Тема родины в романе «Машенька» В. В. Набокова.

(22 апреля 1899, Санкт-Петербург — 2 июля 1977, Монтрё, Швейцария)

Владимир Набоков, выдающийся русский писатель, получил признание в 1920-х годах в эмиграции и только во второй половине 80-х годов вернулся своими произведениями на родину, в Россию. Его творческая деятельность началась на исходе Серебряного века русской поэзии и продолжалась вплоть до 70-х годов. Так сложилось, что творчество Набокова вписано в историю сразу двух национальных литератур — русской и американской, причем все его романы, написанные по-русски и по-английски, — подлинные литературные шедевры. Набоков очень много сделал для знакомства западной читательской аудитории с вершинами русской литературной классики, переводил Пушкина и произведения русских писателей XIX века. Родина, огромная любовь к ней всегда оставались в сердце писателя.

В. Набоков (до 1940 г. печатал свои произведения под псевдонимом Владимир Сирин) родился в Санкт-Петербурге в семье известного деятеля кадетской партии, члена Первой Государственной думы В. Д. Набокова. Семья Набоковых аристократическая, весьма состоятельная и родовитая, с английским «уклоном». С детства В. Набоков знал одинаково свободно русский, английский и французский языки. Учился в Тенишевском училище.
Первые сборники стихов В. Набокова были опубликованы еще в 1916 и 1918 гг. После революции вместе с родителями эмигрирует (1919); вначале семья странствует по континентальной Европе, затем В. Набоков поселяется в Англии, учится в Кембридже (окончил в 1922 г.). Возвращается на континент, живет в Германии, в Берлине: в 1937 г. эмигрирует из фашистской Германии во Францию, живет в Париже.

Полтора десятилетия — с середины 20-х гг. и до 1940 г. Набоков-Сирин — один из наиболее значительных писателей Русского Зарубежья. Выходят сборники его стихов, один за другим на протяжении этих лет публикуются его романы («Машенька», 1926; «Король, дама, валет» 1928; «Защита Лужина», 1930; «Камера обскура», 1933; «Дар»‘ 1937; «Приглашение на казнь», 1938), сборник рассказов «Возвращение Чорба».
В 1940 г. немецкая оккупация Франции вынуждает его эмигрировать еще раз — в Соединенные Штаты Америки, где он, помимо писательства, преподает русскую литературу в американских колледжах и университетах, а также занимается энтомологией в Гарварде. Последние годы жизни провел в Швейцарии.
После 1940 г. исчезает русский писатель Владимир Сирин и появляется англо-американский писатель Владимир Набоков. На русском языке он почти не пишет, но связей с родной литературой
и родным словом не прерывает — и как преподаватель, и как исследователь русской классики Х!Х в; и как талантливый и продуктивный переводчик на английский язык русских классиков (Гоголь, Пушкин, Лермонтов).

В. Набоков-Сирин едва ли не единственный в русской литературе пример глубокой укоренённости художника в иноязычной культуре. Он стал выдающимся мастером литературы и в русской, и в англоязычной ипостасях. На английском языке он пишет принесший ему мировую известность роман «Лолита» (1955), а также романы «Жизнь Себастьяна Найта» (1941), «Ада или желание» (1969) и «Пнин» (1957). Одна из лучших автобиографических книг ХХ века — его воспоминания «Другие берега» (1954).
Рафинированный художник, волшебник слова, утонченный стилист, В. Набоков был несомненно, рожден высокой петербургской художественной культурой и развивал ее традиции за рубежом.
Его облик неповторим среди крупных людей русской литературы нашего века.

Первый роман писателя «Машенька» был написан к осени 1925 года, а вышел в 1926 году. Роман был оценен положительно в среде русских эмигрантов, но шумного успеха не имел, так как содержание его было об их собственной жизни, унылой и тоскливой. В романе действие длится одну неделю апреля 1924 года. В это время большая часть русской эмиграции переезжала из Берлина в Париж.

События романа разворачиваются в недорогом берлинском пансионе, который находится рядом с железной дорогой. Тревожные гудки, стук колес постоянно напоминают русским эмигрантам о потерянной родине.

Главный герой, Ганин Лев Глебович, проживает в пансионе для русских, где, кроме него, обитают:

- Алферов Алексей Иванович (математик);

- Подтягин Антон Сергеевич (старый поэт), «уютная барышня» Клара, влюбленная в Ганина и работающая машинисткой;

- влюбленная пара – танцовщики балета Колин и Горноцветов.

Ганин приехал в Берлин год назад, за это время он сменил несколько работ: санитар, рабочий, официант. Он сумел скопить достаточно денег, чтобы уехать, но сначала ему нужно расстаться с Людмилой, с которой они связаны отношениями уже три месяца, что ужасно надоело герою. Но предлога для разрыва найти Ганин никак не может. Окна его комнаты, как назло, выходят на железную дорогу, и желание уехать становится непреодолимым. В порыве захлестнувших его чувств Лев Глебович объявляет хозяйке пансиона, что в субботу уезжает.

Перед нами семеро русских эмигрантов, но только одному из них нравится берлинская жизнь. Это Алексей Алферов, мелкий служащий, называющий себя математиком. Он не так давно приехал в пансион из России и намерен остаться в Берлине. Он с нетерпением ждет приезда жены Марии. Своему ожиданию и вообще всему, что происходит с ним, Алферов придает широкий, даже мистический смысл. Даже то, что они вместе с главным героем романа Ганиным застряли в лифте, Алферов предлагает трактовать как некий «знак», символ.

