Назначение экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела

Теория уголовного процесса рассматривает возбуждение уголовного дела в качестве первой, начальной стадии уголовного судопроизводства, содержание которой отнюдь не исчерпывается, а лишь завершается принятием решения о возбуждении уголовного дела либо об отказе в нем.

По современным представлениям, содержание этой стадии составляют:

- получение и фиксация первичной информации о готовящемся, совершаемом или совершенном преступлении;

- разрешение вопроса о том, является ли сообщение о преступлении законным поводом к возбуждению уголовного дела;

- принятие мер для предупреждения или пресечения преступления, а равно и для закрепления и сохранения следов преступления;

- установление и проверка возможных обстоятельств, препятствующих возбуждению уголовного дела;

- осуществление действий для проверки:

- наличия оснований к возбуждению уголовного дела, на которые указано в источнике информации;

- наличия признаков преступления в фактах, сведения о которых получены из сообщения о преступлении;

- определение статьи (части, пункта) Уголовного кодекса, по которой может быть квалифицировано преступление;

- определение подследственности (и возможная передача сообщения по подследственности);

- вынесение решения о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела*(395).

К этому следует еще добавить, что решение следователя (органа дознания, дознавателя) о возбуждении уголовного дела должно быть, в соответствии с ч. 1 ст. 146 УПК РФ, санкционировано прокурором.

Стадия возбуждения уголовного дела - не одномоментный акт, но процесс, деятельность, продолжительность которой закон (ч. 1 ст. 144 УПК РФ) устанавливает в общем случае до трех суток, но разрешает продлить и до 10 суток; а при необходимости проведения документальных проверок или ревизий прокурор вправе по ходатайству следователя или дознавателя продлить этот срок до 30 суток (ч. 3 ст. 144 УПК РФ). Этот срок предоставлен органу, правомочному возбуждать уголовные дела, для установления достаточных данных, указывающих на признаки преступления.

Такая проверка, предпринимаемая на стадии возбуждения уголовного дела в целях выявления признаков преступления, по закону, как известно, не может осуществляться путем производства следственных действий. Исключение составляет осмотр места происшествия: в случаях, не терпящих отлагательства, осмотр места происшествия может быть произведен до возбуждения уголовного дела (ч. 2 ст. 176). Логическим основанием для такого исключения служит, на наш взгляд, ч. 4 ст. 146 УПК РФ, указывающая на необходимость в стадии возбуждения дела принимать меры к закреплению следов преступления.

Значение осмотра места происшествия для раскрытия преступления и установления виновных не требует доказательств. Для обеспечения его результативности на практике привлекают к участию в осмотре специалиста, чаще всего криминалиста (помимо судебного медика, чье участие в некоторых случаях обязательно по закону). Однако при раскрытии и расследовании преступлений по "горячим следам" такое участие специалиста оказывается недостаточным в силу ограниченности его функций*(396).

Анализ подобных ситуаций привел Б.М. Комаринца к выводу о необходимости проведения в ряде случаев криминалистических экспертиз на месте происшествия, иногда параллельно с его осмотром. Объектом экспертного исследования становится обстановка места происшествия, подлежащая изучению в своем первоначальном, не нарушенном действиями следователя состоянии*(397). Понятно, насколько существенными при этом оказываются выигрыш во времени, возможность оперативно использовать результаты экспертизы, реально включить их в комплекс средств и методов раскрытия преступлений "по горячим следам".

Однако реализация рекомендаций о производстве экспертизы на месте происшествия параллельно с его осмотром в большинстве случаев оказывается невозможной по причинам процессуального характера: на практике осмотр места происшествия, как правило, проводится до возбуждения уголовного дела, когда следователь не имеет права назначить экспертизу. Между тем, выявить признаки преступления и закрепить его следы в соответствии с требованиями закона порой невозможно без проведения экспертного исследования. Все это послужило основанием для постановки в процессуальной и криминалистической литературе вопроса о возможности назначения экспертизы до возбуждения уголовного дела.

