Глава 15. Психоэнергетика общения и сохранение осознанности в повседневной жизни

Сохранение осознанности подобно прогулке босиком.

Владимир Каргополов

Прежде всего, рассмотрим крайне важный вопрос о соотношении между специальной практикой сидячей медитации и сохранением осознанности в повседневной жизни.

Эта тема уже мною затрагивалась в главе «Джидду Кришнамурти или бесплодное мудрствование». Здесь же она будет рассмотрена в значительно более развёрнутом виде, включая как теоретические рассуждения, так и конкретные практические рекомендации.

В наше время среди тех, кто интересуется восточной духовностью, широко распространено заблуждение, согласно которому нет никакой необходимости практиковать сидячую медитацию в специально отведенное для этого время и в специальной медитативной позе. С их точки зрения вполне достаточно сохранять постоянную осознанность (в терминологии Хуэй-нэна — «осуществлять прямоту сознания») в повседневной жизни.

По моему глубокому убеждению, такой подход к духовной практике является роковой методологической ошибкой. Прежде всего, по той простой причине, что практика «попутной осознанности», осуществляемая параллельно с делами повседневной жизни, никогда не сможет достичь той глубины и того качества, которые характерны для сидячей медитации, систематически выполняемой в специально для этого отведенное время и в специальной медитативной позе. При всей её несомненной важности, повседневная осознанность, сама по себе не в состоянии обеспечить столь же высокого уровня мобилизации личной силы и произвольного внимания. При «попутной» осознанности мы включены в дела повседневной жизни и наше внимание, а следовательно, и энергия нашего осознания, с неизбежностью рассеиваются. Вот почему так важна и абсолютно необходима систематическая практика сидячей медитации. Благодаря «неделанию» повседневной жизни она позволяет нам полноценно использовать весь ресурс своего внимания, весь ресурс своей способности осознавания.

Кроме того, отказ от сидячей медитации фактически исключает практику медитации-самонаблюдения, полноценное выполнение которой возможно только при закрытых глазах. Наконец, для успешной практики медитации очень большое значение имеет правильная медитативная поза. Она обеспечивает наиболее благоприятные условия для беспрепятственной циркуляции жизненной энергии в нашем теле и тем самым способствует высокой эффективности нашей медитативной практики. Далеко не случаен тот факт, что во всех духовных традициях Востока — в буддизме, даосизме и классической йоге, правильной медитативной позе всегда придавалось очень большое значение. Как правило, ни одно из тех положений тела, которые характерны для нашей повседневной жизни, не может рассматриваться как «правильное», поскольку все они, в большей или меньшей степени, создают препятствия для циркуляции жизненной энергии в нашем теле, а следовательно, ухудшают и функционирование нашего сознания.

Совершенно очевидно, что практика «попутной» медитации просто исключает принятие надлежащей медитативной позы. Это возможно только в сидячей медитации, является её уникальной особенностью и очень большим преимуществом.

Итак, отказ от систематической практики сидячей медитации — это фундаментальная ошибка, неизбежным следствием которой будет отсутствие сколько-либо значимых результатов.

Тем не менее, как это ни удивительно, в современном мире находится довольно большое число сторонников этой, с практической точки зрения совершенно несостоятельной методологической установки. К ним относятся последователи Алана Уотса, Фрица (Соломона) Пирса, Джидду Кришнамурти, Рамеша Балсекара и даже некоторые последователи Шри Ауробиндо Гхоша, ссылающиеся на его слова о том, что, в принципе, для духовного развития практика систематической медитации не является обязательной (!) и что, дескать, вполне достаточно практиковать осознанность в повседневной жизни.

Выяснить, кто же всё-таки прав в этом, слишком затянувшемся, споре, очень легко. Стоит только начать практику сидячей медитации и получить необходимый личный опыт, как ущербность и несостоятельность позиции противников сидячей медитации высвечивается самым что ни на есть убедительным образом. Вы очень скоро увидите, что даже тогда, когда вы вышли из круга повседневных дел и специально посвятили своё время медитации, — даже в этом, исключительно благоприятном режиме «неделания повседневной жизни», — очень непросто сохранить должный уровень осознанности и должное качество медитации. А что уж говорить про практику осознанности посреди мирских дел и забот! Тот, кто этого не понимает, кто, вопреки здравому смыслу отказывается от систематической практики сидячей медитации — обречен на духовный застой и отсутствие реального прогресса. Конечно же, практикуя сидячую медитацию в специально отведенное время, не следует возводить стену, отделяющую вашу практику от повседневной жизни, не следует пренебрегать сохранением осознанности в обычной жизни. Необходимо как одно, так и другое. Необходима и систематическая практика сидячей медитации, и сохранение осознанности в повседневной жизни. То качество и та глубина спокойствия и осознанности, которые обретаются в сидячей медитации, должны постепенно пропитывать своим светом и наше повседневное существование[128]. Практика сидячей медитации никоим образом не исключает культивирования осознанности в повседневной жизни. Наоборот, систематическая практика сидячей медитации весьма сильно развивает способность к сохранению медитативного состояния «прямоты сознания» в обычной жизни (особенно сильно в течение первых 30–60 минут после медитации).

Конечно же, постоянное (т. е. непрерывное) сохранение должного состояния осознанности в повседневной жизни, для духовного искателя, живущего не в Гималайской пещере и не в буддийском монастыре, а в обычной «мирской» обстановке является недостижимым идеалом, но никак не реальностью. Поэтому не следует возлагать на себя бремя нереалистичных ожиданий. Мы можем претендовать только на «пунктирную» осознанность в повседневной жизни (пунктирный Будда). Надо сказать, что это уже немалое достижение, по сравнению с обычным неряшливым функционированием сознания. И это не должно быть причиной пессимистического настроя. Систематическая духовная практика, включающая в себя как ежедневную сидячую медитацию, так и пунктирное осознание в повседневной жизни, приводит к постепенному созреванию нашего сознания. В конечном итоге, накапливающиеся количественные изменения в развитии сознания, рано или поздно приведут к качественному скачку, к духовному прорыву в новое качество, после которого становится возможным уже не пунктирное, а непрерывное пребывание в осознанности. Как сказал китайский мастер боевых искусств Сунь-Лутан «Неожиданно и прекрасно приходит духовная трансмутация Шэнь».

Надо сказать, что здесь я не сообщаю чего-то нового. Точно такого же мнения придерживались все великие мастера, как в Индии, так и в Китае, в частности, Шестой Патриарх Чань-буддизма Хуэй-нэн. Перед смертью он дал своим ученикам следующее наставление:

«Когда я покину этот мир, вы должны все вместе заниматься сидячей медитацией точно так же, как вы это делали в те дни, когда я был вместе с вами. Лишь только так вы обретёте умиротворённость и спокойствие, то состояние, в котором не будет ни движения, ни покоя — это и будет подлинный Великий Путь. После того, как я уйду от вас, вы должны заниматься духовной практикой в соответствии с Учением точно так же, как вы это делали, когда я был вместе с вами» [129].

Подчеркивая важность постоянных занятий сидячей медитацией, Хуэй-нэн, в то же время говорил о необходимости постоянно работать над сохранением осознанности в повседневной жизни. Он говорил, что «правильная духовная практика заключается в постоянном осуществлении прямоты сознания всегда и везде: когда ходите, сидите или лежите» [130].

* * *

О том, как практиковать сидячую медитацию, в этой книге рассказано весьма подробно и обстоятельно. Здесь же, в этой главе, речь пойдёт о том, каким образом следует контролировать функционирование своего сознания в повседневной жизни; о том, какой должна быть правильная медитативная установка для духовной практики в обычной жизни, среди всевозможных мирских дел и забот; наконец о том, какие здесь возможны ошибки и о том, как их избежать.

