Образ соединения двух природ во Христе (понятие о ересях несторианства и монофизитства)

Тема 10Образ единения Божественной и человеческой природы во Христе

В прошлый раз мы начали говорить о великой тайне Боговоплощения, сущность которого состоит в том, что Сам Сын Божий – Второе Лицо Пресвятой Троицы, не переставая быть тем, чем Он был от вечности, то есть истинным Богом, становится, сверхъестественно родившись по человечеству от Пресвятой Девы Марии, тем, чем Он не был, то есть истинным человеком. Это значит, в частности,  что в силу сверхъестественного зачатия, человечество Спасителя никогда не существовало отдельно от Его Божества в качестве отдельной человеческой особи. Это значит, что человечество Спасителя ни одного мгновения не существовало до Воплощения, став с момента зачатия собственным человеческим естеством Бога, Второго Лица Троицы. Таким образом, вследствие Воплощения Бог Слово пребывает в таком же отношении к воспринятой Им человеческой природе, в каком личность каждого человека находится по отношению к своему телу.Но в отличие от нас, во Христе нет отдельной человеческой ипостаси, особого человеческого лица, отличного от Лица Сына Божия,но именно Ипостась Слова является общей, как для Его человеческой, так и для Его Божественной природы. Иными словами, во Христе есть истинная человеческая природа, включающая и тело, и душу с их естественными свойствами и способностями. Однако Тот, Кто обладает этой природой как своей собственной, Тот, Кто живет и действует через эту природу и осознает Себя через нее, есть Бог – Второе Лицо Пресвятой Троицы. Бог Слово является единый Субъектом всех  Своих действий и состояний как Божественных, так и человеческих.

Слово «воплощение» означает восприятие плоти вообще и не является достаточным для указания на полноту воспринятой человеческой природы. Поэтому в текст Символа веры включено слово «вочеловечивыйся». Дело в том, что сказать «Бог стал человеком» легко, но…как это объяснить(не только другим, но прежде всего самому себе)? Что имеется в виду, когда в Писании говорится, что «Слово стало плотью» или «Бог явился во плоти»?

Уже в конце I столетия стали появляться ереси, связанные с отрицанием или специфическим пониманием человеческой природы Христа. Одно из таких учений – докетизм (от греч. δοκέω – казаться). Его суть состояла в отрицании полноты и истинности человеческой природы Христа.Корни докетизма нужно искать в мироощущении античного человека эллинистической эпохи с резким противопоставлением плоти и духа, мира и Божества. Мысль о том, что Бог – Абсолютный, непознаваемый, непостижимый может воплотиться, стать человеком, пострадать и умереть, была чужда сознанию того времени. Поэтому у многих образованных язычников, принимавших христианство, возникало желание каким-то образом привести евангельское благовестие в соответствие со своими философскими представлениями. И здесь хорошо выявляется источник всякой ереси: человек не свои представления оценивает и меряет христианской традицией, но само христианство рассматривает через призму языческих философских представлений.

Материальный докетизм

Наиболее ранней версией докетизма, полемика с которым прослеживается уже в Новом Завете, был «материальный» докетизм, имевший, по словам блаж. ФеодоритаКиррского, несколько разновидностей. Первоначально это было учение о призрачности человечества Христа: якобы никакого человечества в действительности у Христа не было, а все, что относится в Евангелии к Его человечеству, есть призрак, некоторая иллюзия, которую Он Божественной силой вызывал в сознании тех, кто с Ним соприкасался. Согласно блаж. Феодориту, подобных взглядов придерживались упоминаемый в Книге Деяний Симон Волхв, гностики Менандр и Сатурнин

Была и другая разновидность докетов, более изощренная:они не считали, что тело Христово было призрачным (иллюзорным), но полностью отрицали его единосущие нам, утверждая, что Христос обладал особым «небесным», «космическим», более тонким и совершенным телом, чем наши человеческие тела. Согласно этим еретикам, Христос прошел через утробу Девы Марии как через некоторую трубу или канал, ничего не позаимствовав от Ее человечества. Основным аргументом от Священного Писания, который приводили докеты в подтверждение истинности своего учения, были слова ап. Павла: Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех... (Рим.8:3). Как считали докеты, слова «в подобии плоти греховной» говорят о том, что Христос имел лишь подобие плоти человеческой, а в действительности либо совсем плоти не имел, либо имел особенную небесную плоть, отличную от человеческой.