Инициаторы постановки указанного вопроса (Я.П. Нагнойный, 1967; Р.С. Белкин, 1969; Х. Рооп, 1971; Г. Мудьюгин, М. Похис, 1971; Ю.Н. Белозеров, А.А. Чувилев, 1973; Е.Н. Тихонов, 1985; и др.), исходя из реальностей следственной практики, особенно в области судебно-медицинских исследований до возбуждения уголовного дела, предлагали разрешить по закону наряду с осмотром места происшествия при необходимости или в определенных случаях производство экспертиз в стадии возбуждения дела*(398).

Естественно, что это предложение вызвало и решительные возражения. В.М. Савицкий (1974, 1975), В.Д. Арсеньев (1976), В.И. Шиканов (1978), И.Н. Сорокотягин (1984) и др. выдвинули ряд соображений против такого изменения закона*(399). Их доводы в основном сводились к следующему.

Разрешение назначать экспертизу до возбуждения уголовного дела создает опасный прецедент и приведет к тому, что по тем же основаниям начнут проводиться и другие следственные действия: "...не останется решительно никаких оснований - юридических, фактических, логических - для запрета производить до возбуждения дела любые следственные действия... В результате мы окажемся очевидцами и невольными соучастниками постепенной эрозии процесса в его досудебных стадиях"*(400). Подобная практика повлечет существенное ограничение законных прав и интересов заинтересованных в исходе дела лиц; к тому же для производства экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела отсутствуют необходимые процессуальные условия. Кроме того, для возбуждения уголовного дела обычно бывает достаточно данных, указывающих на признаки преступления, для установления которых не требуется производство экспертизы. Производство экспертизы на этой стадии процесса может привести к неоправданной затяжке в принятии решения о возбуждении дела или об отказе в нем.

Проанализируем, насколько основательны эти возражения. Ссылки на возможность возникновения опасного прецедента не имеют под собой почвы. Как справедливо заметил Р.С. Белкин, "таким прецедентом вполне мог бы уже стать осмотр места происшествия, однако этого не случилось в силу императивного указания закона. Почему тогда столь же категорическое указание закона о возможности в исключительных случаях назначать экспертизу до возбуждения уголовного дела окажет противоположное действие на практику?"*(401)

Нередко высказывается мысль, что предложение о проведении экспертизы в целях проверки наличия оснований для возбуждения уголовного дела обусловлено исключительно ведомственными интересами - стремлением следственных органов предельно сократить в своих статистических показателях число прекращенных уголовных дел. В связи с этим дается рекомендация: в случаях, когда без проведения экспертизы отсутствует уверенность в наличии оснований для возбуждения дела, решать этот вопрос положительно, т.е. возбудить уголовное дело; а если в результате проведения следственных действий, в частности экспертизы, будет установлено отсутствие события преступления либо состава преступления, - прекратить его, не придавая значения такому статистическому показателю, как число прекращенных уголовных дел для оценки деятельности следственных органов.

С чисто "технической" стороны такой путь вполне осуществим и закону формально не противоречит. Однако, разделяя мнение о том, что количество прекращенных уголовных дел действительно не может служить показателем качества работы следственных органов, мы все же считаем высказанное предложение неприемлемым. Нельзя забывать, что после возбуждения уголовного дела следователь вправе производить все процессуальные действия, в том числе и такие, которые существенно затрагивают охраняемые законом права и интересы граждан. Следовательно, необоснованное возбуждение дела, даже если впоследствии оно и прекращено, влечет отрицательные последствия для лиц, права которых были ущемлены.

Проведение же экспертизы до возбуждения дела означает только привлечение (причем в процессуальной, т.е. обеспечивающей максимум объективности, форме) сведущего лица к установлению наличия или отсутствия оснований для возбуждения дела путем исследования на основе его специальных познаний определенного объекта или ситуации.

