Основные операции Северо-Западного фронта (схема)

Волот

2009

____________________________________________________________________

МУК «Межпоселенческая Централизованная библиотечная система Волотовского

Муниципального района»

ПАМЯТИ ВЕРНЫ

Воспоминания жителей Волотовского района

Об оккупации во время Великой Отечественной войны 1941 – 1945 годов.

Районная библиотека п. Волот

Год

____________________________________________________________________

ББК 63.3(2)722 (2Р-4Нов)

П15

Составитель О.А. Михайлова

Редактор Т.Н.Миронова

П15 Памяти верны: сборник воспоминаний/Сост. 

    О.А. Михайлова, МУК «МЦБС Волотовского 

    муниципального района» - Волот, 2009. – 120с., ил..

    В настоящий сборник вошли воспоминания жителей Волотовского района о времени немецко-фашистской оккупации в годы Великой Отечественной войны, а также историческая справка о военных действиях на территории района.

    Материалы сборника предназначены для историков, краеведов, преподавателей истории, а также для широкого круга читателей, интересующихся историей родного края. 

Р-4Нов)

                                   с МУК «МЦБС Волотовского

Муниципального района, 2009

                                         с  О.А. Михайлова, предисловие,

                            составление, 2009    

К читателю!

65 лет назад закончилась Великая Отечественная Война. Память о ней передается в семьях из поколения в поколение. Она очень дорога для нас всех: это истории наших ветеранов и пенсионеров, это многострадальная судьба людей, проживавших на оккупированной территории, это история нашего района — маленькой частички огромной страны России.

Эта книга — сборник воспоминаний волотовцев о трудном времени немецко-фашистской оккупации, в ней так же представлены документальные очерки о боевых действиях на территории района и стихи волотовских поэтов, посвященные Великой Отечественной Войне.

Мы посвящаем эту книгу памяти нашего героического народа.

 «ОТЧИЗНА»

Я счастлив тем, что мог родиться

В деревне русской меж полей.

И что в наследство мне гордиться

Дано Отчизною своей.

Моя Отчизна испытала

И кровь, и слезы, и огонь,

Но на колени не вставала

Перед захватчиком врагом.

Не знала Родина покоя.

И как-то мне не по себе,

Что я участья никакого

Не принимал в ее судьбе.

Не шел с войны дорогой длинной,

Окопной сырости не знал,

От Сталинграда до Берлина,

С моей земли врага не гнал.

И не спасал - увы! от смерти

Ее погибших сыновей,

Но все ж и я, и я в ответе

За счастье Родины моей.

                      Ф. Карпов

ГЛАВА I

«ВОЙНА В РОССИЮ ХЛЫНУЛА С РАССВЕТОМ...»

                                                           «Фронтовые дороги,

                                                           Грозовые года…

                                                          Ощущенье тревоги

                                                          Не забыть никогда...»                                     

                                                                                 П. Бровка

Доныне в памяти тот год…

… Вражеские войска наступали мощными ударными группировками. Смерть безжалостно утюжила передовую. Стрелковые дивизии таяли, как снега в полуденную жару. Но полки оставались полками, батальоны – батальонами… Воевали за себя и за тех, кто прошитый горячими пулеметными очередями, лежал, уткнувшись в родную землю.

«Покорителям Европы» и не снилось, что их отлаженная военная машина упрется в штыки русских винтовок. И они продолжали наступать, пользуясь полным преимуществом в силах. За первые две недели на Ленинградском направлении продвинулись на пятьсот километров, рвались к озеру Ильмень, намереваясь отрезать с востока город на Неве и затем внезапно овладеть им.

 Перед командованием Северо-Западного фронта была поставлена задача – во что бы то ни стало остановить врага на линии Новгород – Старая Русса – Великие Луки.

Четыре дня, с 14 по 18 июля, гудела земля под городом Сольцы.  Войска 11-й армии В.И. Морозова, в результате контрудара, героически сражаясь, отбросили немцев на сорок километров. Танковые группы специалиста по прорывам – Манштейна – оказались под угрозой окружения. 19 июля последовал приказ гитлеровской ставки: прекратить наступление до выхода на Лужский рубеж основных сил группировки «Север».

На подступах к Старой Руссе строились оборонительные укрепления. В городе шло формирование партизанских отрядов и подполья. То же самое делалось и в районных центрах: Белебелке, Поддорье, Залучье. Однако в Волоте решили – отряд создавать уже с приходом врага на базе сформированного истребительного батальона, несущего охрану наиболее важных объектов от диверсантов и парашютистов. Волотовское подполье возглавил Павел Афанасьевич Васькин, 28 лет, уроженец с. Борок.

26 июля немцы вступили в Должино, 28-го ворвались в Волот. Сопротивление советских солдат возрастало с каждым днем, с каждым километром. Но и враги усиливали натиск, давно не считаясь с потерями. Восемь дней непрерывно шла схватка за Старую Руссу… 9 августа немцы прорвались к центральной площади. Глубокой ночью части 180-й и 183-й дивизий вынуждены были отойти к Ловати. Оставив позиции на западной окраине, с тяжелыми арьергардными боями отступила в район городка 202-я дивизия.

12 августа, прорвав оборону 48-ой армии С.Д. Акимова, моторизированные части врага устремились к Новгороду. Но именно в этот день 34-я армия при поддержке фронтовой и дальнебомбардировочной авиации нанесла внезапный мощный контрудар из районов восточнее и юго-восточнее Старой Руссы. Без труда сбив разрозненные вражеские силы западнее Ловати, наведя переправы, армия развернулась на Полисти и из района деревень Лисьи Горки – Заозерье начала наступление. Дивизии продвигались довольно быстро.

На 15 -16 августа правофланговая 257-я стрелковая дивизия генерал-майора В.К. Урбановича достигла рубежа Великое Село – Должицы; 259-я генерал-майора Ф.Н. Шилова  вышла юго-западнее Старой Руссы в район д. Устье, 262-я полковника М.С. Терещенко перерезала железную дорогу близ Тулебля,  245-я дивизия комбрига В.В. Корчица оказалась на рубеже Красная Ширь – Славитино.

Никакими словами не передать чувств волотовцев, слышавших гул приближающегося боя. Из уст в уста передавались наименования освобожденных населенных пунктов. Враг был отброшен на 60 километров. Соединения 34-й армии, охватив правый фланг старорусской группировки противника, вышли к Волоту и Должино, двигались в направлении  Сольцы и Дно. Немцы в панике оставляли одну позицию за другой, убитых и раненых, крупные склады. 

Вечером 15 августа группа «Север» должна освободить 56-й корпус в составе трех моторизированных дивизий  и СС «Мертвая голова» и перебросить в направлении Дно. Можно представить накал боев в Волотовском районе, когда немецкий штаб считал, что основной удар наносится именно здесь.

Через линию фронта с освобождаемой территории удалось переправить в глубокий тыл 35 тысяч человек мирного населения, в основном женщин и детей. У врага отняли награбленное добро: около 2300 тонн зерна, 73 тысячи голов крупного рогатого скота, овец, коз, свиней. Вывезли 330 тракторов и автомашин…

Оборонительные операции Северо-Западного фронта завершились 26 сентября. Полководческий талант военачальников, помноженный многократно на храбрость каждого солдата и офицера, привел к тому, что войска 11-й, 34-й и 27-й армий прочно закрепились на линии Лажины – Селигер.

Наступательные операции фронта не принесли тактического успеха. Но «эти действия на южном крыле группы армий «Север», - пишет в книге «Вторая мировая война» генерал Курт Типпельскирх,- не позволили немецкому командованию перебросить отсюда ни одного солдата под Ленинград».

