Женщина, которая стала женой Луны и Келе 10 страница

Служба при дворе у иноземного короля—повторяющийся в сказках мотив, и герой, поступающий на такую службу, всегда впоследствии наследует королевский трон. Подобный мотив возникает всякий раз, когда господствующий принцип коллективного сознания начинает становиться тягостным для людей, а это означает, что для него пришло время уступить свое место другому.

Если мы теперь обратимся к задачам, выполняемым героем, то обнаружим, что они по большей части имеют отношение к достижениям цивилизации: это может быть приручение или убийство диких животных, труд земледельца, построение храма за одну ночь и т. п. Одной из задач, выпадающих на долю героя в данной сказке, становится рубка деревьев, т. е. расчистка места, где «свет» сознания мог бы проникнуть в коллективное бессознательное и овладеть его частью. Лес — это область пространства, где видимость ограничена, где легко потерять дорогу, где не исключена встреча с хищными зверями и непредвиденными опасностями, и следовательно, подобно морю, лес — это символ бессознательного. На заре человечества люди жили в джунглях и густых лесах, и расчистка леса (создание внутри него полян) была одной из ступеней в развитии культуры. Бессознательное — это дикая природа, поглощающая всякую человеческую попытку, и в этом она подобна лесу, в отношении к которому первобытный человек должен был постоянно сохранять бдительность.

Помимо уже сказанного, лес являет собой растительную жизнь, будучи органической формой, которая получает питание непосредственно из земли и преобразует почву. При помощи растений неорганическая материя становится живой. Поскольку растения частично получают питание от минеральных элементов, содержащихся в земле, они знаменуют собой форму жизни, которая тесно связана с неорганической материей, и в этом можно видеть параллель жизни тела в его сокровенной связи с бессознательным.

Для того чтобы справиться с поставленными перед ним трудными задачами, принцу Рингу необходима помощь его другой, теневой, стороны в виде собаки, которая все больше и больше берет на себя в этой сказке инициативу. Между принцем и собакой устанавливается все более тесный союз, и герой таким образом получает помощь со стороны инстинктов в облике позитивной тени. С другой стороны, благодаря постоянно приходящему ему на помощь инстинкту, герой обретает крайне необходимое ему чувство реальности и укорененности в жизни.

Второе задание, полученное Рингом, заключается в том, чтобы одолеть диких быков. Убийство быка занимало первостепенное место в ритуалах мистерий, посвященных Митре, следы которых еще можно встретить в Испании и Мексике. Убить быка — значит подтвердить и продемонстрировать господство человеческого сознания над необузданными, эмоциональными животными силами. В наши дни бык отнюдь не доминирующая фигура в бессознательной психике; напротив, наша проблема — как найти путь назад, к нашей инстинктивной животной жизни. Что касается анализируемой сказки, то тут герою необходимо подтвердить свое самообладание и мужские качества до того, как появится возможность спасти собаку. Следующая часть сказки связана с великанами, от которых герой должен получить обратно украденные сокровища. Для нас весьма важно в данном случае то, что действие в сказке происходит на горе. В индийских религиях гора соотносится с богиней-матерью. Благодаря своей близости к небу, она часто становится местом откровения, как это видно в случае с преображением Христа. Во многих мифах творения гора имеет значение места ориентации, например появление в начале мироздания четырех гор, обозначающих четыре стороны света. Апостолы и духовные пастыри Церкви нередко отождествлялись Отцами Церкви с горами. Ришар Сен-Викторский истолковывает гору, на которую взошел Христос, как символ познания самого себя, открывающий путь к боговдохновенной мудрости пророков. Нередко гора — это цель долгих поисков или место перехода в вечность. Мотив горы, помимо всего прочего, обозначает Самость.

Если суммировать различные аспекты символики горы, проявившиеся в нашей сказке, то можно заметить, что гора здесь в лице матери-великанши имеет определенную связь с богиней луны. Гора также обозначает место, которое отмечает момент на жизненном пути, где герой после напряженных усилий, связанных с взбиранием на гору, становится ориентированным в мире и обретает стойкость и познание самого себя,— ценности, приобретаемые благодаря усилиям, направленным на развитие сознания в процессе индивидуации. Фактически первостепенная роль здесь принадлежит всему тому, что связано с матерью, и для решения проблем в этом плане от героя требуются огромные усилия и способность полагаться в необходимых случаях на свой инстинкт. Именно в силу этой причины Ринг позволяет своей собаке руководить собой.