Когда говорят, что для проведения экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела нет необходимых процессуальных условий, обычно имеют в виду следующее. Направляемые на исследование объекты еще не имеют статуса вещественных доказательств, нет процессуальной возможности при необходимости провести повторную или дополнительную экспертизу. "Заключение экспертов, как правило, основывается на других доказательствах. Если до назначения экспертизы не будут собраны необходимые материалы, это затруднит формулирование вопросов эксперту и может сделать невозможным само экспертное исследование... Если выполнение этого следственного действия будет разрешено до возбуждения уголовного дела, то никто не вправе запретить следователю использовать для проверки поступившего заявления весь арсенал процессуальных средств, относящихся к производству экспертизы и оценке ее результатов"*(402). К этому иногда добавляют, что для возбуждения уголовного дела вовсе не требуется достоверно установить обстоятельства преступления, а достаточно лишь предположения о преступлении.

На это можно возразить, что, во-первых, и по возбужденному уголовному делу на экспертизу зачастую представляются объекты, еще не имеющие, строго говоря, статуса вещественных доказательств.

Во-вторых, мнение о том, что заключение эксперта, как правило, основывается на других доказательствах, а их на этой стадии еще нет, едва ли убедительно. Эксперт основывает свое заключение не на других доказательствах, а на результатах своего исследования. К тому же на этой стадии необходимость в экспертном исследовании возникает применительно к таким объектам, которые или были уже обнаружены при осмотре места происшествия, в процессе которого и устанавливаются обстоятельства, значимые для эксперта (характер, расположение, связь с другими объектами обстановки места происшествия и пр.), или для исследования которых не требуется дополнительной информации (поддельный денежный знак, недоброкачественные пищевые продукты, фальсифицированные напитки и т.п.).

В-третьих, для проведения дополнительной или повторной экспертизы и в этом случае нет никаких помех либо после возбуждения уголовного дела, либо, при возможности, опять-таки до его возбуждения. Мнение же о том, что для возбуждения уголовного дела не требуется достоверно установленных обстоятельств, а можно довольствоваться предположениями, едва ли можно считать серьезным аргументом, о чем свидетельствует практика прекращения неосновательно возбужденных уголовных дел.

Следственная практика свидетельствует о том, что без компетентного заключения сведущего лица иногда невозможно решить вопрос о наличии оснований для возбуждения уголовного дела. В связи с этим Я.П. Нагнойный пишет: "Для определения тяжести телесных повреждений, как и для установления половой зрелости потерпевшей по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 120 УК УССР, обязательно назначение экспертизы. От характера выводов о тяжести телесных повреждений зависит не только квалификация действий обвиняемого, но и наличие или отсутствие у органа расследования основания для возбуждения уголовного дела вообще... Но как должен поступить следователь, имея в своем распоряжении только заявление о нанесении телесных повреждений? Некоторые работники органов расследования во избежание необоснованного возбуждения уголовного дела сначала направляют потерпевших на судебно-медицинское освидетельствование, а затем в зависимости от его результатов принимают решение о возбуждении уголовного дела или об отказе в нем. Если дело возбуждается, тогда экспертиза назначается официально. Другая часть работников органов расследования назначает в подобных случаях судебно-медицинскую экспертизу до возбуждения уголовного дела"*(403).

