И. М. Кулишер — российский представитель «новой»

Исторической школы

«Средняя линия» И. М. Кулишера.Проведение «средней линии» между либерализмом и революционным социализмом, воспринимаемой в России как отличительная черта исторической школы в политэкономии, и выяснение более общности, чем различий в капиталистическом развитии России и западных стран, стали кредо петербургского экономиста Иосифа Михайловича Кулишера(1878 — 1933). Выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета, читавший с 1905 г. на этом факультете специальный курс экономической истории, Кулишер стажировался Берлине у Г. Шмоллера и в Вене у австрийского сторонника исторической школы К. Т. Инама-Штернега (1843 — 1908). Многие работы Кулишера были изданы (а иные и написаны) на немецком языке, поэтому его правомерно считать не последователем, а российским представителем «юной» исторической школы.

Развивая традиции исторической школы, Кулишер не все их разделял. Он подверг критике, например, тенденцию к идеализации средневековых хозяйственных укладов и институтов; выступил за применение элементов маржинализма в построении эволюционной концепции политэкономии.

«Средняя линия» Кулишера проявилась и в его отношениях к концепциям классической школы и марксизма. В согласии с исторической школой и в противовес классической он был убеждён, что «государственное невмешательство не есть естественное состояние». Но при этом Кулишер развивал рикардианское определение капитала как «накопленного труда», акцентируя значение накопленных результатов не только исполнительского, но и творческого труда («умственной работы предыдущих поколений»), которые в хозяйственной жизни выражают связь между поколениями, преемственность человеческой культуры.

Кулишер провозгласил, что формирование в рамках экономической науки особой дисциплины экономической истории связано с социальным(рабочим)вопросом, заставившим «обратить внимание на массы». Кулишер полагал, что методологический индивидуализм австрийской школы (см. гл. 17), игнорирующий социальную сторону экономических явлений и коллективную психологию, совершенно неуместен в период «социализации» крупного производства.

Приняв предложенное Марксом определение мануфактурыкак стадии капиталистического развития,а не как синонима обрабатывающей промышленности (общеупотребительного в европейских языках), Кулишер предпринял первый сравнительный анализ мануфактурной стадииво всех странах Европы, придя к таким выводам:

1) первым типом капиталистического предприятия была не централизованная мануфактура, взятая за образец Марксом, а домашняя система промышленности, впервые исследованная А. Корсаком и позднее германской исторической школой;

2) принудительный труд и приглашение иностранцев с предоставлением им привилегий были не исключительной особенностью России, а правилом;

3) формирование национальных хозяйств было отмечено значительным инновационным вкладом иммигрантов, диаспор;

4) правительственный почин в насаждении мануфактур не был ошибкой меркантилистской политики. С интервалом в несколько десятилетий он давал ощутимый экономический эффект.

Особое внимание Кулишер уделил обобщению материала, свидетельствующего, что переход от мануфактурной стадии к фабричной (промышленный переворот) не был отмечен резким увеличением эксплуатации труда — поскольку задолго до внедрения машин уже существовало приближение труда к физиологическому максимуму и широкое использование женского и детского труда. Таким образом, контрастная картина «исторической тенденции капиталистического накопления», изображённая Марксом, была значительно скорректирована Кулишером. Отдавая должно Марксу за вклад в анализ капиталистического строя, Кулишер не разделял и вывода относительно будущей «экспроприации экспроприаторов». Кулишер присоединился к критике марксистской «теории обнищания», хотя не отрицал отдельные соответствующие ей тенденции.

Прибыль с капитала и хозяйственные стадии: эволюционная концепция.В работе «Эволюция прибыли с капитала в связи с развитием промышленности и торговли» (2 тт., 1906 — 1908) Кулишер предпринял попытку построения концепции экономической эволюции, исходя из следующих предпосылок:

1) для разных исторических периодов справедливы разные концепции источника прибыли;

2) стадиальную схему К. Бюхера необходимо дополнить стадией мирового хозяйства, и именно этой стадии, а не стадии народного хозяйства (как полагал В. Зомбарт) соответствует период «современного капитализма».

3) тенденции прибыли на стадии «современного капитализма» определяют описанные А. Маршаллом эффектыизлишка потребителя и производителя.

