От самого либерального цензурного указа к самому жёсткому.

Угрюмый сторож муз, гонитель давний мой,

Сегодня рассуждать задумал я с тобой.

Не бойся: не хочу, прельщенный мыслью ложной,

Цензуру поносить хулой неосторожной;

Что нужно Лондону, то рано для Москвы.

У нас писатели, я знаю, каковы;

Их мыслей не теснит цензурная расправа,

И чистая душа перед тобою права.

А. С. Пушкин[3]

Цензурная политика Павла I, естественно, не могла удовлет­ворить Александра I, императора-либерала, и его помощников, опиравшихся на тради­ции екатерининского просвещения. В их лице новое управление страной обещало обществу процветание науки и литературы. Уже 31 марта 1801 г. Александр I подписывает указ:

«Простирая попечения Наши в пользу верноподданных Наших и желая доставить им все возможные способы к распространению полезных наук и художеств, повелеваем учиненные указом 18 ап­реля 1800 года запрещения на впуск всякого рода книг и музыки отменить, равномерно запечатанные по повелению июня 5-го дня 1800 года последовавшему частные типографии распечатать, доз­воляя как провоз иностранных книг, журналов и прочих сочине­ний, так и печатание оных внутри государства по точным прави­лам, в указе от 16-го сентября 1796 года постановленным».

На следующий год 9 февраля был обнародован новый указ императора, еще более либеральный. По нему «наука и художе­ства» ставятся вне зависимости от полиции. Деятельность цензоров в городах и портах была прекращена, предварительная цензура отменена. Снова было разрешено создавать «вольные типографии».

26 января 1803 г. Был издан ещё один указ, касающийся цензуры: «Цензура всех печатае­мых в губернии книг имеет принадлежать единственно университетам, коль скоро они в округах учреждены будут». Уставы всех универси­тетов, кроме Виленского, содержали на этот счет особые парагра­фы. В каждом университете создавался цензурный комитет, состоявший из деканов. Обязанность цензоров выполняли профессора, адъюнкты и магистры. Совет университета выступал в качестве арбитра при цензурных конфликтах. Решение университетской цен­зуры можно было подать на обжалование в Главное правление учи­лищ, созданное в ходе реформы системы народного просвещения в 1802 г. и ставшее высшей инстанцией по делам цензуры. Однако уставы университетов естественно не содержали подробной регла­ментации цензурного порядка. Цензурные комитеты по уставу дол­жны были «отвратить издание сочинений, коих содержание противно закону, правительству, благопристойности, добрым нравам и личной чести какого-либо частного человека».

Главное правление училищ — высшая цензурная инстанция — осознавало необходимость законодательного документа, опреде­ляющего цели цензуры, а также задачи, обязанности и права цен­зоров. Оно приступило одновременно к выработке как универси­тетского, так и цензурного устава.

Работа над цензурным уставом была гласной, т.к. есть свидетельства тому, что в Главное правление училищ поступила анонимная записка с высказыванием наиболее радикальных настроений того времени.

9 июня 1804 г. первый цензурный устав был утвержден Алек­сандром I. Основные положения этого документа сводились к сле­дующему:

· цензура обязана рассматривать все книги и сочинения, предназ­наченные к распространению в обществе (§1);

· назначение цензуры — «доставить обществу книги и сочинения, способствующие истинному просвещению ума и образованию нравов, и удалить книги и сочинения, противные сему намерению» (§ 2);

· в связи с этим запрещалось печатать, распространять и продавать что-либо без рассмотрения цензуры (§ 2);

· цензура вверялась цензурным комитетам из профессоров и магис­тров при университетах во главе с Главным правлением училищ Мини­стерства народного просвещения (§ 4);

· печатная продукция не должна содержать в себе ничего «против закона Божия, правления, нравственности и личной чести какого-нибудь гражданина» (§ 15);

· цензоры при запрете сочинений и книг обязаны «руководствоваться благоразумным снисхождением, удаляясь всякого пристрастного толко­вания сочинений и мест в оных, которые, по каким-либо мнимым при­чинам, кажутся подлежащими запрещению, когда место, подверженное сомнению, имеет двоякий смысл, в таком случае лучше истолковать оное выгоднейшим образом, нежели его преследовать» (§ 21);

· поощрение распространялось на просвещение и свободу мышления: «скромное и благоразумное исследование всякой истины, относящейся до веры, человечества, гражданского состояния, законоположения, управле­ния государством, или какой бы то ни было отрасли управления, не только не подлежит и самой умеренной строгости цензуры, но пользуется совер­шенною свободою тиснения, возвышающего успехи просвещения» (§ 22).