Наибольшее внимание тому, как практиковать осознанность в повседневной жизни, уделяется в книгах по южному буддизму, излагающих духовную практику Сатипаттханы. Вне всякого сомнения, эти руководства по медитативной практике буддизма Тхеравады очень важны и полезны, представляют собою большую ценность для всех духовных искателей. Однако, не следует забывать, что они предназначены для монахов, живущих в буддистских монастырях, либо же для мирян, специально приехавших в монастырь, чтобы посвятить свой отпуск медитативной практике Сатипаттханы. Другими словами, эти инструкции предназначены для «full-time students» — для людей, живущих в монастыре весьма простой и бессобытийной жизнью, главным содержанием которой является интенсивная медитативная практика.

По сравнению с простой, спокойной и уединённой жизнью в монастыре, наша обычная жизнь намного сложнее. Она насыщена великим множеством мирских дел и забот (семья, работа и т. п.), которые в монастырской жизни вообще отсутствуют. Особенно большой проблемой, с точки зрения сохранения медитативного состояния сознания, является жизнь в большом городе, характерными чертами которой являются очень высокая информационная агрессивность окружающей среды, а также исключительно высокая интенсивность общения и взаимодействия с другими людьми.

В существующей эзотерической литературе, к сожалению, не дано ответа на целый ряд вопросов, относительно практики осознанности в обычной жизни, причем не в благоприятных условиях простой и бессобытийной монастырской жизни, а в густой, насыщенной делами, заботами и общением жизни большого города. В меру своих сил и возможностей я постараюсь восполнить этот пробел и дать ответы на широкий круг вопросов, связанных с тем, как практиковать осознанность в повседневной жизни.

Прежде всего, следует определиться в том, что такое эта самая «повседневная жизнь». На первый взгляд, все очень просто: к повседневной жизни мы относим всё время бодрствования, за исключением тех периодов, которые мы специально выделяем для занятий энергомедитативной практикой. Однако то, что здесь, достаточно условно я называю «повседневной жизнью», на самом деле, весьма разнородно по своему содержанию. В такой «обычной жизни», с точки зрения духовной практики осознания, можно выделить периоды, качественно отличающиеся по своему содержанию. Главное их различие состоит в разном уровне включенности в мирскую деятельность. И, естественно, каждый из этих уровней предъявляет свои требования к практике сохранения осознанности в повседневной жизни.

Первый (самый низкий) уровень вовлечённости во внешнюю деятельность относится к периодам «ничегонеделания». Это такие периоды нашей жизни, когда одно дело уже завершено, а другое ещё не начато. Прежде всего, это столь часто возникающие в нашей жизни ситуации ожидания — периоды терпеливого выстаивания в очереди, периоды поездок в общественном транспорте, сидение в зале ожидания или в приемной государственного учреждения и т. д. и т. п. Во всех подобных ситуациях, находясь вне какой-либо деятельности и вне общения с другими людьми, мы вполне можем продуктивно использовать это время. Мы можем практиковать медитацию-самонаблюдение или же медитацию-присутствие, точно так же, как мы это делаем дома, в специально для этого отведенное время.

Конечно, в этом случае окружающая обстановка значительно менее благоприятна для практики, чем спокойная домашняя атмосфера. Внешних помех, равно как и внутреннего беспокойства, естественно, будет намного больше. Другое, немаловажное отличие заключается в том, что дома мы занимаемся приняв специальную, наиболее благоприятную для нашей практики медитативную позу. В ситуациях ожидания в повседневной жизни, как правило, мы не имеем такой возможности, прежде всего по субъективным причинам. На мой взгляд, если мы находимся в общественном месте — сидя в приемной чиновника или в поезде метро и т. д., принимать специальную медитативную позу не следует, чтобы не привлекать к себе недоумённое внимание окружающих. Ваша медитация должна быть замаскированной. Лучше всего, если она будет восприниматься окружающими как дремота, как простое, не отягощённое никаким психотехническим содержанием, пребывание в обычной «отдыхательной» позиции.

При чтении этих строк у кого-то может возникнуть протестная реакция: «А с какой стати я должен с кем-либо считаться? Я никому не мешаю, а то, что я делаю и в какой позе сижу — это моё личное дело!». Да, конечно, как говорится в подобных случаях: «Ваше право». Однако, даже если у вас нет никаких трудностей психологического характера, я всё-таки рекомендую прислушаться к моему совету. А чтобы не быть голословным, приведу следующие, на мой взгляд, достаточно весомые, психологические и психоэнергетические обоснования.

Дело в том, что любое необычное поведение, не укладывающееся в рамки общепринятого, сильнейшим образом привлекает внимание окружающих. Между тем, и это я не устаю многократно повторять на страницах этой книги, внимание — это невероятно важная вещь. С эзотерической точки зрения наше внимание — это канал, через который происходит психоэнергетическое взаимодействие с окружающими людьми.

Известный психологический факт: странное и непонятное поведение, как правило, воспринимается окружающими как потенциально опасное, как несущее в себе некую скрытую угрозу. Отсюда проистекает два типа возможных реакций на необычное поведение. Либо это реакция избегания, в основе которой лежит страх, либо же это реакция агрессии. Выбор типа реакции (бегство или нападение) зависит от того, насколько сильным и опасным воспринимается этот странный субъект. Как известно, в стае ворон белую ворону-альбиноса либо изгоняют из стаи, либо заклёвывают до смерти. В подобных случаях люди склонны действовать точно так же. Ваше необычное поведение будет восприниматься либо как ненормальное (психически больной человек, от которого можно ожидать чего угодно), либо как вызывающее и следовательно подлежащее вразумляющему наказанию.

Для нас существенно важно то, что вы понесёте ущерб даже в том случае, если вы не спровоцируете прямую агрессию (вербальную с возможным переходом в физическую). Как говорят китайцы, «неслышимые слова звучат сильнее барабана». На невидимом тонкоматериальном уровне на вас обрушится сильнейшее психоэнергетическое воздействие, чреватое повреждением вашего тонкого (энергетического) тела. Неприятные последствия этого воздействия вам придется отрабатывать в течение нескольких последующих дней. Зачем же подвергать себя такой опасности, если можно этого избежать? Пожалуй, всё-таки будет лучше прислушаться к даосской мудрости, которая гласит: «Совершенномудрый проходит по жизни, не оставляя за собою следов».

Второй (средний) уровень вовлеченности во внешнюю деятельность. В отличие от первого уровня, в этом случае полноценное самоосознание оказывается невозможным. Наше внимание отвлекается на определенную внешнюю деятельность, на то дело, которым мы занимаемся в этот период времени. (Под полноценным самоосознанием я понимаю спокойное и отрешенное созерцание неоднородности ощущений собственного физического тела, а также интроспективное созерцание содержимого собственной психики).

Для этого уровня, примером которого является обычная прогулка, характерно сочетание фонового самоосознания с осознанием всего, что происходит в окружающем мире, а также с осознанием той деятельности, в которую человек вовлечен в данный момент. Существенным отличием от первого уровня является то обстоятельство, что самоосознание уже не может быть полноценным. Оно, с неизбежностью, будет фоновым, вторичным, осуществляемым по остаточному принципу. В противном случае мы будем выпадать из реальности, из потока Дао, и не сможем полноценно и эффективно выполнять ту деятельность, в которую мы вовлечены в данный момент. К примеру, если человек слишком сильно ушел в себя, в то время, когда он идет по улице, то он рискует нечаянно налететь на другого прохожего или подвернуть ногу, или даже угодить под машину. Вот почему правильная медитативная установка для ситуаций второго уровня, на мой взгляд, должна включать в себя следующие компоненты:

а) Фоновое осознание собственного тела, а также своего душевного состояния. Этот компонент имеет наименьший удельный вес (наименьшую представленность в рамках общей медитативной установки) по сравнению с двумя другими.