Сведения о жене Алферова, Маше, Набоков сообщает очень скупо. По рассказам Алферова, его жена — чистый идеал женственности и красоты. О ней он говорит только в приподнятых тонах. Герой взахлеб рассказывает о том, как его жена обожает загородные прогулки, а ее облик может воссоздать только талантливый поэт. Алферов предлагает поэту Подтягину, тоже живущему в пансионе, описать «такую штуку, как женственность, прекрасную русскую женственность».

Внешняя простота первого набоковского романа обманчива: простая композиция, все герои на первом плане, действие разворачивается как в пьесе. Казалось бы, нет никакого «второго плана» повествования. Читатель воспринимает неуместное умничанье, бестактность, неприятную навязчивость, неряшливость Алферова как банальную пошлость этого персонажа. Однако уже в этом первом романе робко проступают черты словесной игры, сложного стиля Набокова, который сформируется позже.

В романе Набокова «Машенька» талантливо описаны городские пейзажи. Читателя привлекает меткость портретных и психологических характеристик героев, а также сила чувств воспоминаний героя. На первый план автор выводит взгляды и суждения Ганина. В этот образ Набоков вложил остроту и сложность своего восприятия мира, а также собственные воспоминания о России.

В фотографии жены математика Ганин узнает девушку, в которую впервые влюбился. Его захватывают воспоминания о прошлом, он даже, по своим ощущениям, молодеет лет на десять. А на следующий день он говорит Людмиле, что влюблен в другую. Ганин чувствует свободу и целиком отдается воспоминаниям.

Ему шестнадцать лет, он находится в летней усадьбе, где восстанавливается после тифа. От скуки юноша создает в мыслях образ идеальной возлюбленной, которую и встречает ровно через месяц. Это была Машенька – девушка с «каштановой косой в черном банте», горящими глазами, смуглым лицом и «подвижным, картавым» голосом. Она была постоянно веселой, очень любила сладкое. Как-то Ганин встретил ее с подружками, и они договорились пойти кататься на лодке, но на следующий день Машенька пришла без подруг. С того времени молодые люди стали встречаться рядом с пустой усадьбой. Когда накануне отъезда в Санкт-Петербург они свиделись в последний раз, Ганин заметил, что ставни у одного окна приоткрыты и в стекле угадывается лицо. Оказалось, что подглядывал за ними сын сторожа. Ганин так разозлился, что сильно избил его. На следующее утро главный герой уехал. Машенька же переехала в Петербург лишь в ноябре. Теперь встречаться молодым людям стало труднее – на улице мороз, долго не погуляешь. Единственной отрадой был телефон – по вечерам они могли часами говорить друг с другом. А незадолго до Нового года семья Машеньки переехала в Москву. К своему удивлению, Ганин почувствовал от этого облегчение. Летом у них появилась возможность встретиться вновь. Единственная проблема – в этом году отец Машеньки снял дачу в пятидесяти верстах от усадьбы Ганиных. Юноша отправился к своей возлюбленной, но добрался уже затемно. Она встретила его словами: «Я твоя, делай со мной все, что хочешь». Но вокруг было слишком много шорохов, Ганину казалось, что кто-то идет, поэтому он быстро ушел. 

Последний раз они встретились через год после этого в поезде и с тех пор не виделись. Только обменялись несколькими письмами во время войны.

Четыре дня герой воссоздает в своей памяти подробный образ родины. Воспоминания настолько живые и реальные, что полностью вытесняют в сознании героя впечатления о Берлине. Лавину воспоминаний вызвало то, что на фотографии Ганин узнает в жене Алферова Машеньке свою первую возлюбленную. В душе Ганина происходит переворот, помогающий ему обрести реальность. Толчком к раздумьям, к «возвращению в себя», служат и слова Алферова: «Пора нам всем открыто заявить, что России капут, что наша родина, стало быть, навсегда погибла».

 Автор убежден в том, что только искусство способно противостоять распаду и забвению, что жизнь, преображенная в роман, и есть единственная надежная реальность. Поэтому в финале романа Ганин вдруг отказывается от намерения встретить и увезти с собой Машеньку: «Ганин глядел на легкое небо, на сквозную крышу — и уже чувствовал с беспощадной ясностью, что роман его с Машенькой кончился навсегда. Он длился всего четыре дня, — и эти четыре дня были, быть может, счастливейшей порой его жизни». За эти четыре дня Ганин вспомнил три последних года жизни в России от первой встречи с Машенькой до последнего ее письма к нему.

В воспоминаниях героя о Машеньке воплотилась эмигрантская мечта и надежда на возвращение в Россию. Но вернуться на родину можно только в воспоминаниях. Таков смысл концовки романа.

В конце жизни Набоков писал: «А когда мы вернемся в Россию? Какой идиотской сентиментальностью должна звучать... наша невинная надежда для оседлых россиян. А ведь она не историческая, – только человеческая, – но как им объяснить? Мне-то, конечно, легче, чем другому, жить вне России, потому что я наверняка знаю, что вернусь, – во-первых, потому что я увез с собой от нее ключи, а во-вторых, что все равно когда, через сто, через двести лет, буду жить там в своих книгах...»