Знание самого себя символизируют драгоценности из чистого золота, которые принц добывает на горе, и, кроме того, символом такого знания служит соль, которую Ринг вываливает в котел с кашей, вызывая этим муки непереносимой жажды у великанов, жажды, вынуждающей их одного за другим покидать пещеру, с тем чтобы исчезнуть навсегда.

Соль — это часть моря, и ее неотъемлемым свойство является горечь, напоминающая нам о вкусе морской воды. Представление о горечи ассоциируется также со слезами и далее в этом ряду — с печалью, разочарованием и утратой. В латинском языке слово соль (sal) означает также «остроумие» или «тонкую шутку». Соль в алхимии называют «солью мудрости», поскольку она наделяет нас духовной силой, дающей проницательность, и выражает собой мистический мировой принцип — подобно сере или ртути. Таким образом, мудрость скептический склад ума, щемящее чувство печали и колкая ирония — вес одинаково могут быть символизируемы солью. Некоторые алхимики рекомендуют соль в качестве единственного средства, с помощью которого можно победить дьявола. С другой стороны, в алхимии часто возносятся хвалы соли как воплощающей начала эроса, и она получает название «того, что открывает и соединяет». Отсюда можно заключить, что соль символизирует собой мудрость эроса, его горечь, наряду с его животворной силой, мудрость, приобретаемую человеком в муках любовного чувства.

В нашей сказке именно принцип эроса заставляет героя отправиться на поиски сокровищ, действие же соли разобщает великанов и делает их уязвимыми для хитростей героя. Последнего характеризует духовная установка, которой присуща большая, по сравнению с малосообразительными великанами, находчивость и изобретательность.

Если подвести предварительный итог рассмотрению аспектов тени в этой сказке, то мы увидим, что налицо две теневые фигуры: собака и Раудер, то есть животный двойник и злонамеренный человеческий двойник, два вида тени, одна из которых — положительная, другая — отрицательная. Собака связана с героем узами тесной дружбы, тогда как Раудера ничто с героем особенно не связывает, и появляется он в его жизни только на непродолжительное время, чтобы затем исчезнуть навсегда. У каждого из двойников своя роль, но оба они «отыграли» ее, как только герой соединяется со своей анимой.

Хотя нам трудно сказать что-либо сверх того, что собака представляет собой неизвестную часть человеческой психики, ту часть, которая лучше всего выражается через образ собаки, живущей в нашей душе (подобно всем символам, он сам по себе лучше всего выражает то, что за ним стоит), но если мы все же захотим очертить смысловые границы этого образа, то можем вспомнить, что в древности собаку рассматривали в качестве гаранта вечной жизни. (Например, Кербер, охраняющий ворота подземного царства Аида, и изображения собак на древнеримских надгробиях.) В египетской мифологии бог Анубис, изображаемый в виде человека с головой шакала, является проводником в подземный мир, и существует предание, что именно он собрал вместе расчлененное тело Осириса. Жрец, исполнявший обряд мумификации, облачался в обычное для Анибуса одеяние. В Древней Греции собака считалась имеющей отношение к богу врачевания Асклепию, поскольку ей известно, какую траву нужно есть, чтобы вылечить себя. Вообще, в отношениях с человеком собаке принадлежит весьма позитивная роль: она — его друг, страж и поводырь. Но не следует забывать и о том, что в качестве переносчика возбудителя бешенства, или водобоязни, ее очень опасались в прежние времена, вплоть до того, что в ней видели источник эпидемий и всякого рода пагубы. Из всех животных собака в наибольшей степени приспосабливается к человеку, наиболее чутко реагирует на его настроения, копирует его привычки и понимает, чего от нее ожидают в той или иной ситуации. Она воплощает сущность того, что отличает родственные взаимоотношения.