Редко бывало в истории России такое единодушное принятие обществом законодательного документа. Первый цензурный устав получил позитивные отзывы в текущей периодике. Историки также единодушно называют его наиболее либеральным за все время су­ществования цензурного законодательства в России. Аппарат цензуры руководствовался первым цензурным уставом 20 лет. Влияние его идей в той или иной степени распространялось и на более отдаленные времена через деятельность наиболее прогрес­сивных цензоров. Но опыт обращения этого документа в практике цензурования показал, что бюрократия государства постепенно кор­ректирует действие закона в ту сторону, какая на данном историчес­ком этапе выгодна власть имущим или, что бывает реже, вызвана объективными обстоятельствами.

Правление Александра I сопровождалось войнами. В 1807 г. началась война с Францией. Она проходила под лозун­гом борьбы с узурпатором законной власти, агрессором по отно­шению к другим государствам Европы. Начав военные действия, Александр создает особый ко­митет «по сохранению всеобщего спокойствия и тишины», в ян­варе 1807 г. преобразует его в «комитет общей безопасности» с более широкими полномочиями, в том числе и цензурными.

Постепенно происходит возврат в этом отношении к поряд­кам, царившим при Павле I, хотя и сопровождавшийся колебани­ями, свойственными внешней политике России. Цензура стала за­прещать произведения французской литературы. Что касается политической информации, то цензурное ведом­ство выработало специальный циркуляр, по которому всем учеб­ным округам предписывалось довести до сведения цензоров, что­бы ОНИ «не пропускали никаких артикулов, содержащих известия и рассуждения политические». Затем последовал запрет не писать о любых конституциях.

Особая канцелярия Министерства полиции осуществляла «цен­зурную ревизию» — надзор за книгопродавцами и типографиями.Мало того, Министерство имело некоторые права на контроль за цензурой. Оно должно было наблюдать, чтобы в обще­стве не обращались книги, которые, «хотя и пропущены цензурою, подавали повод к превратным толкованиям, общему порядку и спокой­ствию противным». Таким образом, с 1811 г. в стране установился новый цензур­ный режим, характер которого во многом зависел от Министер­ства полиции.

Для императора Александра I Отечественная война 1812 г. и послевоенный период послужили суровым испытанием. Он ощу­щал стремление общества ограничить самодержавную власть, видя опасность для нее во всеобщем одушевлении, ведущем к разгово­рам о свободе, конституции и т.п. Александр I становится основателем по­литического Священного союза, опиравшегося на религиозно-по­литический консерватизм в международных отношениях. Это потребовало от императора определения новых задач, которые были 1 поставлены перед Министерством народного просвещения: «осно­вать народное воспитание на благочестии, согласно с актом Священно­го союза».

Высшая цензурная инстанция — Главное правление училищ, имевшее новый состав, становится оплотом в проведении новой политики Александра I и ужесточении цензурного режима в стра­не.

В 1816г. на должность министра народного просвещения импе­ратор назначил князя А. Н. Голицына, бывшего с 1803 г. обер-про­курором Святейшего Синода. ервым распоряжением князя А. Н. Голицына стало решение образовать наделенный цензурными функциями Ученый комитет, контролировавший учебную литературу, рассчитанную главным образом на молодое поколение, и дававший отзывы на новые кни­ги, издаваемые для учебных заведений, и представлявший мнение о них. Ученый комитет устанавливает полный контроль над учебной литературой вузов. В 1821 г. гонениям подверглась профессура Пе­тербургского университета: профессор философии А. И. Галич, профессор всеобщей истории Э.-В.-С. Раупах, профессора статис­тики К. Ф. Герман и К. Н. Арсеньее были заподозрены в «неблагона­меренном направлении», о чем свидетельствовало, по мнению Д. П. Рунича, содержание их лекций. В итоге заслуженные ученые были уволены из университета, а их книги, изданные и одобрен ные ранее, были изъяты из библиотек.

