Почему именно немецкая классическая философия конца XVIII – начала XIX вв. явилась процессом переосмысления итогов социальных и научных революций?

Во-первых, как известно, немецкая просветительская мысль в XVIII в. развивалась в большей степени под влиянием Г.В. Лейбница и его ученика X. Вольфа, в отличие от более известных в XVIII в. английской и французской просветительской мысли, базирующихся на идеях Д. Локка и И. Ньютона. Однако Г.В. Лейбниц являлся критиком сенсуалистического эмпиризма Д. Локка в области теории познания и механистической картины мира И. Ньютона в области естествознания. Поэтому немецкая интеллектуаль­ная общественность была настроена достаточно критически по отношению к концепциям французского и английского Просвещения, составляющих основу естественно-правовой парадигмы социального познания и эмпирико-экспериментальной методологии в области естествознания.

Во-вторых, социальная мысль Франции и Англии конца XVIII - начала XIX в. была полностью вовлечена в решение тех практических задач, которые встали перед этими странами в результате Великой французской революции и промышленного переворота в Англии. Поэтому ей не хватало той отрешен­ности от сиюминутных проблем, которая и порождает глубокую рефлексию над фундаментальными основаниями социального знания. Но именно эта рефлексия влечет за собой пересмотр этих оснований и переход к новой пара­дигме социального знания. Поскольку Германия этого периода европейской истории находилась как бы на периферии великих социальных событий, немецкая философская мысль получила исторический шанс открыть новые перспективы развития социального и естественнонаучного знания.

Родоначальником немецкой классической философии конца ХУШ-на-чала XIX в. по праву является великий немецкий мыслитель И. Кант (1724-1804). Под влиянием Д. Юма и Ж.-Ж. Руссо, которые, как отмечал сам немецкий мыслитель, пробудили его от «догматической спячки», Кант направляет критицизм просветительской философии на анализ самих ос­нований просветительского разума.

Обратившись к изучению познавательных способностей субъекта и пыта­ясь найти общезначимость научного знания в познавательной деятельности субъекта, а не в объекте познания, И. Кант совершает «коперниканский переворот» в философии.

В каком направлении развивались идеи И. Канта его непосредственными учениками и последователями (Фихте, Шеллингом, Гегелем)?

Если И. Кант еще противопоставляет, согласно принципам философии XVII - XVIII вв. субъект и объект, мыслящую и протяженную субстанцию, то его ученик И.Г. Фихте (1762-1814) из субъекта познания выводит не только формы познавательной деятельности, но и всё содержание знания. Отсюда субъект превращается в абсолютное начало всего существующего. Из деятельности субъекта («Я») выводится весь существующий мир, который Фихте называет «не-Я».

В философской системе Ф.В.Й. Шеллинга(1775—1854) трансценденталь­ный субъект утрачивает связь с индивидуальным сознанием и превращается в абсолютное мировое начало, подобно понятию субстанции в философии Б. Спинозы. Но если в концепции Спинозы субстанция (природа) всегда равна себе самой, то в философии Шеллинга она приобретает черты диа­лектического развития, характерные для «Я». Субстанция начинает рас­сматриваться одновременно как субъект. Природа в философии Шеллинга характеризуется как процесс взаимодействия разнонаправленных сил, через которые происходит развитие природных явлений от низших состояний к высшим, от неорганических форм к сознанию.

Г.В.Ф. Гегель(1770-1831) начинает создание своей собственной фило­софской системы с критики утверждения Шеллинга о том, что природа как единство субъекта и объекта может адекватно быть постигнута только с по­мощью искусства. Это единство, по мнению Гегеля, может быть постигнуто путем понятийного познания, поскольку в понятии уже содержится единство субъекта и объекта. С одной стороны, понятие является продуктом мысли­тельной деятельности субъекта, с другой - посредством понятий субъект конструирует объект своего познания.

В своей «Науке логики» Гегель строит грандиозную систему саморазвития понятий, которая является основой познания природы, исторического раз­вития общества и, наконец, саморазвития духовной жизни человека. Свою же собственную философскую систему Гегель рассматривает как подведение итогов саморазвития абсолютного духа, который в процессе этого самораз­вития воплощается в природные процессы, историю общества и историю духовной жизни человека.

В системе Гегеля, по сути дела, находит свое завершение процесс развития всей классической европейской философии (от Платона до самого Гегеля) с ее верой в рациональные основы бытия, в абсолютные познавательные возможности человеческого разума, в способность этого разума перестроить социальные отношения на рациональных основаниях. Однако в то же время философская система Гегеля исчерпывала практически все возможности дальнейшего развития классической европейской философии.