Для района началась долгая ночь оккупации…

Архивные документы свидетельствуют

28 июля 1941 года территория Волотовского района была оккупирована немецкими войсками. С первых дней оккупации немецкие захватчики установили рабско-крепостные порядки. Они уничтожали колхозный строй, разграбили хозяйство колхозов, совхозов, МТС, тем самым обрекли колхозное крестьянство на голодное существование.

Население насильно гнали на военные работы, условия работ были исключительно тяжелые, рабочий день длился 14-15 часов. Дневные нормы выработки были велики, продукты питания были из своего хозяйства, над рабочими стояли немцы. За малейшее опоздание на работу или же ранний уход с работы пороли плетью.

Ставя своей целью поработить русский народ, фашистские захватчики угнетали народ не только внутри района, они насильно угоняли местных жителей в Германию на каторжные работы, где также были невыносимые условия жизни. Угнанные насильно в Германию размещались в бараках, которые были обнесены колючей проволокой. Зимой в бараках было очень холодно, не было отопления, в самих помещениях люди размещались на голых нарах. Питались гнилым картофелем, который выдавали по норме. Хлеба, приготовленного из древесной муки, давалось 200 граммов в сутки.

Во время оккупации на территории Волотовского района было создано два лагеря для военнопленных бойцов и командиров Красной Армии. Один из них находился при поселке Волот, другой – в д. Чураково. Известно, что в лагере д. Чураково находилось около 180 бойцов и командиров Красной Армии. Военные содержались в нечеловеческих условиях. Фашистские изверги всячески издевались над военнопленными.

Всего за время кровавого хозяйствования гитлеровских бандитов на территории района погибло мирных жителей и военнопленных 553 человека, в том числе: расстреляно – 104, повешено – 4, сожжено – 39, умерло после истязаний и порок – 3, погибло военнопленных – 402 человека. Кроме того, подверглось побоям и насилию 62 человека. Из района в немецкое рабство было угнано 949 человек трудоспособного населения. Только по одному Селецкому сельсовету немецкое командование путем облав угнало в Германию 142 человека.     

Основные операции Северо-Западного фронта (схема)

Июль-август 1941

 «Дорогами народного подвига»

Немало испытаний выдержала в ту нелегкую годину Волотовская земля. Два с половиной года наш район находился под пятой фашистских оккупантов. Но не чувствовали они себя здесь полноправными хозяевами…

Июль 41-го. Деревня Учно. Сюда, после тяжелых боев под г. Сольцы, отошла 202-я дивизия и несколько дней отбивала яростные атаки противника на рубеже совхоза «Выбити». Не сумев преодолеть сопротивление наших солдат, фашисты пошли на хитрость. Они переоделись в красноармейскую форму и вышли на огневые позиции 652-го гаубичного полка.

Завязалась рукопашная схватка. Наши артиллеристы держались стойко, но перевес явно был на стороне врага. И неясно, чем бы закончился неравный бой, не прояви находчивость командир батальона 645-го стрелкового полка лейтенант В.И. Алов и батальонный комиссар Н.А. Солдин. Со своими бойцами они ударили во фланг противника и полностью уничтожили вражескую группу. Потом на убитых под красноармейскими гимнастер- ками была обнаружена немецкая форма.

… Поселок Волот был на пути фашистов, рвавшихся к Старой Руссе. Во второй половине июля наши войска оставили райцентр. Но 13 августа вновь отбили его у врага. Однако через несколько дней под ударами немецкой авиации и танков были вынуждены вновь отступить.

… 21 октября 1942 года звено наших самолетов-штурмовиков ИЛ-2 обнаружили на станции Взгляды фашистский эшелон. Решено было разбомбить его. Но  наши самолеты были атакованы вражескими истребителями, прикрывавшими состав. Во время воздушного боя штурмовик сержанта Владимира Николаевича Торбяка был подбит. Тогда отважный летчик направил объятую пламенем машину в паровоз фашистского поезда.

(Районная газета «Вперед» №22 от 2004 года из цикла «Память», В. Митрофанов)

ГЛАВА II

«ОККУПАЦИЯ ДЕРЕВЕНЬ»

ГОРКИ РАТИЦКИЕ, УЧНО

Историческая справка

 К началу войны на территории Ратицкого сельсовета процветало сельское хозяйство. Народ в деревнях жил своими радостями и горестями. Люди верили в будущее своей страны и трудились во имя процветания отчизны.

   До войны в Ратицком сельсовете насчитывалось 16 деревень, 7 их них: Лоша, Плакса, Вдули, Гущиха, Голодуша, Еревшо, Хутонка – ныне не существуют. В Еревшо на 1940 год существовало более 20 хозяйств, а д. Лоша была больше, чем сейчас Горки Ратицкие. Объединяясь по 2-3 деревни, образовывались артели и колхозы, в которых начало развиваться сельское хозяйство.

  В колхозах развивались такие отрасли, как полеводство и животноводство. Сеяли рожь, пшеницу, ячмень, лен, сажали картофель. Выращивали коров, овец, лошадей. Сельское хозяйство только начинало подниматься, люди работали за трудодни, зарплату получали сельскохозяйственной продукцией: зерном, молоком, хлебом и т.д. Остальная продукция исправно сдавалась государству, все отвозили в поселок Волот.

Дети учились в школе д. Ратицы с 1 по 4 класс и заканчивали обучение в семилетней школе д. Речки (ныне Солецкий район). Школы были и в соседних деревнях: Сухарево, Учно, в Хутонке.

  Во время войны  Реченская школа была переоборудована под детский дом, куда привозили детей, оставшихся без родителей. В д. Речки располагалась немецкая комендатура и больница.

   Похозяйственные книги тех лет свидетельствуют о том, что в 1941 году из этих деревень ушли защищать свою Родину 366 человек: 354 – мужчин, 12 – женщин. Это только по архивным данным, и только за один год.

«Страшная весть»

Перед войной в Учно, в обыкновенной деревенской избе, был оформлен «Красный уголок». Люди каждый вечер приходили отдохнуть после трудового дня: читали газеты, вели разговоры, но самое главное – в «Красном уголке» было проведено радио – роскошь по тем временам небывалая.

Воскресный вечер 22 июня ничем не отличался от предыдущих. Молодежь и взрослые шумели, смеялись. По радио передавали песни, но вдруг мелодия резко прервалась, из динамика слышались шумы и треск. Все, кто находились, невольно смолкли…

   Голос Левитана объявил о нападении немецко-фашистских войск на Советский Союз. Началась Великая Отечественная Война.

   На несколько минут в доме воцарилась тишина…

   Потом мужики заговорили все разом, закурили. Женщины плакали, причитали, кто-то из них сразу побежали домой…

   Так наш народ принял страшное известие.

 (Воспоминания ветерана ВОВ, жителя д. Учно Субботина Якова Федоровича, записала библиотекарь О.Михайлова)      

    «Матвеевы»

   Домик Матвеевых находился на краю деревни Горки Ратицкие, окнами к дороге. У дома стояла большая крытая машина, из которой доносилась немецкая музыка.

  Жили в нем Анна Романовна, Семен Матвеевич и их дочери: шестнадцатилетняя Мария и девятилетняя Прасковья. Незваные гости заняли дом, отделив семье тесный чулан. Немцы вели себя как «щедрые хозяева»: не грабили, не убивали.