Не меньше последствий в усилении цензурного режима имел ряд других предписаний князя А- Н. Голицына. В 1817 г. последовало его указание цензурным комитетам, по которому они не должны были пропускать «ничего, относящегося до правительства, не спро­сив прежде согласия от того министерства, о предмете которого в книжке (журнала. — Г. Ж.) рассуждается», В итоге этого распоряжения каждое ведомство могло участвовать в цензуре.

В 1818 г. цензоры получили новое предписание: обо всем, что касается правительства, журналы, газеты, литераторы могут писать с санкции самого правительства.

Атмосфера в обществе, цензурная политика власти вели к уси­лению всех видов цензуры, в первую очередь, духовной. До обна­родования первого цензурного устава 1804 г. в стране существовали комитеты смешанных видов цензуры как «служба его величества». Их деятельность сопровождалась неизбежными противоречиями между светской и духовной цензурой. Цензурный устав 1804г. внес ясность в положение дел: духовная цензура была отнесена в веде­ние Синода. По аналогии со светской она в 1808 г. «начертаниями правил о образовании в государстве духовных училищ» оказалась в сфере деятельности Духовной академии, при которой образовы­вались духовно-цензурные комитеты. В «Начертаниях правил» оп­ределялись их основные задачи. Организация Министерства духов­ных дел и народного просвещения привела к расцвету духовной Цензуры в J817 г., ее усиленному давлению на светскую, о чем свидетельствует вмешательство руководителей духовной цензуры в дела университетов, в цензурование журналистики и произведе­ний литературы и т.д.

Сразу же с появлением Министерства духовных дел и народного просвещения на повестку дня был поставлен вопрос о новом цен­зурном уставе, преобразовании цензуры вообще. В июне 1820 г. для разработки такого устава был создан комитет из членов Глав­ного правления училиш князя В. П. Мещерского и М. Л. Магниц­кого, членов Ученого комитета Д. П. Рунича, И. С. Лаваля, Н. И. Фуса. Душою всего дела был Магницкий, написавший обстоятельный «Проект мнения о цензуре вообще и началах, на которых пред­полагает цензурный комитет составить для оной устав».

15 мая 1824 г. министром духовных дел и народного просвеще­ния был назначен адмирал А. С. Шишков, писатель, администра­тор и академик президиума Российской Академии (1813 г.). На пер­вом же заседании Главного правления училищ, которое вел Шишков, он изложил свои идеи о просвещении народа, цензуре и ее задачах. Но их он осуществит уже в другой период истории Рос­сии — при Николае I.

Новый цензурный устав был принят 10 июня 1826 г., уже при Николае I, и лег в основу осуществляемой цензурной реформы. В противоположность цензурному уставу 1804 г. он был крайне подробен (его объем был в пять раз больше) и состоял из 19 глав и 230 параграфов. Новый устав был пронизан стремлением регламентировать все возмож­ные задачи цензуры и действия ее аппарата.

Основные положения цензурного устава 1826 г. сводились к следующему:

· цель учреждения цензуры состоит в том, чтобы произведениям словесности, наук и искусства при издании их в свет посредством книго­печатания, гравирования и литографии дать полезное или, по крайней мере, безвредное для блага отечества направление;

· цензура должна контролировать три сферы общественно-полити­ческой и культурной жизни общества: 1) права и внутреннюю безопас­ность, 2) направление общественного мнения согласно с настоящими обстоятельствами и видами правительства, 3) науку и воспитание юно­шества;

· традиционно цензура вверялась Министерству народного просве­щения, а руководило всею ее деятельностью Главное управление цензуры. «В помощь ему и для высшего руководства цензоров» утверждался Верхов­ный цензурный комитет, состоявший в соответствии с тремя направле­ниями цензуры из министров народного просвещения, внутренних и ино­странных дел;

· правителем дел Верховного цензурного комитета состоит дирек­тор Канцелярии министра народного просвещения. Ежегодно он состав­ляет наставления цензорам, «долженствующие содержать в себе особые указания и руководства для точнейшего исполнения некоторых статей устава, смотря по обстоятельствам времени»;

· в стране создавались Главный цензурный комитет в Петербурге, местные цензурные комитеты — в Москве, Дерпте и Вильно. Главный цензурный комитет подчинялся непосредственно министру, остальные — попечителям учебных округов;

· право на цензуру, кроме того, оставалось за духовным ведомством, академией и университетами, некоторыми административными, цент­ральными и местными учреждениями, что закладывало простор для субъек­тивизма цензуры.

