Глава 5. «Морской Лев» боится воды

В Берлине все с большей тревогой поглядывали на Восток. Осведомительные сводки о военных приготовлениях Сталина аккуратно ложились на стол генерала Гальдера и докладывались фюреру. Иногда эти сводки были не совсем точны в деталях, но существо дела они передавали абсолютно правильно: Сталин, видимо, совсем потерял благоразумие и открыто готовит страну к большой войне. Если сталинская орда хлынет в Европу, ее будет не удержать. А дело явно идет к этому. Единственно, что можно сделать, - это нанести Сталину упреждающий удар. Но и это легче сказать, чем сделать.

После капитуляции Франции в Германии царило общее настроение, что война заканчивается. Разделял это настроение и сам Гитлер, приказав 15 июня демобилизовать 40 дивизий из 160. Объезжая памятные места сражений первой мировой войны, в которых он принимал личное участие, он заметил сопровождавшему его Максу Амману - бывшему фельдфебелю той же роты, где служил фюрер, ныне - крупному нацистскому издателю, что продолжение войны против Англии его совершенно не занимает, поскольку у англичан, по его мнению, обязательно победит здравый смысл и они пойдут на мирные переговоры. Макс Амман почтительно осведомился: не означает ли это, что воина закончена? Гитлер ответил утвердительно, заметив, что он очень рад столь быстрому окончанию войны по сравнению с предыдущей и тем минимальным потерям, которые понесла Германия, добившись при этом столь блистательных успехов.

Отражая мысли Гитлера, заместитель Йодля полковник Вальтер Варлимонт официально ответил на запрос штаба военно-морских сил по поводу продолжения войны с Англией следующим образом: «До сих пор фюрер не высказывал никакого намерения относительно высадки в Англии... До настоящего времени в ОКБ не велось по этому вопросу никаких подготовительных работ». Подобный же ответ пришел из генерального штаба вермахта, где говорилось: «Генеральный штаб не занимается вопросом высадки в Англии, считая подобную операцию невозможной». Флот, которому еще в ноябре 1939 года поручили провести теоретическую разработку проблемы «вторжения» в Англию, также занимался этой проблемой без всякого энтузиазма, лучше других служб зная, насколько немцам не под силу осуществить подобную десантную операцию. Знал это и Гитлер, который, как известно, ненавидел Англию в целом, но весьма почтительно относился к британскому флоту и впадал в панику при каждом его появлении на сцене. Желая поскорее закончить войну, Гитлер еще 11 июня, когда поражение Франции уже не вызывало никаких сомнений, дал интервью немецкому журналисту Карлу фон Вигнаду, чтобы оповестить мир, что в его, Гитлера, намерения не входят какие-либо враждебные действия против Западного полушария, что он не желает разрушения Британской империи, а настаивает лишь на смещении с поста «поджигателя войны Черчилля».

18 июня Риббентроп в беседе с итальянским министром иностранных дел графом Чиано как бы доверительно сообщил ему, что Англия должна лишь признать как свершившийся факт установление германского господства на европейском континенте, отдать принадлежавшие Германии колонии, захваченные англичанами в годы первой мировой войны и заключить с Германией новое торговое соглашение. На этих условиях Англия немедленно получит мир. В противном случае, блефовал Риббентроп, Англия будет уничтожена. Рассчитывая заключить мир с Англией и побудить Францию к будущему сотрудничеству, Гитлер и французам решил не ставить чересчур жестких условий. У Франции, как водится, отбирались только Эльзас и Лотарингия. Колонии оставались во французских руках, флот подлежал лишь разоружению, армия - демобилизации.

Именно в этот момент Гитлер узнает о событиях на Востоке, где стремительно начало развиваться сталинское наступление на Запад. Разведка с тревогой докладывала об увеличении активности советских войск в Закавказье, где операторы генштаба приступили к съемке турецкой территории, об активности Красного Черноморского флота у берегов Румынии и Болгарии, а также у турецких проливов. На Балтике, после захвата Прибалтики, также резко возросла активность русского флота, растущего невероятными темпами. Надо немедленно перекидывать армию на Восток. Но Англия никак не реагирует на мирные предложения. По линии службы Вальтера Шелленберга немцы держат связь с проживающим в Лиссабоне герцогом Виндзорским - бывшим английским королем Эдуардом VIII, оставившим престол из-за любви к американской киноактрисе. Брат короля Георга IV не скрывает своих пронемецких симпатий. Он считает войну с Германией национальной трагедией Англии. Если бы он оставался на престоле - этого бы никогда не произошло. Используя свои громадные связи в Лондоне, герцог пытается побудить своих бывших подданных к благоразумию и признанию реальностей существующего мира.

Англия молчит, поглядывая на Восток. За триста лет своего существования английская разведка опутала своими щупальцами весь мир. Англичане лучше других понимают, что происходит в Москве. Начав движение, Сталин еще сможет на некоторое время затормозить, но уже не сможет остановиться. За это говорит все его поведение и небывалая в истории человечества программа милитаризации страны. Он, без сомнения, раздавит этого берлинского клоуна. Но тогда придется останавливать и его, ведь Сталин, распалясь, может дойти до Атлантики. Что лучше - Европа под Гитлером или Европа под Сталиным? «Главное - уничтожить Гитлера, - считает Черчилль. - Если бы Гитлер угрожал аду, я заключил бы без промедления союз с дьяволом!»

30 июня генерал Йодль представляет фюреру памятную записку о военных возможностях Англии в настоящее время, где прямо говорится:

«Окончательная победа Германии над Англией является только вопросом времени... Крупномасштабные наступательные операции противника более не являются возможными».

1 июля Гитлер, выступая перед активистами Трудового фронта, открытым текстом предлагает Англии мир. Он подчеркивает, что никаких причин для продолжения войны не существует. Германия готова вывести свои войска из Франции, Голландии, Бельгии, Люксембурга, Дании и Норвегии, дав этим странам «полную свободу национального развития». В голосе фюрера звучат ранее не свойственные ему оправдательные нотки. Что, собственно, он требует? Да ничего. Старые германские колонии? Разве это не справедливо? Признать право Германии на Эльзас, Лотарингию, Западную Польшу, на Богемию и Австрию? Разве это не исконные немецкие территории, отторгнутые в разное время от Германии силой оружия? Так за что же две великие европейские нации должны убивать друг друга?

Английский ответ оказался для Гитлера совершенно неожиданным. 3 июля соединения английского Средиземноморского флота под командованием адмирала Соммервиля атаковали французские военно-морские базы в Оране и Дакаре. Англия решила застраховать себя от неприятной и опасной перспективы захвата немцами французского флота или использования его с одобрения пораженческого правительства маршала Петэна для войны против Англии. Акция была тщательно отснята кинохроникой и подсунута Гитлеру...

Вот они: надменные и величественные, как английские лорды со старинных полотен, самый большой в мире боевой корабль - линейный крейсер «Худ». За ним линкор «Валлиэнт», прошедший через огненный смерч Ютланда. Далее - «Резолюшен» - камуфлированная броневая громада послеютландской постройки. Красные кресты св. Георга на белых полотнищах флагов. Изрыгающие снопы огня страшные жерла пятнадцатидюймовых орудии. Боже, как это все знакомо! Пылающие французские корабли. Они взрываются, заваливаются на борт, выбрасываются на мель. Какие-то корабли пытаются вырваться из охваченной пламенем гавани. В воздухе английские торпедоносцы. Новые взрывы, бушующее пламя, мечущиеся фигурки людей…

Гитлер уперся руками в подлокотники кресла, как бы готовясь из него выпрыгнуть. Глаза-щелочки, как у рассвирепевшей пантеры. Тонкие губы вытянулись и дрожат. Топорщится щеточка усов. Еще никогда ему столь откровенно не плевали в лицо, причем именно в тот момент, когда он, как ему казалось, был преисполнен самых добрых и благих намерений. Проклятая Англия! Он заставит ее дорого заплатить за подобное унижение! Но это еще не все. На экране появляется мрачная фигура Черчилля. Рядом с ним какой-то долговязый и долгоносый французский генерал. Французские солдаты с карабинами «на караул». Французский и английский флаги, вьющиеся на ветру. До Гитлера смутно доходят слова «свободная Франция», «сражающаяся Франция», «мы будем сражаться до конца, до полного уничтожения Гитлера». Парад. Идут французские, польские, чешские, голландские и норвежские солдаты. Остатки разбитых и уничтоженных вермахтом армий, разными путями бежавшие в Англию. Клоунада! Черчилль смотрит с экрана без улыбки, дымя сигарой, опираясь на трость. Он мрачен.