Для ранних исторических периодов Кулишер считал источниками возникновения прибыли насильственный захват и монопольное извлечение из дохода потребителя, являющегося слабой стороной на рынке. В период народного хозяйства (XVI — XVIII вв.), с образованием мирового рынка и развитием мануфактурного производства постепенно исчезает прибыль, которую раньше уплачивал потребитель купцам-посредникам и цеховым мастерам. Источником прибыли становится эксплуатация наёмных (особенно надомных) рабочих предпринимателем, на стороне которого стояло государство, таксировавшее заработную плату.

Теория эксплуатации рабочей силы верна для периода мирового хозяйства, но лишь отчасти. Кулишер полагал, что главной ошибкой теории прибавочной ценности К.Маркса является сведение меновой ценности к количеству затраченного в производстве физического исполнительного труда и упущение из виду творческого труда изобретателя как источника промышленной прибыли.

Две фазы мирового хозяйства. Стадию мирового хозяйства, определяемую ростом крупного машинного производства и парового транспорта, Кулишер делил на две фазы. Первая фаза — конец XVIII в. и две трети XIX в. — была постепенным торжеством принципа свободной конкуренции: отмены стеснявших её институтов (цеховой системы, монопольных компаний, экспортно-импортных ограничений и т.д.) и отрицания совместной защиты рабочими своих интересов, что благоприятствовало эксплуатации физического исполнительного труда как главного источника прибыли с капитала.

Но «на пустом месте, оставшемся от разрушенного здания ограничений», в последней трети XIX в. возникли новые институты. Это акционерные общества, синдикаты и тресты, профсоюзы, кооперативы, палаты соглашения, фабричное законодательство, обязательное страхование и т.д. Рост организаций, отстаивавших интересы физического исполнительного наёмного труда (сокращение рабочего дня, коллективные договоры, повышение заработной платы и т.д.) уменьшил его роль как источника предпринимательской прибыли, извлекаемой всё более из добавочного продукта крупной промышленности как результата умственной работы, воплощённой в технике (эффект излишка производителя). Роль творческого труда изобретателя стала возрастать сравнительно с ролью физического исполнительного труда рабочего.

Одновременно железные дороги и пароходство, товарные и фондовые биржи, «разомкнув» народное хозяйство, привели к удешевлению промышленной продукции к выгоде для потребителя, получившего возможность покупать товары по ценам, значительно более низким, чем те, за которые он согласился бы уплатить (эффект потребительского излишка).

Кулишер разделял предположение таких германских историков-экономистов, как К. Лампрехт и Г. Шульце-Геверниц, о тенденции к «организованному капитализму»: замещению «естественных законов» рынка сознательным регулированием, основанным на обобществлении производства и капитала, социальной политике государства и классовом партнёрстве. Профессор Лейпцигского, а затем Фрайбургского университета Герхарт Шульце-Геверниц(1864 — 1943) в исследованиях «Крупное производство, его значение для экономического и социального прогресса» (1892) и «Крупное производство в России» (1901) доказывал общность этой тенденции для России и западных стран.

 Но стремление обнаружить преемственность и постепенность без резких разделительных граней привело к недостаточному осмыслению характера стадиальных переходов,  к приглушённым тонам в изображении той конфликтности, которой они сопровождались — ожесточённой борьбы за передел мирового хозяйства. В более чем 1000-страничном труде Кулишера «Лекции по истории экономического быта Западной Европы» всего одна (!) страница посвящена колониальной политике мировых промышленных держав и отсутствует понятие «империализм», которое в начале ХХ века стало символизировать новую стадию капиталистического строя.

11.4. Концепция финансового капиталаР. Гильфердинга

«Самоизживание» свободной конкуренции. К. Маркс и Ф. Энгельс отрицательно оценивали доктрину «воспитательного протекционизма» Ф. Листа, полагая, что переход от протекционизма к политике свободной торговли выражает закономерности капиталистического производства и обращения. Но в книге «Анти-Дюринг» (1878), а затем в предисловии (1888) к новому изданию «Речи о свободе торговли» (1848) Маркса и в примечаниях к опубликованному 3-му тому «Капитала» (1894) Энгельс сделал выводы о самоизживании системы свободной конкуренции, которое проявляется:

— в «новом протекционизме», не столько защищающем производителей от иностранной конкуренции, сколько дающем им монопольную власть над потребителями;

— в превращении фондовой биржи из второстепенного в системообразующий элемент капиталистического способа производства, ускоряющий концентрацию капитала и централизацию прибавочной ценности, чем подготовляется «будущая экспроприация» крупной промышленности всем обществом.