Снати-Снати, однако, в действительности вовсе не собака, и в финале сказки мы узнаем, что это принц, которого тоже зовут Ринг и который тоже оказался во власти злых чар великанши, в итоге побежденной. Он бессилен освободиться от них до тех пор, пока не переспит в изножье кровати, на которой будет вместе с ним спать принц, носящий его имя, и поэтому можно говорить о том, что собака в этой сказке репрезентирует такое инстинктивное побуждение, которое превращается впоследствии в человеческое качество. Можно также добавить, что это животное влечение, которое нуждается в том, чтобы быть интегрированным, сдерживает в определенных рамках скрытую напряженность героя. С'обака — это инстинктивный аспект, существенно дополняющий психику героя, усвоение которого приводит к пониманию героем самого себя в реальном мире, имеющем не одно, а несколько измерений.

Тень, представленную в лице Раудера, иногда заменяют в других сказках два брата героя, клевещущих на него за его спиной. Эти два брата персонифицируют собой тенденцию к одностороннему развитию — или слишком «духовному», или слишком инстинктивному. У Раудера завистливая натура, следствием чего и является опасная тенденция к односторонности. Он символизирует в своем лице неистовую одержимость, но осуществляет при этом положительную функцию, навязывая герою трудновыполнимые задачи. Тем не менее, когда появляется анима, он должен уйти.

В конце концов Раудер пытается убить героя — и тогда подвергается атаке со стороны собаки, иначе говоря, со стороны инстинкта, атаке, которая обезоруживает его и разрушает весь его замысел. Пытаясь убить Ринга, Раудер раскрывает свои карты, замахиваясь рукой (букв, «выставляет свою руку».— Прим. рус. пер.), и собака откусывает эту руку. Терпение крайне важно, когда имеешь дело со злыми силами. Кто может перенести все испытания, не теряя самообладания, тот побеждает. Существуют даже сказки, изображающие пари между героем и злым духом, при котором первый из участников, который даст волю своим эмоциям, должен расплачиваться за это своей жизнью. Потеря самообладания всегда подразумевает сужение сознания, регресс к примитивным или попросту животным формам реагирования.

Раудер представлял из себя грозную силу, пока его оружием в борьбе с Рингом были проницательность и расчетливость, но затем он становится пленником собственной животной ярости, саморазрушительной по своей природе, и в этом причина того, почему именно животное, собака, берет над ним верх. Его фигура символизирует собой частицу неассимилируемого зла в психическом, зла, которое сопротивляется сублимации и от которого необходимо избавиться. Один алхимик заметил, что в prima materia имеется некоторое «неподатливое» количество terra damnata (проклятой земли), которое сводит на нет все наши усилия осуществить трансформацию и должно быть исторгнуто. Далеко не все темные побуждения заслуживают искупления; некоторые из них, пропитавшиеся злом, ни в коем случае нельзя выпускать на свободу, а напротив, следует безжалостно подавлять. То, что идет против природы, против инстинктов, нужно останавливать, не боясь применить силу, и искоренять. Используя выражение «ассимиляция тени», мы подразумеваем, что оно приложимо к инфантильным, примитивным, неразвитым сторонам нашей натуры, представленным в образах ребенка, собаки или незнакомца. Однако неразвитое неразвитому — рознь: существуют и смертоносные зародыши, которые способны разрушить человеческое существо и должны быть отторгнуты. Их наличие означает, что мы должны время от времени проявлять твердость и не принимать без разбору всего, что поднимается из бессознательного.

В конце сказки выясняется, что Снати-Снати — принц, и невольно возникает вопрос, почему он был превращен в собаку. Дело в данном случае связано с двойственной природой инстинкта —- феномена, допускающего разное толкование. Биологи рассматривают его как значимый, но неосознанный способ поведения животных, как врожденную модель поведения, которую только высшие животные способны видоизменять. Эта модель, или паттерн, слагается под воздействием двух факторов: физической активности и картины или образа этой активности, которые необходимы для того, чтобы питать последнюю энергией. Образ выполняет функцию катализатора физического действия и выражает его значение. Обычно эти два фактора существуют и работают вместе, но они могут быть и разделены. Если первоначальный образ замещается каким-либо другим, инстинктивное поведение может стать прикрепленным к этому новому для него образу. Например, вальдшнепы, выведенные в инкубаторе, адресовали свой брачный танец безжизненным башмакам обслуживающего персонала, поскольку на этих башмаках «отпечатался» для них образ матери. Подобные образы и есть то, что мы называем архетипами.