Но новый устав был перегружен такими подробностями, которые не имели прямого отношения к цензуре, загромождали и без того громоздкий текст и вносили путаницу в действия цензоров.

Учитывая недочёты предыдущего устава, в 1828 г. Был создан новый устав. Фактически до 60-х годов он служил руководством для цензурного аппарата страны. Новый документ не имел крайностей «чугунного» устава, был компактнее и направлен на ограничение субъективизма в действиях цензора, введение цензуры в законные рамки.

Ко второй половине XIX в. цензура прошла длительный путь развития, прочно закрепив свои основные функции, накопив значительный опыт борьбы с вольномыслием. Однако правовой статус цензуры, соответствующее законодательство ни в коей мере не удовлетворяли требованиям практики. Продолжал действовать устав 1828 г., дополненный многочисленными циркулярами, распоряжениями, инструкциями и указаниями, в 30-40-е годы широкое распространение получила ведомственная цензура. Законодательная неразбериха создавала колоссальные трудности как для самих цензурных органов, так и для авторов, которые были беззащитны перед произволом чиновников. По словам одного из информированных знатоков той эпохи академика С.В. Рождественского, к 1862 г. насчитывалось 22 специальные цензуры. Очевидно, что столь громоздкая система не могла обеспечить четкой работы. Нужны были организационные преобразования. Подготовка нового цензурного устава началась в 1857 г. и растянулась на восемь лет, завершившись принятием «временных правил о печати» 6 апреля 1865 г., которые долгое время выполняли роль цензурного устава.

В эпоху великих реформ Александра II цензура, как и многие другие государственные институты, подверглась существенной трансформации. В начале 60-х годов произошли некоторые структурные изменения: было упразднено Главное управление цензуры, часть функций которого возложили на Министерство народного просвещения. В ведении последнего оказались цензурные комитеты, отдельные цензоры, канцелярия бывшего Главного управления, ставшая особенной канцелярией; из Министерства иностранных дел сюда передали рассмотрение статей и известий политического содержания. Пересмотр законов о печати проходил поэтапно. 12 мая 1862 г. «Временные правила о цензуре» отменили все постановления, принимавшиеся по этой части с 1828 по январь 1862 г.

В 1863 г. в разгар реформ цензура вновь и уже окончательно поменяла ведомственную принадлежность. Она была передана из Министерства народного просвещения в Министерство внутренних дел. С одной стороны, это свидетельствовало о повышении авторитета данного института, поскольку Министерство внутренних дел (наряду с военным и иностранных дел) всегда являлось ключевым государственным ведомством. С другой стороны, включение цензуры в сугубо охранительное ведомство означало усиление контроля за культурой. Изъятие цензуры - структуры контрольно-карательной - из Министерства народного просвещения, которое, по словам тогдашнего министра А.В. Головнина, было призвано «содействовать развитию умственной деятельности», предоставлять необходимую «свободу анализа» (а по сему и направление цензуры здесь могло быть «более снисходительным»), соответствовало духу либеральных реформ. С принятием в 1865 г. уже упоминавшихся «Временных правил о печати» институт цензуры получил в лице Главного управления по делам печати руководящий орган, просуществовавший вплоть до 1917 г.

Эпоха контрреформ и последующий период не повлекли за собой существенных структурных изменений. Цензура осталась подведомственной Министерству внутренних дел, продолжали действовать цензурные комитеты и отдельные цензоры в городах. Однако изменение правительственного курса не могло не отразиться на функционировании важного охранительного института, что выразилось прежде всего в увеличении числа чиновников - цензоров, инспекторов для надзора за типографиями, литографиями и другими учреждениями печати.

В конце 50-х-первой половине 60-х годов наряду со структурными происходили существенные содержательные изменения в подходе к цензурованию. Сначала был установлен максимально лояльный режим, затем в связи с усилением общественного движения в 1861-1862 гг. - более жесткий и, наконец (по закону 6 апреля 1865 г.), административно усиленный режим для печати. В то же время руководство цензурой требовало политического искусства и чрезвычайной осторожности, поскольку в эпоху реформ откровенно грубое давление на печатное слово противоречило общественным умонастроениям. Однако нельзя было забывать и основополагающих принципов деятельности цензуры как государственного охранительного института.