Энгельс полагал, что биржа является столь же революционным фактором, что и паровая машина; а акционерная форма собственности крупных промышленных предприятий и огосударствление крупных средств сообщения показывают тенденцию к распространению планомерности на целые отрасли.

К началу ХХ в. акционерные общества превратились в господствующую организационную форму капиталистических предприятий, особенно в отраслях «тяжёлой» промышленности — как в традиционных (металлургической, угольной), так и в новых (железнодорожной, нефтяной, электротехнической). Наиболее мощные компании, поглощая и вытесняя конкурентов, подчиняли целые отрасли монополистическим объединениям — картелям, синдикатам, трестам. Замене свободной конкуренции новыми (сравнительно с эпохами феодализма и меркантилизма) формами корпоративных монополий содействовал поворот в экономической политике к протекционизму, особенно наглядный в объединённой Германии и в удержавшихся от распада США. Эти две державы, страны охранительных таможенных пошлин и стремительного роста «тяжёлых индустрий», стали новыми «образцовыми странами» капиталистического развития. В свою очередь, Англия, уступившая прежнее промышленное первенство сначала США в мире, а затем и Германии в Европе, возглавила вместе с ещё более притормозившей Францией «новый империализм» — колониальную экспансию, повлекшую почти полный территориальный раздел Азии и Африки между великими державами.

Новые теоретики марксизма — К . Каутский и Р. Гильфердинг.После смерти Ф. Энгельса роль ведущего идеолога европейского марксизма перешла к редактору центрального органа германской социал-демократии еженедельника «Die Neue Zeit» Карлу Каутскому(1854 — 1938), автору многих работ по обоснованию материалистического понимания истории и популяризации экономической теории К. Маркса. Как историк, публицист и теоретик Каутский считался хранителем марксистской «ортодоксии»; он опубликовал часть большой рукописи Маркса по истории экономических учений («Теории прибавочной ценности») и полемизировал с ревизионистами. Каутский, с одной стороны, считал, что социализм вырастает из отмеченной Марксом тенденции к концентрации производства, и в книге «Аграрный вопрос» (1898) отстаивал справедливость этой тенденции и применительно к сельскому хозяйству. С другой стороны, Каутский склонялся к концепции «государства будущего» — политической власти, завоеванной социал-демократи­ческой партией предпочтительно парламентским путём и осуществляющей социалистические преобразования (их характер Каутский гипотетически изобразил в книге «На другой день после революции», 1902). В книге «Происхождение христианства» (1908) Каутский проводил параллель между завоеванием «изнутри» христианством Римской империи и таким же завоеванием буржуазного парламентского государства революционным пролетариатом и его партией.

Система взглядов Каутского предопределила активную поддержку им трактата австрийского социал-демократа Рудольфа Гильфердинга(1877 — 1941) «Финансовый капитал» (1910). Гильфердинг, получивший медицинский диплом в Венском университете (1901), со студенческих лет увлёкся марксизмом и после нескольких лет врачебной практики целиком посвятил себя проблемам экономики и политики. Его концепция обновляла аргументацию Маркса — Энгельса — Каутского по схеме, которую можно очертить как «социализм через концентрацию производства капитализмом и политической власти пролетарской партией».

Рост органического строения капитала и новая роль банков.Оценивая отмеченную К. Марксом тенденцию к росту органического строения капитала, Р. Гильфердинг отметил на новой стадии капитализма опережающее развитие тяжелой промышленности, означающее не только более быстрый рост постоянного капитала сравнительно с переменным, но и основного капитала сравнительно с оборотной частью постоянного капитала. Однако чем выше доля основного капитала, тем, во-первых, больше масштаб предприятий, и, во-вторых, труднее отлив из отрасли однажды вложенного в неё капитала, реализация «связанной» в нём ценности. Поэтому усиливается потребность промышленников в заёмных средствах у банков, концентрирующих ссудный капитал. На место взаимному кредитованию друг друга предпринимателями и простому коммерческому посредничеству банков приходит регулярный кредит для капиталовложений, функция которого — устранить или свести к минимуму для совокупного общественного капитала бездеятельность праздных денег, периодически высвобождающихся в процессе оборота индивидуальных капиталов. Банки, аккумулируя бездеятельный капитал, а также денежные вклады всех классов общества, предоставляют мобилизованные таким образом средства в распоряжение предпринимателей для превращения в производительный капитал.

