Усадьба Семевских – А. А. Орловой.

Ранняя история данной местности связана с мужским Пантелеймоновым монастырём, основанным в 1134 году братом новгородского князя Всеволода Мстиславовича – киевским князем Изяславом Мстиславичем, носившим христианское имя Пантелеймон. Первым настоятелем монастыря был Аркадий, ставший потом Новгородским епископом и причисленный к лику святых. По мнению В. Л. Янина, до возникновения монастыря на этом месте находилось упомянутое в грамоте Изяслава село Витославлицы. С основанием монастыря село Витославлицы было, вероятно, поглощено монастырскими постройками, и ни в каких источниках его название больше не встречалось.

Первый собор монастыря был деревянным. Каменный собор был выстроен в 1207 году по заказу новгородского боярина Фёдора Пинещинича. Этот храм по своему виду был похож на новгородскую церковь Спаса на Нередице 1198 года, но меньше по размерам. Это был четырехстолпный трехабсидный и, видимо, одноглавый храм характерного для Новгорода рубежа XII–XIII веков вида и типа.

Собор был сразу после строительства расписан фресками.

В 1372 году рухнувший к тому времени собор 1207 года был выстроен практически заново, он стал, видимо, одноабсидным, стены же и столбы нового храма были поставлены на нижние части стен храма 1207 года. Разорённый в годы шведской оккупации 1611–1617 годов монастырь полвека находился в запустении, а в 1667 году был приписан к Юрьеву монастырю, став его «больничной палатой». В 1716 году храм был отремонтирован.

Дальнейшая история с XIX в. связана с именем новгородского помещика отставного прапорщика Василия Ивановича Семевского.

Семевские ведут своё происхождение от польского выходца Яна Семевского, переселившегося в начале XVIII века из Витебской губернии в Псковскую. Василий Иванович Семевский родился 25 декабря 1753 года в г. Торопце. Большинство представителей рода Семевских выбирали военную службу, и Василий Иванович тому не исключение. Согласно формулярному списку, он начал военную службу 1 января 1775 года в Молдавском Гусарском полку капралом. В военных компаниях и сражениях В. И. Семевский не участвовал, и в 1780 году вышел в отставку в чине прапорщика.

С 1780-х годов Василий Иванович Семевский с братом Егором Ивановичем занимались прибыльным делом – винными откупами в Псковской и Новгородской губерниях.

Предпринимательская деятельность Семевских создала хорошую материальную базу для приобретения поместий. С 1783 года они начали активно скупать земли в Псковской губернии: в Великолукском, Торопецком и Холмском уездах. С 1799 года В. И. Семевский приобретал земли в Новгородском уезде Новгородской губернии (в окрестностях Новгорода). В сентябре 1806 года он купил земли села Ракома с частью Троицкого Поозерья с деревнями, пустошами и пожнями, которые по плану генерального межевания 1778 года принадлежали действительному статскому советнику Александру Ивановичу Дебрессану (директору Императорской шпалерной мануфактуры в Новгороде в 1770-х годах), а затем его сыну, переводчику иностранной коллегии, Павлу Александровичу.

По плану генерального межевания 1778 года в дачу села Ракома входили земли на левом берегу Волхова у Мячинского озера близ Юрьева монастыря. Именно здесь в начале XIX века, рядом с деревней Горка, отставной прапорщик Василий Иванович Семевский начал обустраивать небольшой усадебный комплекс.

Усадьба с жилыми и хозяйственными постройками представлена на Топографической карте Новгорода с окрестностями 1819 года (илл. 7).

Данная усадьба имела типичную для усадеб начала XIX века планировочную структуру, которая традиционно состояла из трех частей: центральной (парадной), хозяйственной зоны («двор») и регулярного парка.

Центральная часть включала господский дом с парадным въездом с западной стороны. Дом был заложен на южном берегу озера Мячино с видом на живописные окрестности Новгорода примерно на рубеже 1810-х годов. Автор проекта здания пока не установлен. Между домом и озером был выкопан искусственный пруд прямоугольной формы с живописным островком в центре.

Хозяйственный двор располагался за главным домом (к югу) и включал комплекс различных построек (людские, кухни, оранжереи, погреба, амбары, конюшни, каретники и пр.) со своей обособленной территорией. Хозяйственная зона функционально была тесно связана с главным домом, который имел с юга отдельный вход. Непосредственно к хозяйственным постройкам с юга примыкал фруктовый сад, также входивший в эту зону.