  Немецкие офицеры называли Семена Матвеевича «папа кляйн», он был невысокого роста. В его обязанности, среди прочих, входило топить баню каждую субботу, за что «жильцы» исправно наливали Семену рюмку водки «шнапса» и приглашали  за стол.

  Что их «жильцы» офицеры, Анна догадалась по их форме, которая отличалась от солдатской. Солдат в деревне было немного, все были определены на постой по домам. Часто немецкие солдаты показывали местным жителям фотографии своих родных. Однажды к Анне Романовне подошел офицер, протянул ей снимок и начал объяснять: «Майн фрау, майн киндер, дом, семья…». Она взяла снимок и поднесла его к свету: «Красивая у вас жена и дети хорошие, а дом, какой большой!»

«Зачем же уехал-то от них?» - хотелось спросить, но не посмела. Улыбнулась, кивнула и вернула фотографию…

    Перед наступлением нового 1942-го года немецкие офицеры отмечали Рождество (25 декабря). В дом принесли елку, украсить ее не разрешили, украшали сами маленькими свечками, которые перед праздником зажгли. Мария и Прасковья то и дело выглядывали из чулана, чтобы посмотреть на эту красоту.

К празднику все офицеры получили посылки. Часть полученных подарков: печенье, конфеты насыпали на большое блюдо и велели раздать детям. Вечером накрыли праздничный стол, за который из домочадцев пригласили только Семена. В ту ночь немецкая музыка не умолкала…      

  Осенью 42-го немцы пригнали в деревню пленных русских солдат. Они шли по дороге строем, все в оборванной одежде, изможденные, некоторые были ранены. Охраняли их солдаты в черной форме – спецотряд СС. Они отличались особой жестокостью, за что деревенские прозвали их «карателями».

  Пленных разместили в деревенских банях и конюшне, которая находилась недалеко от дома Матвеевых. Для фашистов пленные служили дешевой рабочей силой, каждый день их гнали строить дорогу. Несмотря на ранения, невзирая на погодные условия, они укладывали камни.

  Каратели донимали местных жителей проверками и слежкой. Особо среди них выделялся ефрейтор Курт, со своим неизменным спутником – большой овчаркой. Курт был высокого роста, никогда не носил шапку, автомат на боку, а в руке всегда поводок. Собака – черный с рыжими подпалинами пес, был своему хозяину по пояс. Вместе они составляли устрашающую пару. В деревне их боялись все – от мала, до велика. Они курсировали по деревне, Курт заходил в дома, обыскивал, забирал еду, которой и без того в достатке не было. Несмотря на страх, местные женщины по-очереди носили еду пленным. Тайно они договаривались между собой, чья очередь нести еду сегодня. Очередь дошла и до Анны Матвеевой. Днем она собрала нехитрую еду: вареный картофель, хлеб, молоко. Завязала все в платок и спрятала его, чтобы вечером отнести.

Стемнело. Она решилась идти, подошла к конюшне, пробралась вдоль стены к маленькому окошечку, бросила туда узелок с поклажей и быстро пошла обратно. Поднимаясь в гору, Анна услышала злобное рычание собаки, посмотрела вверх и обомлела от испуга…

  «Где была, матка?» - заорал Курт, собака лаяла и рвалась с поводка. Он не стал дожидаться ответа, наотмашь ударил женщину по голове, потом еще раз…

   Анна еле добралась до дома. Ночью у нее из ушей пошла кровь, на утро она оглохла.

(По воспоминаниям жительницы д. Горки Ратицкие Анны Романовны Матвеевой, записала библиотекарь О.Михайлова)

«Шура»

   До войны Александра Васильевна Тимофеева работала в избе-читальне в д. Речки. Жила она со своим мужем и детьми в д. Горки Ратицкие, их дом находился в конце деревни, соседями были Матвеевы. Когда наступила война, муж ушел на фронт. Немцы захватили деревню. В ее доме поселили немецких солдат.

   Шура готовила им еду, стирала одежду. Однажды зимой она шла к дому, возвращаясь от реки, где полоскала белье в проруби. Поставила тяжелые ведра и стала развешивать белье. Немецкий солдат вышел во двор, сел на скамейку и стал чистить винтовку.

   - Шура, хочешь «пук»? – спросил он ее, улыбаясь и показывая ей оружие.

   - Если ты мне «пук», то я тебе ведром по голове тук! – смеясь, ответила ему женщина и показала ведро.

   Немец смеялся и не замечал, что дуло винтовки направлено прямо на женщину. Вдруг раздался выстрел. Шура упала замертво.

   Немецкие офицеры были строги  к своему солдату. Он плакал и клялся, что не виноват; говорил, что все вышло случайно. На следующий день его отправили на фронт - это было высшим наказанием для провинившихся солдат, которые находились в тылу.

   Перед освобождением наших деревень (1944 год), прибывали все новые немецкие отряды, они отличались от нынешних постояльцев особой жестокостью: разрушали, жгли, убивали. Эсесовцы, разъяренные тем, что партизаны взорвали мост через реку, уничтожали все на своем пути. Сожгли огнеметами половину домов в д. Ратицы.      

 (По воспоминаниям жительницы д. Ратицы Кузнецовой Тамары Андреевны, дочери Александры Васильевны Тимофеевой, записала библиотекарь О.Михайлова)

ПЕСКОВА

«В конце июля 1941…»

В конце июля 1941 года немецко-фашистские войска оккупировали деревню Пескова. Захватчики с первых дней нахождения на чужой земле чувствовали себя как хозяева и устанавливали свои порядки: объявили комендантский час, деревенский дом в центре улицы заняли под комендатуру, рядом оборудовали кухню и сцену; немецкие солдаты любили играть на баяне и губных гармошках. Сцена использовалась и для публичных наказаний. За любую провинность немцы публично наказывали сельчан розгами. На казнь сгоняли всех жителей, чтобы неподчинение не повторялось вновь. В деревне также функционировала ветлечебница, немцы лечили там лошадей, ведь в то время, по российскому бездорожью это был самый выгодный транспорт. У нас была кобыла Фроська, однажды она сильно повредила ногу и хромала. Немецкий ветеринар заметил это, и нашу Фроську забрали на лечение, мы боялись, что ее не отдадут. Но кобылу вылечили и вернули нам.

Большинство домов в деревне были заняты немцами, многие жители деревни оказались без крова и жили кто в банях, кто в землянках, продолжая работать на новых хозяев. Каждый работал на своем участке, часть того, что выращивалось, сдавали в комендатуру. Дети постарше были обязаны заниматься сбором ягод летом и расчисткой дорог зимой. Немцы частенько кормили деревенских детей на солдатской кухне, угощали их конфетами.

Пескова для немецко-фашистских войск служила пересылочным пунктом. Немецкие солдаты уезжали отсюда на фронт и возвращались через несколько дней на отдых, как к себе домой, чувствуя себя полноправными собственниками захваченной земли. Свой быт захватчики налаживали быстро, полностью подчинив себе местных жителей. Запуганные женщины, старики и дети были вынуждены подстраиваться и подчиняться. И лишь надежда на освобождение помогала выжить.

(По воспоминаниям Груздева Валентина Петровича, уроженца д. Пескова, записала библиотекарь Н.Рыбакова)

«Шеф»

Мне в ту пору было всего лишь пять лет, поэтому дат не знаю, в памяти остались только фрагменты, наверное, самые яркие воспоминания. Запомнился мне рукопашный бой на поле за деревней Веретье, страшно было – ужас. Помню женские крики: «Ой, солдаты! Помоги вам Господи!» Наших в живых никого не осталось, тогда в деревню и пришли немцы, повыгоняли всех жителей из домов. Мы начали рыть землянки около реки, в них и жили. 