Гитлер в ярости и смятении. Он то бегает по своему кабинету, то сидит скрючившись за столом, обхватив голову руками. Сводный рапорт разведывательных служб за июнь не способствует поднятию настроения. На секретных полигонах ведутся испытания каких-то принципиально новых видов оружия. Сведения отрывочны. Эксперты склоняются к мысли, что речь идет о каком-то виде термитного оружия. Складируется большое количество химического оружия. Где-то за Уралом ведутся опыты с бактериологическим оружием. Запущены в серию новые танки чудовищной мощности. Идут испытания принципиально нового типа истребителя на реактивной тяге. Киевский военный округ готовится к крупным маневрам. Секретные испытания нового типа парашюта для воздушно-десантных войск. Сталин подписал приказ довести в ближайшее время численность воздушно-десантных войск до миллиона человек...

Англия быстро приходит в себя от дюнкерского шока, в котором практически нисколько не пострадала основа ее могущества - флот. Идет строительство новых кораблей, включая несколько линкоров, тяжелых крейсеров и крупных авианосцев. Увеличили темп работ авиационные заводы. Заметно возросла активность английской разведки на Балканах и Ближнем Востоке. Очевидна опасность английских провокаций, чтобы вынудить Гитлера на непродуманные ответные действия Англия фактически обрела себе нового союзника - Соединенные Штаты, чей нейтралитет, судя по всему, превращается в клочок бумаги. Из США в Англию потоком идет сырье и вооружение, скрытые под флагом американского нейтралитета. Любое задержание их судов американцы раздувают до международного скандала.

В самих Соединенных Штатах все более намечается тенденция к наращиванию военной мощи. Предполагается увеличить производство самолетов до 50 тысяч в год. Намечено строительство новых военных баз. Осведомленные источники полагают, что Рузвельт в конце концов проведет закон о всеобщей воинской обязанности с тем, чтобы довести армию США до 4-6 миллионов человек.

Таким образом, все перечисленное говорит о том, что Соединенные Штаты намерены выступить против Германии, как только им удастся развернуть необходимые для этого вооруженные силы. Ориентировочно это может произойти в середине 1942 или в начале 1943 года. Примерно к этому же времени ожидается полное перевооружение Красной Армии и доведение англичанами своей морской и военной мощи до несравнимого с немцами состояния.

Гитлер делает вывод, что налицо новое окружение Германии коалицией сверхдержав, управляемых силами международного еврейства. Указанные силы, стоящие за спиной Черчилля и Рузвельта, в настоящее время мобилизуются, чтобы не только сорвать исторические задачи Германии, но и уничтожить Германию как государство. Именно их голосом вещает Черчилль, отвергая мирные предложения и говоря об «уничтожении гитлеризма». Более того, в настоящее время все сильнее вырисовывается тенденция союза между силами еврейского плутократического капитала и большевизма...

Можно с уверенностью сказать, что эти силы не пойдут ни на какие мирные переговоры с Германией, какие бы условия ни выставлялись германским правительством, ибо их целью является владычество над миром... Германской империи навязывается война на уничтожение, и если будет упущено время, перспектива этой борьбы видится весьма мрачной, учитывая катастрофическое неравенство сил во всех областях, начиная от людских ресурсов и кончая наличием стратегического сырья и возможностями промышленности... Поэтому до лета 1942 года, т. е. до предположительного срока окончательной готовности войне Соединенных Штатов, необходимо покончить с Англией и Россией, а затем, форсируя программу военно-морского строительства, совместно с Японией и Италией обрушиться на Соединенные Штаты, сокрушив, таким образом, последний бастион международного еврейства в мире и дать немецкому народу достойное его будущее...

Гитлер сидит в задумчивости. Летний ветерок, прорвавшись через тяжелые шторы, шевелит листами доклада, испещренными совершенно секретными штампами различных служб, принимавших участие в его составлении. Возразить нечего. Конечно, евреи! Они объединились против него потому, что он отобрал у них в Германии деньги и богатства, высосанные вместе с кровью из немецкого народа. Потому, что он пресек их беспредельный произвол! Потому, что они погубили его мать неправильным лечением! Они погубили его талант художника! Он никогда не забудет их наглые ухмылки в Венской Художественной Академии! И сейчас они хотят окончательно его уничтожить! Вот она - пухлая, унизанная золотыми кольцами и бриллиантовыми перстнями, омерзительная рука, тянущаяся к его горлу. Снова приступ удушья. Взволнованные лица адъютантов, верный Моррель со шприцем в руке, холодная испарина на лбу...

Итак, враги окружают его, но пока это окружение не завершилось, еще есть шанс разгромить их поодиночке или превратить в союзников. Очевидно, что главный враг - это Сталин. Прежде всего надо разобраться с ним. Для этого нужно сосредоточить на восточных границах достаточное количество сил, чтобы разгромить сталинскую армию в ходе короткой, молниеносной операции, скажем, осенью этого года. Нереально. За это время не произвести сосредоточения и развертывания необходимых сил. Хорошо, тогда весной следующего года. А если Сталин, увидев сосредоточение столь крупных сил на своих границах, сам нанесет упредительный удар еще до того, как вермахт будет полностью готов к вторжению? Его надо обмануть, развернув глобальную операцию по дезинформации, скрыв направление главного удара. Сделать так, чтобы он был уверен, что удар мы нанесем по Англии, в то время как в действительности мы нанесем удар по Сталину. Рискованно? Да. Но если сталинская орда вторгнется в Европу, имея уже сейчас подавляющее превосходство в людях, танках и авиации, то ее будет не остановить! Разгромить ее можно только сокрушительным внезапным ударом.

Присутствовавшие на совещании Кейтель, Йодль, Гальдер и Браухич представляли армию, Гейдрих, Канарис и Шелленберг - разведывательные службы, Геринг, Риббентроп и Гесс - партию. Характерно, что не было Гиммлера, который находился в Австрии, и никого от флота. Все присутствующие сосредоточенно молчали, обдумывая предложенный план, который в своей сущности сводился к следующему: начать шумную подготовку к вторжению на Британские острова, а под шумок этой подготовки сосредоточить войска на советской границе и сокрушить Сталина. Если в ходе направленных против Англии мероприятий по дезинформации Сталина удастся принудить Англию к капитуляции или миру, то тем лучше. Но удар по России необходимо нанести в любом случае. Кроме присутствующих, ни одна живая душа, независимо от занимаемой должности и чина, не должна знать об этой операции, кодовое наименование которой отныне будет «Гарпун». В ходе выполнения операции «Гарпун» желательно уничтожить военно-воздушные силы Англии и хоть как-то ослабить ее военно-морские силы, избегая при этом ненужных потерь. Иллюзия возможного десанта должна быть полной, чтобы держать Англию и весь мир, особенно Сталина, в постоянном напряжении и ожидании.

Дальше произошла как бы неожиданность, поразившая почти все командование вооруженных сил и особенно командование флотом, которое все последующее примет за чистую монету. Впрочем, командование люфтваффе находилось не в лучшем положении. Геринг, естественно, не информировал о замысле даже своих ближайших сотрудников, но со свойственной ему безответственностью успел пообещать фюреру сокрушить английскую авиацию максимум за три недели. Все еще прекрасно помнили, как совсем недавно, 13 июля, на совещании в Бергхофе Гитлер, выступая перед представителями командования всех родов войск, совершенно открыто говорил о нежелательности дальнейшего ведения войны против Англии и удивлялся, почему она не ищет мира. «Если мы разгромим Англию в военном отношении, то вся Британская империя распадется, - аргументировал свою позицию фюрер, - однако Германия ничего от этого не выиграет. Разгром Англии будет достигнут ценой немецкой крови, а пожинать плоды будут Япония, Америка и другие». Все были, в принципе, с этим согласны и радовались столь рациональному мышлению своего фюрера.