б) Осознание окружающего пространства и всего, что в нём происходит. При этом, в меру своих возможностей, следует культивировать душевное спокойствие и невовлечённость.

в) Намеренное сосредоточение внимания на процессе деятельности, которым мы занимаемся в данный момент, согласно принципу: «Делать и думать одно». В данном примере — на самом процессе ходьбы.

Таким образом, к среднему классу относятся такие ситуации, в которых, с одной стороны, мы заняты некоторой деятельностью, а с другой — эта деятельность является привычной, в изрядной степени автоматизированной и не требует слишком большой мобилизации произвольного внимания. В ситуациях, которые относятся к этому уровню, наше осознающее внимание должно относительно равномерно распределяться между указанными тремя сферами (осознанием себя самого, осознанием окружающего мира и осознанием выполняемой деятельности).

Третий (максимальный) уровень вовлечённости во внешнюю деятельность. В этом случае фоновое самоосознание отходит на последний план. Большая же часть ресурсов нашего осознающего внимания направляется на сам процесс выполняемой деятельности. Например, мы заняты чисткой картошки. Главным объектом осознания здесь будут нож, картофелина и собственные руки. Осознание самого себя здесь сохраняется, но уже в намного меньшей степени, чем в ситуациях второго типа. Львиная доля нашего внимания уходит непосредственно на сам процесс выполняемой деятельности.

Таким образом, для сохранения «прямоты сознания», т. е. медитативного состояния осознанности в ситуациях второго и, тем более, третьего уровня, для нас главным правилом будет: «Делай и думай одно».

К сожалению, такого рода дисциплина внимания в нашей культуре практически отсутствует. Чаще всего, современный человек, что бы он ни делал, — никогда не делает это с цельным сознанием. Другими словами, сплошь и рядом, физически мы делаем одно, а думаем совсем о другом. Вот самый простой и хорошо известный любому человеку из личного опыта, пример. Уходя из дома, человек механически закрывает дверь ключом, а сам в это время уже думает о предстоящих делах. Выйдя на улицу, он начинает беспокоиться и переживать, закрыл ли он дверь (варианты: выключил ли утюг или кухонную плиту и т. д.). Дело в том, что, когда он выключал газ или закрывал дверь, фактически своим сознанием он там не присутствовал. Естественно, это выпало из его памяти и послужило причиной тревоги и беспокойства. У некоторых людей дело доходит до того, что они по 2–3 раза возвращаются, чтобы проверить, закрыта ли дверь и выключен ли утюг. Между тем, способ избавления от подобных навязчивых страхов очень прост. Всё, что нужно — отсутствие спешки (ну не надо экономить эту минуту!) и полноценная осознанность самого процесса закрывания двери ключом. Другими словами, в это время нужно полноценно осознавать это нехитрое дело, выполняя его медленно, не спеша, и ни в коем случае не думая о чём-либо постороннем. Закрывши дверь, нужно проверить её, потянув за ручку и, убедившись в полноценной завершённости процесса закрытия двери, задержаться у неё на несколько секунд и мысленно сказать себе: «Всё, дверь закрыта» (или же: «Всё, утюг выключен» и т. п.). Если вы будете следовать этой, несложной для выполнения рекомендации, — вы непременно избавитесь от таких навязчивых страхов.

Более всего от навязчивых страхов и сомнений страдают люди, относящиеся к так называемому психастеническому типу личности. Главная особенность такой личности — постоянное отождествление с собественным «умом», постоянная вовлечённость в процесс думания. Однако, чем больше мы думаем, тем больше у нас сомнений в правильности нашего выбора. Этим людям очень трудно принять окончательное решение и они имеют очень неприятную для окружающих привычку постоянно менять своё мнение и свои планы. Казалось бы, уже договорились и определились, так нет, спустя некоторое время, он вновь возвращается к обсуждению той же самой, уже решённой проблемы: «А может быть всё-таки сделаем по-другому?». Это — вернейший признак отсутствия умственной тишины и порабощённости собственным умом. В противоположность этому, если человек находится в спокойной осознанности, в состоянии «не-ума», тогда пробуждается интуитивная мудрость-Праджня, тогда возникает ясное видение ситуации, на основе которого легко и ненатужно принимается правильное и совершенно уместное решение. Важно отметить, что в этом случае нет и тени сомнений в правильности принятого решения.

Совсем другое дело — человек, переполненный всевозможными сомнениями, родной брат знаменитого буриданова осла, который, как считается, помер от голода, находясь между двух равноудаленных охапок сена. Ясное дело, буриданов осел был типичным психастеником.

Еще одна особенность психастенической личности — дурная привычка неоднократно задавать один и тот же вопрос, полностью игнорируя тот факт, что исчерпывающий ответ уже получен. Человек настолько поглощён своей навязчивой идеей, что даже неоднократные ответы не в состоянии полноценно закрыть его сомнения и его тревожную озабоченность. Психологический механизм здесь тот же самый, что и в случае неоднократных проверок — закрыта ли дверь, выключена ли плита, и т. п.

Такого рода навязчивость вызывает у окружающих, вынужденных неоднократно отвечать на тот же самый вопрос, совершенно естественную реакцию досады и недовольства. Метод избавления от этой навязчивости — точно такой же, как и при постоянных сомнениях и проверках, закрыта ли дверь, выключен ли утюг и т. п. Всё, что для этого нужно — включить отсутствующую осознанность, сделать специальное волевое усилие, чтобы оторвать своё внимание от той сверхценной идеи, которая и порождает чувства сомнения и тревоги, и направить его на полноценное восприятие ответа. Обычно же такой человек настолько схлопнут на своём внутреннем содержании, что своего собеседника вообще не слышит, данного ему исчерпывающего ответа — вообще не воспринимает. Поэтому ему необходимо специальное намеренное усилие, направленное на выполнение задачи полноценного слушания ответа. Когда же ответ выслушан, нужно его закрепить, мысленно сказавши себе такой текст: «Ответ мною получен. Вопрос решён и в дальнейшем обсуждении не нуждается. Тема закрыта исчерпывающим образом. У меня нет никакой необходимости задавать этот вопрос повторно и я этого делать больше не буду».

После этого следует отнаблюдать собственную реакцию на этот текст, прежде всего собственное дурное и иррациональное желание ещё раз задать тот же самый вопрос, «чтобы еще раз убедиться».

Еще раз хочу обратить внимание читателя на принципиальное сходство этих двух разновидностей навязчивости[131] — многократные проверки, закрыта ли дверь и многократное задавание одного и того же вопроса. В том и другом случае механизм, их порождающий, совершенно идентичен.

Когда речь идёт не о кратковременных делах, а о делах достаточно продолжительных, чаще всего нарушение принципа «Делать и думать одно», происходит в завершающей фазе. Именно в этот период, в фазе завершения дела, терпение истощается. Работник-торопыга, вместо того, чтобы спокойно пребывать своим сознанием вместе с выполняемым делом, начинает думать о последующих делах. Другими словами, он бежит впереди себя самого. Во время работы, он думает не о том, чем занимается в данный момент, а о других делах, время которых ещё не наступило. В результате, то дело, которым он сейчас занимается, — выполняется механически, а следовательно, неполноценно и некачественно. Поскольку текущая деятельность лишена должной осознанности, она будет ущербной как по своему энергетическому, так и по своему информационному обеспечению. Вот почему столь важно уделять особое внимание завершающей фазе любого дела. Тот, кто этого не делает, как правило, не способен достойно закончить начатое им дело.