Однако по толкованию свв. отцов, выражение «в подобии» относится не к плоти как таковой, а к слову «греховный». Плоть Спасителя по виду не отличалась от нашей греховной плоти, т. е. Господь добровольно принял на Себя последствия человеческой падшести, но собственно от греха был свободен. Именно эту мысль усматривают у ап. Павла, вовсе не понимая эти слова в смысле призрачности тела Спасителя.

Формальный докетизм

Если материальный докетизмсчитает, что телесность Спасителя была качественно отлична от нашей телесности, то формальный докетизмотрицает полноту воспринятой Христом человеческой природы(т.е. человеческое естество было настоящим, не кажущимся и не было особого «небесного рода», но при этом в нем отсутствовали те или иные элементы человеческой природы)

Наиболее яркий пример формального докетизма – учение Аполлинария Лаодикийского (епископ Лаодикии сер. IV в.), который одним из первых попытался объяснить тайну соединения двух природ, Божественной и человеческой, в едином Лице Христа. Аполлинарий пришел к выводу, что Бог не мог воспринять человеческую природу во всей ее полноте, поскольку два совершенных, «самодвижных» (мы бы сейчас сказали – «свободных») начала, две разумные природы не могут соединиться воедино. Логика Аполлинария:

Во-первых, вспомним, что в те времена еще не было четкого различения между ипостасью и природой: ипостасью могли назвать не только человека, но любую конкретную вещь – т.е. совокупность тех или иных свойств и качеств, существующих в определенных границах. Так вот, человек, как самостоятельный субъект, воспринимался точно так же – как всего лишь совокупность душевно-телесных качеств, существующих в определенных границах. В рамках подобной логики среди различных природных свойств человека должно быть какое-то одно свойство, которое бы делало человека «живым субъектом», которое можно было бы назвать человеческим «я». Подобным определяющим элементом в человеке Аполлинарий считал ум или разум, с помощью которого и образуется ипостась. Заметьте, не элемент, которым ипостась\личность ВЛАДЕЕТ, но которым она именно образуется

а)Природа разума состоит в том, что он самоинициативен,  т.е., говоря современным нам языком, он есть живой субъект(т.е. разум=лицо,ипостась).

б)Во Христе две природы и два разума – Божественный и человеческий, следовательно и…два субъекта, две личности.

в)Два субъекта требовали бы и двух независимых существований.

г) получилось бы два Сына: истинный Сын Божий, единосущный Отцу, и второй Сын – человек, который только в переносном смысле именуется Сыном Божьим. Поклонение им было бы наполовину идолопоклонством(поклоняться допустимо только Богу).Получилась бы не Троица, a четверица.

д)Далее, если наличие разума обязательно образует самостоятельную ипостась, а Христос имел человеческую природу в полноте, т.е. и с человеческим разумом (логосом), то и  на Кресте страдал только отдельный человек, а вовсе не Второе Лицо Божественной Троицы, следовательно и искупления от греха и смерти не получилось бы.

е)где полный человек - там и грех, поскольку источник греха в душе. Душа сама по себе и безразумна и инертна. Нужен логос мощный, чтобы его не победила тварная человеческая душа.

Одним словом, исходя из того, что человек состоит из тела, души и ума, Аполлинарий пришел к выводу, что во Христе было лишь человеческое тело (σῶμα) и человеческая неразумная душа (ψυχή), это тело оживляющая. Однако ума (νοῦς), который есть источник самоопределения человека, во Христе не было, его заменил Божественный Логос(т.е Второе Лицо Троицы).

При этом, с его точки зрения, природа человеческая не нарушена, ибо душе вообще свойственно управляться чем-то другим, высшим, - Законом Божиим.

