К каким последствиям в области философии, научного познания и социальной теории привело реформационное движение?

Реформация, как и русская революция, является напоминанием о том, что идеи не являются простым продуктом общества: иногда случает­ся, что они приводят к образованию этих обществ. Эффектное сравнение Кальвина с Лениным, часто встречающееся в последних исследованиях, посвященных этому реформатору, указывают на историческое значение людей с радикальными идеями в поворотные моменты истории.

Таким образом, развитие концепций веры и источников вероучения в работах идеологов Реформации приводило к важным последствиям не только для религиозной, но и светской мысли:

- от представлений о личностном характере веры к понятию о надлич­ностном характере истины;

- от самоконтроля верующего над собственными поступками к крити­ческому отношению к религиозным и светским авторитетам;

- от понимания веры как условия спасения к пониманию разума как естественного света Откровения;

- от рассмотрения Священного Писания как единственного источника содержания религиозной веры к деистической концепции критики Писания;

- от идеи всесвященства и критики церковной иерархии к идее полити­ческого и социального равенства и к критике политической и соци­альной иерархии позднесредневекового общества;

- от концепции мирской аскезы к идее саморазвития личности;

- от десакрализации церковных обрядов и таинств к десакрализации социальных традиций и норм феодального устройства общества;

~ от идеи невмешательства светской власти в дела религиозной совести

к критике вмешательства государства в мирские дела индивида. Размышления идеологов реформационного движения об онтологической Ртине мира, о природе человека и об источниках веры и вероучения имели адщые последствия для развития методологии естествознания и обществознания Нового времени.

Итак, эволюция социально-политических концепций реформационного движения приводит к следующим следствиям:

1. Государство и светская власть в целом начинают рассматриваться как институты чисто земные и светские, не имеющие никакого отношения к религиозной жизни и спасению души. Тем самым обосновывается концеп­ция невмешательства государства в дела религиозных объединений и в их

вероучения.

2. Поскольку государство рассматривается как чисто земное учреждение, как институт, созданный самими людьми, то начинается поиск чисто свет­ских корней его образования, которые радикальные реформаторы находят в общественном договоре.

3. Поиск путей, ограничивающих вмешательство государства в дела рели­гии и церкви, приводит радикальных реформаторов к критике абсолютной монархии и к идеям разделения властей как условию легитимности государс­твенной власти. При этом законодательная власть рассматривается как власть представительная, избираемая гражданами данного государства.

Вследствие секуляризации социально-политической теории реформаци­онного движения всё в большей степени отходила на задний план религиозная аргументация в обосновании назревших социальных изменений позднефео-дального общества. Представители каждого социального слоя этого общества, высказывая свое отношение к социальным изменениям, которые происходили в результате Реформации, опирались уже не на религиозные, а на полити­ческие аргументы. Концепции религиозной реформации, таким образом, постепенно трансформировались в идеи политической революции.

Почему тридцатилетняя война (1618-1648 гг.) и Великая английская революция свидетельствовали об исчерпанности Реформации как великого проекта модерна?

Тридцатилетняя война и Английская революция знаменовали собой, с одной стороны, высшее проявление реформационного движения, с дру­гой — окончание и завершение первого проекта модерна европейского обще­ства. Во-первых, в ходе Тридцатилетней войны, которая началась как защита завоеваний всего процесса реформации от имперских притязаний Габсбургов и католической Контрреформации папского престола, выявилось, что рели­гиозно-идеологические противоречия между протестантскими и католичес­кими странами уступают место противоречиям, связанным с национальными интересами воюющих государств. Часто религиозно-идеологические лозунги с легкостью отбрасывались, когда дело доходило до коренных интересов абсолютистских государей Западной Европы.

Во-вторых, бедствия Тридцатилетней войны вызвали такой подъем народ­ного движения от Италии до Украины, что пошатнулась вся политическая система сословно-абсолютистских государств, доминировавшая в этот период времени в Европе. Высшим проявлением этого всеевропейского револю­ционного движения была Великая английская революция. Высший подъем Английской революции, который пришелся на 1648 год (окончание второй гражданской войны, пик движения левеллеров, суд и смертный приговор Карлу I), заставили католически и протестантски ориентированных абсо­лютистских государей заключить мир перед лицом невиданной до сих пор угрозы их власти. В то же самое время весь ход Великой английской револю­ции свидетельствовал об исчерпанности концепции богоугодного правления, которая была идеологической основой всех революционных партий.

Если Реформация в целом, как проект социальных изменений и науч­ная революция от Коперника до Галилея, предопределила возникновение новоевропейской философии, которая в лице ее основателей, — Р. Декарта и Ф. Бэкона, — была занята, прежде всего, поиском новых методов естественнонаучного знания, то Английская революция нацелила крупнейших представителей новоевропейской философии, — Т. Гоббса, Б. Спинозу и Дас. Локка, — на поиск новой методологии социального познания, с помощью которой можно было бы адекватно ответить на вызовы социально-истори­ческого развития Западной Европы второй половины XVII в.

Почему в итоге Реформации Теоцентрическая парадигма социального знания уступила доминирующую роль в социальном знании естественно-правовой парадигме?

Так, в результате Великой английской революции как высшего подъема реформа­ционного движения и переосмысления итогов и результатов этой революции в философской и общественной мысли второй половины XVII в. происходила смена парадигм социального знания. Теоцентрическая парадигма уступила свое господствующее место в социальном знании естественно-правовой.

Вместе с тем, необходимо отметить, что обозначенные выше противо­положные тенденции в христианстве могут прояснить тот факт, что впослед­ствии из его истоков черпали аргументы в защиту своих идей как великие идеологи социальных преобразований — от Мартина Лютера и Томаса Мюн-цера до представителей «теологии освобождения», так и их консервативные критики — от Игнатия Лойолы и Жозефа де Местра до Майкла Новака и Иоанна Павла II.