Таким образом, если в повседневной жизни отсутствует должная культура внимания, если игнорируется великое эзотерическое правило: «Делай и думай одно» — тогда имеет место неряшливое функционирование сознания со всеми неприятными последствиями: низким качеством работы, множеством различных ошибок и «неряшек», нерациональным расходом времени и материальных ресурсов, наконец, всевозможными несчастными случаями и повышенным травматизмом.

Чем бы мы ни занимались, в любом деле вложение осознанности непременно воздастся успешностью (парафраз афоризма Сунь-Лутана «вложение души непременно воздастся силой»). Итак, практика самоконтроля в повседневной жизни должна сочетать добротное и качественное удерживание внимания на той деятельности, которой мы занимаемся в данный момент, с фоновым осознанием собственного психосоматического состояния. При этом, главным (фигурой) будет выполняемое дело, а второстепенным (фоном) — внутреннее самоосознание[132]. Самоконтроль заключается в том, что мы не допускаем неправильного и неряшливого функционирования нашего сознания — не позволяем себе отвлекаться на что-либо постороннее, будь то внешние помехи или же помехи внутренние (посторонние мысли). Всякий раз, когда мы ловим себя на такого рода отвлечениях внимания, нам нужно спокойно и терпеливо возвращать его в заданное русло.

Для некоторых видов деятельности, таких, например, как вождение автомобиля, очень важным является осознание окружающего пространства, неразрывно связанное с полноценным осознанием самого процесса вождения. В таких случаях осознание самого себя, хотя и присутствует, но имеет значительно меньшую значимость. Во время самого вождения оно сохраняется на минимально необходимом фоновом уровне. Однако, во время ожидания перед светофором и, особенно, во время застревания в пробках, осознание собственного психосоматического состояния, прежде всего его эмоциональной составляющей, является наиболее важным. Если в такие периоды пренебречь самоосознанием, ничем хорошим для водителя это не кончится. В условиях автодорожного стресса отсутствие спокойной осознанности и пребывание в состоянии нетерпеливого ожидания приводит к повышенной раздражительности и вспышкам гнева. В этом воспалённом состоянии водитель склонен к непродуманным действиям, и его шансы попасть в аварию увеличиваются на порядок. Таким образом, при вождении автомобиля, для различных ситуаций (собственно вождение и ожидание) требуется различное распределение нашего осознающего внимания (да простит мне читатель такое словосочетание; оправданием его употребления является хорошая передача смыслового содержания).

При собственно вождении главным будет осознание окружающего пространства и сосредоточение на самом процессе вождения, тогда как самоосознание будет второстепенным (фоновым). В ситуациях ожидания, наоборот — главным будет самоосознание, а осознание окружающего пространства (ситуации на дороге) отойдёт на второй план. Таким образом, в каждом конкретном случае требуется оптимальное распределение внимания между указанными тремя сферами осознания. Для удобства читателя повторю их ещё раз:

а) осознание окружающего пространства;

б) осознание себя самого (собственного психосоматического состояния);

в) сосредоточение внимания на той деятельности, которой мы занимаемся в данный момент.

* * *

Особого внимания заслуживают различные ситуации общения и взаимодействия с другими людьми. В силу их особой важности и значимости в жизни каждого человека, они заслуживают подробного и обстоятельного рассмотрения. Конечно же, эта тема достаточно полно представлена в современной научной психологии. Однако здесь я буду обсуждать этот круг вопросов с совершенно иных, а именно, психоэнергетических позиций. Другими словами, здесь будет представлен эзотерический взгляд на проблемы общения и взаимодействия.

Когда мы что-то говорим, обращаясь к другому человеку, тем самым мы вовлекаемся в процесс интенсивного психоэнергетического взаимодействия, интенсивного энергетического взаимообмена.

Тот, кто говорит, — не просто сообщает своему собеседнику некую информацию, но и отдаёт ему свою жизненную энергию. Сам процесс речевой деятельности в норме имеет излучающий характер. Чем более громким и звучным голосом человек говорит, тем большее количество энергии он отдаёт своим слушателям. Чем дольше длится его речь, тем более он истощается, тем более он растрачивает свои энергетические ресурсы, особенно, если речь произносится в состоянии воодушевления и эмоционального подъёма. Разрушительный постэффект пламенной речи может быть ничуть не меньшим, чем хорошо известный каждому мужчине постэффект эякуляции. Вот почему даосские мастера всегда рекомендовали своим ученикам не только избегать сексуальных излишеств, но, в равной степени, избегать и речевых излишеств. Они, точно так же, как и сексуальные излишества, приводят к растрате жизненных сил и требуют последующего длительного восстановления. То же самое мы видим и в индийской духовной традиции. Там с незапамятных времён существовала практика моуна (обет молчания), которая, наряду с половым воздержанием (брахмачарья), позволяла накопить жизненную энергию — прану. Как в Китае, так и в Индии, духовные наставники прекрасно понимали, что духовная трансмутация требует от ученика очень высокого уровня энергетической наполненности.

Итак, важным фактором, определяющим характер психоэнергетического обмена между людьми в процессе общения, является речь. Кто говорит — тот излучает, а тот, кто его слушает — принимает. Принимает как информацию, так и энергию. Таким образом, любая речь, с которой мы обращаемся к другому человеку, представляет собою выплеск нашей Силы. Речь генерирует энергию, а наше внимание канализирует эту энергию.

Ранее я уже говорил, что всё, что происходит с нашим вниманием, — исключительно важно. Наше внимание, будь то внимание произвольное или внимание непроизвольное — это канал, по которому направляется, по которому передаётся наша жизненная энергия, наша «личная сила». Поэтому, как утверждал дон Хуан, всё, что происходит с нашим вниманием — чрезвычайно важно.

Знаменитому русскому педагогу и философу XIX века, К. Д. Ушинскому принадлежит весьма примечательное выражение: «животворящий луч внимания» . Конечно же, использовал он его в другом контексте, а именно, при объяснении процесса воспоминания: «всякое внешнее ощущение, прошедши через внимание, остаётся в душе нашей следом, и все наши воспринимающие органы чувств безустанно работают для того, чтобы наполнять душу нашу следами». Далее Ушинский разъясняет, что такое эти «следы»: «След — это как бы труп отжившего ощущения, но труп, способный ожить снова, если, дав ему отдохнуть, животворящий луч внимания прикоснётся к нему снова».

Отдавая должное отцу русской педагогики, нельзя не заметить, что замечательное, удивительно сильное и точное выражение «животворящий луч внимания» следует понимать в значительно более широком смысле. Ведь наше внимание представляет собою непосредственное проявление «духа животворящего», нашего индивидуального духовного начала, нашей духовной сердцевины.

Таким образом, выражение «животворящий луч внимания» имеет очень глубокий эзотерический смысл и может быть понято полноценно только теми людьми, которые имеют серьёзный опыт занятий энергомедитативной практикой. Как бы это ни было огорчительно для людей науки, опирающихся исключительно на рациональное познание, высказывания такого рода как «животворящий луч внимания» (Ушинский) или же «самосветящийся свет сознания» (Шанкара), являются не умопостигаемыми, а, скорее, душепостигаемыми.