Оккупанты налаживали свой быт на захваченных землях. Наши – песковские земли были тоже под гнетом во время Великой Отечественной Войны. Главным в Пескове был немец невысокого роста, полный, ходил всегда с тросточкой, сельчане прозвали его «Шеф». Я не помню его военного ранга, но на руке у него была повязка с фашистской свастикой. Все жители, все дома, все поля и даже леса близ деревни – все принадлежало и подчинялось ему. Он чувствовал себя полноправным хозяином на русской земле. Каждое утро он кормил голубей. Все решалось через него – кого расстрелять, кого помиловать.

В памяти остался случай произошедший с деревенскими мальчишками. Не секрет, что пропитание сельчане добывали себе кто как мог. Однажды мальчишки 7-9 лет поймали в лесу зайца, но были схвачены вместе с добычей и отправлены к Шефу. «Хозяин» был вне себя от ярости, как так, без разрешения вторглись в его лес? «Расстрелять! Чтобы другим было неповадно!» На защиту мальчиков поднялась вся деревня: бабы стояли на коленях и молили Шефа о пощаде, собрали последнюю еду, все готовы были отдать ему, только бы детей не убивали. Шеф отпустил детей. Но это не первый и не последний случай, когда жизнь сельчан зависела от решения немецкого начальства. Еще мне запомнилось, как женщину вели наказывать плетьми, за то, что она без спроса взяла лошадь, огород вспахать.

За дисциплиной в деревне следили и старосты, их выбирали немцы из местных жителей. В нашей деревне они во всем помогали немцам, а бывало, и предавали сельчан. После войны их куда-то увели, в деревню они так и не вернулись. Многое пришлось пережить в эту страшную годину и не только от немцев – от своих доставалось. Ночью придут, заберут последнее - будь то еда или одежда, помню, как с больного деда сапоги сняли. Уйдут, а мы как хочешь, так и живи. Жили. Выжили.

(По воспоминаниям местного жителя д. Пескова, имя и фамилию просьба не указывать, записала библиотекарь Н.Рыбакова)     

«Заглянуть в прошлое…»

Ведь если заглянуть в далекое прошлое, в мою юность, что там? Там одни слезы и переживания. Война отняла у нас все.

В начале войны мне шел восемнадцатый год. Во время оккупации нас - молодых девчонок, немцы отправили в лагерь п. Тулебля. Мы работали на немцев, трудно приходилось. Еще хуже было оттого, что далеко от дома, от родных ни весточки. Однажды удалось бежать, домой шли долго, но немцы нас догнали и вернули. Был и второй побег, но в этот раз мы остались в лесу, прятались возле дороги, сидели и тряслись от страха, ни живы, ни мертвы. Вдруг слышим, немецкий офицер нас зовет; «Выходите! Выходите!» Мы не вышли, долго еще скитались, пока не встретили своих, они велели нам идти домой. Так и добирались до деревни, голодные, холодные и грязные.

После освобождения района нас отправили в Восточную Пруссию забирать коров. Это была зима 1944. Мы остались ухаживать за коровами до весны. Весной погнали коров в Волотовский район, откуда я родом. Голые и босые, обуви не было, шли пешком. Ноги были избиты, у многих появились гнойные раны. Дошли. Привели коров  в родной район. Потом началось трудное послевоенное время. Все работали, не покладая рук. Зимой ходили на лесозаготовки, мерзли, голодали, но землю родную подняли, восстановили.

(По воспоминаниям Анны Васильевны Спиридоновой 1923 г.р., записала библиотекарь Н.Рыбакова)

«Запомнилось навсегда

 Мы с мамой жили в д. Осиновка. Нас, детей, было шестеро. После того как немецкие солдаты захватили нашу деревню, в нашем доме нам достался чулан, там и ютились. Большую часть дома заняли незваные гости.

   В деревне расположилась хозяйственная часть. Немецкие солдаты были спокойные, некоторые немного говорили по-русски. Мы от них часто слышали, что фронт – плохо, дома семьи, дети, воевать не хотим, но заставляют.

Мой брат Саша возил немцам на кухню воду. Однажды опоздал на работу, так немцы секли его плетью. Мы все плакали. Вот такие «добрые хозяева» были у нас. Мы работали на них и за любую провинность, и неуважение были жестоко наказаны. Мне запомнился случай с Григорьевой Варварой Николаевной. Ее закрыли в бане на 15 суток за то, что она передразнила немца, состроила ему гримасу. Дети по ночам украдкой носили ей еду.

Зимой мама купила мне новые валенки, а немцы их забрали и оставили мне старые. Но все-таки с теми немцами, которые обосновались в деревне, можно было уживаться, ведь жить-то надо, куда денешься? Зато было страшно, когда через деревню проходили фронтовые части, те грабили все подряд, делали обыски, забирали еду и скот. Помню деда Федю Алексеева, он держал пасеку, и однажды, при таком обыске, успел спрятать в подвал два пчелиных домика. Но немецкие солдаты обыскали весь дом и подвал. За то, что спрятал, деда хотели расстрелять, но вмешался оберлейтенант. Когда он пришел, солдаты встали по стойке смирно. Разобравшись во всем, оберлейтенант ударил солдата, а деда отпустили.

  Работали много, выполняли разную работу. Молодежь, в том числе и я, были отправлены на узкоколейку. Позже нас переправили в лагерь д. Тулебля, где находились военнопленные. Вместе со мной там оказалась Алексеева Прасковья Афанасьевна, она работала на пекарне. Я – разнорабочей. Посылали на погрузку снарядов, на расчистку дорог, в общем, что заставляли нас делать, то мы и делали. Одеты мы были плохо, да и кормили впроголодь. Я дважды убегала, но немцы находили и возвращали обратно.

(По воспоминаниям Григорьевой Марии Кузьминичны 1925 г.р., проживающей в д. Пескова, записала библиотекарь Н. Рыбакова)

      ВЗГЛЯДЫ

«Война.…»

Когда началась война, мне было 11 лет. В этот день я с другими детьми играла за рекой. Вдруг слышим, женщины плачут и кричат, что война началась. Уже через месяц немцы приехали в деревню на мотоциклах. От жителей стали отбирать скот и еду. Мы стали прятать еду в окопах, но все равно ее находили и отбирали.

Пленных русских солдат немцы сажали в бани, а мы, дети носили пленным еду. Однажды солдаты сбежали, а мы, не зная об этом, понесли им кое-что из запасов. Немец нас выследил, но поняли мы об этом, когда постучались в окошко бани. Нам никто не ответил, а немец выскочил из-за кустов с пистолетом в руке. Мы бросились кто куда. Он бежал сзади и стрелял, слава Богу, никого не ранил.

Немецкие захватчики обирали местное население, забирали все, что хотели. А попросту воровали. Но, если случалось, воровали у них, этого местным жителям не прощали. Однажды мальчишки, работавшие на железной дороге, их было 6 человек, разрезали камеру с немецкого состава, чтобы сделать себе галоши. Их поймали, посадили в баню. Матери упрашивали отпустить детей, дали немцам барана на откуп, но их мольбы никто не услышал. Ночью немцы отвели мальчишек в лес, троих расстреляли, а остальных заставили выкопать яму и тоже расстреляли. Никто из местных не знал, где искать мальчиков, пока не поехали в лес за дровами и не нашли их тела. Узнали подростков по одежде, потом нашли еще троих, похоронили на кладбище в общей могиле.

