Политика — игра по правилам

Как и любая другая социальная система, политика подчиняется регулирующим ее законам. Эти законы бывают как писаными (нормы права), так и неписаными (традиции, обычаи, правила поведения). В эпоху быстрых перемен официальные нормы и предписания подвергаются серьезным изменениям, пишутся новые конституции, принимаются своды законов, призванные регулировать официальные отношения между властвующими и подчиненными. Из опыта нашей повседневной жизни мы хорошо представляем себе, как непросто добиться исполнения даже давно действующих законов, осуществить гарантированные ими права, пробиться сквозь частокол всевозможных бюрократических инструкций. Что же говорить о множестве новых законодательных актов, которые нам предстоит узнать и исполнить! Отменяются или вводятся не только правила, но и роли, которые разыграются по этим правилам. Например роль вице-президента в России то вводится, то отменяется. Сейчас российские политологи все чаще настаивают на необходимости вернуть институт вице-президентства несмотря на негативный опыт[54]. Все чаще накануне парламентских и президентских выборов самые разные политические силы заводят речь о поправках к Конституции.

Представители исполнительной власти сетуют на то, что законы не исполняются. Частая смена правил игры приводит к появлению правового нигилизма, неуважению к законам, которые меняются так часто, что нет смысла их принимать в расчет. Непринятие правил игры основными действующими лицами российской политики сказывается в нарастании хаотических процессов, слабой управляемости и усугубляет и без того серьезные кризисные явления и в экономике, и в политике.

В такие периоды общество начинает руководствоваться не столько писаными, сколько неписаными правилами, устанавливаемыми не официальной политикой, а группами, имеющими реальную силу (в том числе и грубой силой, и силой денег). Именно они и «заказывают музыку». Нередко эти теневые структуры более эффективно осуществляют политические функции, чем формальная власть. Несколько лет назад газеты писали о том, что после ареста одного из главарей екатеринбургской мафии в городе резко возросла преступность; в правоохранительные органы начали обращаться граждане с просьбами выпустить главаря мафии на волю, так как милиция не могла справиться с подчинявшимися ему преступными группировками.

В последние годы обнародовано немало сенсационных материалов, свидетельствующих о роли «олигархов» в современной российской политике — как до кризиса 17 августа, так и после него. Как показывают исследования взаимодействия политической и деловой элит[55], этот процесс приобретает все более опасные формы и делает «белый» сектор политики все более узким, а саму политику —все менее прозрачной для рядовых участников процесса.

Это не значит, что в эпоху перемен правила игры диктуют только те, у кого есть сила или деньги. Нередко именно люди, олицетворяющие неподкупность, справедливость и правду, моральную силу, задают тон в политической игре. Так было в первые годы перестройки, когда на волне борьбы с несправедливыми привилегиями на политическую авансцену вышли Б. Ельцин и А. Сахаров; так было в конце 1994 — начале 1995 г., когда действия властей в Чечне осудил Сергей Ковалев. Такие фигуры, олицетворяющие представление людей о справедливости, особенно заметны на фоне общего циничного отношения граждан к официальной политике.

Сложная зависимость между официальными и неофициальными политическими нормами складываются не только относительно отдельных функций политической системы (охраны правопорядка, выдвижение лидеров, управление). В любой сфере политической жизни эти два свода правил действуют одновременно — вопрос только в том, каково их соотношение. Если преобладают неофициальные правила, — это приводит к деградации государства, утрате моральных ориентиров, и в конечном счете — к упадку системы; если же официальные политические ценности вытесняют неписаные правила, не оставляя места выражению личных и групповых интересов, контролируя все проявления деятельности граждан, то возникает тоталитарный тип политического устройства, который ведет к обеднению всех структур гражданского общества и оказывается враждебным человеку.

 Политика как система ценностей, норм, установок

Понимание политики как системы ценностей, нормы установок подчеркивает ее доктринальный, идеологический характер. У каждого человека есть свое понимание политики, свои оценки работы кабинета министров и положения дел в армии. Эти мнения имеют, как правило, довольно противоречивый характер, складываясь в пеструю мозаику «обыденного сознания». Такие политические ориентиры возникают под влиянием многих факторов — от чтения газеты до разговора с соседом.