И вот всего через три дня, т.е. 16 июля 1940 года, генералы и адмиралы, еще недавно столь удовлетворенные логичностью мышления своего фюрера, получают подписанную Гитлером Директиву № 16 следующего содержания:

«Фюрер и

Верховный Главнокомандующий

Вооруженными силами

Штаб-квартира фюрера

16 июля 1940 года

7 экземпляров

Строго секретно!

Директива № 16

О ПОДГОТОВКЕ ДЕСАНТНОЙ ОПЕРАЦИИ ПРОТИВ АНГЛИИ

Поскольку Англия, несмотря на свое безнадежное военное положение, все еще не выказывает никаких признаков готовности к мирному соглашению, я принял решение подготовиться к десантной операции против Англии и осуществить ее, если в этом возникнет необходимость. Целью этой операции является уничтожение английской метрополии как базы дальнейшего ведения войны против Германии, а при необходимости полной ее оккупации...»

Далее в директиве указывалось, что осуществление операции, получившей кодовое наименование «Морской Лев», должно быть проведено внезапным форсированием Ла-Манша на широком фронте примерно от Рамегета до района западнее о. Уайт. В качестве предпосылок десанта на территорию Англии указывалось: разгром вражеских ВВС, «чтобы они не могли оказать заметного сопротивления германской операции», создание маршрутов, свободных от мин, подготовка минных заграждений на флангах на маршрутов десанта, а также сковывание английских военно-морских сил в Северном и Средиземном морях.

Командование сухопутных сил получило задачу разработать оперативный план переброски соединений первого эшелона, распределить переправочные средства, установить совместно со штабом ВМС районы погрузки и выгрузки. Командованию военно-морских сил поручалось разработать оперативный план, обеспечить и подвести в районы погрузки переправочные средства в количестве, отвечающем требованиям сухопутных сил, обеспечить охрану операции с флангов, подготовить береговую артиллерию. Подготовку операции требовалось завершить к середине августа. Фельдмаршалы Браухич и Рундштедт прочитав директиву, внешне сохранили полное спокойствие. Не исключено, что знавший всю правду Браухич намекнул своему старому другу, чтобы тот особенно не беспокоился - никакой высадки не будет. Да и собственного опыта Рундштедта вполне хватало, чтобы понять абсолютную практическую неосуществимость операции «Морской Лев»[22].

Поэтому уже 17 июля, т.е. менее чем через сутки после получения директивы, командование сухопутных войск специальной директивой выделило для осуществления вторжения группу армий «Б» в составе 16, 9 и 6-й армий. В лихо составленном оперативном плане, в каждой строчке которого сквозит надежда на его неосуществление, все было четко и просто. Шесть пехотных дивизий 16-й армии генерала Эрнеста Буша, погрузившись на транспорты в районе Па-де-Кале, захватывают плацдармы между Рамосгетом и Бексхиллом. Четыре дивизии 9-й армии генерала Адольфа Штрауса, совершив бросок через Ла-Манш из района Гавра, высаживаются между Бригхтоном и островом Уайт. Западнее три дивизии 6-й армии фельдмаршала фон Рейхенау, выйдя из Шербура, высаживаются в бухте Лайми. Всего в первой волне на плацдармы южного побережья Англии высаживаются 90 тысяч человек, а на третий день операции их число должно увеличиться до 200 тысяч. Шесть танковых и три моторизованные дивизии высаживаются во второй волне, и на четвертый день операции на плацдармах концентрируются 39 дивизий, не считая двух воздушно-десантных, выброшенных впереди первой волны с задачей дезорганизации узлов связи и управления в оперативном тылу противника.

Как это все будет доставлено на плацдармы - армию не интересовало. Для этого существует флот. Армия готова. Но флот в лице гросс-адмирала Редера сразу же стал закатывать истерики. Едва прочитав Директиву № 16, Редер кинулся к Браухичу и прямо заявил ему, что военно-морское командование не видит реальной возможности подготовить флот к осуществлению операции «Морской Лев» к середине августа. Более того, задачи, поставленные директивой, совершенно не отвечают состоянию флота. Сухопутные силы уже сосредоточены в Бельгии и Северной Франции, авиация развернута на французских и бельгийских аэродромах, а флоту предстоит полная перегруппировка сил, изменение базирования, создание новых стоянок. Кроме того, армейский план не учитывает такой фактор, как погода: туманы, штормы, течения. Этот план как-то совсем не учитывает английского флота, который втрое сильнее нашего! Браухич слушает адмирала с непроницаемым лицом. Приказ фюрера не подлежит обсуждению. Проблемы флота армию мало интересуют.

В панике Редер пробивается в неурочное время на прием к фюреру. Понимая, что он рискует своей карьерой, адмирал официально заявляет Гитлеру, что к 15 августа флот ни в коем случае не будет готов к осуществлению вторжения в Англию. Адмирал взвинчен до предела, ожидая взрыва со стороны фюрера. Но тот мягко берет его под руку и увлекает на прогулку в тенистую аллею вековых дубов - любимое место прогулок и размышлений. Конечно, он не отдаст приказа о вторжении, если флот не будет к нему готов. Не надо нервничать, дорогой мой Редер!

Директива Гитлера № 16 легла на стол Станина почти одновременно с ее прибытием в канцелярию Браухича. Советская разведка оказалась на высоте, хотя здесь явно чувствуется бескорыстная помощь немцев. Вождь внимательно прочел директиву фюрера и почувствовал прилив вдохновения. Экий дурак! Как завелся! Если он сунется на острова, вот тут-то мы ему и дадим по затылку. Надо только создать ему условия, чтобы опять не струсил в последний момент. Сталин вызывает начальника разведки генерала Проскурова и спрашивает: есть ли у немцев действительно возможность осуществления вторжения на Британским острова? «Нет, - отвечает прямой и честный Проскуров, позволявший себе цитировать Троцкого в присутствии Сталина. - Никакой возможности у них нет. Это блеф от начала до конца.

- Блеф? Зачем?

- Видимо, чтобы запугать Англию, вынудить ее к приемлемому для Германии миру, к признанию немецкой гегемонии в Европе...

- Но почему вы все-таки считаете вторжение невозможным?

- Подобное вторжение, - объясняет вождю Проскуров, - зависит от четырех главных условий:

Первое: предварительного установления германской авиацией господства в воздухе.

Второе: обеспечения господства на море хотя бы в районе вторжения и надежного сковывания сил британского флота в Атлантике и Северном море.

Третье: наличия достаточного тоннажа средств десантирования.

Четвертое: возможности преодоления береговой обороны и сопротивления английских войск в ее глубине.

Только выполнив все четыре условия без исключения, немцы могут надеяться на успех. Не обеспечив хотя бы одного из них, они лишатся всяких шансов».

Сталин слушает, не перебивая, внимательно по своей привычке прохаживаясь по кабинету. Присутствующие на докладе Проскурова Шапошников, Мерецков и Тимошенко молчат. Они чувствуют, что Проскуров говорит совсем не то, что хотел бы услышать вождь.

По нашим данным британская авиационная промышленность выпустила в мае 1279 самолетов, в июне 1591, а в текущем месяце намерена выпустить примерно 1700. Это - не считая самолетов, которые по заказу англичан производятся на американских заводах.

В настоящее время у немцев на аэродромах Западной Европы сконцентрировано не более 600 готовых к бою истребителей типа «Мессершмит-109» и примерно 1100 бомбардировщиков всех типов, включая и двухместные истребители «Me-109», используемые в качестве бомбардировщиков.