Вот еще случай, который запомнился. Как-то парни из д. Горки украли у немцев аккумулятор, хотели провести свет домой. Но их выследили и наказали. Немцы собрали народ, были там и комендант, помощник коменданта и в присутствии врача выпороли мальчишек плетьми, по 25 ударов каждому.

Вот так пытались воспитывать захватчики местное население. Меры были жестокие. Однажды моя сестра Степанова Клавдия Григорьевна не поздоровалась с комендантом, так ее на 10 суток посадили в окоп. Не жалели фашисты никого. Хотели сломить жителей, но не смогли.

(Воспоминания Садковой Варвары Михайловны, жительницы д. Михалково, записала библиотекарь В.Степанова)

«Условия оккупации»

Когда началась война я жила в д. Михалково. Работала на скотном дворе. После того, как пришли немцы, мы долгое время жили в окопах. Немцы нас выгоняли из окопов, когда искали наших солдат. Захватчики отобрали скотину. Сжигали дома. Меня отправили гнать коров в д. Меньково. Гнали коров лесом, много потерялось, а когда вернулись обратно, обнаружили, что наш дом сожгли. Стали жить на улице, я сделала галаночку (печку).

Немцы заставляли нас забирать из нежилых домов картошку, мы ездили в д. Должино, тогда как жители этих домов прятались в лесу. Все найденное привозили в Волот и сдавали немцам.

Однажды меня заставили мыть полы в доме, где расположилось немецкое начальство. Я пришла, и вдруг, один немец стал меня обнимать, я закричала и убежала. Пришел начальник и спросил: «Почему полы не мыла?» Я все ему рассказала. Того немца сразу отправили на фронт.

Пришлось работать в лагере в д. Тулебля. Грузили снаряды, ночью работали на кухне, чистили картошку. Удалось сбежать. Скиталась две недели, потом вернулась домой.

(Воспоминания Степановой Варвары Михайловны1924 г.р. жительницы д. Взгляды, записала библиотекарь В.Степанова)

 ГОРИЦЫ, ГОРОДЦЫ

 «Начало войны»

Мой муж Кутев Александр Иванович служил в Армии с 1939 года, когда грянула война, ушел на фронт.  Я осталась с сыном и дочерью на руках. Отец и брат тоже ушли на фронт.

Беда пришла в 1941 году. Из-за реки пришли немецкие солдаты, на глазах у всех жителей расстреляли нашего соседа, выгнали людей из своих домов, отобрали скот. Сельчане семьями жили в банях и сараях. Зимой немцы, непривыкшие к таким суровым морозам, отбирали у женщин и стариков валенки, иногда снимали прямо на улице.

 В деревне Горицы в 1941 году располагались немецкие саперные отряды, а в 1943 году остановилась конная часть. Весной и летом сельчане занимались заготовкой сена для лошадей, а также посевом и вывозом леса. Женщин, у которых были грудные дети, отпускали кормить. Зимой жители работали на расчистке дорог от снега. Немцы гоняли нас в д. Язвино, при попытке бежать они стреляли или били плетками.

На территории района действовало партизанское движение. За связь с партизанами местным жителям грозила смерть. Каратели под пытками выведывали у сельчан, где находятся партизаны. Однажды кто-то проговорился о партизанах, на следующий день в лесу произошел бой, после которого немцы привезли в деревню своих раненных и одного убитого.

Как – то ночью партизаны пришли в деревню, пять человек, с ними женщина –  ее звали Зоя. Их накормили и напоили. Жители как могли, помогали партизанам, от которых получали хоть какую-то информацию о боях на фронте, ведь в оккупации они были отрезаны от внешнего мира. В ту ночь немцы выследили партизан, но взять их не успели. Партизанам удалось уйти в лес и скрыться.

 Муж Анастасии Кутевой прошел всю войну, вернулся в 1946 году, был два раза ранен. Александр Иванович участвовал в битве за Сталинград, в освобождении Варшавы и за это был награжден боевыми наградами.

(По воспоминаниям Кутевой Анастасии Федоровны, жительницы д. Горицы, записала Т. Жужманова. На фото с. 28(сверху вниз) муж Кутевой А.Ф. Александр Иванович Кутев, отец и брат. Фото и документы с.29-30 из личного архива семьи Кутевых )

 «Лейтенант»

Он вернулся с осколком в груди

Уж в конце сорок пятого года.

Пол-Европы прошел командир

Боевого стрелкового взвода.

Пять ранений (контузьи не в счет)

И дар речи почти что утерян.

Срок какой он еще проживет –

Был он в этом совсем не уверен.

Ныли раны к погоде плохой,

И осколок тревожил (от мины).

Вспоминал воин путь боевой,

Что от Ладоги вел до Берлина.

Города и деревни в огне,

Все в воронках и трупах дороги –

Снились часто солдату во сне

Взрывы бомб и ночные тревоги…

Он немного на свете прожил,

От контузий и ран умирая,

Он спокоен за Родину был,

Мир потомкам своим оставляя.

Документы его, ордена

В узелке у вдовы залежались,

С фотографий глядит лейтенант

На внучат, что в войну заигрались.

Имена не померкнут в веках

Тех, кто мир спас от ига фашизма…

Низко кланяюсь павшим в боях

И горжусь их святым героизмом.

                            Федор Карпов

«Две учительницы»

В 1941 году на территории района шли кровопролитные бои. Немецко-фашистские войска наступали, наша армия несла большие потери, много раненых оставалось на полях боевых сражений.

Две учительницы - Шмагина Елена Александровна и Алексеева Анна Сергеевна нашли на ржаном поле раненого пехотинца. Женщины спрятали солдата, вылечили его, но гитлеровцы их выследили.

На расстрел учителей согнали всех жителей деревни. У Елены Шмагиной осталась дочь.

Таким запомнилось мне начало войны. Мне тогда было шестнадцать. Дальше начались все трудности и горести жизни под фашистским гнетом. У нас в деревне был староста Старостин Федор, помогал сельчанам, предупреждал об опасностях.

Местные жители поддерживали партизанское движение. Партизаны приходили в деревню ночью. Деревенские жители давали им провизию, одежду, помогали, как могли, рискуя собственными жизнями.

В 1944 году я ушел на фронт. Воевал под Псковом, в Латвии, Литве. Был ранен. Вернулся домой в 1946 году. Награжден Орденом Отечества 1 степени, Орденом Красной Звезды, медалью за Отвагу, медалью за боевые заслуги.

(Воспоминания ветерана ВОВ Григория Павловича Гунева, уроженца д. Горицы записала библиотекарь Т. Жужманова)

«Мне было 12 лет…»

В мирное время мой отец Иванов Яким Васильевич был председателем сельского совета, коммунистом. Как только отец узнал о начале войны, сразу вернулся с работы, собрал маму и нас, троих детей, и отвез  в деревню Камень. Мне тогда было двенадцать лет.

Отец отказался работать на немцев и ушел в партизаны. Об этом мы узнали из короткой записки, присланной отцом: «Я в партизанах». Гитлеровцы забирали маму и нас из дому, допытывались о месте нахождения отца и партизан. Нашей семье грозил расстрел. Вмешался волостной староста из местных, спас нас от смерти. Деревню Ракитно немцы хотели сжечь, уже начали выводить скот, но помешали партизаны. Фашисты боялись их.