Для человека «разумного» будет совершенно непостижимым тот факт, что при высоком уровне развития сознания и его наиважнейшего инструмента — произвольного внимания, при определённых условиях вполне возможны такие феномены, как исцеление посредством простой фиксации внимания целителя на пациенте (обычно такая фиксация внимания происходит вместе с фиксацией взгляда).

Попутно отмечу, что, к сожалению, вполне возможно и противоположное по знаку воздействие на другого человека. Речь здесь идёт не о гипнотическом внушении, а о совершенно ином механизме воздействия, о такого рода феномене, который может быть полноценно понят только с эзотерических позиций, но никоим образом не с позиций академической науки, не знающей медитации, отвергающей само существование жизненной энергии праны и тонкоматериальной сферы бытия.

Что же происходит во время общения, если посмотреть на этот процесс с психоэнергетической точки зрения? Исключительно важное влияние, которое трудно переоценить, оказывает направленность внимания . При нормально протекающем общении тот, кто говорит, направляет своё внимание на слушателя, а слушатель в то же самое время направляет своё, так сказать, «встречное» внимание на говорящего. Если нас внимательно слушают, когда мы говорим, тогда психоэнергетическое взаимодействие будет носить здоровый и гармоничный характер. В этом случае от говорящего идёт поток энергии, направленный на слушающего, а от слушающего — встречный поток энергии, направленный на говорящего и компенсирующий затраты его энергии, связанные с речью.

Если же вы кому-то говорите, особенно если говорите с жаром, ярко и эмоционально, а тот, к кому обращены ваши слова, вас не слушает, тогда ваша жизненная энергия начинает перетекать к вашему собеседнику. Возникает ситуация энергетического паразитизма, которая, при её систематическом повторении, может привести к формированию устойчивой патологической психоэнергетической связи между людьми. В этом случае (когда один человек нечто говорит другому, а тот, к кому обращена речь, её игнорирует и не слушает своего собеседника) встречной направленности внимания, а следовательно, и встречного потока энергии, компенсирующего её затраты говорящим, уже нет.

Вот почему нас так разрушает отсутствие внимания к нашим словам. Вот почему самым лучшим комплиментом и самым значимым проявлением уважения к собеседнику является полноценное внимание к его словам. Уметь внимательно выслушивать собеседника — лучший способ вызвать его симпатию и расположение. И, напротив, когда человеку говорят, а он не слушает (ситуация, с которой часто встречаются родители и педагоги), — это всегда воспринимается как неуважение и вызывает обиду и раздражение.

Проблема состоит в том, что наше внимание имеет ограниченный ресурс. Оно довольно быстро истощается (особенно у детей). Таким образом, полноценное слушание является достаточно трудной работой даже тогда, когда нам говорят о вещах важных и интересных.

Пожалуй, самым ярким и самым убедительным примером патологического поглощения энергии во время общения является телефонный автоответчик. В то время, когда мы наговариваем своё сообщение, возникает неприятное ощущение, что мы говорим «в пустоту». Такое ощущение возникает потому, что на той стороне нет того, кто нас слушает. Полностью отсутствует энергия встречного внимания. В результате, тот, кто звонит, испытывает крайне неприятные ощущения, связанные с оттоком его жизненной энергии, а по завершении наговаривания своего сообщения у него наблюдается постэффект «обесточенности» и раздражительной слабости.

Надо сказать, что процесс оттока жизненной энергии настолько силён и очевиден, что почувствовать негативный постэффект надиктовывания своего сообщения на автоответчик легко может любой человек, даже тот, кто не обладает никакой экстрасенсорной чувствительностью. Всё, что для этого потребуется — всего лишь обратить внимание на изменение собственного состояния, которое происходит как только вы начинаете задиктовывать своё сообщение. Поэтому я никогда не оставляю своих сообщений на автоответчике, а сразу же, как только обнаруживаю, что непосредственное, живое общение отсутствует, кладу трубку. То же самое рекомендую делать и своему читателю.

Возможно, мои слова показались вам странными и неожиданными. Однако вовсе не обязательно верить мне на слово. Вполне достаточно вчувствоваться в ощущение пустоты на другой стороне провода, пустоты, в которую, как в бездонную яму, проваливается наша жизненная энергия в то время, когда мы наговариваем своё сообщение.

* * *

Другой пример неправильного поведения, создающего условия для психоэнергетического паразитизма — ситуация, нередко возникающая во время групповых занятий энергомедитативной практикой.

Состоит она в следующем. Преподаватель даёт разъяснение, обращаясь ко всей группе. Большинство занимающихся его внимательно слушает. Однако всегда находится кто-то из учеников (обычно из начинающих), кто, послушав объяснение наставника в течение 2–3-х минут, опрометчиво решает, что он уже всё это хорошо знает и что дальше слушать учителя не обязательно. А чтобы время не пропадало зря, но было использовано с максимальной пользой, он прекращает слушать и начинает медитировать, переключая внимание со слов учителя на самого себя. Конечно же, этого делать не следует. Такое поведение, по целому ряду причин является неприемлемым.

Во-первых (и это самый простой уровень объяснения), такое поведение ученика является проявлением неуважения к своему наставнику. Если же ученик не уважает своего учителя, обучение становится невозможным. Дело вовсе не в болезненном самолюбии и патологической обидчивости самого наставника. Просто такова природа тех отношений, которые складываются между учителем и учеником в процессе обучения энергомедитативной практике. Как говорят китайские мастера, «нельзя принимать в обучение того, кто не понимает природу отношений между наставником и обучаемым».

Во-вторых, речь преподавателя, наряду с уже известным материалом, всегда содержит какой-то новый материал, который может оказаться жизненно важным для вашей практики.

Вообще говоря, в процессе обучения (любого обучения) никакой сообщаемый учебный материал не может иметь стопроцентной новизны. Более того, специалисты пришли к выводу, что оптимальным для обучения является соотношение между старым и новым учебным материалом, близкое к пропорции золотого сечения. Говоря упрощённо, 2/3 сообщаемой информации должно быть повторением старого и только 1/3 — содержать новый материал. Как правило, новая информация идёт только в середине всего сообщения. Однако, к этому моменту наш нетерпеливый ученик уже давно перестал слушать, ошибочно посчитав, что он уже всё это знает.

В-третьих, даже тот материал, который ученику, казалось бы, уже давным-давно известен, который он неоднократно слышал на протяжении нескольких лет и который он даже способен воспроизвести слово в слово, на самом деле может быть не усвоенным и не понятым. Особенно часто это происходит при обучении энергомедитативной практике, когда речь идёт о весьма тонких вещах, о таких истинах, для понимания которых простого интеллектуального усилия недостаточно. В сфере духовного обучения очень распространена иллюзия понимания, возникающая по причине запечатлевания некоей информации (точнее говоря — её словесной оболочки) в магнитофонном уме ученика. Полное невежество — значительно лучше, чем поверхностное усвоение без глубинного понимания. Откуда же берется это псевдопонимание и каковы его причины?

Как правило, когда мы слушаем, мы слышим только то, что совпадает с нашими собственными представлениями. Как сказал А. Сент-Экзюпери: «Человек видит в мире только то, что он уже несёт в самом себе». Мы очень плохо умеем воспринимать нечто качественно иное (распространённая ошибка редуцирования, сведения неизвестного к известному). Особенно ярко это проявляется в духовном обучении. Дело в том, что успешная коммуникация, сопровождающаяся полноценным пониманием, возможна только при соблюдении определённых условий. Для объяснения этих условий я воспользуюсь графической метафорой, представленной на схеме[133].

