РУССКАЯ МЫСЛЬ ОТ ИСТОКОВ ДО НАЧАЛА СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА

Главы, представленные в этом разделе, охватывают период с XVII в. до 20-х годов XX в. включительно и представляют практически все, наиболее значимые направления в русской экономической мысли. Большие временные рамки и многообразие проблем, точек зрения и подходов, безусловно, затрудняет восприятие данного раздела как целого. В полной мере осознавая это, авторы, тем не менее, решили отойти от логики остальной работы и организовать материал «по национальному признаку», во-первых, потому что считали необходимым представить национальную школу экономической мысли, а во-вторых, потому что последняя, несмотря на существующее в ней многообразие, обладает некоторой общей спецификой.

Специфика русской экономической мысли заключалась в том, что она во многом была, хотя и самобытным, но откликом на процессы, происходившие в европейской науке, а ее самобытность проявлялась в выраженной практической и социальной направленности. Важнейшим вопросом, который в различной его трактовке русские экономисты обсуждали в течение многих десятилетий в дореволюционном периоде, был вопрос о социальном переустройстве общества и в связи с этим о судьбе капитализма в России, который в изменившихся политических условиях трансформировался в вопрос о социализме как о реальной хозяйственной системе. Споры по вопросу о социальном переустройстве и судьбе капитализма никогда не укладывались в рамки расхождений между школами экономической науки, а затрагивали области социальной философии, истории, религии и в то же время существенным образом повлияли на собственно экономические исследования. Уже в спорах между русскими меркантилистами и физиократами можно увидеть истоки будущих расхождений по данному вопросу» а противостояние славянофилов и народников, с одной стороны, и народников и марксистов - с другой, задало сложную палитру экономического дискурса во второй половине XIX - начале XX в. Не случайно лишь очень немногие русские экономисты обратили внимание на маржинализм и увидели в нем положительное явление, еще меньше тех, кто воспринимал его как целостную теорию вне связи с марксистскими представлениями о ценности или образом будущей социалистической экономики. Сказанное не означает, что русские экономисты не высказывали оригинальных идей и не предлагали интересных концепций. Достаточно вспомнить «всеобщую организационную науку», теорию длинных волн или концептуальные разработки в рамках организационно-производственной школы.

Хронологическая граница данного раздела определена не 1917 г., а рубежом 20-30-х годов, и это обстоятельство отражает представление авторов о том, что развитие экономической мысли в 20-е годы, будучи во многом определено спецификой проблем формирующейся плановой экономики и подвержено идеологическим воздействиям, тем не менее может рассматриваться как связанное с дореволюционным развитием экономических идей в России, а в значительной степени и с новейшими достижениями западной науки. Сказанное не означает, что все то, что было создано после начала 30-х годов, не заслуживает внимания историка экономической мысли. Нам лишь представляется, что оно должно быть предметом специального и специфического рассмотрения, к которому авторы, увы, не считают себя в достаточной мере подготовленными.

Глава 20

Российские вариации первых школ политэкономии

q Российский меркантилизм q Физиократия в России

Российский меркантилизм

Время образования русского централизованного государства почти совпадает со временем формирования крупнейших централизованных монархий Западной Европы - Англии, Франции и Испании. Но природа и история наложили неизгладимый отпечаток на развитие самодержавной России, раздвинувшей к середине XVII в. свои границы до берегов Тихого океана и превратившейся начале XVIII в. в империю благодаря крутым преобразованиям Петра Великого.

Перед новой державой стояли задачи, во многом сходные с целями западноевропейского меркантилизма, но отягощенные гораздо более худшими условиями для внешней и внутренней торговли, общей экономической и культурной отсталостью и жесткой почвой все усиливающихся крепостнических отношений.

В начале царствования Алексея «Тишайшего» - как раз тогда, когда территория страны приобрела грандиозные евразийские очертания, - Соборное уложение 1649 г. подвело итог закрепощению крестьян и посадских людей, а с дуновением западных влияний в Россию стали проникать и идеи меркантилизма. Французский кондотьер де Грон познакомил в 1651 г. царя и его приближенных с доктриной торгового баланса, рекомендовав расширить производство товаров, пользующихся спросом на европейском рынке. Правительство и по его примеру бояре, дворяне и купцы, вняв совету, стали выжигать в своих вотчинах леса, чтобы изготовлять из древесной золы поташ для экспортной продажи.

На обилие производимого в стране поташа обратил внимание ученый хорватЮрий Крижанич (1618-1683), приехавший в 1659 г. в Россию с далеко идущими целями склонить московского царя принять католическую веру для объединения «растерянных» славян» страдающих от «окаянства» немцев и турок. Высокообразованном) миссионеру не только не удалось, как он рассчитывал, войти в круг ближайших советников Алексея Михайловича, но и пришлось проследовать в почетную ссылку в Тобольск, центр русского управления Сибирью. На берегах Тобола, не желая смириться с тщетностыо своих надежд, Крижанич писал обширные «Политичны думы», или «Беседы о правлении», - первое сочинение в ряду литературы проектов российского меркантилизма, рассчитанной на исключительное внимание монарха, обладающего самодержавной властью («крутым владанием», как выражался Крижанич на своем «всеславянском языке»).

В то же самое время пережил свой звездный час реальный советник царя Алексея, «ближних дел боярин»Афанасий Ордин-Нащокин (1605-1680), главный составитель Новоторгового устава 1667 г., нацеленного на накопление звонкой наличности в русской казне и поощрение отечественного купечества (в нерасторопности которого Ордин-Нащокин отдавал себе отчет). Устав предусматривал такие меры, как взимание с западных купцов пошлин в большем размере, чем с русских, и исключительно золотой или серебряной монетой; запрет оплачивать золотом и серебром товары, покупаемые у персидских купцов («кызылбашей»). Свою деятельность как государственного сановника, дипломата, предпринимателя Ордин-Нащокин подчинил проведению еще ряда мер практической политики в духе меркантилизма, рассчитанных на создание опорных пунктов российской торговли на Балтийском и Каспийском морях и извлечение страной выгод из посредничества между Европой и Азией. «Петр Великий целиком унаследовал эти помыслы отцова министра»[328].

Среди многих заслуженных Петром у потомства восторженных и укоризненных оценок «отец отечества» может быть с полным правом назван самодержцем-меркантилистом. Его реформы были во многом вдохновлены «эталонным ареалом» меркантилизма[329] - «магазином Европы» Амстердамом и отразили всю палитру меркантилизма «от Атлантики до Урала», точнее - «от Атлантики до Тобола», включая германо-скандинавскую камералистику (см. табл. 1).

Современники и сподвижники первого российского императора - саксонский инженер барон Людвиг Люберас; выучившиеся по велению царя за границей и приславшие ему из Англии свои рекомендальные записки родовитые аристократы - корабельных дел мастер Федор Салтыков (?-1715) и дипломат Иван Щербатов (1686-1761); активный участник крупномасштабной денежной реформы, даровитый самоучка, изобретатель и приобретатель, писатель и мыслитель Иван Посошков (1652-1726) - составили круг «литературы проектов» Петровской эпохи. Сочинения этих прожектеров-меркантилистов были обнародованы только в последующих веках - «Книга о скудости и богатстве» (1724) Посошкова в 1842 г.; «Пропозиции» (1713) и «Изъявления прибыточные государству» (1714) Салтыкова - в 1892-1897 гг.; «Мнение о заведении банков и бумажных денег для развития коммерции в России» (1720) Щербатова - в 1970 г.

Таблица 1