Жизнь в оккупации давалась нелегко, работали на немецких захватчиков, настилали  «мостовую» дорогу Городцы - Ракитно. Вывозили бревна из леса, расчищали дорогу от снега. Когда мне исполнилось четырнадцать, меня и другую молодежь немцы собрали в колхозной конторе д. Городцы, а потом увезли в лагерь под Старую Руссу. Работали изо дня в день: картошку копали, дрова пилили. Несколько раз пытались бежать, однажды нам это удалось. Я и еще две девочки пришли пешком в деревню Ракитно. Неделю просидели в подвале, боялись, что нас найдут и вернут в лагерь.

После освобождения деревень вернулись партизаны. Мой отец погиб в 1942 году и та записка оказалась его последней весточкой.

(Воспоминания Анны Якимовны Гуневой, жительницы деревни Язвино записала библиотекарь Т. Жужманова)   

«Оккупанты в Городцах»

Деревня Городцы была оккупирована с 1942 года по 1944 год. Всех жителей: молодых и старых, захватчики гоняли на работу. Зимой каждый день – расчистка дорог, лесозаготовки и еще разгрузка вагонов в п. Волот.

В Городцах жила Занина Анна Кузьминична - мать восьмерых детей. Она была членом подпольной партизанской организации. Васькин П.А. – руководитель Волотовской подпольной организации, часто бывал у нее под видом чинки валенок, для передачи важных сведений. Она рассказывала ему о том, какую работу выполняют сельчане, сколько пленных на станции. 2 февраля 1942 года немцы расстреляли Занину Анну за связь с партизанами. Ее даже похоронить было не в чем.

Люди бедствовали - ни одежды, ни обуви и жили впроголодь. Но все же находили в себе силы и не жалели последней еды для военнопленных. Учительница из Язвино Кознина Н.И. каждый день ходила к пленным и передавала им хлеб и картошку.

Однажды пленные русские солдаты, 85 человек, совершили побег. Немцам не удалось их вернуть, тогда всю злобу они вымещали на местных жителях. Наказывали за каждое непослушание по 25 ударов плетью, сажали в баню и не давали ни есть, ни пить по двое суток. За местных жителей часто вступалась переводчица Герасимова Е.С., она ходила к немецкому руководству и упрашивала не наказывать сельчан.

В деревне немцы оборудовали военный госпиталь, немецкий хирург принимал не только своих, его пациентами часто становились и деревенские жители. Не все немецкие солдаты пользовались своим «хозяйским» положением, были и те, кто жалели детей и говорили: «Мы всего лишь солдаты, в этой войне нет нашей вины…» 

(Воспоминания жительницы д. Городцы Фощенковой Е.Ф., записала библиотекарь В. Зуева)

«Однажды зимой»

Фашистские захватчики не жалели ни женщин, ни детей, ни стариков. Женщинам часто приходилось выполнять непосильную работу, а что поделаешь? Иначе нельзя, наказания не миновать. А нужно жить, ведь у каждой на руках дети, да старики - родители. От фашистов сострадания не жди.

Анна Григорьевна Гринева работала исправно, выполняла все приказы немцев. На собственной лошади она ездила работать на железную дорогу в д. Взгляды. Время было студеное. Заболела одна из дочерей, дочки маленькие – одних не оставишь, мать тоже больная. Женщина осталась дома с детьми. Работу несколько дней не посещала.

Староста Фощенков В., работавший в д. Хотигоще, доложил немецкому начальству о том, что Анна не ходит работать. Комендант сразу же вызвал ее. Женщина рассказала все как есть. И к ее удивлению, немец повел себя справедливо по отношению к ней, и даже похвалил ее за то, что она не бросила свою семью. Ее отпустили и освободили от работы, а вот старосту Фощенкова немец обозвал дураком.

(Воспоминания жительницы д. Хотигоще Клементьевой Елены Михайловны, записала библиотекарь В. Зуева)

       СЛАВИТИНО

«Детские воспоминания»

В 1941 году мне было 7 лет. Немецкие мотоциклисты захватили деревню. В этот же день началась бомбежка. Вечером все утихло, и мама сразу же отправила нас, меня и брата, в д. Сутоки к своей сестре. Вскоре и в Сутоки нагрянули захватчики и нас снова отправили к родственникам, но уже в д. Задня. Там был страшный бой, много русских солдат погибло. За нами пришла мать, к этому времени нашего дома уже не было, почти вся деревня сгорела. Мы стали жить в землянке. Налеты немецких самолетов продолжались – бомбежки и днем, и ночью. Было очень страшно. Когда начинали бомбить, мы убегали в д. Середня. В Середне немцев не было, так как деревня находилась в лесу, а они очень боялись партизан.

В тот год я пошла в первый класс, изучали мы закон Божий. Немцы приходили в школу, следили за поведением детей, непослушных наказывали – били плетьми. Однажды мы с подружкой гуляли и увидели у дороги ящики, дети есть дети, захотелось посмотреть, что там внутри. Открыли, там лежали папиросы. Мы набрали себе по несколько штук и стали складывать из них домики. Немецкий солдат увидел и избил нас до бессознательного состояния. Моя мать хотела пожаловаться в комендатуру, но ее остановил другой немец, сказал: «Не ходи, тебя убьют…»

Голодно было, немцы забирали еду. В д. Заболотье был деревенский староста, по заданию партизан он работал у немцев. Он знал про облавы и обыски, обязательно предупреждал местных жителей, чтобы прятали продукты.

В нашем доме тоже жил немец, но никогда нас не обижал. Однажды ему пришло письмо из Германии, в котором сообщалось, что вся его семья погибла при бомбежке. Он очень плакал. А когда мы заболели тифом, немцы наложили на наш дом карантин, давали мыло и лекарства.

(По воспоминаниям местного жителя д. Славитино, записала библиотекарь Н. Осипова)

      ВЕРЕХНОВО

«Новое платье»

Родилась я в 1934 году. Военное время, конечно, запомнилось, врезалось в память. Нашу деревню Свистуха немцы стороной не обошли. Помню, что остановились в соседнем доме. Моя мама пекла им хлеб, что-то и нам иногда доставалось. Рады были, время было голодное. Бедные женщины, сколько им пришлось вынести на своих плечах! И пахали сами, и сеяли, и убирали, еще и детей растили.

      Однажды мама сшила мне платье из красного материала. Я довольная нарядилась и побежала к маме, она тогда работала в поле. Мне так хотелось показать всем платье. Немцы увидели, как я по полю бегу, подумали, что я знак своим подаю. Поймали меня, привели к маме. Я плачу, она плачет. Уговорили немецких солдат, а то ведь хотели расстрелять. Немцы, все же, разные были, у нас в деревне они местных не обижали.

Но страх, который я испытала ребенком, помнится до сих пор.

(По воспоминаниям Фоминой Марии Александровны жительницы д. Свистуха, записала библиотекарь Л. Тимофеева)

«Это было вчера»

Когда началась война, мне было десять лет. Мои детские воспоминания уже стираются из памяти, давно это было. Но некоторые моменты тех страшных лет помнятся так, как будто это было вчера. Помню, как немецкие самолеты бомбили деревню, помню желтые крылья самолетов и кресты на них, помню, как рядом разорвалась бомба, и меня взрывной волной отбросило к соседскому дому. Очнулась под слоем земли, уцелела, меня даже не ранило, наверное, я счастливая. Хотя, не знаю можно ли назвать человека пережившего все это, счастливым.

Еще запомнилось, как немецкий солдат принес нам мыло. Мы с мамой мылись в бане, вдруг кто-то стучится, перепугались все. Я вышла и вижу - немецкий солдат протягивает мне кусочек мыла. Положил мне в ладошку, погладил меня по голове и пошел. Ну и радости у нас было, мы этого мыла в глаза не видели, мылись золой! Вот такая радость…

Не приведи, Господи, еще раз это испытать. Никому не пожелаешь таких воспоминаний - ни другу, ни врагу.

