Две тенденции в развитии политической науки

В развитии политологии с самого начала обозначались две главные тенденции. В политологии стран континентальной Европы утвердилась тенденция к синтезу эмпирического и теоретического начал. Так, в Германии политическая наука развивалась в русле немецкой классической философской традиции.

Можно сказать, что основы ее теоретико-познавательных и инстуциональных рамок были заложены традиционными дисцилинами - философией и историей. Значительное влияние на характер германской политологии, особенно политической философии, оказал тот факт, что они развивались в контексте характерного для германского обществознания историзма. Германскую политологию отличает традиционный конфликт (который по словам К.Байме, живуч и сейчас) "между аристотелевским пониманием политики как практической философии и рационалистическими и эмпирическими теориями Нового времени". Эти теории со времени Н.Макиавелли, Ф.Бэкона и Т.Гоббса интерпретировали политику преимущественно в технико-рационалистическом духе.

Но вместе с тем еще во времена Аристотеля политика рассматривалась в качестве практической науки, призванной подготавливать и предопределять действия, а не ограничиваться описанием фактов. В такой трактовке в глазах некоторых германских исследователей политология не является наукой в строгом смысле слова - эпистемой. По их мнению, политическая наука как практическая дисциплина призвана определять цели и нормы политической деятельности. В этом плане в ее задачу входят философское осмысление социальной действительности и ориентация политической деятельности на те или иные социальные и моральные ценности. Пожалуй, наиболее прозрачно эту позицию изложил А.Шван; он, в частности, призывал "вновь и вновь возвращаться к нормам, вытекающим из религиозного и философского самосознания, на которые следует ориентироваться как на высшую ценность политического мышления".

С определенными оговорками можно сказать, что вплоть до второй половины 30-х годов примерно в подобном же русле развивалась политология большинства стран континентальной Европы.

Вместе с тем как в континентальной Европе, так и особенно в англосаксонских странах, политическая наука во все растущей степени делала крен в сторону позитивизма, в рамках которого наблюдалась тенденция к приравниванию науки о политике к естественным наукам.

Нельзя не отметить, что дань позитивизму отдали и представители русских социальных и гуманитарных наук. Так, еще в 1869 г. вышла книга А.И.Стронина "История и метод", в которой была поставлена задача обосновать использование естественно-научных методов для изучения общественных явлений и процессов, но эта идея подверглась жесткой критике. В 1872 г. была опубликована работа П.Ф.Лилиенфельда "Мысли о социальной науке будущего". Автор, следуя в русле изысканий Г.Спенсера, предпринял попытку сформулировать собственный вариант теории органичного общества. Надо сказать, что эта книга, изданная в Германии на немецком языке, уже в 1873 г. пользовалась в Западной Европе немалой популярностью. Будучи решительными приверженцами позитивизма, эти авторы выступали за освобождение социальных наук от этических, морально-психологических и иных метафизических, по их мнению, наслоений. Исходя из постулата единства естественного и социального миров, П.Ф.Лилиенфельд, например, утверждал, что экономическая жизнь - это физиология общества, система правовых институтов - морфология, правительство - нервная система и т.д.

В соответствии с основными установками позитивизма были сформулированы так называемые научные законы политики. К ним, в частности, относятся положения, сформулированные в упомянутых выше работах М.Я.Острогорского и Р.Михельса. Так, на основе сравнительного исследования английской и американской партийных систем М.Я.Острогорский пришел к выводу о несовместимости массовой бюрократической политической партии и демократической системы управления. Р.Михельс, проанализировав историю и деятельность социал-демократической партии Германии, вывел свой железный закон олигархии, согласно которому, для крупных бюрократических организаций характерна тенденция к сосредоточению власти в руках узкой олигархии. Можно назвать еще немало подобного рода других "законов" политики.

Понимаемая так политология концентрировала внимание в основном на формальных институтах политической системы: парламенте, исполнительной власти, административных учреждениях и т.д. Однако обнаружилось, что для правильного понимания политических процессов этого недостаточно и необходимо изучать сами политические процессы, ценности, установки широких слоев населения, их политическое поведение и т.д.