Таким образом, с точки зрения Аполлинария, можно говорить лишь о воплощении Слова, но не о Его вочеловечении, поскольку Христос не является истинным, совершенным человеком. Учение Аполлинария уже в IV в. осудили многие отцы Церкви, например святители Григорий Богослов и Григорий Нисский. Официально учение Аполлинария было анафематствованно в 381г. на 2-ом Вселенском Соборе.

Аргументация свв. отцов против докетов всех разновидностей строилась не на философских, а на сотериологических основаниях. Отцы указывали, что цель вочеловечения Бога Слова заключается, во-первых, в воссоединении человека с Богом, а во-вторых, в исцелении всего общего человеческого естества, пораженного грехом. о слову свят. Кирилла Иерусалимского (сер. IV в.), «если Христос есть Бог... но не принял человечества, то мы чужды спасения». Эту мысль в несколько иной форме впоследствии повторяли многие отцы Церкви. Свят. Григорий Богослов в полемике с Аполлинарием сформулировал сотериологический принцип: «не воспринятое – не уврачевано». То, что Господь воспринял в единство Своей Ипостаси, – то и исцелено, и, наоборот, если бы что-то не было воспринято, то осталось бы в падшем, греховном состоянии. В первую очередь, по словам свят. Григория, в исцелении нуждается человеческий ум: «Ум в Адаме не только пал, но первый был поражен, ибо что приняло заповедь, то и не соблюло заповеди, и что не соблюло, то отважилось и на преступление, и что преступило, то наиболее имело нужду в спасении, а что имело нужду в спасении, то и воспринято. Следовательно, воспринят ум». Таким образом  Учение Аполлинария, по мысли свв. отцов, полностью разрушает спасительное домостроительство Христа.

Образ соединения двух природ во Христе (понятие о ересях несторианства и монофизитства)

Итак, хорошо, Аполлинарий неправ, но как же в таком случае мыслить соединение Божественного и человеческого естеств во Христе? Образ соединения двух естеств можно мыслить трояким образом.

1) Соединение естеств является чисто внешним соприкосновением, при котором естества полностью сохраняют свою самотождественность и самостоятельность.

В христологии такое понимание соединения естеств имело место в несторианстве. Архиеп.КонстантинопольскийНесторий, в противовес Аполлинарию, столь сильно акцентировал внимание на полноте воспринятой Словом человеческой природы, что человечество Спасителя рассматривалось им как отдельный самостоятельный человек, соединенный с Божеством некоторой благодатной внешней связью. Образ мысли Нестория свидетельствует, что он признавал во Христе отдельный человеческий личностный центр, отличный от Лица Бога Слова, поскольку термины «φύσις»(природа) и «ύπόστασις»(ипостась) для него совпадают и человеческую природу он мыслит ипостасной; В связи с этим двойство субъектов во Христе является для него неизбежным выводом. Правда, он в то же время настаивал на единстве «Лица» (πρόσωπον) Богочеловека, отстраняя обвинение в признании «двух Сынов». «Не иной был Бог Слово и иной человек, в котором Он находился (γέγονεν); ибо у обоих было единое лицо по достоинству и чести» (αξία και τιμή),

Но на деле, как это видно и из приведенного места, единство относится лишь к единому или общему достоинству и чести двух, хотя бы и нераздельно соединенных, субъектов (ακρα συνάφεια), и только в этом смысле, как предмет единого поклонения, а не реально, Христос и именуется единым Лицом.Таким образом, единство Божества и человечества во Христе оказывается чисто внешним, это единство власти, чести, силы и благоволения. И слова «достоинство и честь» хорошо выявляют изначальный смысл слова «просопон», которое употребляет Несторий: единое «лицо» было не более чем «маской», «личиной», скрывающей за собой реальных двух отдельных субъектов во Христе. Но в таком случае невозможно понять, чем же собственно соединение человечества и Божества во Христе принципиально отличается от соединения Бога с ветхозаветными праведниками. Получается, что отличие Христа от праведников Ветхого Завета состоит лишь в степени, но не является отличием качественным.