(По воспоминаниям Григорьевой Веры Васильевны жительницы д. Задняя, записала библиотекарь Л. Тимофеева)

     ГЛАВА III

«ПИСЬМО В СОРОКОВЫЕ»

  Современные дети пишут

  о войне

«Письмо в сороковые»

Давным-давно отгремела война. Зажили раны на земле, но раны в человеческих душах не заживают. Да разве можно забыть эту жестокую кровавую войну, где погибло столько людей! Они погибли не зря, а с честью отдавали свои жизни за Родину. Среди взрослых за мир и счастье людей сражались и дети. Имя им – пионеры-герои! К ним я и хочу обратиться, в те далекие сороковые годы.

Дорогие, пионеры-герои, Валя Котик, Миша Васильев, Леня Голиков, Марат Казей!..

Тяжкая вам выпала доля. Нелегкой, но героической оказалась ваша судьба. По приказу Родины за короткое время из маленьких и беззащитных, вы превратились во взрослых и стойких, мужественных и ответственных. Ваши пламенные детские сердца с готовностью откликнулись на общую беду. Вы не смогли остаться в стороне от общей беды, от общего долга. Вы оставили свои игрушки, забыли про свои забавы, война заставила вас повзрослеть. Вместе со взрослыми вы партизанили, подрывали вражеские поезда, ходили в разведку, служили связными, боролись с фашизмом как могли.

За наше счастье, мир на земле, мы обязаны вам, наши ровесники. Низкий поклон вам, герои, за наше мирное небо, счастливое детство! Ваше детство не было безоблачным, вы отдали его за наше счастье. А знаете, я вам все же завидую. Опасно и, наверное, очень страшно слышать взрыв снарядов, свист пуль, видеть, как горит земля, как гибнут рядом люди. Но, наверное, так важно чувствовать себя нужным людям, выполнять ответственные задания, казаться взрослыми.

Я преклоняюсь перед вашим героизмом, волей, перед вашим подвигом! И я хочу заверить вас, что мы, дети второго тысячелетия, не забудем вас, не уроним поднятого вами знамени любви к Родине. Мы обещаем беречь и любить родную землю, охранять ее. Сейчас мы должны получать хорошие знания, чтобы потом своим трудом прославить Россию. Мы должны беречь и охранять природу, быть честными, вежливыми, беречь честь и достоинство русского человека.

Клянемся любить нашу Родину, беречь ее! Клянемся отдать свою жизнь, если это потребуется! Клянемся вам, что мы не подведем!

(Районная газета «Вперед» № 19 от 2001 года Екатерина Высокова пятиклассница Ратицкой школы).  

«Незримая нить»

Однажды в старых маминых книжках я нашла небольшую брошюрку о пионерах-героях. Кто же они такие? Меня очень заинтересовали личности этих детей. Я взяла эту книгу и прочитала ее от корки до корки.

Пионеры-герои – это наши ровесники. В годы Великой Отечественной войны они защищали нашу Родину от фашистских захватчиков. Они выполняли ответственные задания, воевали в партизанских отрядах.

Больше всех меня привлекла история Миши Васильева. Он родился в 1927 году в деревне Должино. Когда ему было 14 лет, началась война. В 1941 году Мишу направили на работу в подпольной организации. Через него руководству организации доставлялись разведывательные сведения и отчеты о проделанной работе.

Миша был младшим из трех братьев. Он был веселым, неунывающим, добрым мальчиком. Не был он физически сильным, не отличался он и большой храбростью. Много читал, был любознательным и самое главное – был настоящим пионером-патриотом. Любил он свою Родину, а в ее лице видел школу, свое село, товарищей, гордился своим отцом-комиссаром. И вот, когда понадобилось встать на защиту Родины, у Миши появились и физические силы, и смелость, и храбрость. Разведчик и связной, он не раз смотрел смерти в глаза, выполняя ответственные и сложные задания.

Миша всего на два года старше меня. Я даже немного ему завидую, что он жил в то время, что был таким героем, что мог доказать верность и преданность Родине.

К моему сожалению, сейчас уже нет пионерской организации, нет ребят с красными галстуками. Но ведь есть мы! И мы тоже любим свою Родину, свою деревню, речку, рощу и все, что нас окружает. Незримой нитью любви к родной земле мы связаны с пионерами-героями из далеких сороковых годов, она нас объединяет и сближает.

(Районная газета «Вперед» № 19 от 2001 года Виктория Дарочкина пятиклассница Ратицкой школы).

«Люби землю свою»

1941год. Июнь. Воскресенье. Черное воскресенье! Кровавое! Страх, ужас, гнев, ненависть, любовь… Что испытали в тот час люди, о чем думали, чего ждали?

Не знаю, не понимаю. Столько времени прошло с той поры, все отошло в далекое прошлое. Но остались еще живые свидетели, те, которые испытали на себе все тяготы этого времени. Они помнят!

Помнила и моя прабабушка Наталья. Хотя на фронте она не была, но здесь для нее был свой фронт, такой же страшный и тяжелый, и также каждый день мог стать последним.

Проводила Наташа мужа на войну, скромно постясь на дорогу. Если бы знать ей, что не увидит она больше своего Васю, то, может, прижала бы его к себе покрепче, да не отпускала бы подольше.

До свидания! Прощай! И все… Теперь одна… Да не совсем одна, в доме – шестеро ребяток, младшенький еще в пеленках. В последнюю минуту Вася дал ей хлеб, три буханки. Свой паек ребятишкам отдал. Принесла Наташа эту последнюю посылку домой, села… Да нет, сидеть нельзя, плачь не плачь, думай не думай, а дело делать надо.

Вот так встретила войну моя прабабушка. Заботы, любовь и жажда жизни придавала ей сил выстоять, не пропасть самой и детей сберечь!

А потом были и самолеты с бомбами, которые бросили прямо на огород. Нет картошки, пропала. Что же теперь делать, чем кормить ораву такую? Плачь не плачь, а сытнее от этого не будешь. Взяла Наташа мешок и отправилась в соседние деревни счастье пытать. Дорога длинная, жарко, думы тяжкие. Ножки-ноженьки, несите! Посчастливилось! Насобирала Наташа шесть ведер картошки, взвалила на свои худенькие плечи. Нет, не донести! А радость-то домой гонит. Так и шла, шаг еще шаг, вот ближе к дому. Не плачьте, детки, идет ваша мама, будете сегодня сыты.

…А потом пришли немцы: «Господь, спаси и сохрани!» Новый порядок, немецкий порядок. И в Наташином доме тоже.

Война. Там Васина  война, а здесь – другая, Наташина война. Как жить под немецким сапогом да не согнуться? Пришло время сеять хлеб. Выделили полосу Наташе. Как вспахать, как посеить? «Помоги, дай сил, Господи!»

И взошла и, заколосилась рожь, потом и слезами обильно политая.

…Немцев, фашистов проклятых, наконец-то выгнали с родной Наташиной деревни, с родной земли. Но война все идет, все собирает кровавый урожай.

«Где же ты, мой Вася? хоть бы весточку прислал».

Но, крепись, Наташа, детей поднимать тебе надо.

1945-й. Весна. Победа. Победа! Это и Наташина Победа тоже. Собрала волю свою в кулак и выстояла, выжила, не согнулась! Где столько сил и терпения отыскала?..