Таким образом, продолжает Проскуров, мы видим, что английская истребительная авиация - основное средство борьбы за господство в воздухе - численно в несколько раз превосходит немецкую, имея при этом дополнительное преимущество: англичанам придется драться над своими базами, в то время как немцам придется делать то же самое на последних граммах горючего.

Что касается второго условия - обеспечения господства на море - то здесь положение Германии выглядит вообще бесперспективным. В настоящее время немецкий флот имеет в готовности лишь четыре крейсера и некоторое количество эсминцев, торпедных катеров и минных заградителей. Английский же флот, по нашим данным, только в водах метрополии имеет 5 линкоров, 2 авианосца, 11 крейсеров и более 80 эсминцев. Кроме того, достоверно известно, что прибрежные воды Британии прикрыты плотной зоной минных и иных заграждений. Эти воды охраняют более 700 малых кораблей, из них 200-300 находятся постоянно в море. Сорок соединений флота непрерывно патрулируют воды между Хамбером и Портсмутом.

Далее - транспортные средства для осуществления столь крупного десанта. Их у немцев нет. Необходимое количество можно обеспечить лишь путем широкой мобилизации тоннажа из германского народного хозяйства, в частности, с Рейна. Подобная мобилизация нанесет очень тяжелый удар по экономике Германии. Кроме того, даже если Гитлер пойдет на мобилизацию тоннажа, для сосредоточения необходимого количества транспортных средств потребуется не менее трех месяцев, т.е. где-то к концу октября, когда ни о какой высадке не может быть и речи из-за погодных условий в Ла-Манше в это время года...»

Сталин прерывает доклад начальника разведки резким и нетерпеливым движением руки с зажатой в ней трубкой. Все молчат. Сталин, прохаживаясь по кабинету, начинает говорить, не обращаясь ни к кому конкретно, как бы разговаривая сам с собой: «В 1920 году, когда Врангель засел в Крыму военспецы-вредители также уверяли нас, что Перекоп неприступен и что взять его не удастся. Но мы этих военспецов не послушали, мы расстреляли их, а товарищи Ворошилов и Фрунзе взяли Перекоп...»

Сталина нисколько не смущает тот факт, что все присутствующие отлично знают, как все было на самом деле, как шли через неожиданно обмелевший Сиваш отряды крестьянской армии Махно, обманом вовлеченные в войну против Врангеля.

«Мы взяли Перекоп, - задумчиво продолжает Сталин, - потому что каждому коммунисту, если он настоящий коммунист, известно, что Красная Армия...»

Вождь замолкает на полуслове и обращается уже к побледневшему генералу Проскурову, хорошо понявшему пассаж вождя о военспецах-вредителях:

«Совсем недавно, товарищ Проскуров, вы уверяли нас со своими цифрами и данными, что наступление немцев на Западе приведет к затяжной и кровопролитной войне Теперь вы также нас уверяете, пытаетесь уверить, что десант в Англию невозможен. Таким образом, вы вводите в заблуждение Политбюро ЦК...»

В тот же день генерал Проскуров был снят с должности, через неделю арестован, а в октябре 1941 года, когда выяснилось, что на этот раз он был совершенно прав, расстрелян. Новым начальником разведки был назначен генерал Голиков.

Печальная судьба несчастного Проскурова ясно показала всем, чего хочет вождь. Вождь хочет немецкого вторжения в Англию. Это определило весь стиль последующей работы. В первом докладе генерал Голиков, опровергая все выводы своего незадачливого предшественника, доказал вождю, что вторжение в Англию не только возможно, но просто неизбежно и может произойти в любой следующий день.

Голиков откровенно вводил вождя в заблуждение. Никаких данных о неизбежности десанта у него не было. Напротив, у него было донесение советского военно-морского атташе в Берлине капитана 1-го ранга Воронцова о том, что источники в верхах немецкого флота считают десант неосуществимым. Об этом же докладывает и военный атташе генерал Пуркаев, заметивший переброску войск вместо северной Франции в восточную Польшу.

Настырный советский военный атташе уже достаточно надоел немцам. Вклеив в альбом последнюю фотографию об амурных похождениях лихого комкора, немцы любезно пересылают этот альбом в Москву, где Сталин, поглаживая усы, с интересом его рассматривает. Захлопнув альбом, Сталин комментирует увиденное словами: «Хорош, нечего сказать!» и приказывает Голикову вызвать этого «молодца» в Москву. Ничего не подозревающий Пуркаев является в приемную Голикова и просит дежурного доложить о своем прибытии. Не успевает дежурный сделать это, как появляются двое красноармейцев с винтовками и встают с обеих сторон стула, на котором генерал Пуркаев ожидает приема. Время идет, а его никуда не уводят, он продолжает сидеть в приемной своего непосредственного начальника, не зная, что тот уже в течение трех часов пытается дозвониться в Кремль.

Наконец Филипп Голиков, красный, злой и расстроенный выходит в приемную. Не здороваясь с Пуркаевым, он делает знак конвойным вести военного атташе за ним. Пуркаева выводят во двор, где сажают в машину. Пуркаев не помнит, как и куда его вели, пока он не оказался в кабинете Сталина. Как ни странно, но, увидев альбом, Пуркаев успокоился и даже стал объяснять Сталину, какую именно информацию он получал от изображенных на фотографиях голых девиц. Сталин благожелательно усмехается в усы: «Видимо, вы разнюхали что-то очень интересное, что они прислали этот альбом сюда. Они надеются, что мы вас расстреляем. Но мы вас, товарищ Пуркаев, не расстреляем, а пошлем обратно в Берлин».

Что думает Пуркаев о готовящемся вторжении в Англию? Возможно ли оно? Конечно, возможно, уверенно отвечает генерал. Именно об этом узнавал он от проинструктированных гестапо девочек-патриоток, благодаря которым Пуркаев и предстал перед вождем...

Над глухими стенами кунцевской дачи повисла темная ночь, слишком темная для июльского Подмосковья, временами идет дождь. Тяжелые капли барабанят по крышам дачных построек, шумят в листве подступающих к самым стенам деревьев. Три кольца внешней охраны зорко несут службу у шлагбаумов на дорогах, в секретных пикетах и засадах вдоль всего пути. Начеку и внутренняя охрана дачи, готовая в любую минуту осветить ночную тьму слепящим светом скрытых в кронах деревьев прожекторов и обрушить на любого нарушителя ливень огня, специально выдрессированных овчарок.

По долгу службы офицеры охраны знают много больше, чем им положено знать. Знают о мине, обнаруженной на трибуне Мавзолея накануне первомайского парада 1938 года, знают и о минах, таинственным образом появляющихся на маршруте следования Сталина из Кремля в Кунцево, знают и о том, о чем вообще никому не положено знать: о ночном бое всего в двух километра от дачи, разгоревшемся вьюжной ночью 3 февраля 1930 года, когда группа неизвестных в количестве 12 человек явно прошедших специальную подготовку, пыталась прорваться к даче. 37 сотрудников охраны остались лежать в лесу - пули неизвестных были покрыты слоем цианида, вызывая при любом попадании быструю смерть. Никого взять живым не удалось. Не удалось даже установить, было ли их 12 или больше. Трупы отправили куда-то, а затем по одному, но быстро стали исчезать все принимавшие участие в этом бою. Упоминать о нем запрещалось, но знали о нем все, кто охранял дачу Сталина в Кунцево.

Стояла полная тишина, если не считать шума дождя. Охрана должна действовать бесшумно, незаметно и со стопроцентной надежностью. Ничто не должно тревожить сон вождя в это ненастное июльское предрассветное время. Но Сталин не спит. Он сидит в глубоком кресле, буквально утопая в нем. Свет в комнате затемнен, но не погашен. Расширившиеся черные глаза вождя смотрят в пространство немигающим взором. Странный матовый румянец проступает на коже щек, совершенно утративших свою обычную маслянистость. Кожа лба натянулась так, что лоб кажется больше обычного. Морщины исчезли, и все лицо выглядит удивительно помолодевшим. Дыхание редкое и очень глубокое. Руки покоятся на подлокотниках, пальцы временами слабо перебирают их.

