стороннего наблюдателя. Очевидная серийность, т.е. общность, может придаваться действиям террористов за счет соблюдения неизменности одного или нескольких сопутствующих факторов. В первую очередь это строгая закономерность в выборе жертв (например, только кавказцы или только богачи), причем закономерность не узкоконкретная (менеджеры одной и той же корпорации или торговцы одного и того же рынка), а имеющая более широкий национальный или социальный подтекст (совершенно разные богачи и совершенно незнакомые друг другу инородцы). Кроме того, такими факторами может являться:

- территориальная привязка событий (например, мерседесы будут гореть в одном и том же районе, квартале, дворе),

- аналогичная временная зависимость (в одну ночь в разных частях города взрываются кавказские магазинчики и ларьки),

- идентичность в почерке исполнения (одинаковая схема осуществления акта (использование только бензина в пакете или только коктейля Молотова или только закладка бомбы под сидение а/м), схожесть в нанесении повреждений и методах убийства (сожжение, повешение и т.д.))

В качестве наглядного примера для вышесказанного можно привести короткую серию московских убийств конца 2003 года, когда в течение двух дней (21-22 декабря) в одном и том же районе Гольяново были последовательно найдены две отрезанные головы кавказцев. Обе были аккуратно упакованы в полиэтиленовые пакеты с надписью «С новым годом!» Версия о националистической подоплеке происшествия была выдвинута журналистами почти сразу.

Также стоит обязательно упомянуть следующее. Безусловно, серийность является важнейшим механизмом придания террористическим акциям того или иного политического подтекста. Но вместе с тем она неизбежно служит серьезным подспорьем для следственных органов в расследовании подобного рода происшествий и выявлении их инициаторов. Серийность терактов - это зачастую единственная зацепка, которая может стать началом распутывания целого клубка последовательностей, ведущих к разоблачению самих террористов.

Вообще на этом в криминалистике собственно и строится вся оперативная работа по раскрытию серийных преступлений. Ведь серийность подразумевает определенную логичность, а это дает возможность аналитически предугадать следующие действия преступника, оказаться на шаг впереди него.

Именно поэтому особенно важна скоротечность серийных акций. Иными словами каждая серия терактов должна внезапно начинаться, быстро исполнять свою пропагандистскую функцию и также внезапно заканчиваться, до того, как следственные органы сумеют сориентироваться и выработать концепцию для оперативных действий.

Можно привести в пример все те же декабрьские события в Гольяново. Прогремев на всю страну, расовые убийства прекратились так же неожиданно, как и начались, оборвав логическую цепочку и оставив следственные органы с очередным висяком.

Провокационный террор

В качестве еще одной разновидности ПТ стоит упомянуть так называемый провокационный террор. Террор несущий своей задачей инициацию каких-либо необходимых революционному Движению процессов в государстве, посредством искусственного обострения внутриполитических противоречий и разжигания розни между определенными слоями общества.

Следует заметить, что ПРВТ в силу своей моральной неоднозначности является не совсем популярной, но, вынужденной и в иных ситуациях незаменимой формой политического террора. Как и ДСТ, он применяется исключительно в крайних случаях, когда оценка революционной борьбы с моральных позиций становится неуместной.

Основная цель ПРВТ состоит, как правило, в том, чтобы посредством грамотно спланированных акций внести дисбаланс в общественное сознание и спровоцировать всплески народной ненависти по отношению к определенным категориям граждан (иммигрантам, нацменьшинствам, богачам), являющихся, по сути, символами антинародного государства. То есть отрабатывается принцип ПТ, с поправкой на некоторые отличия в средствах достижения.

Примечательно, что акты ПРВТ могут осуществляться как в пассивной общественной среде (когда общество умиротворено и малоактивно), так и, наоборот, в крайне пассионарной, раздираемой противоречиями и конфликтами, иными словами, революционной среде.

В обоих случаях террор направлен не на враждебные слои общества и не на институты самого государства. Но, как бы от их лица, он обрушивается на представителей самых широких кругов простого народа, по сути дела являющихся потенциальным союзниками революции. В пассивной среде подобные акты пробуждают в массах политическую активность и способствуют возникновению ненависти к режиму и всем его атрибутам (инородцам, богачам и т.д.). Активная же социальная среда и без того перенасыщена революционными настроениями. В этом случае ПРВТ способен форсировать естественный ход событий и послужить детонатором грандиозных народных волнений, и даже спровоцировать государственный переворот.

В пример последнего сценария можно привести косовские этнические чистки весны 2004 г. Само албано-сербское сообщество представляет собой яркий пример агрессивной среды, с высоким уровнем пассионарности в каждой из составных этнических групп. Взаимная ненависть и значительная степень общественной активности создают в такой среде крайне напряженную обстановку, грозящую взорваться народными волнениями в любой момент. Чтобы нарушить шаткое равновесие достаточно лишь незначительной провокации. Той самой, что и послужила в конечном итоге сигналом к массовым этническим чисткам. Известно, что еще 13 марта в селе Житинья рядом с албанской школой было найдено мощное взрывное устройство, разминировать которое удалось буквально за несколько минут до взрыва. Как показало расследование гражданской миссии ООН в Косово, организатором неудавшегося теракта оказался местный албанец. Совершенно понятно, что это был типичный случай неудавшейся акции ПРВТ, имевшей целью подрыв общественного спокойствия в крае и инициацию межэтнических столкновений. Что собственно и произошло позднее, когда обнаруженные 16 марта неподалеку от Митровицы трупы албанских мальчиков были совершенно безосновательно провозглашены невинно убиенными жертвами сербов. Однако цель албанских провокаторов была достигнута. Массовый террор снова захлестнул Косово.