Отрасли тяжёлой промышленности наиболее чувствительны к падению нормы прибыли, и банки стремятся оградить своих клиентов от депрессий, поддерживать уровень цен. В то же время банки разделяют свои риски участием не в одном только предприятии, но в разных; и они не заинтересованы в конкуренции между предприятиями — своими клиентами. Тем самым, с одной стороны, обеспечивается регулярность возврата авансирований; с другой — набирает силу тенденция к устранению конкуренции между предприятиями данной отрасли и к установлению монополии.

Категория финансового капитала. Закрепление банков в промышленности и их совместная с промышленными предприятиями заинтересованность в максимизации прибылей перерастают в замещение свободной внутриотраслевой конкуренции картелями — соглашениями об общности интересов ради предотвращения колебаний цен, синдикатами — объединениями предприятий в единые коммерческие целостности через централизацию сбыта, трестами — монополистическими слияниями. Монополии развертываются по цепи: договоры о ценах — фиксация предложения (контингентирование производства) — централизация сбыта, упрощаемая массовым, стандартным характером производимых товаров, — вмешательство в техническую организацию отдельных предприятий — прекращение производства на менее рентабельных предприятиях объединения и расширение на предприятиях технически наиболее совершенных.

Технология и организационная связь с банками предрасполагают в отраслях тяжёлой промышленности к сохранению лишь предприятий огромных размеров; тем самым уменьшается число капиталистов, соглашение которых достаточно для подчинения рынка. Централизация капитала распространяется и на сферу розничной торговли: она благодаря концентрации населения в городах начинает концентрироваться в крупных универсальных магазинах, которые объединяются в крупные закупочные организации, тесно связанные с банками. Таким образом, происходит унификацияпромышленного, банковского и торгового капитала в финансовый капитал — капитал крупнейших банков, применяемый в крупной промышленности. Наибольшая его часть закреплена в процессе производства, и в то же время он в любой момент может возвратиться к банкам в денежной форме.

Финансовый капитал и протекционизм.Финансовый капитал, по Гильфердингу, является следствием выявленной Марксом тенденции к превращению самовозрастающего капитала в «непосредственную форму общественного капитала», а прибыли — в «чистую форму процента». Финансовый капитал стремится к прочности господства над рынком. Это стремление с распространяется с внутриотраслевого на межотраслевой уровень, переходя в тенденцию к комбинированию предприятий добывающей и обрабатывающей промышленности (вертикальная интеграция). Оно находит дальнейшую опору в собственности на природные ресурсы, в юридической монополии на патенты и в монополии на средства транспорта.

Вместе с этим меняется и отношение класса капиталистов к государственной власти и торговой политике: он выступает теперь за протекционизм. Если ранняя стадия капитализма породила манчестерство и как его противовес — рекомендации таможенной «теплицы» для неокрепшей промышленности отставших стран («воспитательный протекционизм» Листа), то новая стадия принесла с собой новый протекционизм, «охраняющий» покровительственными пошлинами отрасли часто наиболее мощные и экспортоспособные.

Охранительные пошлины усиливают монополизацию. Они становятся для картелей, синдикатов и трестов наступательным конкурентным оружием, обеспечивающим повышенные прибыли на внутреннем рынке за счет вздувания цен и завоевание внешних рынков за счёт заниженных «бросовых» цен (демпинга).