Страшная, неведомая энергия вливается в него. Он сам не знает ее природы, он боится ее, но без этой энергии он уже давно не может существовать. Это началось давно, еще в Туруханской ссылке, когда туземцы, веками жившие в гармонии с нечеловечески суровой природой крайнего Севера, научили его, как подключаться к великой энергии Неба, чтобы выжить сегодня и иметь силы идти завтра многие десятки верст за несметными стадами своих оленей. И олени будут подчиняться твоей воле. Ему тоже надо выжить сегодня, а завтра управлять несметным стадом своих подданных, ибо энергии, необходимой для управления стадом оленей, вполне хватало для волевого порабощения двухсот миллионов людей...

На рассвете 19 июля 1940 года под аккомпанемент затянувшегося дождя из ворот кунцевской дачи выехали три машины. Проскочив через лес секретными подъездными путями, кортеж выехал на закрытое стратегическое шоссе, обозначавшееся в документах под наименованием «Серпуховское», хотя никакого отношения к Серпухову оно не имело. Через полчаса езды машины резко свернули на проселок, скрытый от посторонних глаз сросшимися кронами вековых деревьев, миновали огромный фанерный щит с надписью «Внимание! Запретная зона. Огонь без предупреждения!», и остановились перед шлагбаумом. Короткая заминка - и шлагбаум открылся, пропуская одну машину из трех. Две остались ожидать на обочине. Машина, в которой находился Сталин, проехала еще два контрольно-пропускных пункта и через пару километров остановилась. Дорога окончилась, упершись в заросли кустарника.

Сталин вышел из машины, перебросил через руку плащ и пошел в кустарник, через который шла еле заметная тропинка, ведущая к берегу тихого лесного озера.

Посреди озера находился островок, весь заросший вековыми деревьями, сквозь которые проглядывал двухэтажный старинный особняк, принадлежавший некогда богатому купцу. Сталина ждала лодка. Лодочник-старик, заросший до глаз бородой, в прорезиненном длинном плаще с капюшоном не проронил ни слова, увидев идущего к нему Сталина. Молча дождавшись, пока вождь устроится в лодке, старик взмахнул веслами и быстро доставил Сталина на противоположный берег. Сталин вышел из лодки и стал подниматься по тропинке, петляющей между деревьями по направлению к особняку.

Вокруг все было чисто и ухожено. Ровными рядами поленницы дров, деловито бродили куры, щипали траву привязанные к деревьям коровы - забытая сельская идиллия конца прошлого века. Сталин поднялся на крыльцо. В этот момент отворилась дверь и навстречу ему вышла высокая женщина в низко повязанном платке и длинном холщовом платье. Она была очень старой, но сохранила осанку и стройность фигуры. Не сказав ни слова, женщина молча посторонилась, пропуская Сталина в дом. Сталин также ничего не сказал, даже не удостоил ее кивка.

В холле первого этажа находился стол с телефоном, в углах висели два огнетушителя, красовался противопожарный щит с баграми и кирками, два канцелярских стула - более ничего. Женщина осталась в холле. Сталин стал подниматься на второй этаж, где его встретила другая женщина, одетая подобно первой, столь же стройная, величественная, с пронзительными серыми глазами и увядшим пожилым лицом.

На столике перед большой двустворчатой дверью стоял поднос, уставленный какими-то пузырьками с лекарствами, лежала открытая книга на французском языке.

«Как он?» - спросил Сталин, передавая женщине плащ и фуражку. Женщина ничего не ответила, ее серые глаза пытались встретиться с глазами вождя, но тот, не ожидая какого-либо ответа, открыл дверь и тщательно прикрыл ее за собой. В большой полутемной комнате, освещаемой только серым светом дождливого утра, пробивающимся через тяжелые шторы, Сталин на мгновение остановился и огляделся.

Письменный стол красного дерева со старорежимными завитушками занимал добрую треть помещения. Книжный шкаф даже в полутьме сверкал золотыми корешками старинных книг на разных языках. На отдельной полке теснились красные томики собрания сочинений Ленина. Несколько картин в массивных золоченых рамах и множество развешанных по стенам фотографий и миниатюр рассмотреть в темноте было невозможно. Завешанная тяжелой портьерой дверь вела в смежную комнату. Уверенно нащупав за портьерой ручку, Сталин открыл дверь. Комната, несколько меньше предыдущей, была освещена старинной люстрой с двенадцатью свечами. Одна из стен была почти полностью покрыта иконами. Под некоторыми мерцали лампадки.

На простой железной кровати с никелированными шарами лежал старик с длинной, совершенно белой, но ухоженной бородой. Глаза его были закрыты. Женщина, очень похожая на ту, которую Сталин встретил в холле, сидела в изголовье старца и что-то читала ему вслух. Увидев Сталина, она закрыла книгу, встала и, не произнеся ни слова, вышла из комнаты. Сталин сел на ее место. Старик лежал с закрытыми глазами и молчал. Сталин тоже молчал. Молча он вынул трубку, набил ее и закурил.

«Мы вышли на Неман, Буг и Прут», - тихо сказал вождь.

«Благослови тебя Господь», - прошептал старик, не открывая глаз. Сталин, замявшись на мгновение, продолжает:

«Мы пойдем дальше. Дойдем до океана. Момент очень благоприятный».

Старик открывает глаза. Кротким и добрым взглядом он смотрит на диктатора с каким-то смешанным выражением удивления и испуга.

«Не надо, - неожиданно твердым и звучным голосом говорит он. - Россия не сможет прожить без Европы, уничтожив Европу, она погибнет. Россия и Европа – части одного организма. В нашей истории было много моментов, когда можно было захватить Европу. Вспомни Семилетнюю войну и поход Александра Благословенного. Но Господь удержал нас от искушения. С нашей низкой культурой и вековой отсталостью мы не сможем господствовать над миром, даже если и захватим его военной рукой...»

Сталин раздраженно сопит, перебирая пальцами потухшую трубку. Старик всегда был политически ограниченным, таким он и остался, продолжая уповать на волю Божью, хотя и изучил труды Маркса и Ленина. Однако так и не понял, что он, Сталин, действует не на основании каких-то там предписаний Господа Бога, а на основании учения, которое, как говаривал Ленин, непобедимо, потому что верно. Старик так и не понял, что капитализм вступил в свою последнюю загнивающую стадию, именуемую империализмом, и собственной агонией проложит путь к пролетарским революциям во всех странах мира. Низкая культура! Отсталость! Смешно слышать подобные вещи, когда мы вооружены самой передовой в мире научной теорией и в кратчайший срок насадили самую передовую в мире культуру, одинаково прекрасную и для наркома, и для колхозника! Отсталость и низкая культура - все это было во времена старика, а ныне именно наша идеология и культура, наши ценности могут и должны доминировать в мире. И они будут доминировать, поскольку у мира просто нет альтернативы такому развитию. И все события сегодняшнего дня разве не являются подтверждением гениальных пророчеств классиков-основоположников Великого учения? И это не пророчества какого-нибудь Гришки Распутина, а четкое, выверенное, математически рассчитанное до пятого знака, строго научное предвидение, ежедневно, ежечасно подтверждаемое самой жизнью. Но старику, конечно, этого не втолковать. Он жил и живет, а вернее доживает в своем православном национальном патриотизме, и ему никогда не подняться до высот пролетарского интернационализма. Сталин встает и выходит из комнаты, плотно прикрыв за дверь...[23]

А по всему Советскому Союзу прокатываются шумные «спонтанные» митинги рабочих, приветствующих и одобряющих последние антирабочие указы, превращающие их в бесправных и безликих рабов. Огромная страна, хлюпая по грязи и крови, по костям своих и чужих подданных, уже почти неприкрыто выходит на тропу войны.

Выступая на сессии ВЦСПС, Шверник вдохновляет профсоюзных делегатов: «Мы должны быть готовыми в любой момент к самым тяжелым испытаниям, которые только могут быть возможны». Притихший зал пытается сообразить, откуда свалятся на СССР эти «тяжелые испытания»: из Англии, Японии или Германии? Вроде больше уже никого не осталось.