Таким образом, ПРВТ является зачастую наиболее оптимальным средством дестабилизации общественного спокойствия и верным катализатором революционных процессов в государстве.

Однако, как и в случае с ДСТ, разоблачение источников ПРВТ крайне нежелательно и опасно. А потому повышенные меры предосторожности при подготовке и проведении таких актов, а также всяческое дистанцирование от принадлежности к революционному Движению в случаях выявления террористов репрессивными органами – является залогом успешности и продуктивности этого вида террора.

Комбинированный террор

Зачастую террор приобретает смешанные характеристики. Становится как бы комбинированным. Как правило, наиболее рационально в терроре сочетаются пропагандистские и политико-репрессивные функции. К примеру, какой-либо известный политический деятель или телевизионный обозреватель может не просто являть собой ценное звено в политической или пропагандистской структуре аппарата власти, но и быть при этом яро ненавидимым в широких общественных кругах (как то: Чубайс, Познер, Политковская, Абрамович и т.п.) Естественно, что устранение такого персонажа не только нанесет определенный ущерб государственной структуре, но и будет одобрительно воспринято в народных массах, что только укрепит позитивный имидж революционного Движения.

Материальное обеспечение революции

Отдельно стоит оговорить проблему материально-технического обеспечения революции. Совершенно понятно, что национальная борьба не может долгое время опираться на скудные трудовые доходы ее активистов. Такое откровенно слабое финансирование приемлемо лишь на начальном этапе развития антигосударственного террора. Укомплектовать небольшую диверсионную группу необходимым вооружением и техническими средствами на скромную зарплату ее участников еще вполне возможно. Однако постепенное раскручивание маховика революционного насилия неизбежно потребует все больших и больших материальных затрат, обеспечить которые будет способен лишь налаженный механизм экспроприаций.

Вообще современные российские реалии таковы, что любые другие формы финансирования национально-освободительной борьбы представляются фактически неосуществимыми. Ведь благодаря деструктивной политике либеральных властей, практически все основные денежные потоки государства и ключевые экономические сферы его общественной жизни оказались оккупироваными узким кругом антинациональных элементов, как правило, даже этнически чуждых всему остальному населению страны (особенно если речь идет о крупном предпринимательстве). В то же время, униженное и притесняемое русское большинство на сегодняшний день по сути дела отстранено от управленческих функций не только в администрировании, но и в бизнес-сфере. То есть возможности серьезного спонсирования революции со стороны сочувствующих меценатов (по принципу исламского джихада или даже некоторых европейских право-радикалов) заведомо исключены. Такое развитие событий теоретически может иметь место лишь на конечной стадии политического террора, непосредственно предшествующей самому государственному перевороту. А именно тогда, когда очевидная шаткость полицейского режима в стране заставит представителей крупного и среднего капитала искать взаимопонимания с лидерами будущей национальной элиты. До тех же пор, все бремя материального обеспечения ложится целиком на активистов самого революционного Движения.

Поэтому наиболее перспективным механизмом финансирования партизанской борьбы была и остается экспроприация. Иными словами вынужденное изъятие у государства и частных лиц материальных ценностей и предметов технического обеспечения, необходимых революции. Это может выражаться в ограблениях банков, пунктов обмена валюты, ювелирных магазинов; насильственных отъемах оружия и спецтехники у представителей репрессивных структур; похищениях с армейских и гражданских складов – одним словом в любых формах криминального приобретения собственности. Помимо непосредственных актов изъятия тех или иных ценностей, в интересах революции допускаются любые виды уголовного бизнеса, не противоречащего ее основным моральным принципам. А именно мошенничество, вымогательство, торговля оружием и т.д.

Следует отметить, что при осуществлении актов экспроприации, соратникам национально-освободительного Движения крайне важно осознавать не только их насущную необходимость, но и этическую приемлемость. Речь идет о выработке своего рода революционного мышления. Совершенно понятно, что перед антинациональной и откровенно преступной властью у оппозиционеров не должно быть никаких излишних сдерживающих норм (как то законопослушность, добропорядочность, честность и т.п.) Либеральный режим в России на протяжении 13 лет непрерывно грабил, обманывал и истреблял свой народ. А потому, если в высших интересах нации революционеру самому необходимо будет украсть, ограбить или убить, то он, не раздумывая, обязан будет сделать это. Ибо все, что идет на благо общему делу борьбы – законно, морально и объективно оправданно.

Единственное, что следовало оговорить, так это крайнюю нежелательность проведения экспроприаций среди потенциально дружественного гражданского населения. То есть среди коренных жителей России, составляющих низшие и средние социальные слои. Основное бремя содержания революции должно обрушиваться на государственные структуры, крупный бизнес и представленный антинациональными элементами частный сектор (инородцы, политические противники, секс-меньшинства).

Также стоит отметить недопустимость участия в деструктивных и заведомо аморальных видах преступного бизнеса. Например, в торговле наркотиками, киднэппинге или сексуальном изврате. Очевидно, что революция в белых перчатках не делается. Однако уровень ее криминализации всегда должен соотносится с ее основными задачами, а не противоречить им. Кроме того, не стоит забывать о необходимости сохранения позитивного имиджа Движения в глазах обывателей, что может еще увязываться с обычным криминалом, но никак не сочетается с наркобизнесом или покрыванием какой-нибудь гей-проституции.

В остальном же экспроприации и финансовый криминал являются не только наиболее эффективным механизмом материального обеспечения национально-освободительной борьбы, но и способны выполнять функции дестабилизирующего и пропагандистского террора. Направленные против государства акты экспроприаций в состоянии серьезно повредить его экономическому благополучию. А непрекращающиеся грабежи и вымогательства в среде инородцев или богачей помимо материальной выгоды неизбежно будут вызывать одобрение и даже подражание в широких народных кругах, сочувствующих революции.