Межгрупповые конфликты: критерии дифференциации

Видов межгрупповых конфликтов существует большое количество. В этой главе мы рассмотрим самые важные из них. Наверное, все помнят хрестоматийно знаменитый «посыл» Л. Н. Толстого к «Анне Ка­рениной»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Несчастливы они, наверное, потому, что не могут разрешить свои конфликты. Но почему же все-таки «по-своему», если конфликты одни и те же? Да потому, видимо, что одинаковые по своему ме­ханизму конфликты могут происходить на разных уровнях «семейного бытия» и по-разному переживаться людьми. Все социальные группы тоже конфликту­ют «по-своему». Особенности межгрупповых конфликтов зависят от размера группы, ее организованности и сплоченности, сферы развертывания конф­ликта, его предмета и т. д. Знание этих особенностей важно для конфликтологии, поскольку в ее задачи входит составление рекомендаций по разрешению конфликтов. А их действенность в немалой степени зависит от учета специфи­ки конфликтов. Видов межгрупповых конфликтов очень много. Единого способа классификации конфликтов пока так и не сложилось, поскольку слишком много существует осно­ваний их подразделения, при этом каждое из них имеет право на существование.

Для межгрупповых конфликтов наиболее простыми и рациональными представляются два критерия их дифференциации: 1) по субъектам и 2) по объекту конфликта. Ведь любой конфликт, в том числе и межгруппо­вой, – это, прежде всего, отношение между противоборствующими сторонами. А общественные отношения именно так и классифици­руются в социальных науках: по субъекту (кто вступает в отноше­ния) и по объекту (по поводу чего данное отношение возникает).

Причем два указанных ряда отношений хотя и различны, так как выделены по разным основаниям, но могут и взаимопересекаться. Классовые отношения, например, ясно отсылают нас к первому основанию: кто, какие именно социальные группы со­относятся. Но если поинтересоваться сутью классовых отноше­ний и спросить, какого типа эти отношения – экономические, политические, или идеологические, – ответ будет комплексным – и те, и другие, и третьи. Ведь отношения между классами скла­дываются и по поводу собственности на средства производства (экономические), и по поводу завоевания государственной влас­ти (политические), и в части отстаивания идеологических ценно­стей.Или национальные отношения. Название свое они получа­ют по субъекту (соотносятся нации), а содержание – по объекту, то есть по поводу чего они складываются. Если национальные группы делят материальные ресурсы, отношения между ними становятся экономическими, если власть и территорию – политическими и т. д.

Та же история и с межгрупповыми конфликтами. Их можно формально разделять по субъектам конфликтных отношений. Кто, собственно, конфликтует: классы, сословия, нации, профессио­нальные группы, отраслевые, территориальные, элитные, демог­рафические и пр. Получится соответствующая группировка кон­фликтов:

– классовые;

– сословные;

– национальные;

– территориальные;

– социопрофессиональные;

– элитаристские;

– поколенческие (отцы и дети);

– родовые или клановые и т. д.

Но содержание этих конфликтов задают не группы как тако­вые, а то, что их разделяет, то есть объект конфликта. А в качестве его, как мы помним, выступают, в основном, 1) ресурсы, 2) статус и 3) ценности. Соответственно, получаем три главных типа конф­ликтов между любыми группами в трех основных сферах челове­ческой деятельности:

1) социально-экономические (делятся ресурсы);

2) политико-правовые (делятся власть и влияние);

3) духовно-идеологические (навязываются свои ценности). Внутри каждого из этих видов конфликтов далее можно вы­делять внутренние градации по самым различным основаниям:

– по степени проявленности (явные и скрытые);

– по степени осознанности (осознанные адекватно или не­адекватно);

– по характеру целей (конструктивные и деструктивные);

– по итогам для каждой из сторон (конфликты с «нулевой суммой» – выигрыш – проигрыш, или с «ненулевой сум­мой» – выигрыш – выигрыш);

– по степени однородности участников (гомогенные и гете­рогенные);

– по степени структурированности и институциализации (пол­ностью или частично);

– по способам регулирования (управление, согласование, раз­решение) и пр.

