Конструирование у Женевьев Севин-Дюрин

Установка:

Воркшоп, посвященный исследованию архивов и практическому конструированию.

Место расположения: Ассоциация культуры и развития (?),18 rueNeuveSainteCatherine, Марсель

Продолжительность: 2 недели, декабрь 2011

Начиная с 1970х годов, французский костюмер Женевьев Севин-Дюрин систематически развивала и совершенствовала метод конструирования, в котором одежда создается из единого лоскута ткани на теле, что называется «‘coupeenunseulmorceau. Ее работа основана на исследованиях до-швейных способов создания одежды (pre-tailoring), т.е. способов, существовавших до Средневековья в Европе, а также изучении различных этнических костюмов всего мира, существовавших до создания системы чертежей, базовых лекал и манекенов (Sevin-Doering 2004).

В декабре 2011 года я приехал к ней в студию в Марселе. Хотя сейчас она уже преклонного возраста и уже 7 лет как ослепла, она сама объясняла мне свою философию и рабочий метод в течение 2 недель. Я получил свободный доступ к ее моделям и архивам, а также был приглашен поработать в студии с ней и ее дочерью, МириэльДюрин-Борн.

Рис. 19 (стр. 44-47) Женевьев Севин-Дюрин в своем ателье

Рис. 20 (стр. 48) Костюм дАргант

Рис. 21 (стр. 49) Коллаж из лекал, лекала для костюма дАргант

Рис. 22 (стр. 50) Костюм для Макбета

Рис. 23 (стр. 51) Лекала для костюма Макбета

Рис. 24 (стр. 52) Примерка сюртука из архива Женевьев

Рис. 25 (стр. 53) Женевьев проверяет жакет, расколотый и разложенный на полу

Размышления – новый взгляд на создание одежды

До встречи с Женевьев я был знаком с ее методом только по книгам (Debo 2003; Trebbi 2010) и ее вебсайту (Sevin-Doering 2004). Идея создания одежды из единого лоскута ткани казалась интересным полем для исследования и развития с точки зрения взаимодействия двумерных и трехмерных форм. С 2009 по 2011 год, создавая коллекции для одноименного бренда, я развивал метод Женевьев, работая в стиле, похожем на тот, что описываю в Главе 2.5 как «экспериментирование с лекалами». Печатая и увеличивая лекала, пробуя понять, как они будут сочетаться друг с другом, и дальше изменяя и разрабатывая формы и детали, я создавал новые модели для коллекций. Я также пытался объединить традиционные базовые лекала в лекала, выполненные из одного куска ткани, что изменяло привычное положение швов на различных моделях. Нечто похожее было сделано в NorthFace (Liszewski 2014) или дизайнерами DavidTelfer и MariaHedmark.

Когда я лично ознакомился с работой и идеями Женевьев, все методические и теоретические расхождения в моих попытках работать в стиле ‘coupeenunseulmorceau’ обнаружились сами собой. Одежда Женевьев более точно и естественно прилегала к телу, чем все мои попытки, и даже двигалась на человеке иначе, чем мои творения. Я приступил к идее вырезания одежды из цельного куска ткани, имея теоретическую базу, которой научился в школе закройщиков – т.е. с разработки базовых лекал, основанных на швейной матрице, как это делается в BauerTailors. Здесь же отправной точкой были ткань и тело. Базовых лекал или манекенов, расчерченных по горизонтали и вертикали нигде не было и следа. Одежда создавалась на человеке, для которого была предназначена, пока он ходил туда-сюда по ателье. Более того, следуя Севин-Дюрин (2007), когда кто-то начинает работать с живым телом, не существует четкой логики, как разделить детали, скажем, на верхнюю часть плеча или боковые шва. Как раз наоборот, плечи являются одними из естественных точек, где одежда лежит на теле, и откуда ее тянет вниз сила притяжения. Как Женевьев мне объясняла, ты должен работать изнутри наружу, а не снаружи внутрь. Под этим она имела ввиду, что чем начинать от базовых лекал или кусков ткани, форму которым задает тело, надо начинать с самого тела, заворачивая и/или драпируя его в ткань, следуя его изгибам, формам и движениям.

Очевидно, что метод Женевьев опирался на теоретическое понимание тела, отличное от того, которому научили меня на швейных курсах. Однако, насколько оно отличалось от традиционной швейной матрицы, было не ясно, поскольку оно не было выражено ни визуально, ни вербально, только лишь через модели и лекала с нанесенными на них отметками, отражающими иной взгляд на создание одежды.

Дискуссия – работа изнутри наружу

Базовые линии, лежащие в основе создания лекал в BauerTailors, задавали вектор работы и были напрямую связаны с тем типом одежды, который производили в ателье. Работа была очень последовательной и четкой, но и результат ее был строго задан. Такая система традиционного пошива была оправдана и в Westwoodstudio; иногда одежда создавалась по такому же принципу, но не реже его ставили под сомнение, шли методом от противного, нарушая правила и условности. Такая система создания одежды, идущая извне в направлении тела, как говорила Женевьев, начинается с четкой матрицы и избавляется от лишнего объема и ткани благодаря вытачкам, рельефным вертикальным швам и плечевым швам. В одежде Женевьев, однако, нет ни того, ни другого, ни третьего.

Опыт работы в Westwoodstudioизменил основные условия исследования. Ранее главный фокус ставился на создании лекал одежды – на развитии и исследовании двумерной системы, дающей определенный результат, когда одежду надевали на трехмерное тело. В Westwoodstudio же все начиналось и заканчивалось трехмерностью. Во время бесчисленных примерок не раз говорилось, что «самое главное – это тело, не одежда и не лекало. Нам интересно, что одежда делает с телом». Мысль о том, что в центре внимания должно быть тело, стала еще более очевидна, когда я познакомился и начал работать с Женевьев Севин-Дюрин. Для нее лекало было важно не как инструмент, как красивое напоминание о форме, которая лепится исходя из тела, наоборот – как лекала применяются к нему.

Основные линии швейной матрицы, которые использовались в BauerTailors, и служили точкой отсчета всех «за» или «против» в Westwoodstudio, полностью отвергались Женевьев Севин-Дюрин. Вместо этого она опиралась на до-швейные методы создания одежды. Однако, эта альтернативная система не была документально представлена или как-то визуализирована, и когда я спросил, как были созданы более сложные модели, мне просто ответили, что они создавались как «объекты искусства».