Науки естественные и социальные, теоретические и исторические

Разделение всех наук (и их методов) Поппер проводит по этим двум «пересекающимся» основаниям. Прежде

1 См.: Поппер К. Нищета историцизма//Вопросы филосо­фии. 1992. № 10. С. 42-44.

2 См.: там же. С. 44-45.

420

всего он говорит о «значительной разнице» между есте­ственными и социальными науками в первую очередь в их методах, считая другие различия скорее количественны­ми, чем качественными. Среди других различий философ имеет в виду специфику в проведении социальных экспе­риментов, в применении количественных методов, мето­да «логического или рационального построения» («мыс­ленного моделирования») — поскольку в большинстве социальных ситуаций есть элемент рациональности.

Имея в виду второе из названных оснований для разде­ления наук, Поппер отмечает, что «не нужно отказывать­ся от фундаментального различия между теоретическими и историческими науками... Это — различие между инте­ресом к универсальным законам и интересом к конкрет­ным фактам... для истории характерен интерес к действи­тельным, единичным, конкретным событиям, чем к зако­нам или обобщениям»¹.

Таким образом, теоретические науки, согласно Поп-перу, главным образом заняты поиском и проверкой уни­версальных законов, исторические же науки, принимая последние как нечто, не требующее доказательства, зани­маются главным образом поиском и проверкой единич­ных суждений. Это во-первых.

Во-вторых, настоящий интерес к причинному объясне­нию единичного события проявляет только историк. В те­оретических же науках причинное объяснение служит в ос­новном другой цели — проверке универсальных законов.

В-третьих, универсальный закон и отдельные события равно необходимы для любого причинного объяснения, но за пределами теоретических наук универсальные зако­ны обычно не вызывают большого интереса. Это, — гово­рит философ, — подводит нас к вопросу об уникальности исторических событий. Поэтому две задачи истории —

1 Поппер К. Нищета историцизма//Вопросы философии. 1992. № 10. С. 49.

421

распутывание причинных нитей и описание случайности их переплетений — одинаково необходимы и дополняют друг друга. Любое историческое событие можно рассмат­ривать и как типическое, т. е. имеющее причинное объяс­нение, и как уникальное¹.

Итак, согласно Попперу, деление наук на естествен­ные и социальные — с одной стороны, не совпадает с их делением на теоретические и исторические — с другой стороны. Вместе с тем, он вводит внутренний критерий для характеристики каждой науки на основе таких поляр­ных понятий как «теоретическое» и «эмпирическое». Так, например, философ полагает, что «социология, как и фи­зика, — это отрасль знания, которая стремится быть одно­временно и теоретической и эмпирической... Отсюда сле­дует, что определенные методы — предсказание с помо­щью законов и проверка законов посредством наблюде­ния — должны быть общими для физики и социологии. С этим подходом я полностью согласен»².

Идея (принцип) научной объективности

Характеризуя эту проблему, Поппер указывает два ос­новных пути, на которых она не может быть разрешена.

Первый путь — методологический натурализм (Сциен­тизм), который требует от социальных наук, чтобы они, наконец, научились у естественных наук научному методу. Ограниченность натурализма философ видит в том, что он, во-первых, исходит из естественнонаучного метода, и, во-вторых, из распространенного мифа «об индуктивном ха­рактере естественнонаучного метода» и естественнонаучной объективности. Натурализм, по мнению Поппера, сегодня в общем и целом одержал верх в социальных науках.

Второй путь — исторический и социологический реля­тивизм. Первый полагает, что нет объективной истины,

1 См.: Поппер К. Нищета историцизма//Вопросы филосо­фии. 1992. № 10. С. 49—50.

2 Там же. № 8. С. 69.

422

но есть лишь истины для той или иной эпохи, второй учит тому, что есть истины или наука для той или иной груп­пы, класса — например, пролетарская наука и буржуазная наука. «Но эта позиция абсурдна»¹, — заключает Поппер.

Раскрывая содержание идеи научной объективности, он пишет: «Было бы совершенно неправильно предполагать, будто объективность науки зависит от объективности уче­ных. И уж совершенно неприемлемо мнение, будто есте­ствоиспытатель объективнее социального ученого. Есте­ствоиспытатель столь же партиен, как и все прочие люди, и, к сожалению, если он принадлежит к тем немногим, кто постоянно выдвигает новые идеи — он обычно крайне односторонен и партиен в отстаивании своих собственных идей. Некоторые выдающиеся современные физики даже основали школы, которые оказывали сопротивление но­вым идеям»².

Британский философ убежден, что то, что обозначает­ся как научная объективность, присуще только критичес­кой позиции, и только ей одной. Научная объективность не есть индивидуальное дело тех или иных ученых, но об­щественное дело взаимной критики. Тем самым она зави­сит от целого ряда общественных и политических отноше­ний, каковые способствуют критической традиции.

Вместе с тем Поппер обращает внимание на то, что в социальных науках объективности достичь сложнее («если таковая вообще достижима»), чем в естествознании: ибо объективность означает свободу от оценок, а социальные науки лишь в редчайших случаях могут настолько освобо­диться от оценок, чтобы хоть на сколько-нибудь подойти к свободе от них и к объективности. Конкретизируя этот свой вывод на примере исторической науки, он считает бесспор­ным, что история, не принимающая никакой точки зре-

1 См.: Поппер К. Логика социальных наук//Вопросы филосо­фии. 1992. № 10. С. 67—69.

2 См.: там же. С. 70.

423

ния, невозможна; подобно естественным наукам, она дол­жна быть избирательной, чтобы «не задохнуться от обилия пустого и бессвязного материала». Поэтому необходимо сознательно и заранее ввести в историю установку на изби­рательность, т. е. писать такую историю, которая нам ин­тересна. Это не значит, предупреждает Поппер, что мы можем искажать факты, чтобы они вписались в рамки зара­нее придуманных идей; и что теми факторами, которые не согласуются с нашими идеями, можно пренебречь.

В этой связи философ выступает против тех, кто, стре­мясь к объективности, хотят избежать всякой избиратель­ности, но поскольку это невозможно, обычно занимают какие-то позиции, сами того не ведая. А это разбивает их попытки быть объективными, поскольку невозможно кри­тически относиться к своей собственной точке зрения, осознавать ее недостатки, не зная ее существа¹.

Также ошибочно, по мнению Поппера, считать исто­рические интерпретации теориями: существует обязатель­но множество интерпретаций, которые по своей сути про­извольны и субъективны, хотя некоторые из них могут быть продуктивными. Поэтому, еще раз подчеркивает британ­ский философ, стремясь к объективности, надо уяснить себе необходимость принять какую-то точку зрения, четко ее сформулировать и всегда понимать, что она одна среди многих, даже, если она равноценна теории, то ее все же нельзя проверить.