В период либерализации цензуры в ее деятельности появились элементы коллегиальности: были созданы советы Главного управления и цензурных комитетов. В соответствии с «Временными правилами о печати» 1865 г. часть изданий стала выходить без предварительной цензуры, однако в случае нарушения цензурных правил к провинившимся применялись разного рода санкции. Однако подведомственность Министерству внутренних дел, решение судьбы публикаций резолюцией министра, который мог согласиться с мнением меньшинства и даже одного из членов совета либо дать собственное заключение, подчас сводили коллегиальность к нулю. Сохранение же для ряда изданий предварительной и ведомственной цензур делали либерализацию весьма условной. Принятие в последующем дополнений и изменений к закону 6 апреля 1865 г., инструкций министра, в том числе «конфиденциальных», распоряжений по ведомству и тому подобных документов вело к корректировке цензурой политики в сторону свертывания прав печати.

Качественные изменения этой политики произошли в конце 70-х-начале 80-х годов в связи со сменой правительственного курса и усилением административного надзора. В октябре 1880 г. было создано предварительное совещание под руководством председателя комитета министров П.А. Валуева для обсуждения начал, которыми следовало руководствоваться при пересмотре действовавших постановлений и временных правил о печати. Однако работа совещания была прервана 1 марта 1881 г., когда был убит Александр II. Вопрос о цензурном уставе был в очередной раз поставлен, но не разрешен.

«Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» (1881) значительно расширило права генерал-губернаторов, предоставив им, кроме прочего, практически неограниченную власть над печатными органами, вплоть до приостановки любого периодического издания на время действия положения, то есть на неограниченный срок. Тогда же вице-губернаторы стали цензорами освобожденных от предварительной цензуры губернских ведомостей, что, несомненно, усилило административный произвол в отношении печати. Решение об окончательном прекращении повременного издания (с запрещением редактору впоследствии издавать другое) принималось в соответствии с временными правилами от 27 августа 1882 г. Верховной комиссией по печати, в состав которой входили министры внутренних дел, юстиции и народного просвещения, обер-прокурор Святейшего Синода, а также министры и главноуправляющие тех ведомств, которыми возбуждались подобные иски. Таким образом, судьба издания и издателя передавалась в руки высших чиновников, что свидетельствовало о значении, которое придавалось вопросам печати.

Правила особо ограничивали свободу деятельности уже провинившихся изданий, получивших третье предостережение, обязывая после их возобновления не позднее 11 часов вечера накануне выхода в свет очередного номера представлять его в цензуру. Редакторы должны были, по требованию министра, сообщать имена авторов статей, а цензоры получили право приостанавливать издания без возбуждения судебного преследования. Все это значительно усложняло деятельность печати, ограничив редакторов в выборе сотрудников и корреспондентов, сузив возможности оперативной публикации информации, что определяло популярность и жизнеспособность изданий. Распространение правил на все издания, арендуемые у правительственных и учебных учреждений, не могло не отразиться на положении отечественной научной литературы. Перечисление наказаний за проступки печати (в круг которых входили денежные взыскания, аресты, тюремное заключение за "печатание без просмотра цензуры, за открытие и содержание тайно типографий, литографий и металлографий, за хранение и продажу книг, запрещенных цензурой", и т.п.) вошло в такой важный законодательный документ, как "Уложение о наказаниях уголовных и исправительных" (1885). Еще одним шагом, ужесточившим условия существования отечественной печати, стало расширение в 1888 г. круга изданий, подпадавших под предварительную цензуру.

В целом цензурная практика второй половины XIX в. вобрала в себя и старые запретительные нормы, и новые, отвечавшие обстоятельствам и веяниям времени разрешения и запреты. В отношении исторической литературы это проявилось в строго дифференцированном (в зависимости от социального, возрастного и образовательного уровня предполагаемого читателя) подходе к цензурованию. Не пропуская в свет ничего явно «предосудительного», цензура все же предоставляла возможности для развития исторической науки. В контексте русской культуры XIX в. цензуру следует рассматривать не только как регламентирующую, контролирующую и охранительную, но и как некую стимулирующую силу. Она заставляла оттачивать печатное слово, которое приобретало особую емкость, глубину подтекста. Научная мысль сумела успешно обходить препоны и рогатки цензуры, сохранив и даже приумножив глубину и оригинальность.