Регулярный парк включал дубовую аллею, которая вела от главного дома к востоку – к церкви Святого Великомученика Пантелеймона. Церковь хотя и не входила в границы усадьбы, находилась под опекой её владельцев и была пространственно связана с господским домом главной аллеей. По инициативе В. И. Семевского и по благословлению епископа Старорусского Антония, в 1808 году древний храм «из-за ветхости» был разобран, а в 1810 году на средства Семевского на том же месте построена новая каменная церковь с теплым приделом Тихвинской Божьей Матери и колокольней над папертью с пятью колоколами. В июле 1811 года храм освятил преосвященный Иоасаф, епископ Старорусский. Богослужения в церкви проводили иеромонахи Юрьева монастыря.

Василий Иванович был женат на Прасковье Ивановне (1751-1831гг.; девичья фамилия неизвестна) и имел пятерых детей: трех сыновей – Николая, Арсения и Константина, двух дочерей – Варвару и Александру.

Сыновья В. И. Семевского, закончив кадетские корпуса, проходили военную службу. Старший сын - Николай Васильевич (1784-1848), во время Отечественной войны 1812 года состоял в рядах новгородского ополчения; в 1813 году участвовал в заграничном походе в Пруссию, принимал участие в битве при Данциге.

Второй сын Василия Ивановича Семевского – Арсений (1795 – 1840) в возрасте 23 лет служил штабс-ротмистром при генерале Васильчикове, в 1822 г. ушел в отставку капитаном. На гражданской службе Арсений Васильевич достиг чина надворного советника.

Судьба Константина - третьего сына Василия Ивановича Семевского - трагична. Он служил корнетом в кавалергардском полку, умер в возрасте 18 лет. Первоначально Константин Семевский был похоронен в Витебске в монастыре Святого Марка. В 1822 году Арсений Семевский (по просьбе своих родителей) получил официальное разрешение в МВД (Департаменте исполнительной полиции) перевезти тело брата, Константина Семевского, в имение отца в село Горку Новгородского уезда Новгородской губернии.

В 1828 году к нему с предложением покупки усадьбы близ Юрьева монастыря обратилась камер-фрейлина Императорского Двора графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская (илл. 8, 9).

А. А. Орлова-Чесменская, единственная дочь графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского и Авдотьи (Евдокии) Николаевны Лопухиной, родилась 2 мая (по ст. ст.) 1785 года в Москве. Отец Анны, Алексей Григорьевич Орлов (1737 - 1808) – граф, генерал-аншеф, участник дворцового переворота 1762 года, приведшего к власти Екатерину II. Он был одним их самых знатных и влиятельных вельмож Екатерининской эпохи. 6 мая 1782 года 45-летний граф женился на 19-летней Авдотье Лопухиной (1761-1786) (илл. 10, 11). 20 августа 1786 года мать Анны при родах сына умерла (мальчик скончался через год после своего рождения). Рано лишившись матери, Анна осталась на попечении отца. Алексей Григорьевич сосредоточил все внимание на воспитании дочери. В наставники граф приглашал самых образованных людей. На восьмом году жизни Анна была пожалована во фрейлины за особые заслуги отца, а в 11 лет была привезена отцом в Петербург и представлена императрице.

В 1808 году после кончины А. Г. Орлова 23-летняя Анна осталась единственной наследницей богатейшего состояния. Её дядя, Владимир Григорьевич Орлов стал Анне вместо отца, окружил племянницу вниманием, старался развеять её печаль. На предложение дяди переселиться к нему, Анна ответила отказом и отправилась в паломничество по монастырям, сначала в Киев, затем в Ростов, где познакомилась со старцем Свято - Яковлевского монастыря Амфилохием. Он и стал первым духовным отцом графини (имел сильное на неё влияние). После смерти Амфилохия, духовным отцом Анны Алексеевны стал мало известный тогда монах Александро-Невской лавры Фотий (в миру Пётр Никитич Спасский (1792-1838), из семьи чтеца Никиты Фёдорова при церкви Спасского погоста села Ям – Тёсово Новгородского уезда). В 1822 году Фотий стал настоятелем Новгородского Юрьева монастыря (илл. 12).

Расположение имения В. И. Семевского рядом с Юрьевым монастырём и привело архимандрита Фотия к мысли предложить графине А.А. Орловой купить эту усадьбу, куда она могла бы приезжать и жить без лишних пересудов. Василий Иванович Семевский проживал в имении непостоянно, он часто бывал в своих поместьях в Гдовском уезде Санкт-Петербургской губернии, жил в Санкт - Петербурге и в двухэтажном доме в селе Ракомо Новгородского уезда. Поэтому на выгодное предложение о продаже усадьбы сразу ответил согласием.