Именно об исчерпанности классической философии, которая ориен­тировалась исключительно на спекулятивное рациональное мышление и еобходимость направленности философии на изучение новых реальностей, озникающих в природе и обществе, заявляет самый талантливый из учеников геля - Л. Фейербах. Переход самого Фейербаха от традиций идеализма не-ецкой классической философии к антропологическому материализму сви­детельствует, с одной стороны, о завершенности развития объективного иде­ализма, а с другой - о поиске новых путей развития европейской философии. Если философия Гегеля была своеобразной совой Минервы, вылетающей в полночь и подводящей итог ушедшей исторической эпохи, то послегегелев-ская философия была своеобразным криком петуха, возвещающего начало нового дня, новой эпохи исторического развития человечества. (+ текст с 325 в 3.6)

Почему немецкая классическая философия сыграла ключевую роль в формировании основных идей культуро-исторической парадигмы социального знания и концепций эволюционизма в естествознании?

В процессе переосмысления итогов великих исторических событий конца XVIII — начала XIX в., прошедших под идейным предводительством философии эпохи Просвещения, представители немецкой классической философии не только критически переосмыслили основоположения Про­свещения как великого проекта модерна, но и заложили философский фун­дамент новой парадигмы социального знания.

Во-первых, проведенное Кантом различие между теоретическим и практи­ческим разумом поставило проблему соотношения естественно-природного и социально-культурного в развитии общества. Впервые был поставлен вопрос об отличиях в методологии естественнонаучных и социально-гуманитарных дисциплин.

Во-вторых, делая акцент на субъекте познавательного процесса, рассмат­ривая познание не как созерцание, а как деятельность субъекта, немецкая классическая философия поставила вопрос об истории как закономерном процессе развития человечества и методе исследования во всех социаль­но-гуманитарных науках. Если в области естественнонаучного познания математическая физика еще долгое время оставалась образцом научного познания, то в области социально-гуманитарного знания таким образцом в XIX — первой половине XX в. стала история.

В-третьих, обобщая (возможно, не совсем корректно) открытия в области биологии, химии, электричества, которыми характеризовалась вторая гло­бальная научная революция, Ф. Шеллинг и немецкие романтики поставили вопрос о природе не как о механизме, функционирующем по одним и тем же законам механики, а как о саморазвивающейся органистической системе, намного опередив тем самым реально достигнутые в начале XIX в. результаты естественнонаучных дисциплин и повлияв на формирование в этом веке различного рода эволюционных учений.

Таким образом, следует отметить, что представители немецкой клас­сической философии заложили теоретико-методологические основания обшей тенденции развития социального знания первой половины XIX в. Эта тенденция характеризовалась отходом от основных постулатов естественно-правовой парадигмы, господствующей среди социально-политических тео­ретиков XVIII в., и формулированием главных положений новой парадигмы, которой предстояло стать доминирующей во второй половине XIX - первой половине XX в. Данную парадигму социального знания, основываясь на методологических разработках немецкой классической философии, можно назвать кулыпуро-исторической..

В чем заключались причины широкого распространения идей культуро-исторической парадигмы? Какую роль в доминировании культуро-исторической парадигмы сыграли представители основных идеологических направлений Европы первой половины XIX века?

Как отмечалось выше, уже в ходе самой Великой французской революции ее выдающиеся деятели начали осознавать противоречия рационалистичес­кой методологии и основных постулатов естественно-правовой парадигмы социального знания. Но эта критическая рефлексия по отношению к итогам и результатам революции достигает своего пика между 1815 и 1848 годами, когда оформились основные социально-политические течения европейских стран, продолжавшие существовать и в XX в.: социалистическое, либеральное и консервативное. Практически всеобщая неудовлетворенность всех слоев французского общества (какими бы причинами эта неудовлетворенность не была бы вызвана) приводит интеллектуальных лидеров этих слоев к радикаль­ному пересмотру постулатов естественно-правовой парадигмы.

В социальных концепциях консерваторов доминирует мысль о том, что всякое насильственное изменение традиционных и освященных историей социальных институтов не столько уменьшает, сколь увеличивает социальное зло и несправедливость.

Прежде всего, Великую французскую революцию, как и идеи, под знаменем которых она проходила, по понятным причинам отвергают консерваторы. Главное зло революции консерваторы видят в претензиях греховного человека перестроить земную социальную жизнь по законам собственного своевольного разума.