Некоторые установки мимолетны, а иные принимают форму убеждений. Но без учета этих «эфемерных» образований в головах людей никакое государство, партия или лидер не могут воздействовать на поведение граждан. Даже для того, чтобы выполнить простейшую политическую роль — принять участие в выборах в качестве избирателя, необходимо определить приоритеты в предлагаемых политических ценностях. Исследования, проведенные в разных политических системах, показывают, что выбор приоритетов может быть как довольно простым, так и весьма сложным, — в зависимости от типа системы (двухпартийная, трехпартийная, многопартийная) и состояния массового политического сознания[56].

Как показывают исследования, проведенные в самых разных странах, большинство рядовых граждан не имеет системы согласованных политических взглядов. Их политические установки запутаны, противоречивы, не всегда рациональны и не обязательно соответствуют их объективному политическому интересу[57].

Однако осознание своих интересов и консолидация ценностей политическими партиями и движениями приводит к созданию политических доктрин и идеологических конструкций, которые представляют собой систематизированные, относительно непротиворечивые наборы политических ценностей. Их главная цель — помочь каждому, кто разделяет эти ориентации, более полно отождествить себя со своей политической группой. Идеология призвана создать своего рода братство политических единоверцев.

Идеологий существует несметное множество. Любое политическое понятие, оканчивающееся на «изм», претендует на то, чтобы завоевать себе сторонников. От маоизма до консерватизма и от коммунизма до либерализма — все идеологии предлагают «готовые наборы» политических убеждений, подчеркивая при этом свои отличия от иных политических партий.

Конечно, идеологические положения не могут существовать как стерильные догмы, особенно в условиях российской политики переходного периода. Четких идеологических установок нет практически ни у одной современной российской партии или движения. Дискуссии о политической ориентации движения Ю. Лужкова «Отечество» были в этом плане весьма примечательными. Попытка этого движения перед парламентскими выборами 1999 г. занять определенную — социал-демократическую — нишу в российском политическом спектре оказалась делом весьма затруднительным. Лидер движения, и многие его последователи имеют довольно смутное представление о социал-демократической идеологии. В середине 2001 г. появились признаки смещения этого движения вправо, которое закончилось объединением с пропрезидентской партией «Единство». Между тем, в отличие от начала — середины 90-х гг., в последние годы российские граждане стали лучше понимать смысл тех или иных идеологических вывесок. И более пристрастно спрашивать с политиков, куда они их ведут и что обещают.

Однако политические партии пока не могут удовлетворить эту растущую потребность граждан в политической определенности. Даже название партий, которые, как правило, должны отражать их основную политическую ориентацию, редко соответствуют чистоте своей собственной доктрины. Так, в ходе одного из наших опросов из трех членов Либерально-демократической партии, являвшихся депутатами Думы, один назвал себя либералом, другой — консерватором, а третий — демократом. Особенно сложной партийная идентификация стала после того, как одна за другой стали создаваться региональные (или, как их называют, «губернаторские») партии.

Трудности в политическом самоопределении испытывают не только активисты, но и рядовые граждане. Так, среди опрошенных нами рядовых граждан чуть больше 1/5 части опрошенных нами считают справедливым, что лишь немногие владеют богатством, а подавляющее большинство пребывает в бедности. Это интересная социальная группа, которую мы условно назвали «рыночниками», занимает элитаристские позиции и в политических вопросах, являя одновременно образец имперского мышления (эти респонденты считают, что ни в коем случае не следует выводить войска из «горячих точек»). При этом наши «рыночники» считают вполне возможным передать государству заботу о старых, больных и детях, не считая себя ответственными за них, проявляя отнюдь не либеральные взгляды на государство[58].

 Политика— вид профессиональной деятельности

Данная трактовка политики обусловлена представлением о том, что политику делают люди, а следовательно, их поступки и есть главный объект изучения политической науки. Ясно, что при таком подходе необходимость в привлечении психологических инструментов наиболее существенна.

Еще в начале XX в. немецкий психолог Э. Шпрангер выделял среди других человеческих типов тип человека политического[59]. Действительно, профессиональные политики обладают рядом психологических характеристик, предопределяющих притягательность для них этой сферы жизни. Однако в современном демократическом обществе не только профессионалы, но и все дееспособные граждане включены в политический процесс, являются его неотъемлемой частью. Отсюда и усилившийся интерес политологов к поведению и лидеров, и рядовых граждан, роль которых в политике неизмеримо возросла. Именно это пятое понимание политики напрямую попадает в сферу интереса политической психологии, хотя эта субдисциплина занимается и проблемами, связанными с четырьмя другими пониманиями политики.