Процесс покупки усадьбы занял достаточно длительное время. 26 апреля 1828 года в Санкт-Петербурге графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская и новгородский помещик отставной прапорщик Василий Иванович Семевский подписали предварительное соглашение о купле – продаже имения со всем господским каменным, и деревянным и всякого рода строением, оранжерею, садом и со всеми в них произрастаниями, и с принадлежащей как к оной даче, так и к двум, неподалёку от оной дачи состоящим деревням: Горкам и Ушковой, пахотною и непахотною землёй, сенными покосами и другими угодьями».

За приобретённое имение графиня А.А.Орлова - Чесменская заплатила В. И. Семевскому 75 тыс. рублей ассигнациями, причём 25 тыс. рублей дала в задаток при подписании предварительного соглашения, а остальные 50 тыс. рублей при заключении купчей крепости. В свою очередь, Василий Иванович Семевский обязался в течение не более двух лет выселить своих крестьян из деревень Горки и Ушкова (по 8 дворов в каждой), земли которых входили в состав проданной графине дачи.

После завершения сделки А.А. Орлова - Чесменская пожертвовала поместье в пользу Юрьева монастыря в вечное владение на общественное монастырское содержание с условием, что земля, в которой графиня не нуждалась, сразу поступала во владение монастыря, а дом и сад – только после её кончины.

Весной 1829 года начались работы по переустройству усадьбы, которыми руководил архимандрит Фотий. Анна Алексеевна в это время сопровождала императрицу Александру Фёдоровну в заграничной поездке. Фотий лично контролировал все отделочные работы в особняке и периодически сообщал о них графине в письмах: «В доме твоем уже делаются печи» (8 мая 1829 года), «Дом твой почти совсем отделан, расписан, и полы выкрашены и нужное исправлено, весь как новый» (19 июня 1829 года). «Дом весь снаружи и внутри исправлен очень хорошо, так что ты не узнаешь, так изменился» (9 июля 1829 года). Из переписки архимандрита Фотия и графини А.А. Орловой за 1829 год видно, что к июлю 1829 года ремонт дома был закончен.

В отделе письменных источников Новгородского музея-заповедника хранится чертеж с изображением планов этажей и северного фасада «Дарственного двухэтажного каменного дома Графинею Орловой – Чесменской Юрьеву монастырю в 1828 году» (илл. 13).

Особняк представлял собой каменное двухэтажное почти квадратное в плане здание с четырехскатной крышей и бельведером в виде восьмерика с пологим куполом и шпилем (илл. 14). Бельведер не сохранился до наших дней, точных сведений о времени его разборки нет. На фотографиях начала XX века, 1920-х годов бельведер ещё существует (илл. 15-16).

Фасады дома отличались строгой симметричностью, характерной для архитектуры классицизма.

План верхнего этажа представлен на чертеже с подробной экспликацией, которая дает точное представление о внутренней планировке дома (илл. 17). На верхний этаж вела парадная лестница, располагавшаяся в юго-западной части здания. Здесь находились жилые и парадные комнаты, традиционно расположенные по принципу круговой анфилады: зала (она же столовая), две малые гостиные и одна большая, спальня, кабинет, перед ним небольшая комната для прислуги, буфет, малая лестница на нижний этаж, сени, из которых лестница вела на чердак и бельведер. На первом этаже дома находились контора, казначейская, камердинерская комнаты и другие службы.

Отделка помещений была выполнена с аристократической изысканностью. В новое имение графини стали доставлять вещи из её контор в Санкт-Петербурге и Москве. Уже 23 марта 1829 года управляющий графини в Санкт-Петербурге Дмитрий Кириллович Белозеров отправил в усадьбу «…3 ящика с зеркалами, столами и шкафчиками». Все вещи на мызе принимал смотритель дома – Селиван Афанасьев.

Комнаты обставлялись роскошной мебелью, наполнялись картинами, скульптурой, предметами декоративно-прикладного искусства. Большую гостиную украсили четыре картины в рамах орехового дерева с изображением знаменитого Чесменского боя. В третьей гостиной висел портрет архимандрита Фотия в рост в позолоченной раме. Еще два портрета Фотия - один на стекле, другой в позолоченной раме - находились в спальне графини. Во всех жилых и парадных комнатах было множество икон.