Итак, с точки зрения консерваторов, история общества свидетельствует о жизненной необходимости традиционных социальных институтов, радикаль­ное изменение которых чревато тем, что вся система социальных отношений, сдерживающих асоциальные склонности греховного человека, может быть разрушена. Поэтому революция обнажает самые неприглядные стороны эго­истической человеческой природы, поврежденной первородным грехом.

С точки зрения домарксистских социалистов-утопистов (Сен-Симон, Фурье, Оуэн),сама Французская революция является порождением истори­ческого развития человечества, а, следовательно, радикальные изменения социальных институтов исторически закономерны и оправданы. Таким образом, если история, с точки зрения консерваторов, свидетельствует об органической взаимосвязи всех социальных институтов и отношений, изме­нение которых влечет за собой рост асоциальное™ среди людей, то, с точки зрения радикалов-социалистов, по праву считающих себя наследниками радикальных революционеров, история свидетельствует об изменчивости всех социальных институтов и отношений. Примерами такой изменчивости и являются социальные революции. Поэтому социалисты-утописты первой половины XIX в. упрекают революционеров не в том, что они произвели изменения в обществе, а в том, что эти изменения были недостаточно радикальны. Так, революционеры упразднили сословия и правовое нера­венство между людьми, но даже не поставили вопрос о ликвидации классов и социального неравенства. Они уничтожили политическую зависимость граждан от абсолютистского государства, но не посягнули на экономичес­кую зависимость трудящихся. Поэтому и обещание социального братства как составляющей части знаменитого лозунга революции осталось пустым словом.

Социалисты рассматривали себя как провозвестников нового этапа исто­рического развития, наступившего вслед за Французской революцией. С их точки зрения, те проблемы, которые в силу своего исторически ограниченно­го социального мышления и отсутствия необходимых объективных условий не сумели поставить и решить французские революционеры, предстояло поставить и решить им самим. Поэтому, несмотря на многочисленные про­светительские иллюзии, социалисты первой половины XIX в. все-таки мыс­лили в духе иной парадигмы социального знания - культуро-исторической. И Сен-Симон, и Фурье, и Оуэн начали рассматривать рост промышленного производства, вызванный промышленным переворотом, как необходимое условие социальных преобразований и социального прогресса общества. В свою очередь, эти преобразования могли решить те проблемы, которые оставили нерешенными французские революционеры.

Что касается либералов, то они в целом до Всеевропейской революции 1848 г. (когда впервые социальные вопросы стали доминирующими, а на арену политической борьбы вышел новый формирующийся класс - про­мышленный пролетариат) сочетали идеи просветителей об ответственности правительства перед народом и правах человека с идеями социалистов о новом историческом этапе развития общества, в котором плодами промыш­ленного переворота могут и должны воспользоваться не только капитаны производства, но и большинство членов общества. После событий 1848 г. европейской буржуазии удалось добиться признания своих интересов со стороны феодальной бюрократической верхушки европейских стран. Но остался страх перед мощным народным движением во время революции. Вследствие этого, а также радикализации социализма (постепенного выдви­жения в авангард социалистических учений концепций марксизма) либера­лы разрывают идейный союз с социализмом и всё в большей мере идейно смешаются к консерваторам. В свою очередь консерваторы отказываются от реакционного обскурантизма Ж. де Местра и Л. Бональда и склоняются к консервативному социальному эволюционизму одного из первых критиков французской революции Э. Бёрка.Так они становились идейно близкими к своим прежним противникам — либералам.

Итак, в первой половине XIX в. концепции истории и как методологии социально-гуманитарного знания, и как теоретического обоснования до­минирующих социально-политических идеологий вытесняют рационалис­тическую естественно-правовую теорию с ее центрального места в системе социального знания. Теоретические разработки немецкой классической философии, с одной стороны, отражали общие тенденции развития социаль­но-политической мысли первой половины XIX в., а с другой - претендовали на статус методолого-теоретического обоснования основного направления развития этих тенденций. Хотя в процессе смены парадигм социального зна­ния в конце XVIII - начале XIX в. участвовали представители всех основных идеологических направлений и большинства формирующихся социально-гуманитарных дисциплин, но именно немецкая классическая философия от И. Канта до Г. Гегеля сыграла в этом процессе главную роль. Однако пре­тензиям немецкой классической философии - прежде всего, философской системе Г. Гегеля — и в дальнейшем оставаться методологической основой социально-гуманитарного и естественнонаучного знания не суждено было осуществиться.