Между тем Шверник продолжает: «Товарищи, товарищ Сталин учит нас, что наиболее опасные вещи в мире всегда случаются совершенно неожиданно... Сегодня международная обстановка требует от нас изо дня в день усиления обороноспособности нашей страны и мощи наших вооруженных сил!»

Газеты опубликовывают сообщение главного командования вермахта о потерях Германии в ходе блицкрига на Западе: 27000 убитых, 18 пропавших без вести, 111000 раненых. Взято в плен - 1 миллион 900 тысяч солдат и офицеров противника, включая пять командующих армиями. Потери, почти втрое меньшие советских потерь в войне с крошечной Финляндией, неприятно резанули слух Сталина и его ближайшего окружения. Даже питавшееся одними слухами о собственных потерях население не могло не обратить на это внимания. Затаенная надежда, что Германия выйдет из этой войны ослабленной и обескровленной, рассыпалась в прах. Впервые миллионы русских услышали фамилии, от одного звука которых сердца сжимались в страшном зловещем предзнаменовании: Гудериан, Клейст, Гот, Манштейн...

Но в Кремле никакого предзнаменования не чувствовали. Напротив, на оперативно-тактической игре, проведенной 25 июля в присутствии Сталина, действия немецких танковых групп были признаны «авантюристическими». На славу поработала разведка, доставившая для аналитиков несколько кубометров оперативно-тактических приказов по различным танковым группам вермахта. Сплошная авантюра! Извольте убедиться, в свойственной ему старорежимной манере докладывает маршал Шапошников. Танки опережают пехоту чуть ли не на недельный переход. Несутся вперед без обеспеченного тыла и флангов. В отличие от первой мировой войны, в боевых порядках исключительно слабая артиллерийская насыщенность, с воздуха группу поддерживает, по нашим меркам, авиационная бригада неполного состава.

Немцы берут на испуг! Хорошо дисциплинированная, не поддающаяся панике армия без труда справится с подобной, совершенно непродуманной тактикой, отрезав танки от пехоты, а спешащую за танками пехоту от тылов. Это первое. И второе: оборона у немцев совершенно не продумана. Гудериан гоняет с фланга на фланг одну кавалерийскую дивизию, которая справляется со своей задачей в инерции стремительного наступления. Но если сама группировка подвергнется удару, да при этом будут выведены из строя ее средства управления и связи, то разгромить ее не составит особого труда.

Как показывают наши расчеты, треть они потеряют на переходе морем и при выгрузке на плацдарме, еще треть - при прорыве английской обороны. И вот тогда начинаем действовать мы. Важно не упустить момент, а потому постоянно держать армию в готовности. Кроме того, расчеты, проведенные генеральным штабом, показывают, что для проведения операции столь крупного масштаба, какой является «Гроза», необходимо увеличение танкового парка на 40%, самолетного - на 50%, численного состава армии - на треть.

Не произнеся ни слова, Сталин только кивками головы давал понять, что в принципе согласен с выводами военных и отпустил всех с миром.

Из самоуверенного, коварного политика Сталин постепенно начинает превращаться в военного лидера. Всего через пять лет, став, подобно Суворову, генералиссимусом русской армии, он дружески скажет фельдмаршалу Монтгомери: «К черту политиков. Ведь мы с вами военные!» Но это будет через пять лет - долгих, как геологическая эпоха. А пока он изучает устав РККА, путаясь в терминах и формулировках. Он ни дня не служил в армии, а гражданская война только научила его бояться военных и не доверять им.

В отличие от Сталина Гитлер имел все основания считать себя опытным военным - как никак, а всю первую мировую отсидел в окопах и ранен был, и газами отравлен, и боевые награды имел. Что бы об этих наградах ни говорили злые языки, а в кайзеровской армии их зря не давали.

Вышел он из этой воины с полным презрением к своим обанкротившимся генералам и с чувством глубокого к ним недоверия. На досуге между митингами и партийными заботами внимательно проштудировал труды Клаузевица, Мольтке-старшего и незабвенного Шлиффена, придя к выводу, что генералы только пишут книги, но сами их никогда не читают.

В который раз Гитлер продумывает свой план. Конечно, он понимает, что высадка в Англии при нынешнем состоянии немецкого флота - безумие. Но многих эта идея увлекла настолько, что реальность опять поблекла, прикрытая миражом стремительного броска через Ла-Манш. Это великолепно! Именно в тот момент, когда все в мире будут ждать нашего десанта в Англию, мы обрушимся и свернем наконец шею этому гнусному еврейскому прихвостню в Кремле! Тут главное - все сделать тонко, потому что ясно уже, что он только и ждет, когда мы начнем высаживаться в Англии, чтобы напасть на нас. Но как ни действуй тонко, развернуть примерно 200 дивизий на русских границах незаметно не удастся.

Не будь пролива Ла-Манш Гитлер, наверное, умер бы от беспокойства, что его слишком много возомнившие о себе, а главное, до ужаса недисциплинированные генералы сами начнут вторжение в Англию и спровоцируют Сталина на выступление. Это будет крах. Если большевистская орда нападет первой, ее уже будет не остановить, тем более что вермахт, организованный для стремительного наступления, обороняться не любит, да толком и не умеет.

Но тут можно быть спокойным. Ла-Манш не только охраняет Англию от вторжения, он в неменьшей степени охраняет Гитлера от всяких неожиданностей и дает возможность тщательно подготовить своей коварный план. Он рассчитал все правильно. Пришедший в ужас от предстоящей задачи адмирал Редер вынужден выполнять приказ, но ходит за фюрером буквально по пятам и чуть не плача умоляет, чтоб операцию «Морской Лев» отсрочили, а еще лучше - отменили.

Гитлер знает, что Редер не подведет - он сделает все, чтобы сорвать десант. Слава Богу, адмирал опытный и знает, как это делается. И Гитлер не ошибся. 29 июля Главный Штаб флота направил на его имя меморандум, умоляя не проводить высадку в этом году, а перенести ее на май 1941 года или позднее, т.е. отменить вообще.

31 июля Гитлер снова собирает руководство вооруженными силами на своей вилле в Оберзальцберге. Присутствуют, как всегда, Кейтель и Йодль от штаба верховного командования, Браухич и Гальдер от штаба командования сухопутными силами. Все внимательно слушают взволнованного Редера. Не теряя времени на выбор выражений гросс-адмирал прямо говорит, что считает невозможным при нынешнем соотношении военно-морских сил совершить транспортировку такого количества войск через пролив. Кроме того, до ввода в строй линейных кораблей «Бисмарк» и «Тирпиц» операцию по отвлечению английского флота из вод метрополии надежно не провести. А оба корабля, хотя работы на них идут круглосуточно, не могут быть введены в строй ранее весны 1941 года. Далее: весьма активна английская авиация, непохоже, что люфтваффе завоевала господство в воздухе. Весь июль немецкая авиация бомбила английские суда в проливе и южные порты Великобритании. Геринг обещал в течение июля уничтожить истребительную авиацию противника, втянув ее в бои над Ла-Маншем. Каков же итог, господа? По непроверенным данным, люфтваффе утопила всего четыре английских эсминца и 18 каботажных судов, потеряв при этом 296 самолетов уничтоженными и 136 поврежденными. Англичане же объявили, что потеряли 148 истребителей. Но в любом случае, продолжает главнокомандующий кригсмарине, даже если бы всех вышеназванных условий не существовало, флот не в состоянии закончить подготовку ранее 15 сентября.

Речь идет только о сосредоточении десантно-высадочных средств, и то при условии, что не возникнет непредвиденных обстоятельств из-за действий противника или из-за погоды. (Погода - лучший друг адмиралов всего мира, за которой они надежно укрываются от того, чем не желают заниматься.)

Да, да, погода, оживился Гитлер, вспомнив, какие муки он принял на борту «Дойчланда» по пути в Клайпеду. Он просит Редера пояснить господам, что он имеет в виду, говоря о неожиданных обстоятельствах, вызванных погодой.