Поэтому уже в первые десятилетия XX в. известные политические ученые Запада Дж.Уоллес, Г.Ласки, Г.Ласуэлл поставили вопрос о значимости исследования социокультурных, религиозных, психологических факторов, неосознанных и подсознательных мотивов в политическом поведении людей. С этой целью были предприняты попытки применить в политологических исследованиях методы, заимствованные из экспериментальной психологии и психоанализа, а также эмпирической социологии. В тот же период многими политологами была осознана необходимость использования в исследованиях методов экономической науки, истории, антропологии, психологии. Политологи стали широко привлекать также математические, статистические и количественные методы.

В итоге позитивизм, особенно в англосаксонских странах и прежде всего в США, стал оттеснять политико-философское, теоретическое начало на второй план. Так, в 1923 г. президент Американской ассоциации политической науки Ч.Мерриам, обосновывая необходимость отказа от старых "априорных спекуляций", юридических и сравнительно-исторических методов, утверждал, что техника поиска фактов создает "адекватный базис для надежного обобщения" и переводит "политическое исследование на объективную научную основу". В этом русле политическая наука США вплоть до конца второй мировой войны концентрировала внимание на американской публичной администрации, публичном праве, политических партиях и группах давления, конгрессе и исполнительной власти, штатной и местной властях. При этом политические феномены и процессы все в большей степени становились объектом математизации и квантификации. Это в свою очередь вело к изгнанию из политологических исследований теоретического мировоззренческого и ценностного начал.

Касаясь вопроса о восхождении сциентистской и позитивистской политологии в США, нельзя представлять дело так, будто перестали существовать противостоящие ей течения совершенно. В тот период вышло немало работ, в которых подвергался аргументированной критике позитивистский подход, отстаиваемый Ч.Мерриамом, Дж.Кэтлином и др. Достаточно упомянуть, например, работы У.Эллиота "Прагматический мятеж в политике" (1928) и "Возможности науки о политике" (1931), в которых обосновывалась несостоятельность устремлений тех позитивистов, которые пытались превратить политологию в точную науку. У.Эллиот, в частности, подчеркивал, что сциентизм не способствует развитию творческого духа и ориентирует политологов на однобокое накопление фактов "по частным проблемам со ссылкой на специфические практические цели".

Но тем не менее фактом является то, что в американской политической науке верх одержала позитивистская методология, •этот момент приобретает особенно важное значение, если учесть, что в 30-е - 40-е годы американское влияние в западной политологии стало преобладающим. Дело в том, что в тот период в ША переместился центр развития социальных и гуманитарных наук. В тоталитарных странах Европы исследования в этой области были либо свернуты, либо полностью поставлены на обеспечение идеологических и политико-пропагандистских запро. сов правящих режимов. Имели место небывалые в истории утечка мозгов и переселение цвета интеллектуальной и творческой элиты континентальной Европы в Америку. В период нацизма гер. майская политология практически была уничтожена. С 1932 по 1938 г. Германию покинули более половины всех преподавателей высшей школы, а также множество видных представителей интеллектуальной и научной элиты: З.Фрейд, К.Левин, Г.Маркузе, К.Мангейм, Э.Фромм, Т.Адорно и др. Аналогичной была судьба политической науки в Италии и большинстве других европейских стран. Девальвация ценности знания, подчинение все и вся целям идеологии и пропаганды делали неуместными социальные и гуманитарные дисциплины, в том числе политологию.

Особенно трагически сложилась судьба этих наук в Советском Союзе. После большевистской революции, по мере укрепления власти тоталитарной диктатуры многие российские философы, политологи, социологи и представители других социальных и гуманитарных дисциплин выехали сами или были высланы за границу. В их числе такие блестящие ученые, как Н.А.Бердяев, О.Н.Лосский, С.Л.Франк, П.Струве, И.Ильин, П.Сорокин и др., труды которых по различным проблемам современного общест-вознания получили мировую известность. Эти труды, составившие золотой фонд русского зарубежья, в последние годы возвращаются к нам и вносят свой неоценимый вклад в восстановление прерванной российской политологической традиции.

Таким образом, в период между двумя мировыми войнами в политической науке верх взяла вторая тенденция. По сути дела, тон в ней задавали США, и в целом западная политическая наука функционировала под знаком позитивизма.