… Бабушка мне часто говорила: «Люби землю свою, и силы будут!»

(Районная газета «Вперед» №23 от 10.07.2000года Александр Искра ученик Волотовской школы)

«В каждой семье война оставила свой след»

Война… Какое страшное слово! Произнося его, я в горле ощущаю комок. Но в этой грозной, жестокой и беспощадной войне есть только один выход – бороться, бороться за свою Родину и победить.

Уже более пятидесяти лет прошло, как отгремели последние бои. С каждым годом, месяцем, днем уходят из жизни ветераны Великой Отечественной, очевидцы тех событий. Недавно не стало моего дедушки Васильева Василия Васильевича.

Когда началась война, дедушке было девятнадцать лет. С первых дней войны он отправился защищать свой родной город – Старую Руссу.

В 42-ом году дедушка попадает в десантно-штурмовую бригаду, которая занималась организацией партизанского движения в тылу врага.

Он шел боевыми дорогами Ленинградской области, Украины, Белоруссии, Эстонии. Дважды был ранен. После тяжелой контузии в 43-ем году начал заикаться, в результате чего до конца своей жизни говорил медленно. Военкоматом был демобилизован в Чувашию, где работал механизатором. Но нашел в себе силы, чтобы вернуться в строй. Благодаря огромной силе воли, упорству, настойчивости, дедушка вновь ушел воевать,  изменив армейскую профессию десантника на шофера и артиллериста. Закончил войну в Германии.

За свои ратные труды и подвиги дедушка был награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны первой степени, медалью «За отвагу», другими наградами.

Я горжусь своим дедушкой, но, к сожалению, его нет в живых. И мне жалко, что я не могу подробнее расспросить его о войне.

Приезжая к бабушке на каникулы, и рассматривая семейный альбом, мы часто смотрим на фотографию, на которой изображен дедушка с друзьями – ветеранами возле памятника погибшим воинам в д. Ратицкие Горки. И вот однажды бабушка обронила: «Вот и не стало, внучек, ни дедушки, ни его друзей. Один только сосед наш, дед Митя остался» И тогда, подсев поближе к бабушке я спросил ее:

-Бабуля, а ты помнишь войну?

-Кто же ее не помнит, внучек. Такое не забывается.

И, тяжело вздохнув, бабушка продолжила:

-Когда началась война, мне было четырнадцать лет. Немцы, как только оккупировали местность, людей семьями начали угонять в Германию. И я чуть туда не попала. Но, к счастью, заболел мой отец, твой прадед, дед Семен. Это и спасло нас. Как ни странно, но иногда и горе счастьем оказывается, поскольку немцы относились к больным людям с боязнью.

Военные зимы (особенно 1942-го года) стояли холодные, снежные. Зимние дороги представляли собой снежные траншеи высотой до 2-3-х метров. И немцы заставляли нас чистить их. И вот дорогу от Сухарева до Волота, по которой теперь на автобусе ездим, мы расчищали вручную.

А в 43-ем году отправили меня в немецкий трудовой лагерь, который находится между Залучьем и Поддорским районом так называемом «чулке», то есть в окружении. Немцы сгоняли сюда мирных жителей на строительство дороги. Были здесь и военнопленные. Дорогу строили на болоте из бревен. Бревна выносили из леса на себе. Кормили плохо: давали немного хлеба, 25 г кровяной колбасы, 10 г маргарина и суп с крапивой. Тех, кто во второй раз вставал в очередь за пайком, избивали палками.

Жили в бункере, вырытом в земле, крыши и стены которого, были сделаны из фанеры. Иногда попадали под обстрелы.

Работали от темна - до темна. И от этой тяжелой работы я заболела. Отправили меня в больницу в Старую Руссу. Но город уже был разрушен. И устроили меня в «кечи». Это был жилой дом, переделанный под тюрьму. Окна заложены кирпичом, стены хранили пережитое прошлое: кто за что сидел, кого за что расстреливали. Среди людей находившихся здесь, много было партизан.

На следующее утро в вагоне для перевозки скота меня отправили домой в Волот. И до февраля 44-го года, пока не пришли люди в белых халатах (это были наши разведчики), приходилось работать на немцев. Со слезами на глазах односельчане встречали бойцов и приглашали в дома.

Бабушка замолчала, а я задумался. Я не видел войны, я не знаю войны. Но по рассказам бабушки, папы (он участник Афганской войны), по прочитанным книгам и просмотренным кинофильмам я представляю, что такое война.

(Районная газета «Вперед» №23 от 10.07.2000года Саша Васильев ученик 5 «б» класса Волотовской школы).

«Сестра милосердия»

Более шестидесяти лет прошло с тех пор, как отгремели залпы Великой Отечественной. Поросли травой поля сражений, от окопов остались небольшие углубления, покрытые травой. Годы уносят от нас участников и ветеранов войны. Все меньше и меньше остается их в живых. И мы не должны забывать о них, ведь именно благодаря им мы представляем, что такое война.

Каждый ветеран помнит о том, где он воевал и где потерял своих друзей, как и где встретил победу. Накануне праздника победы я и решила встретиться с ветераном Великой Отечественной войны Кудряшовой Марией Ивановной.

- Мария Ивановна, скажите, пожалуйста, каким Вам запомнилось 22 июня 1941 года?

- Это был страшный, жуткий день. В это время я училась на курсах техников-животноводов в Мошенском районе (сама я из Маревского района). Ранним утром, придя на занятия, нам объявили, что началась война. Меня охватил ужас, по телу пробежала дрожь, первые мысли были о доме: «Как-то они там?» Но мне почему-то казалось, что этот кошмар ненадолго. Скоро, вручив удостоверение, нас досрочно распустили по домам.

- А сколько Вам было лет, когда началась Великая Отечественная война?

- Девчонка еще была, молоденькая, всего лишь девятнадцать лет.

- Мария Ивановна, расскажите пожалуйста, о своей военной жизни.

- Война приближалась к нам. В районе стали эвакуировать скот. Меня назначили старшей. Но мне хотелось уйти на фронт добровольцем, я пошла в военкомат, но получила отказ. Отправилась со скотом, прошла несколько километров с одной девчонкой. Через некоторое время еще раз попыталась пойти добровольцем, но мне вновь отказали.

И вот, на мое счастье, в конце 1942 года мимо нас проходил госпиталь. Это был хирургический полевой подвижной госпиталь №2204. На этот раз мне улыбнулась удача. Меня взяли вольнонаемной. Сначала я стирала белье, варила обед, а вот в 1943 году приняла присягу и стала красноармейцем Гришухиной Марией Ивановной. Окончила курсы санинструкторов.

Наш госпиталь шел сразу за армией. Раненых с поля боя выносили на плащ-палатках, под руку. Тяжелораненым оказывали первую помощь и отправляли в ближайшие госпитали. Помогала сержанту Вале Анашкиной в организации по эвакуации раненых.

Госпиталь наш располагался в основном в утепленных палатках, а когда немцы отступали – в их блиндажах, но там сначала работали наши минеры. В деревнях стояли мало.

- Мария Ивановна, в каких местах Вы принимали участие в боевых действиях?

- Я прошла Прибалтийский, Северо-Западный и Карельский фронты.

- Какие военные эпизоды оставили неизгладимый след в Вашей душе?

- Вспоминается бой под горой Петсамо (Печенга), северо-западнее Мурманска. Тяжелый, горячий бой. Пыль, грязь, кругом пули свистят, как в аду. Не разобрать, где свои, а где враги.