Адмирал мгновенно чует поддержку фюрера и охотно переводит свой доклад в лекцию о погоде. Начиная со второй недели октября, поясняет он, погода в Северном море и проливе, как правило, очень плохая. Легкие туманы, начинающиеся в начале октября, постепенно становятся плотными и густыми.

Ну и чудесно, вставляет реплику Гальдер, это позволит скрытно перебросить армию через Ла-Манш. Английская авиация и флот нас просто не обнаружат. Да, соглашается Редер, но и у нас есть шанс не обнаружить мест высадки и погубить десант на прибрежных скалах. Если же разыграется шторм, то баржи просто затонут. Даже крупные транспорты окажутся беспомощными, поскольку никого и ничего не смогут выгрузить на берег. Не жалея черных красок и мрачнея все более и более, адмирал живописует представителям главного командования, что их ждет, если они, даже не уважая противника, перестанут уважать погоду.

Затем адмирал касается своих главных разногласий с армией. Армия желает осуществить высадку на широком фронте от Дуврского пролива до бухты Лайми, но флот не в состоянии обеспечить нужного тоннажа для высадки на столь широком фронте, не говоря уже об ожидаемой реакции флота и авиации противника. Адмирал настаивает, чтоб фронт высадки был укорочен, простираясь от Дуврского пролива лишь до Истборна.

«С учетом всего сказанного, - заканчивает адмирал, - я считаю, что лучшим временем для операции может стать май 1941 года».

Но английская армия, которая в настоящее время в очень плохой форме, получит 8-10 месяцев передышки, что даст ей возможность сформировать еще 30-35 дивизий и сосредоточить их в местах предполагаемой высадки нашего десанта.

Операция по «распылению» английского флота уже началась и будет продолжаться. В океан вышли вспомогательные рейдера, по окончании ремонта туда уйдут и боевые корабли. Русские любезно предложили для проводки наших рейдеров в Тихий океан воспользоваться их Северным морским путем. Обещает резко повысить активность и итальянский флот. У него проблемы с топливом и ремонтом, но все они в ближайшее время решатся. Разработан план отвлекающего удара в Африке. Но решительного результата мы добьемся только захватом английской метрополии. Поэтому необходимо подготовиться к высадке десанта к 15 сентября. Окончательное решение - проводить ли операцию 15 сентября или отложить ее на май 1941 года - будет принято после того, как люфтваффе проведет решительно наступление на Англию которое начнется в самое ближайшее время.

«ШТАБ-КВАРТИРА ФЮРЕРА

1 августа 1940 г.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Директива № 17

ПО ВЕДЕНИЮ ВОЗДУШНОЙ И МОРСКОЙ ВОЙНЫ ПРОТИВ АНГЛИИ

Для создания условий, необходимых для окончательного сокрушения Англии, приказываю:

1. Германским военно-воздушным силам подавить военно-воздушные силы Британии всеми имеющимися в их распоряжении средствами и как можно быстрее.

2. Люфтваффе являются авангардом операции «Морской Лев»...

6. Интенсивная воздушная война должна быть начата 6 августа или сразу же после этой даты...

Адольф Гитлер».

Директива, подписанная Кейтелем, гласила:

«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ОПЕРАЦИЯ «МОРСКОЙ ЛЕВ»

Главнокомандующий Военно-морскими силами доложил 31 июля, что необходимая подготовка к «Морскому Льву» не может быть завершена ранее 15 сентября. Исходя из этого, фюрер приказал:

Армия и Военно-воздушные силы должны продолжать подготовку к проведению операции «Морской Лев» и завершить ее к 15 сентября…

Несмотря на предупреждение Военно-морских сил, что они могут гарантировать прикрытие десанта только на узком участке побережья (до Истбурна), подготовка должна вестись для вторжения на широком фронте, как первоначально планировалось...»

Пока Верховное командование вермахта разворачивало небывалую в истории кампанию по введению Сталина в заблуждение, сам Сталин 1 августа, скучая, сидел в Президиуме Верховного Совета СССР, слушая очередную занудную речь Молотова, наставлявшего депутатов в понимании аспектов внешней политики страны. Своим скучным методичным голосом глава правительства вещал:

«Германия достигла больших успехов в войне против западных союзников. Однако она не решила фундаментальной проблемы - как прекратить войну на желательных для нее условиях. 19 июля рейхсканцлер предложил Великобритании начать мирные переговоры, однако британское правительство отклонило его предложение, рассматривая его как требование капитуляции. Похоже, что начинается новая стадия войны - борьба между Германией и Италией с одной стороны и Великобританией, поддерживаемой Соединенными Штатами, с другой стороны».

Молотов, в принципе, не скрывает своей радости по поводу того, что Англия не прекращает борьбы, а его ссылка на Соединенные Штаты дает депутатам понять, что у Германии не так уж много шансов выиграть эту войну и что Советское правительство этот факт нисколько не огорчает. Но все подается осторожно, на «новоязе», который не так легко однозначно расшифровывается.

Характеризуя нынешние советско-германские отношения, Молотов не говорит ничего нового, а слово в слово повторяет известное заявление ТАСС от 23 июня:

«Недавно в британской и в пробританской печати появилось много спекуляций о возможности ухудшения отношений между Советским Союзом и Германией. Были сделаны попытки напугать нас возрастающей мощью Германии. Но наши отношения основаны не на временных конъюнктурных соображениях, а на фундаментальных государственных интересах двух наших стран».

Молотов касается и отношений с Англией. Тут надо быть очень осторожным. Во-первых, не спугнуть немцев, но и не очень злить англичан, которые в случае начала «Грозы», по крайней мере временно, превратятся в союзников. Молотов, однако, подчеркивает, что «после всех враждебных актов, которые Англия совершила против нас вряд ли можно ожидать какого-либо благоприятного развития англо-советских отношений». Сказав это быстрой скороговоркой, Молотов спешит уйти от темы англо-советских отношений, которые в действительности гораздо более сложны, чтобы их можно было выразить на «новоязе». Возобновлено англо-советское торговое соглашение, англичане согласились даже передать СССР часть золотого запаса бывших Прибалтийских республик. Они явно ждут какой то резкой перемены в курсе внешней политики СССР. Уж не пронюхала ли их вездесущая разведка о готовящейся «Грозе»? Англичане сделают все возможное, чтобы испортить советско-германские отношения, натравить Гитлера на СССР. Вот тогда произойдет то, о чем предполагал Сталин: длительная, кровопролитная и изнурительная война, которая настолько ослабит и обескровит обе страны, что даст возможность Англии, отсидевшись на своих островах, продиктовать условия будущего мира и сохранить доминирующее положение в Европе. Но не выйдет, господа хорошие! Мы тоже не лыком шиты. Пусть Гитлер вторгнется на ваши острова, а вот тут-то мы и вмешаемся и возьмем вас всех голыми руками, как взяли Прибалтику, Бессарабию и Буковину.

Молотов как раз и переходит к недавним событиям в этих странах. Все уже знают советскую методику публичного освещения подобных событий, и никто не удивляется. Всем известно, что Советский Союз просто вернул себе территории, принадлежавшие России.

Что касается Северной Буковины и крупного города Черновцы, то тут Советский Союз пошел навстречу волеизъявлению населения, состоящего главным образом из украинцев и молдаван, которые с великой «радостью и ликованием» решили войти в состав СССР, как сделали их братья в Бессарабии.

Даже не обладая большой фантазией, можно было представить, как Советский Союз будет проглатывать одну страну за другой: молдаване в Бессарабии захотят воссоединиться со своими братьями в Румынии, румынские турки - со своими братьями в Турции, румынские мадьяры - со своими братьями в Венгрии и Италии и так далее. Главное - существует хорошая методика!

Что касается Прибалтики, то вхождение ее в состав СССР Молотов объясняет следующим образом: в июле во всех трех странах имели место свободные парламентские выборы, и мы можем теперь с удовлетворением отметить, что народы Литвы, Латвии и Эстонии в дружеском порыве выбрали таких представителей, которые единодушно объявили о введении Советской власти во всех трех странах и о входе этих стран в состав СССР».