Выражение «Θεοτόκος»(родивший Бога) приложимо собственно лишь только к Богу Отцу. Деву Марию можем называть разве лишь «Θεοδόχος»(прославленную Богом),Богоприемницей. Употреблять  выражение Богородица в приложении к Матери Христа, родившей Его как человека, значило бы сливать Божество и человечество. Если понимать его буквально, оно должно иметь смысл, что от Девы получило начало бытия само Божество. Наиболее же точным обозначением для Нее было бы слово άνθρωποτόκος(Человекородица). Но вполне правильным следует признать, согласно со сказанным выше, и «Χριστοτόκος»(Христородица). Ввиду высказанных против него возражений Несторий, однако, стал потом соглашаться и на допущение слова «Θεοτόκος» - Богородица, но с тем, чтобы наряду с ним не отвергалось и άνθρωπστόκος - Человекородица.

Ересь Нестория была осуждена на 3 Вселенском Соборе в 431г. в г. Эфесе

2)Буквально через 17 лет некий константинопольский архимандрит Евтихий, остерегаясь возрождения ереси Нестория, написал в Рим Папе Льву: договорился до того, что начал отрицать единосущие человечества Христа нашей человеческой природе: «Я исповедую, что у Господа нашего было две природы до соединения. А после соединения я исповедую одну природу». Конечно, природу эту он считал божественной. На вопрос о природе Девы Марии он отвечал, что она единосущна нам, но что если она единосущна Христу (в чем Евтих не был уверен), то в ней есть нечто божественное. А в теле Бога, наверное, есть «нечто человеческое». А поскольку божественное и человеческое несовместимы – человеческое исчезает в божественном, как капля в море. Эту ересь назвали монофизитством(монос – один, физис – природа). Крайняя форма монофизитства была осуждена Церковью на 4 Вселенском Соборе в 451г. в Халкидоне

3) После 4 Вселенского Собора появилась группа людей, которых назвали умеренными монофизитами и которые исповедовали во Христе не просто одну природу, но «единую» Богочеловеческую природу. Единение естествмыслится здесь, кактакое буквальноеорганическое соединением, вследствие которого возникает новое естество, качественно отличное как от Божественного естества, так и от человеческого: соединяющиеся природы утрачивают свою самотождественность и образуют «единую сложную Богочеловеческую природу».

Но и при таком умеренном варианте монофизитства приходится жертвовать полнотой воспринятого Богом Словом человечества; человечество во Христе, в этом случае, не является полноценным, активным, живым началом и становится лишь одеждой и пассивным инструментом Божества - вмонофизитскиххристологических системах всегда присутствует момент ассимиляции человечества Божеством. «Как бы ни были многочисленны оттенки внутри монофизитства, одно всегда оставалось общим для всех монофизитов: Христос – истинный Бог, но не истинный человек; в конечном пределе человеческое во Христе – только видимость...» – пишет В.Н. Лосский.Но если Христос Сам не есть истинный человек, если Его человечество ущербно, то каким образом Он может соделать совершенными приходящих к Нему?

Кроме того, Христос перестает быть единосущным, как другим Лицам Троицы по Божественной природе, так и перестает быть единосущным нам по человеческой природе, имея какую-то странную Богочеловеческую природу, которой нет ни у Бога, ни у человека. Таким образом, Христос уже не является ни истинным Богом(у которого есть только Божественная природа), ни истинным человеком(который обладает лишь человеческой природой). Если из двух природ образовалась одна природа, то, следовательно, и пострадал Он Своей собственной Богочеловеческой природой (ειςιδίαν φύσιν), человеческая же природа во Христе теряет свое значение и как бы исчезает, и Его нельзя уже назвать совершенным, единородным, единосущным нам человеком. Если же, наоборот, признать, что Христос пострадал плотью, соединенной с душой, т. е. пострадал человеческой природой, то, следовательно, во Христе, по необходимости, нужно признать две природы.

Получается, что у монофизитовХристос перестает быть центром встречи человеческого и Божественного, но становится источником их противоестественного синтеза, поскольку не бывает ничего среднего между тварным и нетварным(можно иметь две природы – и человеческую и Божественную, но нельзя иметь природу, находящуюся посредине – наполовину Божественную и наполовину человеческую).

3) Согласно православному учению, во Христе имеет место ипостасное соединение естеств, единство по ипостаси, при котором соединяющиеся начала, полностью сохраняя свою природную самотождественность, теряют независимое, самостоятельное бытие, становясь содержанием Единого Лица\Ипостаси – Бога-Слова, Воплощенного.