Схема, объясняющая условия успешной коммуникации между П (преподавателем) и С (студентом).

Площадь круга П символизирует весь запас знаний и жизненного опыта, другими словами — весь информационный багаж, который П (преподаватель) накопил в течение всей своей жизни. Сюда относится как наличный уровень информированности в различных сферах, так и сопутствующий ему уровень понимания. В современной психологии этому, индивидуальному информационному складу-хранилищу соответствует специальный термин «тезаурус», что в переводе с древнегреческого означает «сокровище». Таким образом, площадь круга П — это тезаурус того, кто посылает сообщение, того, кто говорит, а площадь круга С — это тезаурус того, кто получает сообщение, того, кто слушает. На рисунке эти два круга пересекаются. Зона пересечения (заштрихованная зона) — это та сфера, где преподаватель и слушатель, учитель и ученик, имеют общие знания, имеют сходный опыт. В пределах этой зоны их тезаурусы идентичны, их жизненный опыт и знания — совпадают. За пределами зоны пересечения этих двух множеств знания и опыт участников коммуникации сильно различаются.

Совершенно очевидно, что коммуникация может быть успешной только в том случае, когда она происходит в пределах зоны идентичного опыта, в пределах зоны пересечения двух тезаурусов. Полноценное понимание возможно только в этом случае. Если же сообщение исходит из незаштрихованной зоны круга П, для которой в зоне С не имеется должного соответствия, тогда полноценное общение и взаимопонимание невозможны. Сообщение, посылаемое П, исходит из его уникального жизненного опыта, из тех знаний и того понимания, которые, увы, отсутствуют в тезаурусе получателя этого сообщения. И тогда С (слушатель) воспринимает только внешнюю словесную оболочку посылаемого сообщения. Но, поскольку в его опыте не имеется адекватного соответствия этим словам, подлинное понимание их смысла оказывается для него недоступным. Однако сам он этого не видит. Поскольку смысл каждого слова по-отдельности ему известен, целостному сообщению всегда находится некое суррогатное смысловое соответствие, выбранное из того запаса знаний, которым он располагает. При этом у слушателя возникает иллюзия понимания, на самом деле отсутствующего.

Тот факт, что человек знает каждое отдельное слово, вовсе не означает, что ему доступен смысл всего сообщения в целом. Как я уже ранее говорил, наш разум (интеллект, мышление), вопреки общераспространённому заблуждению, не способен привести нас к пониманию. Он всего лишь в словах и символах оформляет уже имеющееся понимание. А приходим мы к пониманию посредством синтезирующего инсайта, посредством интуитивной мудрости-праджни.

Если же говорить о духовной сфере, то здесь, когда достигается подлинное понимание, оно всегда приводит к глубоким изменениям в сознании и поведении человека. Однако, достичь такого понимания, ведущего к немедленному преображению человека, очень непросто. Барьером здесь является вовсе не отсутствие понимания как таковое. Нет ничего страшного, если человек чего-то не знает и чего-либо не понимает при том условии, что он знает о собственном незнании. Подлинным и очень труднопреодолимым барьером является псевдопонимание, при котором у человека возникает иллюзия, что он давно уже всё понял и дальнейшие объяснения наставника совершенно излишни («зачем солить селёдку?»).

С феноменом псевдопонимания мне приходится постоянно встречаться в своей работе. Так, например, ученику кажется, что он уже всё прекрасно понял про умственную тишину и практику медитации-самонаблюдения. А на самом деле он жестоко ошибается и вполне может жить с этой иллюзией, с этим псевдопониманием долгие годы.

Нередко случается, что ученик, давным-давно получивший исчерпывающие объяснения, после нескольких лет занятий говорит, что иногда у него медитация получается, а иногда — не получается. Или же говорит, что ему не всегда удаётся побороть и изгнать свои мысли. А есть даже такие ученики, которые умудряются медитировать «на умственной тишине»! И всё это — после неоднократных подробных разъяснений.

Как я уже говорил, проблема заключается в том, что, большей частью, человек слышит только то, что созвучно уже имеющимся взглядам, уже наличествующему внутреннему содержанию. Восприятие же всего нового сильно затруднено, поскольку осуществляется через искажающий фильтр уже имеющихся взглядов и представлений. Всё, что им не соответствует, автоматически отбрасывается на самой начальной стадии. Оно либо полностью отвергается, как ошибочное и неправильное, либо редуцируется (новое и неизвестное превращается в уже известное, теряя при этом свою качественную специфику), либо же и вовсе не замечается и не воспринимается.

Обычно человек не столько слушает, пытаясь взять новое, сколько узнаёт в том, что ему говорят, то, что он уже знает сам. Повторю ещё раз: не столько слушает чужое, сколько узнаёт и подтверждает своё.

Всё вышесказанное справедливо для всей сферы общения, для любых коммуникаций — от научного диспута и до общения родителей с детьми. Однако в наибольшей степени, так сказать, в полный рост, эта проблема встаёт при проведении психотерапии и при обучении энергомедитативной практике. Хотя, на самом деле, медитативная практика самонаблюдения очень проста, большинство учеников на первых порах просто не слышит доброй половины объяснений наставника. Их головы переполнены собственными предвзятыми представлениями о духовной практике и о медитации, которые принимаются как истина, не подлежащая пересмотру. Из слов учителя воспринимается только то, что не противоречит уже сложившимся взглядам. Всё остальное отбрасывается уже на самом первом этапе, на стадии восприятия. Если ученик замечает противоречие между словами наставника и собственными взглядами, если он выражает вслух своё недоумение, — это уже очень хорошо. Появляется возможность выявить и устранить это противоречие, что позволит ученику выйти на другой уровень понимания.

К сожалению, весьма часто это противоречие вообще не замечается учеником, поскольку информация, противоречащая его взглядам, не согласующаяся с ними, просто не воспринимается на входе (познавательный аналог известного психологического феномена перцептивного отрицания). Попросту говоря, всё, что не согласуется с уже имеющимися взглядами, пропускается мимо ушей.

Вспомним знаменитую дзэнскую историю, являющуюся прекрасной иллюстрацией трудностей, возникающих при духовном наставничестве.

Западный профессор, специализирующийся в области восточной философии, приехал в Японию, чтобы ознакомиться с учением Дзэн-буддизма. В дзэнском монастыре он встретился с мастером Дзэн и начал задавать ему всевозможные вопросы. Однако, дзэнский наставник не спешил отвечать. Он молча стал наливать чай в чашку своего гостя. Когда чашка наполнилась, он продолжал лить туда чай из чайника. Из переполненной чашки чай стал литься на блюдце, а затем на стол. Профессор вскричал: «Стойте, стойте, чашка уже переполнена!». «Вот видите», — сказал Мастер, когда чашка наполнена, налить туда что-нибудь ещё, оказывается невозможным. Точно так же и наш ум, когда он переполнен всевозможными идеями, добавить в него что-нибудь новое просто невозможно [134].

Притча, с величайшей силой и ясностью, говорит о том, что Дзэн представляет собою не интеллектуальное обучение, не добавление новых знаний, когда голова уже переполнена старыми. Нет! Дзэн представляет собою всего лишь опорожнение ума. Дзэн — это не то, что обсуждают, а то, что практикуют. Мастер был абсолютно прав. Проблемы духовного обучения возникают именно из-за этого — из-за «несварения головы», из-за её переполненности всевозможными взглядами и убеждениями. Для успешного обучения требуется прямо противоположное: свежесть и незашоренность восприятия. В таком понимании, лучший ученик — это «пустоголовый» ученик (какой соблазн для моих будущих критиков: выдернуть этот фрагмент в качестве отдельной цитаты!).