Экспорт капитала.Оборотной стороной раскручивания спирали протекционизма становится экспорт капитала — вывоз ценности, предназначенной производить за границей прибавочную ценность. Рост нормы прибыли в тех отраслях, которые охвачены монополизацией, приводит к ограничению производства, а падение нормы прибыли в других отраслях, отпугивает от дальнейших капиталовложений. Но избыточные капиталы, не находя применения в той отрасли, в которой они возникли, притекают к банкам и, принимая форму ссудного капитала, мигрируют за границу. Устраивая займы для отсталых стран, банки содействуют сбыту покровительствуемых предприятий, гарантируя им заказы. Борьба за сбыт товара превращается в борьбу за сферы приложения ссудного капитала.

Экспорт капитала развивается и в форме производительного капитала. Перенесение капиталистического производства на чужой рынок освобождает последний от границ, которые ставятся его собственной потребительной способности. Проникая в отсталые страны, мигрирующий капитал обращается к тем отраслям производства, которым обеспечен сбыт на мировом рынке. Раньше открытие новых рынков и колоний означало прежде всего открытие новых предметов потребления; теперь — контроль над сырьевыми (прежде всего рудными и минеральными ресурсами) для расширяющихся отраслей метрополии.

Две формы экспорта капитала переплетаются: новые страны-лидеры (США и Германия), где монополизация зашла дальше всего, выступают преимущественно как экспортеры производительного капитала; Англия и Франция, с замедлившимся промышленным развитием, но с более крупными богатствами в виде накопленных капиталов, — преимущественно как экспортеры ссудного капитала.

Финансовый капитал и империализм. Форсированный экспорт капитала ставит проблемы обеспечения интересов национальной монополизированной промышленности на чужих рынках, что, по мнению Р. Гильфердинга, способствует двоякой заинтересованности финансового капитала в наращивании военной мощи своей метрополии:

— ожидание поддержки в растущем антагонизме экономических интересов метрополий;

— потребность в достаточной массе дешёвого живого труда и «замирении» туземного населения.

При встрече с отношениями, препятствующими его потребности самовозрастания, финансовый капитал прибегает к:

— извлечению абсолютной прибавочной ценности за чрезмерного рабочего времени, компенсирующего низкое качество туземной рабочей силы;

— насильственной экспроприации и разнообразным методам внеэкономического принуждения к труду, включая организованный ввоз китайских чернорабочих-«кули».

Но, кроме погони за дешевым сырьем и дешевой рабочей силой, есть и другая причина заинтересованности финансового капитала в возрождении колониальной политики, сильном экспансионистстком государстве, гонке сухопутных и морских вооружений (милитаризме и «маринизме»), а также гигантских железнодорожных проектах. Это потребность в обеспечении сбыта для монополизированной тяжелой промышленности: ведь непосредственное потребление угля и железа населением незначительно в сравнении с потреблением для железнодорожного строительства, армии, флота.

Империализм и «новые средние слои».В «Теориях прибавочной ценности» К. Маркса, публикацию которых К. Каутский завершил в то же год (1910), когда вышел «Финансовый капитал» Р. Гильфердинга, содержалось признание роста «промежуточных слоёв», противоречащее выводу самого Маркса о классовой поляризации капиталистического общества. Обычно считается, что марксисты начала ХХ в. проглядели увеличение численности «новых средних слоёв» в классовой структуре, исходя из догмы о противоборстве буржуазии и пролетариата.

Однако это не совсем так. Р. Гильфердинг не игнорировал значения «новых средних слоёв» — не самостоятельных мелких хозяев, а всякого рода служащих (промышленных, банковских, государственных). Но, по его мнению, именно эти «новые средние слои» поддерживают новый империализм, ожидая от него своих карьерных перспектив и повышения окладов. Они выступают как подписчики империалистической прессы, почитатели колониальных героев, приверженцы расовой теории и «голосующее стадо финансового капитала». Политическим соответствием этой новой стадии капитализма Гильфердинг считал «диктатуру магнатов финансового капитала с охранным войском в виде мелкой буржуазии».

Финансовый капитал и оценка перспектив социализма.Гильфердинг завершил свою книгу выводом, что финансовый капитал «чрезвычайно облегчает преодоление капитализма» тем, что доводит обобществление производства до такой степени, при которой центральная власть могла бы, подчинив себе крупнейшие банки, овладеть сразу и важнейшими сферами крупной промышленности (горное дело, металлопромышленность и машиностроение, электропромышленность, химия) и транспортной системой. Для первых шагов социализма «достаточно, чтобы общество через свой сознательный исполнительный орган, завоеванное пролетариатом государство, овладело финансовым капиталом».

Влияние концепции финансового капитала на российскую социал-демократию.Как и в случае с «Капиталом» К. Маркса, первым языком, на который был переведен с немецкого языка «Финансовый капитал» Р. Гильфердинга, стал русский. Перевод сделал Иван Иванович Степанов-Скворцов (1870 — 1928), незадолго перед этим выполнивший вместе с Владимиром Александровичем Базаровым-Рудневым (1874 — 1939) новый полный перевод (1907 — 1909) «Капитала» на русский язык. В собственной работе «Империализм» (1913) Степанов-Скворцов, видный деятель радикального крыла российских социал-демократов — партии большевиков, уделил основное внимание влиянию финансового капитала на обострение межнациональных и классовых противоречий.

Обострение классовых противоречий связано с падением реальных доходов рабочего населения вследствие монопольных цен и роста косвенных налогов, за счёт которого правительства великих держав черпают деньги на гонку вооружений.

Обострение межнациональных противоречий проявляется двояко. Проникновение финансового капитала в отсталые страны создаёт почву для выдвижения туземной буржуазии, которая способна направить протест народных низов к революционному национализму. А территориальный захват великими державами остального мира ведёт к тому, что они смогут впредь вырывать новые области «только в тягостной борьбе с равносильным противником».

Степанов-Скворцов отметил особую роль железных дорог, которыми финансовый капитал, как щупальцами, опутывает колониальные и зависимые страны, с одной стороны, ускоряя замену натуральнохозяйственного строя товарным, с другой стороны, вызывая военно-стратегические противоречия.

Трансконтинентальной «рельсовой политике» как порождению структурного перевеса «тяжёлых индустрий» и фактору обострения межгосударственных противоречий посвятил специальное исследование «Великие железнодорожные и морские пути будущего» (1913) российский социал-демократ Михаил Павлович Вельтман (1871 — 1927), писавший под псевдонимом «М. Павлович».И Степанов-Скворцов, и Павлович были убеждены, что финансовый капитал подвёл капитализм к последним границам расширения, готовым прорваться в империалистическую мировую войну.

Н. Бухарин: «империализм как интегральный элемент финансового капитализма». Уже после начала первой мировой войны с обоснованием её происхождения из империализма как «интегрального элемента финансового капитализма» выступил в книге «Мировое хозяйство и империализм» (1915) молодой большевик Николай Иванович Бухарин (1888 — 1938). Он поставил в центр своего анализа глобальное противоречие между процессами интернационализации и национализации капитала на новой стадии капиталистического развития.

По оценке Бухарина, финансовый капитал, проникая во все поры мирового хозяйства, создал в то же время тенденцию к образованию «государственно-капиталистических трестов», интересы которых сталкиваются в масштабах «всего человеческого общества, придавая расширенному воспроизводству капиталистической конкуренции форму империалистических аннексий и войн.

С одной стороны — «великое переселение капиталов» и международная миграция рабочей силы; колоссальный рост транспортной индустрии и интернациональное биржевое выравнивание цен на товары и ценные бумаги при помощи телеграфа. С другой стороны — связанность монопольных организаций с государством и его границами, обеспечение дополнительных прибылей «вращением винта» охранительных пошлин и подкрепление борьбы за сферы вложения капитала «силой военного кулака». Заключительную главу своей книги Бухарин специально посвятил критике К. Каутского, который допускал возможность «ультраимпериализма» — фазы капитализма, на которой общая эксплуатация мира интернационально объединенным финансовым капиталом устранит соперничество национальных финансовых капиталов между собой. Вывод самого Бухарина гласил, что только «давление всей революционной энергии пролетариата» может противодействовать империалистическим раздорам, вызванным мировым владычеством финансового капитала. Перспективы «революции в России для пролетарской революции на Западе и одновременно с ней» обсуждал со своим учителем В. Ульяновым-Лениным. Бухарин полагал, что задача включения революционной России в будущую «общеевропейскую социалистическую систему» облегчается тем, что «очень развитая крупная синдицированная индустрия России развилась на основе иностранных инвестиций и организационно связана через европейские банки»[41].