Некоторым изменениям подвергся хозяйственный двор, находящийся в непосредственной близости от господского дома. На мызе Фотий разместил пасеку и ферму. Ремонтные работы были проведены на скотном дворе, а также в помещениях, предназначенных для проживания прачек и скотниц. О своих планах он сообщал графине в письме от 1 апреля 1829 года: «… постараюсь на мызе сделать пчельник, а коровник поместить на дворе. Я весьма буду рад, когда и прачки и коровницы, т.е. женский пол весь перейдёт на горку, т.е. на мызу, в те места, где будет подальше от монастыря».

Осенью 1829 года закончились работы по планировке усадебного пейзажного парка, для которого из Петербурга были доставлены вязы (100 шт.), липы (100 шт.), ели (100 шт.), можжевельник (100 шт.). В октябре 1829 года крестьяне из близлежащего села Ракомо Василий Лебедев и Борис Иванов посадили на мызе 210 тополей и 65 пучков лозы.

Фруктовый сад, расположенный в южной части имения, пополнился новыми насаждениями. Из Московской конторы графини были выписаны яблони разных сортов – 190 деревьев (титовские, боровинки, кривоспицы, венгерки белые и красные и пр.), крыжовник – 200 кустов (разных сортов), смородина белая – 20 кустов. Садовники Иван Шибаков и Иван Харламов посадили вишни, груши, чернослив, барбарис. В оранжереях графини на мызе росли персики, абрикосы, виноград, груши, сливы; в теплицах - огурцы, салат, шампиньоны; в парниках – арбузы и дыни. А. А. Орлова увлекалась садоводством и нанимала для этой цели вольных рабочих. Девушкам графиня платила по восемь рублей в месяц жалованья, мужчины получали вдвое больше.

По просьбе Архимандрита Фотия летом 1829 года на деньги графини была проведена дорога через болотистую низину от Юрьева монастыря к мызе до церкви Святого Великомученика Пантелеймона. Возвышение дороги с трамбовкой и обивкой откосов дёрном выполнили солдаты под руководством унтер – офицера Фёдора Андреева. По краям для укрепления дороги от весеннего половодья были посажены ивы.

К октябрю 1829 года были закончены работы и по строительству каменного шоссе от Юрьева монастыря до церкви Благовещения на Мячине, начатые ещё осенью 1828 года. Новая дорога обеспечила более короткий путь в Новгород. Ранее она проходила от церкви Благовещения полукружьем через деревню Ращеп к Юрьеву монастырю (с южной стороны). По прямой линии попасть в монастырь было невозможно из-за болотистой низины, затопляемой водою. На строительстве дороги работали военные поселяне под руководством генерала А. Х. Эйлера. Полотно дороги было засыпано щебёнкой и песком и утрамбовано, барьеры выложены камнем, откосы обиты дёрном, а по краям шоссе для укрепления в несколько рядов были посажены верба и лоза. Дорога с тремя мостами, длиною в 2 версты и 7 саженей (2200 м), шириною по верху – 4 сажени (8,5 м), по низу – 12 саженей (25,5 м) обошлась А.А. Орловой-Чесменской в 56 200 рублей. 19 октября 1829 года архимандрит Фотий писал Анне Алексеевне: «Работа кончилась, и я вчера первый раз проехал по новой дороге в город». Некоторые доработки шоссе производились в 1830, 1831 годах, а к 1834 году была проведена дорога от церкви Благовещения на Мячине до городской Белой башни. Дороги, проведенные для более удобного сообщения с городом, со всей приобретенной под них землёй были подарены графиней в вечное владение Юрьеву монастырю.

Графиня приехала в свое новое имение летом 1829 года, вернувшись из заграничной поездки. Проживание А.А.Орловой на мызе не было постоянным. Будучи камер – фрейлиной императриц Марии Фёдоровны, Елизаветы Алексеевны и Александры Фёдоровны, графиня сопровождала их в поездках по стране и за границей. Кроме того, она часто посещала святые места и храмы, монастыри и лавры.

Постепенно пребывание графини в новгородском имении становилось более длительным, о чем свидетельствуют воспоминания современников и другие документальные источники. Она приезжала сюда в день своего ангела, на монастырские праздники и проживала во время постов.

В новгородском имении А. А. Орловой-Чесменской были деревянные конюшни, в которых содержались шесть заводских вороных меринов и пять рабочих меринов. Каретный сарай на мызе был рассчитан на 12 экипажей.

