Http://www.tamcredit.ru/tl/aca377aj/def.pl

Глава 2.

Как мы уже говорили, Россия стала домом для большого количества немцев придавших решающий импульс экономическому и культурному развитию России. Это техники и инженеры, строившие по приглашению царей гавани и каналы; врачи и аптекари, организовавшие систему здравоохранения; горные мастера и забойщики, содействовавшие развитию горного дела. Не одно поколение ремесленников было востребованным в городах: часовщики, мастера по литью колоколов, оружейные мастера и многие другие. Многие немцы помогали в создании системы высшего образования и испытали ее на личном опыте в России в решающие годы ее развития.

Сиверс Л. Немцы и русские. Тысячелетие общей истории - от Оттона Великого до Горбачева. 2012, 352 с

Одним из наиболее интересных и необычных представителей среды немецких иммигрантов в России можно назвать Генриха Шлимана. Человек с удивительными способностям, невероятной удачей и огромными амбициями, он стал, возможно, самым экстравагантным немцем, кому доводилось жить и трудиться на невских берегах.

Генрих Шлиман родился в Нойбукове в 1822 году. Его отец, пастор, заметив способности сына, в том числе феноменальную память, обучил его латыни. Также с четырнадцати лет Генрих изучал английский и немецкий языки. К двадцати годам Шлиман перебрался в Гамбург, и некоторое время не мог найти постоянную работу из-за низкого роста, худобы и слабого здоровье. Тем не менее, знание иностранных языков помогло ему через знакомого найти работу в венесуэльском филиале крупной торговой фирмы, и скоро он отправился в путешествие на торговом судне "Доротея", но корабль потерпел крушение у берегов Голландии, и Шлиману чудом удалось выжить.

Он поселился в Амстердаме и, благодаря языкознанию и навыкам бухгалтерского учета, устроился работать в торговую фирму "Шрёдер", продававшую красители.

Итак, в марте 1844 года Шлиман снова стал служащим с окладом в 1200 франков в год.

Фирма Шредер продавала колониальные товары, главным образом индиго. Среди покупателей Шредера было довольно много русских купцов. С верной коммерческой сметкой Шлиман рассчитал, что, научившись русскому языку, он станет незаменимым человеком для своих хозяев. И он взялся за русский язык.

С большим трудом ему удалось откопать у букинистов три русские книги: грамматику, словарь и плохой перевод «Похождений Телемака». Но нужен был еще учитель. Единственным «русским» в Амстердаме был господин Танненберг, вице-консул Российской империи. Шлиман, ничтоже сумняшеся, отправился к нему. Вице-консул, выслушав его просьбу, сначала остолбенел, потом зарычал, затопал ногами и собственноручно вышвырнул наглеца за дверь.

Шлиман попытался декламировать «Тилемахиду» самому себе. Но это было странно, скучно и неестественно.

Тогда он нанял себе слушателя. Один старый нищий еврей согласился за четыре франка в неделю приходить к нему и слушать рассказ о Телемахе.

Старик ни слова не понимал по-русски, но все же обращаться к нему было веселей, чем разговаривать со стеной.

Уже через три месяца Шлиман был в состоянии написать свое первое русское письмо. Оно было адресовано в Лондон Василию Плотникову, торговому агенту московских купцов братьев Малютиных.

Когда на большую распродажу индиго приехали в Амстердам русские купцы, к ним приставили Шлимана, и он одновременно выполнял обязанности товароведа, гида и переводчика.

В январе 1846 года фирма «Шредер и K°» официально предложила Шлиману поехать в качестве торгового представителя в Петербург.

Железной дороги в России еще не было, зимой корабли не ходили. Шлиман поехал на перекладных. Россия встретила его снежными равнинами и жестоким морозом.

Спустя год после приезда он принял российское подданство, а вскоре записался во вторую купеческую гильдию. С этого времени началась его более чем успешная карьера на поприще торговли.

Через год Шлиман уже был купцом первой гильдии.Как он этого добился? Собственных денег у него было относительно мало. Весь 1846 год принес ему 7500 гульденов дохода весьма небольшая сумма для петербургского купца первой гильдии. Но положение агента солидной фирмы придавало Шлиману вес в глазах гильдейских купцов. Молодой делец использовал в своих интересах кредит и доверие, которыми пользовалась фирма Шредера. Параллельное выполнением обязанности агента Шлиман затеял спекуляцию на свой страх и риск. Шредер от этого убытка не терпел и сквозь пальцы смотрел на коммерческие «операции» своего петербургского агента.

Недавний приказчик, юнга и рассыльный с головой ушел в торговые дела. Нужно откровенно признать, что этот период жизни Шлимана ничего не прибавляет к его славе замечательного ученого и выдающегося человека. Многие его предприятия были сомнительны даже с точки зрения буржуазной «деловой» морали. Он был настоящим спекулянтом. Но даже эти «коммерческие» годы его жизни характеризуют Шлимана, как человека большой и целеустремленной воли, упорства, сосредоточенности.