Нельзя не отметить любопытнейший факт. В преобладающем большинстве случаев, проблема трудностей понимания в процессе обучения существует только для наставника. Для самих учеников такой проблемы, зачастую, вообще не существует. Особенно это характерно для западного ученика, с его торопливым умом и с его предрасположенностью к быстрочтению, быстрослушанию и быстродуманию. У такого ученика всегда имеется иллюзия понимания. Большей частью мы даже не знаем о собственном непонимании. По этому поводу замечательно высказался японский мастер школы Сото-дзен Кодо Саваки (1880–1965):

«Если бы ты, по крайней мере, понял, что ты не имеешь ни малейшего понимания! Но даже об этом ты не имеешь ни малейшего понимания».

Поэтому нередки случаи, когда после многих лет обучения, человек неожиданно пробуждается к той истине, которую учитель многократно пытался до него донести на протяжении всего этого времени. И эта познавательная слепота вовсе не связана с интеллектуальной недостаточностью, слабостью мышления или низким культурно-образовательным уровнем. Согласно моему опыту, чаще всего такого рода трудности восприятия новых концепций испытывали как раз люди, имеющие высокий интеллект и хорошее образование, которым они и были столь жёстко обусловлены. Так сказать, их чашка была слишком полна.

У меня есть в Москве один знакомый, человек исключительно умный и высокообразованный. С давних пор он интересуется эзотерикой и практикует медитацию согласно собственному пониманию. Как-то я ему выслал свою книжку под названием «Йога сознания против магии», в которой подробно объяснялось различие между медитацией самонаблюдения и фантазийной медитацией (использующей воображение). В книге указывались причины, по которым фантазийная медитация не может быть магистральным путем духовного развития и давалась развернутая критика фантазийной медитации[135]. И что же? В ответном письме он, демонстрируя широту своих взглядов, пишет, что «да, согласен, наряду с другими методами, можно также медитировать и на умственную тишину».

Но в том-то и дело, что в моей книге, вслед за Хуэй-нэном, утверждается, что как раз нельзя «медитировать на умственную тишину»! Там говорилось следующее: «…будет ошибкой пытаться медитировать на атрибутах умственной тишины — на спокойствии, безмятежности, на чистоте и пустоте сознания. Это та же самая медитация с использованием воображения, рисующего те качества, которые мы желаем обрести». Далее там приводились слова Шестого Патриарха Хуэй-нэна, о том, что не следует медитировать на чистоте или на пустоте. Это не может привести к подлинной чистоте или пустоте, которые «не имеют форм или признаков», а приведет всего лишь к омраченности чистотой или пустотой. Таким образом, в моей книге было дано подробное обоснование того тезиса, что чистота, равно как и пустота, равно как и умственная тишина — не могут быть объектом медитации, они могут быть только её результатом.

И этот умнейший человек, так и не смог увидеть и понять того, что было во всех подробностях разъяснено в моей книге! Воистину, самый слепой — это зрячий, который плотно закрыл глаза.

Другой пример. На практические групповые занятия ко мне одно время ходил мужчина, главный проблемой у которого была постоянная лихорадочная работа ума. Естественно, сам он этого не понимал. Вследствие чрезмерного отождествления с собственным умом, у него не было, да и быть не могло, правильного медитативного состояния, не было спокойной осознанности. Конечно, на теоретическом уровне, он хорошо знал, что медитация — это не-мысль, не-думание, а спокойное и невовлеченное осознание. Однако, знание это носило чисто теоретический характер и применить его к собственной медитативной практике он был не в состоянии.

Дело в том, что непрестанная активность ума поддерживается, прежде всего, задаванием всевозможных вопросов и поиском ответов на них. Этот процесс представляет собою дурную бесконечность и совершенно несовместим с медитативным состоянием безмятежного спокойствия и внутреннего безмолвия. Кстати, эти, вполне очевидные, вещи почему-то совершенно не понимаются последователями Джидду Кришнамурти и Рамеша Балсекара. Так вот, лихорадочная работа ума у этого человека проявлялась в том, что после каждого практического занятия он задавал мне множество вопросов и это были плохие вопросы. Плохими они были не потому, что были глупыми или бессмысленными, а потому, что источником, который их без устали порождал, был его беспокойный ум — переполненный всякого рода тревогами и сомнениями, непрерывно работающий генератор беспокойства.

При этих условиях, отвечать на вопросы значило поощрять эту умственную чесотку и становиться её соучастником. В таких случаях отвечать следует не на сами вопросы, а на ту реальную проблему, которая за ними скрывается и которую сам человек увидеть не в состоянии. Именно это я, в конце концов, и сделал.

— «Знаете, Саша, — говорю я ему после очередного вопроса, — я вам не буду отвечать. Для вас это не полезно. Отвечать на ваши вопросы — значит потакать потребности вашего ума находится в постоянном движении. Я вам советую прямо сейчас сесть на скамейку (дело было в школьном спортзале), закрыть глаза и отнаблюдать своё желание задавать мне этот вопрос». И знаете что он мне сказал в ответ?

— «Ну, хорошо, Владимир Михайлович, я вижу, вы сейчас не в настроении. Я задам вам этот вопрос в следующий раз».

И он всё-таки задал мне его в следующий раз!

Этот эпизод прекрасно иллюстрирует трудности духовного обучения. Вот, человеку даются прямые, ясные, совершенно конкретные и недвусмысленные инструкции. Ему говорят, а он не слышит. Сказанное он интерпретирует по-своему, как угодно, но только так, чтобы избежать выполнения прямых инструкций наставника.

* * *

Существует ещё одна причина, по которой так важно внимательно слушать наставника. Слушать всегда, даже тогда, когда он говорит то, что вы уже неоднократно от него слышали.

Дело в том, что слова, произносимые наставником, это всего лишь самый грубый аспект идущего от него психоэнергетического посыла. В этом посыле не менее важным, чем сами слова, является излучаемый им поток энергии, представляющий собою слепок сознания учителя. В том случае, когда говорит человек, сознание которого развито значительно выше среднего уровня, тогда, вместе со словами, передаётся энергия и передаётся смысл. Иначе говоря, в таком случае передаётся объёмная познавательная структура, намного более сложная и богатая, чем простая линейная последовательность произносимых слов. Однако, для того, чтобы она была воспринята слушателем, тот должен полностью остановить внутренний диалог, должен освободить свой ум от всего постороннего. Другими словами, он должен слушать из состояния умственной тишины. Конечно же, у начинающего такое состояние сознания отсутствует. Поэтому наставник, обучающий энергомедитативной практике, вынужден периодически повторять одни и те же истины в разных вариациях и в разных контекстах в надежде на то, что, в конце концов, наступит благоприятный момент, когда в непроницаемом массиве предвзятых мнений, переполняющих ум ученика, вдруг возникнет просвет и это знание сможет, наконец, войти в слушающего, приводя его к состоянию озарения и вспышке радостного понимания.

Ещё одна причина, по которой необходимо научиться слушать учителя — это причина психоэнергетическая. Не слушать объяснения наставника — значит паразитически пристроиться к излучаемой им энергии, ибо тот, кто не слушает обращённую к нему речь — поглощает чужую энергию.

Все эти вещи следует терпеливо и обстоятельно разъяснить каждому новичку. Если же инструкции учителя игнорируются, тогда нарушитель подлежит безжалостному изгнанию из группы. Человек, не уважающий своего наставника, игнорирующий его слова, просто не заслуживает того, чтобы на него тратили время, не заслуживает того, чтобы ему давали столь ценные и редкие знания, имеющие судьбоносное значение.