Молотов заканчивает свою речь по стандартному образцу которым обязаны были заканчивать любые речи все большие и малые вожди Советского Союза, призывая советский народ находиться в постоянной мобилизационной готовности. Ведь для него не секрет, что разговаривая с одним латиноамериканским дипломатом, Гитлер признался, что на 16 августа у него намечен банкет в Букингемском дворце. А уже на исходе 1 августа. Надо быть готовыми ко всему.

3 августа (опять удивительно быстро) директива Гитлера №17 легла в русском переводе на стол Сталина. Многие другие данные, приходящие из разных источников, подтверждали намерение немцев начать наступление на Англию. И только короткое сообщение, перехваченное от английской резидентуры в Брюсселе, говорило о переброске немецких войск на территории генерал-губернаторства и протектората, где общее число общевойсковых и танковых дивизий уже доведено до 36. Эка невидаль, 36 дивизий!

Англичане сообщают о 36. Им очень хочется, чтобы мы не спали по ночам из-за этих немецких дивизий и сводок, которые они нам подбрасывают. Нет уж, пусть они сами не спят по ночам, поскольку 15 сентября их ждет вторжение. И нам надо подготовиться к этому сроку, но по-новому. Обдумывая ситуацию, Сталин пришел к выводу, что центр тяжести «Грозы» неплохо бы сместить с северного и центрального направлений на южное, т.е. нанести главный удар по Балканам.

Он известил об этом Шапошникова, Тимошенко и Мерецкова, чем весьма их озадачил. Старый план Шапошникова, имевшийся в одном экземпляре, предусматривал для выполнения операции «Гроза» сосредоточить на западной границе примерно 180 дивизий и 172 авиаполка. Этими силами предполагалось нанести основной удар в районе Варшавы с выходом на Вислу в ее нижнем течении, одновременно громя северным флангом войска противника в Восточной Пруссии. Левое крыло фронта, нанося вспомогательный удар на Ивангород, громит Люблинскую группировку противника и выходит на Вислу в ее среднем течении. Далее, захватывая правым флангом Данию, все фронты с ходу форсируют Одер, развивая наступление на Берлин. На этом этапе дипломатия обеспечивает закрепление союзных отношений с Англией, по меньшей мере, до выхода Красной Армии к Ла-Маншу.

План был составлен тщательнейшим образом с подробным описанием направления ударов, районов сосредоточения, количества войск, их задач, а также задач флота, авиации, инженерных войск и даже трофейных команд и спецкоманд НКВД, особых команд по прочесыванию территорий, по быстрому «перемещению» враждебных элементов среди местного населения в восточные районы СССР и прочее, уже прекрасно отработанное в Польше, Прибалтике и Бессарабии. Ради этого плана и рисовались Белостокский и Львовский балконы.

После капитуляции Франции стало ясно, что план устарел, поскольку при всех своих достоинствах предусматривал ведение военных действий только против Германии. Ныне, когда перед СССР лежала беззащитная и растерзанная Европа, Сталин, набравшись в тиши своего кабинета знаний в области стратегии и оперативного искусства, решил план изменить.

Главной задачей после вторжения немцев в Англию будет захват Балкан, т.е. оккупация Румынии, Болгарии, Венгрии, Югославии, северных районов Греции и турецких проливов. Одновременно широким фронтом Красная Армия выходит на южные границы Германии и вторгается в эту страну как с юга - через территорию Австрии и Чехословакии, так и с востока, по первоначальному плану, используя для стремительности «балконы».

Какова же будет первоначальная реакция Германии на наше вторжении на Балканы? Тут может быть несколько вариантов. Поскольку основные силы немецких вооруженных сил, включая подавляющую часть авиации и флота, будут заняты боями на территории Англии, а есть основания полагать, что бои эти будут очень жестокими и кровопролитными, то Гитлер вряд ли решится на быстрое и резкое реагирование на самих Балканах, которые надо пройти стремительно и оперативно, не давая никому времени опомниться, сметая любое сопротивление. Предпосылки к этому созданы: Красная Армия имеет преимущество перед всеми потенциальными противниками на Балканах примерно 10 к 1. Кроме того, мы ожидаем, что по мере продвижения Красной Армии во многих странах, в частности, в Румынии, Венгрии, Болгарии, Югославии и Греции произойдут социальные революции, и народы этих стран сами попросят нашей помощи против Гитлера.

Таким образом, непосредственно на Балканах Гитлер чего-либо реального противопоставить нам не сможет, а мы посмотрим, стоит ли нам связываться с ним. По обстановке. Но! Вождь поднял палец: Гитлер может отреагировать, и я думаю, что он так и сделает - на наших западных границах, если мы сами до этого не перейдем в наступление с «балконов», как предлагают Борис Михайлович и товарищ Мерецков. Тогда мы переходим и тут в наступление по старому плану. Но главное теперь - это Юго-Западный фронт и Киевский Особый военный округ. Чтобы помочь товарищу Жукову, надо направить туда представителей наркомата обороны и привести к сентябрю-октябрю округ в состояние наивысшей боевой готовности.

Немцы уже начали крупномасштабную операцию по «распылению» английского флота. Генерал Голиков зачитывает сводку: на океанские коммуникации один за другим прошмыгнули, замаскированные под торговые суда, подняв флаги нейтральных стран, немецкие вспомогательные крейсеры. Зная, что Сталин не любит общих, безликих фраз, начальник разведки сообщает подробности: 11 марта в океан вышел и, по нашим сведениям, успешно действует рейдер № 16 «Атлантис»; 7 апреля за ним последовал рейдер № 36 «Орион». Тогда они еще имели приказ оттянуть как можно больше сил английского флота от Норвегии. В мае и июне в океан прорвалась вторая очередь вспомогательных крейсеров: рейдер № 21 «Виддер», рейдер № 23 «Пингвин», рейдер № 10 «Тор». По первоначальной прикидке, эти рейдера уже утопили не менее 300 тысяч тонн английского торгового флота, что заставляет англичан держать вдали от метрополии крупные крейсерские соединения.

Необходимо отметить, что вспомогательные крейсеры в борьбе против английской торговли оказались гораздо более эффективными, нежели крупные боевые корабли, чей выход в море трудно скрыть, которые легче обнаруживаются, а с учетом общего соотношения сил на море - легко нейтрализуются. Так, линейный крейсер «Гнейзенау», действовавший в районе Исландии, был 26 июня торпедирован английской подводной лодкой и надолго вышел из строя. В связи с этим Голиков осмеливается напомнить Сталину, что немецкий вспомогательный рейдер № 45 «Комет» уже около месяца стоит на якоре у острова Колгуев и ждет, когда его проведут Северным морским путем в Тихий океан - в глубокий тыл английской морской торговли, где он наделает дел, как лиса в курятнике.

Вождь задумывается. Немножко подождем, как пойдут дела. Северные дела сидят у вождя в печенках. Несмотря на все меры секретности, английская разведка пронюхала про «Базис Норд». Английские корабли все чаще появляются в Баренцевом море. Английская пресса изо дня в день шумит, что СССР не нейтральная страна, а «фактически воюющая», угрожая принятием мер.

Меры эти понятны: Баку, Грозный и Гурьев - наши драгоценные и, увы, пока единственные источники нефти. Правда, уже на расстоянии протянутой лапы лежит Плоештинский бассейн, но все-таки он еще не наш.

Кстати, интересуется вождь, немцы очень любят, когда мы им помогаем даже с ущербом для себя. А как они выполняют наши просьбы, скажем, об английской авиабазе в районе Багдада? Имеется ли там какой-либо прогресс? Да, имеется. Немцы обещают в ближайшее время интенсифицировать поставку оружия Рашиду Али и помочь ему советниками-инструкторами. Немцам самим выгодно уничтожить авиабазу в Мосуле. Видимо, к весне будущего года этот вопрос будет решен окончательно.