Попытки подменить экспертизу "предварительными исследованиями" не только не решают проблемы, но и, наоборот, могут существенно осложнить ее решение, повлечь за собой прямые нарушения закона. "На первый взгляд, - писал Е.Н. Тихонов о практике предварительных исследований, - ничего плохого в этом нет, кроме задержки сроков предварительной проверки материалов до возбуждения уголовного дела и удлинения сроков предварительного расследования. Однако и этот "законный" путь влечет еще большие нарушения законности. Дело в том, что, как правило, исследуемые объекты в результате такого непроцессуального исследования изменяют свое первоначальное состояние, частично или полностью утрачиваются. В связи с этим практика идет по пути поручения производства экспертизы тому же специалисту, который проводил исследование в непроцессуальной форме, так как в ином случае, когда экспертиза будет поручена другому специалисту, он получит уже измененные в качественном и количественном отношениях объекты и ему нечего уже будет исследовать самому. Но и в таком случае происходит нарушение закона - сначала специалист проводит непроцессуальное исследование, а затем он предупреждается об ответственности за дачу заведомо ложного заключения (ст. 181 УК РСФСР) и дает заключение как эксперт - участник уголовного судопроизводства, не говоря уже о том, что такое "повторное экспертное исследование" влечет неоправданные затраты рабочего времени, сил и материальных средств. Изученные нами материалы экспертной практики свидетельствуют о том, что дважды "исследуется" каждый третий-пятый объект названных категорий (взрывчатые, наркотические и т.п. вещества. - А.Б.)"*(404).

Как указывает Е.Р. Россинская, "по данным ЭКУ ГУВД г. Москвы, около 80% взрывчатых и наркотических веществ исследуется дважды: сначала при производстве предварительного исследования с оформлением справки, затем в ходе судебной экспертизы. Повторяется около половины технико-криминалистических исследований документов, что при большой загруженности государственных судебных экспертов (от двухсот до трехсот экспертиз и исследований в год) представляется крайне нерациональным"*(405). Кроме того, эксперт, выполняющий экспертизу, учитывает результаты предварительного исследования (особенно в том случае, когда объект отсутствует), а значит, фактически "при этом он производит оценку предварительного исследования и, если считает его выполненным методически правильно, а результаты его обоснованными, то подтверждает это в выводах. Таким образом, эксперт подменяет собой следователя, что вряд ли можно считать допустимым с процессуальной точки зрения"*(406).

Теперь, когда новый УПК РФ разрешил сведущему лицу участвовать в процессе в качестве эксперта уже после того, как то же лицо привлекалось в качестве специалиста, нарушения закона в этом уже нет, однако прочие недостатки такого "повторного экспертного исследования" сохраняются. Но сказанным не исчерпывается опасность подобного пути получения оснований для возбуждения уголовного дела. Следователь лишен возможности лично наблюдать за проведением предварительных исследований, принимать необходимые меры при несогласии с их результатами или примененными методиками. Возможности подобных исследований принципиально более ограничены, нежели возможности судебной экспертизы.

С нашей точки зрения, нет никаких сколько-нибудь серьезных препятствий для принятия законодателем решения о возможности производства экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела. Естественно, что такое разрешение должно иметь определенные ограничения, прямо предусмотренные в законе. Так, например, закон может содержать перечень ситуаций (и даже исчерпывающий!), при которых экспертиза может быть проведена до возбуждения уголовного дела (например, для установления причин пожара, причин наступления смерти, ответственности тех или иных лиц за наступление последствий дорожно-транспортного происшествия, природы вещества и т.п.) или, напротив, при которых она не может быть проведена (в том числе и такая, которая требует получения образцов для сравнительного исследования в порядке ст. 202 УПК и допускает принудительный порядок их получения, что, как всякое принуждение, требует отдельной законодательной регламентации).

В УПК РФ уже содержатся указания на участие эксперта в производстве осмотра места происшествия (до возбуждения уголовного дела) - например, в ст. 178 указывается, что следователь производит осмотр трупа с участием понятых, судебно-медицинского эксперта (а не специалиста в области судебной медицины, как ранее указывалось в ст. 180 УПК РСФСР). В законодательной форме протоколов многих следственных действий: осмотра места происшествия, предметов и документов, местности, жилища и иного помещения, осмотра и прослушивания фонограммы, следственного эксперимента, проверки показаний на месте - предусмотрено участие эксперта (Приложения N 4, 51, 86, 91, 107, 108 к ст. 476 УПК РФ). Таким образом, можно надеяться, что первый шаг к допущению назначения судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела уже сделан.

К сказанному добавим, что УПК Узбекистана (1994) и Казахстана (1998) законодательно разрешили производство экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела.