Роль этики и нравственного идеала в трактовке неокантианцев.

23. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863-1919), наиболее видный академический представитель русского неокантианства[1], который сознавал необходимость перехода от «публицистического любительства» в социологии к профессионализму. Лаппо-Данилевский возглавил кафедру социологии в Петроградском университете после Февральской революции и единодушно был избран председателем первого Русского социологического общества имени М.М. Ковалевского (1916-1918).

Рано заинтересовавшись социологией Конта и Спенсера, Лаппо-Данилевский и впоследствии занимался социальными вопросами. В столичном университете им был прочитан в течение нескольких десятилетий ряд весьма основательных курсов — «Основные принципы обществоведения», «Историческая методология», «Систематика социальных явлений разных порядков». Итоги этой работы были обобщены им в большой книге «Методология истории» (т.1, 1910; т.2, 1911), в которой, признавая в принципе исходные позиции неокантианства, он их несколько своеобразно трактует.

Цель гуманитарной науки, по Лаппо-Данилевскому, — выяснить психическое содержание социальных и культурных фактов и построить на этом основании типологическую конструкцию (например, «эволюционное целое»). Так же как и М. Вебер, он считал, что эта двоякая задача не может быть решена адекватно с помощью только 1)номотетических или только 2)идеографических методов. Первый метод, по его мнению, совершенно очевидно игнорирует специфику общественных явлений, выступающих в своей предельной основе объективизацией сознательного, психического взаимодействия индивидов друг с другом. Недостатком же идеографизма является невольное противопоставление субъективно-смысловой интерпретации объективному объяснению, опирающемуся на некие общенаучные принципы и категории (типа эволюция, среда, система, целое, повторяемость и т.п.), без которых невозможно абстрактное конструирование общественного процесса во всей его сложности. Снятие «относительных аспектов» двух методов виделось ему в синтезе их «истинно позитивных» моментов путем методологического осмысления их различия и границ применения[2]. Только решение этой проблемы, считает он, и впервые возможность сформулировать основы теоретической социологии: все предшествующие социологические школы (биологические, органические и т.п.) не умели содержательно выявить специфический «социальный фактор» и принципы социологического познания и в лучшем случае лишь дали наименование новой науке и наметили программу ее, введя понятие «о законосообразности» социальных явлений и учение о «социальной реорганизации» этих законов.

Социология, по мысли Лаппо-Данилевского, является особой абстрактной, обобщающей наукой, построение которой не может опираться безусловно на понятия механики, физики или энергетики. Подобно остальным «наукам о духе», она имеет дело особой психологической формой законосообразности, каузальности и необходимости[3], под которой им понимается абсолютно безусловная цель, определяющая как структуру массовой. человеческой деятельности, так и формы ее развертывания и реализации. Так, исторический прогресс состоит в том, что люди все яснее осознают эту цель и с все большей последовательностью реализуют ее.; Общество (точнее, индивиды) все более проникается сознанием конечной идеальной цели и выступает в итоге как общность, сгусток воль.

С этих позиций он ставит вопрос об исторических и гносеологических корнях социологического позитивизма, критический пересмотр которого должен содействовать появлению «мало-мальски удовлетворительной. теории обществоведения». Подобная попытка, как полагает Лаппо-Данилевский, может быть успешной только в том случае, если будет выбран «типичный представитель позитивной социологии», общесоциологические принципы конструкций которого пользуются наибольшей популярностью. Таковым он находит О. Конта.

В России накопилась немалая литература о Конте, написанная как его поклонниками, так и его противниками. Но критический этюд Лаппо-Данилевского, по общему признанию, был наиболее обстоятелен и имел наибольшее значение для генезиса русской социологии[4].

Свой анализ Лаппо-Данилевский начинает с указания на «гносеологическую шаткость построения Конта», обнаруживающуюся в использовании двух взаимно противоположных философских посылок: с одной стороны, это элементы трансцендентного идеализма (учение о конечных целях человеческого усовершенствования и т.п.),с другой ‑ гносеологические предпосылки материализма (редукционистская идея «социальной физики», идея соответствия логических построений с реальностью внешнего мира и т.п.). Фактическое воплощение этих посылок в системе Конта было невероятно противоречивым. «В своих социологических рассуждениях Конт постоянно употреблял понятия, предварительно вовсе не выясненные и не согласованные с общим мировоззрением», что лишало его возможности последовательно обосновать свои социологические принципы: среды, эволюции, «консенсуса» и др.[5] Не входя в подробную оценку всех этих моментов, отметим, что Лаппо-Данилевский довольно убедительно показывает, как разработка Контом данных принципов опиралась на выводы из биологии и механики и была поэтому ущербной[6].

В жизни каждого отдельного индивида, уточнял Лаппо-Данилевский, повторяемость большинства его действий не есть следствие постоянства его физиологической организаций, как думал Конт, а следствие «непрерывности его сознания». В общественной жизни эта непрерывность реализуется в культурных целях, которые, когда они осознаются как «должное», объединяют людей в социальные группы и определяют связь между этими группами (подражание, непрерывность духовного наследования и т.п.)[7]. Совершенно не останавливаясь на выяснении понятия социального взаимодействия, Конт прямо переходит к социальным группам — семье, кооперации и т.п. Не определив родовых характеристик социального объекта, он, утверждает Лаппо-Данилевский, начинает непосредственно с видовых, и эта ситуация практически воспроизводится без особых изменений всей последующей социологией. При этом Конт не пытается различать социальное взаимодействие на уровне поведения от более или менее сложной и устойчивой системы социальных отношений разных порядков. И, кроме того, понятие «взаимодействие» не построить без принципа целесообразности, ибо «каждое сознательное (волевое) действие нельзя себе представить иначе, как направленным к известной цели»[8].

Делая упор на физиологический материализм, Конт, заключает Лаппо-Данилевский, вместе с тем неизбежно отказался от логического обоснования ряда основных положений в социальной науке, поэтому его «произвольные гипотезы» так легко превращались в «законы» социологии. Пример Конта может служить предостережением всякому, кто пожелал бы приступить к построению науки об обществе, не выяснив себе исключительно духовных оснований последнего. Поэтому задача новой социологии, полагает Лаппо-Данилевский, должна заключаться в отбрасывании «произвольных гипотез» материалистической посылки в социологии Конта, и более последовательном развитии элементов его идеализма.

На примере подобной критики очень хорошо видно, как фактическая неясность и противоречивость позитивизма помогала неокантианству осуществить подмену критикуемых понятий и принципов, а именно вместо декларируемой критики натурализма переключиться на критику материализма, борьбу с механистическим детерминизмом сводить к отрицанию детерминизма и необходимости вообще[9].