Поскольку усадьба не являлась крупным хозяйственным комплексом, штат дворовых людей был по тем временам небольшим. На мызе числилось дворовых 29 человек мужского пола: смотритель дома - Селиван Афанасьев, писарь и коновал – Иван Филиппов, садовники - Александр Козмин, Фадий Акимов, Семен Петров, кучера - Козьма Дмитриев, Иван Минаев, Иван Садовников, повара - Аким Мефодиев, Иван Петров, Федор Фаднев, хлебники - Григорий Иванов, Иван Михайлов, портные - Василий Ильин, Андрей Алексеев, Петр Фаднев, сапожники - Иван Васильев, Алексей Родионов, Яков Семенов, слесари – Иван Васильев, Филипп Петров, кузнецы – Яков Павлов, Фёдор Данилин, игорник – Василий Семёнов.

Повара графини на мызе могли поспорить с поварами лучших столичных особняков. Регулярно из Санкт - Петербурга и Москвы в новгородское имение А.А. Орловой-Чесменской привозили осетров, белуг, стерлядей, лососей, кадки с мёдом, бочонки с икрой, ореховым маслом и пр.

Кроме «полезных служителей» у графини были и «служители искусств» - архитектор Федор Дмитриев и ученик живописи Иван Федоров. Помимо дворовых людей, различные работы на мызе выполняли вольнонаемные, в числе которых были живописцы, маляры, штукатуры, плотники, чернорабочие (всего 21 человек мужского пола).

Вдали от светской жизни, под влиянием духовного отца А.А. Орлова-Чесменская надеялась обрести покой. Проживая в имении, графиня ежедневно посещала Юрьев монастырь, никогда не пропускала службы, соблюдала все посты. Она раздавала милостыню, устраивала бесплатные обеды, оказывала помощь по поданным прошениям.

Новгородское имение графиня называла не иначе как «мирным своим уединением» от всей суетной жизни, о чем постоянно говорила в письмах к современникам: «… собираюсь скоро переехать в моё мирное уединение, где желаю побыть в тишине всё лето» (9 мая 1841 г.), «…с Великого поста благодаря решение Богу блаженствую в мирном своём уединении, которое мне день ото дня делается приятнее и милее» (10 мая 1843 г.). Свои письма из Новгорода графиня так и подписывала: «Уединение».

Биограф А. А. Орловой, Николай Васильевич Елагин, писал о пребывании графини в новгородском имении: «Там было отрадное уединение избравшей себе это место последним приютом. Там окружали Графиню Анну со всех сторон величественные святыни древнего Новгорода, ибо куда только ни обращала она взор, отовсюду приветствовал и осенял её многоглавый великий город, бесчисленными своими храмами и обителями»[1].

Графиня А. А. Орлова-Чесменская ассигновала огромные суммы на строительство и украшение Юрьева монастыря, ни в чём не отказывала своему духовному отцу. Обозы от графини шли из Петербурга и Москвы. Большие средства жертвовала Анна Алексеевна Деревяницкому, Сковородскому, Духову и другим новгородским монастырям.

А. А. Орлова-Чесменская жила в новгородской усадьбе и после смерти архимандрита Фотия (умер в 1838 году), продолжала оказывать Юрьевской обители щедрую помощь. Пережив своего духовного отца на десять лет, Анна Алексеевна скончалась внезапно 5 октября (по ст. ст.) 1848 года в Юрьевом монастыре «в три четверти шестого часа на руках своего домашнего врача И. И. Европеуса». В сопровождении доктора тело графини отправили в дом на мызу. Засвидетельствовав факт смерти, И. И. Европеус сообщил об этом губернатору и губернскому предводителю дворянства. Три дня тело А.А. Орловой находилось в доме, затем было отправлено в Юрьев монастырь. 10 октября 1848 года на отпевании гр. А. А. Орловой-Чесменской в Юрьевом монастыре присутствовали знатные особы из Петербурга и Москвы. Из Георгиевского собора, в котором совершалась литургия, гроб с телом графини был перенесён в нижнюю церковь Похвалы Пресвятой Богородицы и положен в мраморный склеп рядом с гробом архимандрита Фотия.

Незадолго до смерти , 5 июля 1848 года в Новгороде, графиня составила духовное завещание, на принадлежащее ей движимое и недвижимое имение и капиталы, с назначением своего двоюродного брата графа Алексея Фёдоровича Орлова душепрказчиком. (Илл. 18)