Следовательно, в Снати-Снати можно видеть психический паттерн или образ, в котором процесс самореализации проявляется сначала в виде инстинкта, однако такого инстинкта, внутри которого скрывается дополняющая его человеческая сторона. То, что подобная внутренняя тенденция находит выражение в облике собаки, проистекает из ложного понимания индивидуации, из некоего коллективного ошибочного представления, за которое упорно держится сознание; отсюда и проклятие мачехи. В любую эпоху в любом обществе можно обнаружить широко распространенные в нем убеждения относительно того, что определяет направление индивидуации. Так, если говорить о средневековье, то такой, определяющей характер индивидуации, идеей было убеждение, что человек должен всю свою жизнь и внутреннее поведение сообразовывать с жизнью Христа. В наши дни весьма распространено мнение, что мы здоровы, довольны собой и можем считать себя зрелыми людьми, если наши физические инстинкты функционируют нормально, особенно — сексуальный инстинкт. Для фрейдистов, например, корень всех зол лежит в сексуальном подавлении; если в эротических отправлениях личности все идет своим естественным образом, значит, все в порядке и никаких проблем не должно возникать. Приверженцы такого убеждения направляют свою энергию на достижение означенной цели, но при этом нередко обнаруживают, что не способны, действуя подобным образом, избавиться от определенной заторможенности своих рефлексов. Именно вследствие того, что они придают слишком большое значение тому, что в принципе совершается непроизвольно, оно не может происходить естественным образом. Люди обременяют инстинкт психологическими упованиями и вкладывают мистическую идею спасения в биологический факт. В результате на животную сферу проецируется нечто, что не имеет к ней отношения. Примеры подобного смешения можно наблюдать и в тех случаях, когда установление коммунистического или иного социального порядка в стране встречается ее гражданами такими проявлениями восторга, словно смысл жизни полностью открылся для них и осуществление высочайших идеалов теперь уже не за горами. То же самое можно сказать и о присущем некоторым культурам идеале воителя — в том виде, как его возродили национал-социалисты. Последние, по существу, ввели идеал индивидуации в свою программу, но этот идеал у них был искажен и обездушен ложной, коллективистского толка, интерпретацией. Молодежь Германии отдала ему свою преданность, свой пыл и готовность к самопожертвованию, потому что он был тождественен для нее с тем, что мы называем индивидуацией. Идеализм и готовность к самопожертвованию сами по себе, конечно, замечательны, но, к сожалению, им было дано ложное направление. Поскольку идеал золотого века является изначально символом Самости, он прочно захватил их воображение. Или возьмем другую фантастическую идею, культивировавшуюся в те годы в Германии, а именно, что женщины должны рожать детей для фюрера. В основе этой идеи лежала мысль, что женская производительная сила должна быть подчинена руководящему духовному началу, что женщины не должны производить детей на свет, подобно животным, но под эгидой руководящего жизненного принципа. Однако этот замысел искажался присутствовавшим в нем элементом проекции и неправильным представлением о духовном развитии, в котором слишком большое значение придавалось материальному (биологическому) фактору, вследствие чего женщины духовно принижали себя.

Когда символические факторы, ответственные за символизацию подвергаются вытеснению, они заполняют собой сферу инстинктов, и, следовательно, необходимо отделить их для того, чтобы подлинные инстинкты могли функционировать без перегрузки. Как я уже говорила, когда люди придают чрезмерное значение сексу, то они вносят в животную сферу нечто, что к ней не относится, и немало усилий приходится в результате приложить, чтобы дать инстинктам возможность функционировать более или менее согласованно.