Мейерович М. Шлиман. М.: Детская литература. 1966. 192 стр.

В Петербург Шлиман приехал еще совсем молодым. Он был охвачен неуемной жаждой богатства и поначалу ничего не замечал вокруг. Однако по мере того как его кошелек наполнялся, купец стал внимательнее смотреть по сторонам и… по уши влюбился! Избранницей богатейшего уже к тому времени негоцианта стала Екатерина Лыжина. Она была младшей сестрой одного небогатого петербургского коммерсанта и довольно симпатичной девушкой. Сам же Шлиман был, увы, некрасив – маленького роста (чтобы скрыть этот недостаток, он носил туфли на высоких каблуках и высокие цилиндры), рано лысеющий, с невыразительным лицом. Успехом у женщин он не пользовался. Два года назад Лыжина уже отклонила его первую попытку сближения, однако когда он разбогател, ее отношение резко изменилось. Окрыленный успехом и не имеющий никакого опыта общения с женщинами, Шлиман тут же попросил руки северной красотки. Согласие Екатерины Петровны последовало так скоро, что родственники с обеих сторон были ошеломлены.

Но сам Генрих был в восторге: «С каждым днем я люблю ее все больше и больше!» – писал он в одном из писем на родину.

http://www.tamcredit.ru/tl/aca377aj/def.pl

12 октября 1852 года в Исаакиевском соборе состоялась церемония бракосочетания «С. Петербургского мещанина Г. Шлимана и дочери почетного гражданина П. А. Лыжина Екатерины Петровны Лыжиной».

От брака с Екатериной Петровной у Шлимана было трое детей: Сергей (1855−1939?), Наталья (1859−1869) и Надежда (1861−1935). Даже отлучаясь из Петербурга на непродолжительное время (а Шлиман нередко покидал свою обширную квартиру на Васильевском острове на несколько месяцев), он интересовался их здоровьем и успехами в школе, ни разу не отказался откликнуться на малейшую просьбу, будь то желание получить десять рублей на покупку аквариума или совершить летнюю поездку по Кавказу.

Вышло так, что Сергей оказался самым близким для Шлимана человеком. Он с юных лет боготворил своего знаменитого отца, пытался беспрекословно следовать его наставлениям, искренне переживал за него. Вот цитата из одного из писем Сергея: «Я страшно опасаюсь, чтобы не случилось с Тобою чего-либо неблагоприятного в Трое, где, как говорят, теперь крайне опасно. Возьми непременно конвой солдат для того, чтобы быть в безопасности от разбойников».

Так писал тринадцатилетний мальчик, который несколькими годами ранее утвердился во мнении, что «(…) с тех пор как мир существует, едва ли какой другой ископатель имел более блистательный успех, чем Ты» − это цитата из другого его письма к отцу.

Сергей стал связующим звеном в стремительно распадавшемся брачном союзе. «Моя беда в том, – продолжал горевать Шлиман, – что я, как сумасшедший, люблю свою жену и прихожу в отчаяние, когда вижу ее безразличное отношение ко мне».

Мало того, Екатерина жестоко компрометировала супруга в обществе, непристойно вела себя, бросалась на шею другим мужчинам, особенно тем, кто был высокого роста, что причиняло самолюбивому, но, увы, малорослому супругу особую боль.

Для Г. Шлимана разлука с сыном была необыкновенно мучительна. 10 июля 1866 года, после тягостных разговоров с Екатериной Петровной, продолжавшихся много дней, Г. Шлиман покинул Петербург в состоянии «нервной лихорадки». На следующий день он внес в дневник следующую запись: «Я оставил дачу мою у Ораниенбаума вчера в 71 / 2 часов утра. Любезный сын мой Сережа провожал меня до парохода в Петергофе. Мне очень трудно было расстаться с ним».

В 1868 году Г. Шлиман собрался посетить Петербург в последний раз и даже обдумывал маршрут. Однако не получая какое-то время писем ни от сына, ни от дочери, он переменил планы, о чем известил Сергея:

«Милый, возлюбленный сын мой!

…Так как я теперь уже лишился всякой надежды возвращения в С. Петербург, то я сегодня послал к Вам, милые мои… три коробочки с конфектами, привезенные мною для вас из острова Куба. … Мне конфекты не нужны, ибо без вас они для меня горьки, кислы и безвкусны, и потому кушайте их на здоровье…

Душенька моя, всю библиотеку и все редкости я завещал тебе; но держи всегда все под ключом и никогда никому ничего не отдавай.

Прощай, ангел мой! с слезами благословляю Тебя и сестер Твоих; будьте здоровы и счастливы. Цалую вас всех. Еще раз прощай, обожаемый мой…».