Наиболее понятной и ясной иллюстрацией ипостасного соединения свв. отцы считали антропологический пример: в человеке душа и тело, будучи различными между собой, принадлежат одному лицу: «Всякий человек вообще состоит из души и тела, а Спаситель состоит из Божества и человечества», – писал Леонтий Иерусалимский.

Ап. Павел говорит, что явление Бога во плоти есть «великая благочестия тайна» (1Тим. 3:16). Образ соединения естеств во Христе недоступен нашему пониманию, потому выразить эту тайну мы можем только в отрицательных (апофатических) терминах. В оросе IV Вселенского Собора содержатся четыре термина, посредством которых описывается образ соединения Божественной и человеческой природ в едином Лице Сына Божия.

«Итак, следуя за божественными отцами, мы все единогласно учим исповедовать Одного и Того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, Совершенным по Божеству и Его же Самого Совершенным по человечеству; подлинно Бога и Его же Самого подлинно человека: из разумной души и тела. Единосущным Отцу по Божеству и Его же Самого единосущным нам по человечеству. Подобным нам во всем, кроме греха. Прежде веков рожденным из Отца по Божеству, а в последние дни Его же Самого для нас и для нашего спасения (рожденного) по человечеству из Марии Девы Богородицы. Одного и Того же Христа, Сына, Господа Единороднаго, познаваемым в двух природах неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо. При этом разница природ не исчезает через соединение, а еще тем более сохраняется особенность каждой природы, сходящейся в одно Лицо (πρόσωπον) и в одну Ипостась). Учим исповедовать) не разсекаемым или различаемым на два лица, но Одним и Тем же Сыном и Единородным, Богом-Словом, Господом Иисусом Христом: Как изначала о Нем (изрекли) пророки и наставил нас Сам Господь Иисус Христос и как предал нам символ отцов наших».

«Итак, следуя за божественными отцами, мы все единогласно учим исповедовать Одного и Того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, Совершенным по Божеству и Его же Самого Совершенным по человечеству; подлинно Бога и Его же Самого подлинно человека: из разумной души и тела. Единосущным Отцу по Божеству и Его же Самого единосущным нам по человечеству. Подобным нам во всем, кроме греха. Прежде веков рожденным из Отца по Божеству, а в последние дни Его же Самого для нас и для нашего спасения (рожденного) по человечеству из Марии Девы Богородицы. Одного и Того же Христа, Сына, Господа Единороднаго, познаваемым в двух природах неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо. При этом разница природ не исчезает через соединение, а еще тем более сохраняется особенность каждой природы, сходящейся в одно Лицо (πρόσωπον) и в одну Ипостась). Учим исповедовать) не разсекаемым или различаемым на два лица, но Одним и Тем же Сыном и Единородным, Богом-Словом, Господом Иисусом Христом: Как изначала о Нем (изрекли) пророки и наставил нас Сам Господь Иисус Христос и как предал нам символ отцов наших».

Две природы во Христе существуют:

Неслитно. Природы в результате соединения не слились между собою так, чтобы составилось из них новое естество, отличное от исходных. Оба естества пребывают в Лице Спасителя как два различных естества.

Неизменно (непреложно). В результате соединения ни Божеское естество не изменилось в человеческое, ни человеческое не преложилось в Божеское, но то и другое остается целым в Лице Спасителя, сохраняя тождественность своих качественных определений.

Нераздельно. Хотя два естества во Христе пребывают совершенно целыми и различными по своим свойствам, они тем не менее не существуют отдельно, не составляют двух особых лиц, соединенных только нравственно, а соединены в единую Ипостась воплотившегося Бога Слова.

Неразлучно. Соединившись в единую Ипостась с момента зачатия Спасителя в утробе Пресвятой Девы, два естества никогда не разлучались и не разлучатся. Таким образом, имеет место непрерывное соединение.

Терминами «неслитно» и «неизменно» совершенно ниспровергается ересь монофизитства; терминами «нераздельно» и «неразлучно» – несторианство.