Герой в конечном счете попадает в то место, откуда начинал свое путешествие, однако в результате своего движения по кругу получил собаку (Ринга 2-го), принцессу и королевство. В психическом плане это движение в целом можно охарактеризовать как процесс непрерывного приращения, приближения к законченности и совершенству, как процесс, который упорядочен наподобие мандалы. Подобная модель (паттерн) в психическом типична для волшебных сказок.

По мере прохождения четырех основных пунктов маршрута мы вместе с героем все глубже и глубже погружаемся в сферу бессознательного. На переходе от второго к третьему этапу пути герой ведет за собой собаку, однако на переходе от третьего к четвертому уже собака руководит героем. Во время четвертой остановки все злые элементы исчезают: чета великанов на острове умирает от старости, остальные великаны, включая великаншу-колдунью, уничтожены, а Раудер повешен. Первый и четвертый этапы неявным образом идентичны друг другу поскольку имеют дело с одним и тем же психическим комплексом, представленным лишь на разных уровнях. Олениха, колдунья на берегу моря и великанша втайне являются одним и тем же лицом — тем, кто преследует и всячески вредит обоим Рингам.

На четвертом этапе, кроме того, осуществляется то, что до этого находилось в латентном состоянии: брак с анимой и освобождение второго принца из его собачьего плена (несколько ранее он уже был освобожден из заточения в запретной для других кухне). Только с достижением Самости тень и анима действительно покоряются герою, потому что только тогда психическая ситуация приобретает устойчивость. Четырехчастная структура довольно часто встречается в волшебных сказках, персонажами которых являются члены королевской семьи, и обычно в конце таких сказок перед нами группа, образуемая четырьмя лицами.

Таким образом, можно говорить о том, что взятая в целом данная волшебная сказка воспроизводит в символической форме процесс трансформации энергии внутри Самости, который вполне можно сравнить с трансформациями внутри атома или его ядра.

Анима бросает вызов

Заколдованная принцесса

У одно человека был сын по имени Петер, которому, когда он подрос, не хотелось больше оставаться дома, и поэтому он попросил выдать причитающуюся ему часть наследства в размере двадцати шиллингов и отправился в путь. Вскоре он увидел лежащего прямо в поле мертвого человека, который, как объяснили ему, остался непохороненным по причине полного отсутствия у него средств, и тогда Петер, у которого было доброе сердце, отдал свои двадцать шиллингов на то, чтобы мертвеца похоронили достойно, как положено по-человеческому обычаю.

После этого наш герой продолжил свой путь, и через некоторое время его нагнал незнакомый путник. Разговорившись, они решили дальше путешествовать вместе. Так пришли они в город, где все было затянуто в черное в знак траура по принцессе, оказавшейся во власти чар злого горного духа. Им сказали, что ищущим ее руки принцесса загадывает три загадки, и если очередному претенденту не удается отгадать их, то она его убивает. Несмотря на то, что пока еще никому не удалось снять чары с принцессы (а это можно было сделать, лишь разгадав загадки) и многие уже расстались из-за этого с жизнью, Петер решает попытать счастья. Его спутник, который на самом деле был духом похороненного благодаря Петеру человека, предложил ему свою помощь. Он привязал к спине Петера большие крылья, вручил ему .железный прут и сказал, чтобы на следующую ночь он следовал по воздуху за принцессой, куда бы та ни полетела, и бил ее при этом прутом. Однако главной его задачей, сказал спутник, будет проникновение в то место, где она встречается с горным духом, и запомнить все, о чем они будут говорить.

С наступлением ночи Петер подлетел к окнам принцессы и, спрятавшись под карнизом, стал ждать. Когда окно распахнулось и из него вылетела принцесса, он полетел за ней следом, изо всех сил стегая ее своим прутом. Вскоре они подлетели к высокой горе, которая раздвинулась перед ними, и они оба оказались в огромном зале, где Петер смог разглядеть в темноте лишь несколько звезд, рассыпанных у него над головой, и жертвенник, расположенный у входа. Тут принцесса бросилась в объятия горного демона — старика с белой как снег бородой и с глазами, похожими на пылающие угли. Принцесса сообщила, что завтра должен прибыть очередной искатель ее руки и ей нужна загадки, которая поставила бы его в тупик. В ответ горный демон клятвенно заверил ее, что ей необходимо убить этого человека. «Чем больше человеческой крови ты прольешь, тем больше будешь моей на деле, а не на словах»,— сказал он,— «и тем чище станешь в моих глазах. Подумай во время приема о белой лошади своего отца и потребуй от жениха угадать, о чем ты сейчас думаешь». После этого принцесса улетела к себе в дворец и заснула.