Терпимость и неизменная доброжелательность наставника должны сочетаться с его заботой и о собственном благополучии. Речь идёт об элементарной технике психоэнергетической безопасности при обучении энергомедитативной практике.

* * *

Проблемы такого рода возникают уже на практических занятиях, но при чтении лекций они резко обостряются. Здесь я, конечно же, имею в виду чтение лекций по эзотерической тематике. Прослышав, что во время лекции создаётся сильное психоэнергетическое поле, очень благоприятное по своему воздействию на слушателей, некоторые люди начинают себя вести совершенно неправильно. Вместо того, чтобы слушать лектора и вникать в смысл его слов, они начинают медитировать, чтобы получить максимальную пользу. Вот этого, как раз делать и нельзя. Если лектора внимательно слушают, следят за ходом его рассуждений и стараются их понять, — тогда, и только тогда, создаются условия для психоэнергетического соединения лектора и его аудитории[136]. Если же, во время лекции, человек не слушает, а медитирует, — тогда, с психоэнергетической точки зрения, создаётся крайне неблагоприятная ситуация паразитического поглощения энергии. Так поступать не следует. Если лектор и в самом деле — человек с достаточно высоким уровнем развития, если он действительно имеет сильное сознание и сильную энергетику, тогда генерируемое им психоэнергетическое поле заполняет весь зал и работает само по себе, закрывая самые слабые зоны энергетической оболочки слушателей. Интересно то, что оно работает не как своеобразный энергетический «ветер», дующий в направлении от лектора к слушателям, а панорамно, т. е. одновременно со всех сторон, как спереди, так и сзади; действует по принципу голограммы.

При этом, полезное воздействие осуществляется самопроизвольно и автоматически до тех пор, пока сохраняется психоэнергетическое соединение. Так что специально медитировать для получения наибольшей пользы нет никакой необходимости. На самом деле такое поведение только навредит. Как только человек перестал слушать и начал медитировать на себе самом, тут же психоэнергетическое соединение с лектором нарушается. И тогда создаваемое лектором мощное энергетическое поле, вместо того, чтобы закрывать слабые места энергосистемы этого человека, начинает усиленно поглощаться наиболее сильными зонами его энергосистемы. Такое паразитическое подключение слушателя к лектору не сулит ничего хорошего ни тому, ни другому. Лектор будет истощаться, отдавая свою энергию и не получая ничего взамен. У слушателя же происходит сильный вход энергии в самые сильные зоны его энергосистемы с последующим угнетением наиболее слабых (контрастно-сопряжённых) зон. Это далеко не безобидно и может привести к развитию тяжёлых и трудноизлечимых заболеваний (чаще всего — онкологических или психиатрических).

Так что, во время лекции надо слушать, а не медитировать. Вполне достаточно просто быть спокойным, сидеть в приемлемой (с точки зрения энергетической циркуляции), позе и при этом практиковать полноценное слушание. Это не следует понимать как рекомендацию использовать лектора в качестве объекта медитации. Медитировать вообще не надо — ни на себе, ни на лекторе. Последнее означает всего лишь смену объекта медитации. Если вы медитируете на лекторе, не обращая внимания на содержание его слов — это будет большая ошибка. Вы должны не просто направить своё внимание на лектора (хотя и это тоже должно иметь место), но и стараться воспринимать смысл его слов, стремиться к полноценному пониманию. В данном случае психоэнергетическое соединение происходит именно за счёт совместной познавательной деятельности. Это будет наилучшим способом гармонического психоэнергетического соединения с лектором, в результате которого слушатель получает большую пользу для себя, как в энергетическом, так и в познавательном отношении.

Но есть ещё одно условие, без выполнения которого психоэнергетическое соединение с лектором оказывается невозможным. Это условие — отсутствие критического (скептического, насмешливого), а тем более — агрессивного отношения слушателя к лектору. Соединение возможно только на основе взаимного принятия двух сторон. Только в этом случае может возникнуть наивысшее чудо человеческого общения и взаимодействия — то, что я называю психоэнергетическим соединением. Подлинное психоэнергетическое соединение представляет собою совершенно особый и уникальный феномен, оказывающий исключительно сильное воздействие на его участников. Существуют разные формы психоэнергетического соединения (сексуальное, дружеское, любовное); реализуемые за счёт активности различных энергетических центров. Это очень большая и важная тема, но останавливаться на ней здесь я не буду[137].

Вернёмся к той форме психоэнергетического соединения, которая может возникнуть у лектора и слушателя. Вдумчивый читатель мне немедленно возразит (и правильно сделает): «Позвольте, вы что, предлагаете нам соглашаться со всем, что говорит лектор? А если он говорит явно ошибочные и совершенно неприемлемые вещи?». Да, конечно, никому не нужно такое соединение, соединение любой ценой. Если человек говорит явную чушь, зачем же с ним соглашаться? Я всегда был и остаюсь последовательным сторонником адекватности (разумности и уместности). То, о чём я сейчас говорю, относится к совершенно иному ситуационному контексту, к тем случаям, когда говорит человек знающий и компетентный. Как я уже ранее говорил, истина всегда контекстуальна. Это значит, что любое, достаточно конкретно сформулированное правило или принцип годятся только для определённого круга ситуаций, только для определённой территории. Как только мы её покидаем, как только мы выходим в другой ситуативный контекст, на другую территорию — там уже это правило (принцип) становится ошибочным и неприемлемым, а справедливым становится его противоположность. Так вот, когда мы слушаем того человека, которого действительно есть смысл слушать, прежде всего, мы должны его принять. Таково золотое правило общения: «Если хочешь кого-либо понять, — сначала нужно его принять». Другое золотое правило состоит в том, что мы не должны воспринимать слова собеседника в отрыве от подразумеваемого им контекста. Типовая ошибка заключается в том, что слова собеседника выдираются из их естественного, органичного контекста, помещаются в совершенно чуждый контекст, где они сразу же становятся нелепостью, и с этих позиций начинается язвительная критика. Это нечестно. Такой подход к ведению дискуссии — не что иное, как своего рода интеллектуальное шулерство. Так поступать нельзя. Ориентироваться только на «чистое» содержание сообщения, игнорируя подразумеваемый его автором контекст — дурной тон и достоверный симптом познавательной посредственности. Тем человек и отличается от компьютера, что он способен весьма успешно понять смысл даже противоречивого, с точки зрения формальной логики, сообщения, исходя из подразумеваемого контекста. К примеру:

— «Вам ещё налить чаю?»

— «Да нет, спасибо».

А вот компьютер, при всей своей информационной мощи — дебил и шизофреник. Любое сообщение он воспринимает буквально, вне подразумеваемого контекста и совершенно не способен переварить противоречивую информацию. Ему, как малому ребенку, необходимо всё тщательнейшим образом разжёвывать. Ну, естественно, у программистов-компьютерщиков, как правило, большие проблемы с адекватностью. С кем поведёшься — от того и наберёшься. Инструкторы по вождению автомобилей все, в один голос, утверждают, что именно программисты — самая трудная категория для обучения вождению. Гипертрофия рационального, рассудочно-расчётливого мышления при недоразвитости интуиции. Единственный надёжный способ предотвращения такой профессиональной деформации — ежедневная практика медитации-самонаблюдения.

Итак, если мы усвоили важную истину относительно того, что слова лектора нужно воспринимать совместно с подразумеваемым контекстом, тогда психоэнергетическое соединение с лектором и полноценное понимание его слов делаются возможными.