Как мы видим из вышеприведенных вариантов, таковых существует достаточно большое количество. Очевидно, что на данном этапе развития конфликтологического знания вряд ли может быть создана единая общепринятая типология (если она вообще возможна). Эта ситуация порождает определенные сложности для анализа тех или иных конфликтов. Однако, надо заметить, что развитие любого межгруппового конфликта подчиняется единой логике, что в некотором смысле снимает проблему отсутствия единой типологии.

Как отмечалось выше, межгрупповой конфликт задает границы между группами через усиление самосознания и самоидентификацию членов конфликтующих групп. Соответственно, ослабление конфликта ведет к снижению уровня идентичности. Поэтому зачастую лидеры группы искусственно поддерживают конфликтную напряженность и антагонизм для усиления сплоченности.

Межгрупповые конфликты по-разному развертываются в различных социальных системах. В закрытых системах, например, в индийском кастовом обществе, где социальная мобильность практически исключена, кастовое деление легитимизировано, и представители низших каст не думают об изменении своего статуса или о подражании поведению высших каст. Поэтому межгрупповые конфликты в этой системе достаточно редки, поскольку враждебность между кастами, поддерживающая границы, не перерастает в открытое противоборство. Неудовлетворенность своим положением может переносится на какие-либо третьи группы (например, индусы и мусульмане).

По иному развертывается конфликтное противостояние в открытых системах с высокой степенью социальной мобильности. Как отмечалось выше, отношение к «внешним» группам в таких социальных системах может реализовываться по разным сценариям: объект подражания, объект конкуренции, объект агрессии. Конечно, между статусными группами могут существовать открытые конфликты и враждебность, но даже в этом случае представители низших слоев конкурируют с высшими классами и претендуют на членство. Поскольку мобильность в таких системах институализирована, преобладают не приписываемые, а достигаемые статусы, враждебность в отношениях между группами смешивается с позитивным влечением к тем, кто стоит выше в иерархии.

Как пишет Л. Козер, «именно по той причине, что враждебность классов по отношению друг к другу характерна для открытой классовой системы в отличие от системы кастовой, она часто принимает форму рессантимента. Рессантимент – это не прямое отрицание ценностей или групп, на которые обращены негативные эмоции; это скорее злоба, соединенная с завистью: то, что открыто отрицается и осуждается, является предметом тайного вожделения»^[17].

Перерастание враждебности в конфликт зависит и от того, считается ли неравное распределение социально значимых ресурсов легитимным или нет. Прежде чем возникнет конфликт, менее привилегированная группа должна осознать, что на самом деле чего-то лишена. В каждом типе общества существуют свои механизмы легитимизации неравенства, но в открытом обществе конфликт и напряженность возникает при переходе «критического порога неравенства». Под критическим порогом неравенства понимается ситуация, при которой отдельные социальные группы в принципе лишены возможности доступа к социально значимым ресурсам. Одним из количественных показателей такой ситуации является так называемый децильный коэффициент: величина, отражающая отношение среднедушевого дохода в десятипроцентной группе наиболее высокодоходных домохозяйств к уровню среднедушевого дохода в десятипроцентной группе наименее доходных домохозяйств. Если децильный коэффициент превышает 10-кратную величину, происходит рост социальной напряженности и социальных антагонизмов. Эти антагонизмы могут выражаться в росте массового недовольства, утрате доверия к власти, разочаровании и социальной пассивности с одной стороны и увеличении числа локальных конфликтов – с другой. Существующий социальный порядок начинает восприниматься как несправедливый, нуждающийся в радикальном изменении. В свою очередь, в тенденции это может привести к поляризации общества и масштабному противостоянию.

Кроме того, резкая социальная дифференциация ведет к формированию такого социального явления, как «субкультура бедности» – ситуация, при которой значительное число индивидов и отдельных социальных групп не просто оказываются за чертой бедности, но испытывают существенные трудности в социальной адаптации, что зачастую ведет к ролевой дезадаптации и распространению девиантного поведения.