На следующее утро Петер вошел представиться принцессе и застал ее сидящей на диване с выражением легкой печали на прекрасном и кротком лице. По ее виду едва ли можно было догадаться, что она уже отправила на тот свет девятерых мужчин. Она спросила Петера: «О чем я сейчас думаю?» Не колеблясь ни секунды он ответил: «О белой лошади своего отца». Принцесса побледнела и велела ему прийти на следующий день за новой загадкой.

В эту ночь Петер снова поджидал у окна принцессу, но когда он вслед за ней влетел в зал внутри горы, то увидел на жертвеннике рыбу с шипами, освещаемую сверху луной. На следующее утро принцесса во время приема подумала о мече своего отца, и Петер вновь дал правильный ответ.

На следующую ночь дух, помощник Петера, вооружил его мечом и двумя железными прутьями. На этот раз Петер увидел на жертвеннике рядом с колючей рыбой огненное колесо, а сверху на них лился свет солнца — такой яркий, что он был вынужден спрятаться за алтарь, чтобы его не заметили. Он услышал, как горный дух решил, что лучше всего, если последняя загадка будет загадана о его собственной голове. «Потому что ни один смертный не способен помыслить о ней»,— заверил он принцессу. И вот, как только принцесса отправилась назад, Петер не долго думая отрубил горному духу голову, положил ее себе в мешок и полетел вслед за принцессой, стегая ее что было сил железными прутьями.

На следующее утро, когда она предложила ему отгадать новую загадку, Петер бросил голову горного духа к ее ногам и сказал: «Вот то, о чем ты думаешь». Принцесса, охваченная одновременно и ужасом, и радостью, упала в обморок, а когда пришла себя, то согласилась выйти замуж: за Петера.

В день свадьбы компаньон предупредил Петера, чтобы тот, прежде чем ложиться с невестой спать, заранее поставил рядом с постелью чан с водой. «И как только невеста взойдет на ложе, надо будет столкнуть ее в этот чан», — сказал он. И добавил: «Тогда она превратится в ворона. Ни за что не выпускай этого ворона из воды — и она станет голубем. Опусти голубя под воду, и тогда она предстанет в своем подлинном виде — кроткая и нежная, как ангел». Сказав все это, компаньон Петера исчез.

Петер поступил согласно его совету, спас принцессу и через некоторое время стал королем. (Deutsche Mdrchen seit Grimm, S. 237—Немецкие сказки, собранные после братьев Гримм, с. 237).

В аналогичной норвежской сказке имеют место следующие замещения и вариации: человек, чьи похороны герой оплачивает, оказывается виноторговцем, у которого вошло в обыкновение разбавлять свое вино водой. Горный дух здесь заменен троллем, к которому принцесса каждую ночь отправляется верхом на козле. Вместо отгадывания загадок герой должен предъявлять предметы, о которых принцесса в данный момент подумать, а именно — ножницы, катушку с золотыми нитками и голову тролля. Прежде чем герой и его спутник достигнут владений принцессы, им необходимо одолеть трех ведьм и переправиться через реку. Переправа становится возможной после того, как дух, спутник героя, перебрасывает катушку с золотыми нитками на противоположный берег реки, и катушка сама без посторонней помощи возвращается назад. Золотая нить раскручивается с катушки от берега к берегу до тех пор, пока из нее таким образом не образуется мост, достаточно прочный для того, чтобы человек мог перейти по нему. В конце сказки, уже после того, как он получил руку принцессы, герой должен искупать ее в молоке и сечь заранее приготовленными прутьями до тех пор, пока с нее не сойдет кожа тролля; в противном случае она вынуждена будет убить его. Желая отблагодарить своего компаньона за помощь, герой обещает уступить ему половину того, что он приобрел; в результате, спустя пять лет, компаньон неожиданно появляется, чтобы получить обещанную половину, и требует от героя ни много ни мало как разделить пополам его ребенка. Однако когда он видит, что герой готов ради верности данному слову принести кровавую жертву, то освобождает его отданного им обязательства и признается, что теперь, когда он таким образом уплатил своей старый долг, он может спокойно отправиться на небеса. Труп, который попадается герою,— это обычно труп какого-нибудь бедняги, скончавшегося в долгах, или же труп преступника либо самоубийцы. В этом параллельном варианте сказки тень имеет человеческую природу или предстает в виде духа, а не появляется в животном облике, как это было в сказке о принце Ринге: вместо животного персонификацией тени здесь становится в моральном отношении неполноценная личность — мошенник, разбавляющий вино водой.

Если вернуться к основной версии сказки, то здесь персонажу, в котором персонифицирована тень, недостает жизненной энергии (деньги — это энергия), и как следствие этого он впадает в крайнюю бедность и должен заново добиваться признания со стороны людей. Тень репрезентирует здесь нереализованную сторону внутренней жизни героя, потенциальные качества, которые не стали еще органической частью его характера и поступков. Не редкость, когда в психике активно развиваются автономные комплексы, а эго и не подозревает об их существовании, однако рано или поздно эти комплексы должны будут констеллироваться и проявиться, поначалу обыкновенно в малоприятной форме.

Если бы мы оказались на месте Петера в этой сказке, то нам было бы естественно предполагать, наткнувшись на труп в поле, что мы не несем за него никакой ответственности, однако ситуация меняется, когда труп является нашей собственной тенью, что подразумевает уже нашу ответственность. Только сознательная и ответственная жизненная позиция (аттитьюд), занятая нами, превращает нашу тень в друга. Пожертвование всех денег, которые имелись на похороны трупа, означает, что мы проявляем заботу о тени и передаем ей часть своей энергии. Тех, кто отказывается это делать, тень водит за нос, а сама живет мошенничеством — разбавляя вино водой. У подобной тени бесчестная натура: выдавая обыкновенную воду за гораздо более ценный, требующий значительных усилий для своего изготовления продукт — вино, тень пытается получить большее за меньшее. Ее преступление заключается в уклонении от необходимого в каждом деле труда.

В античную эпоху считалось проявлением высокомерия пить чистое, не разбавленное водой вино, исключение делалось лишь для дионисийских мистерий, когда употребляли чистое вино, чтобы достичь состояния религиозной экзальтации. Однако подобная практика не выходила за рамки ритуала, то есть осуществлялась в исключительных случаях и не имела места в повседневной жизни. В христианском символизме мессы вино символизирует кровь Христа, точнее — его божественную природу, тогда как вода символизирует его человеческую природу (а хлеб — его тело). Я упоминаю об этом только для того, чтобы подчеркнуть, что исторически сложилось так, что вино соотносили с существованием духовным, а воду — с обычным. Вина персонажа, персонифицирующего в этой сказке тень, в том, что в повседневной жизни он затемняет различие между божественным и человеческим, смешивая то, что следует четко различать. Сам по себе акт смешения можно простить, труднее простить нечестность, которая состоит в стремлении сбыть свой товар в качестве подлинного, а не подделки. Люди, которыми руководит их тень, обманывают самих себя, когда полагают, что в основе их поведения лежат высоконравственные мотивы, тогда как на самом деле ими движет самая грубая жажда власти. Тень смешивает вещи довольно-таки неряшливым образом, перепутывает, например, факты как таковые с мнениями о них. Люди дурачат себя, когда принимают сексуальные фантазии за мистические переживания. Между тем следует называть вещи своими именами и не выдавать относящееся к физической сфере за духовное. Если мы соединяем вино с водой, то должны это делать сознательно, а не тайком от самих себя. По существу, тень имеет хорошую идею, но осуществляется она ею не на том уровне, на котором следовало бы, а на архаическом. Когда мы не осознаем существования у нас тени, то невольно фальсифицируем свою личность.