СПАСЕНИЕ — ТОЛЬКО С РЕЛИГИОЗНОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ

Итак, собрание (или церковь) уже не считалось более просто братством, единением людей одной веры на основе взаимной любви — оно превратилось в религиозный институт с четко означенными границами, выйдя за которые, человек мог ожидать серьезные последствия. Киприан писал:

Тот не может уже иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь. Находящийся вне Церкви мог бы спастись только в том случае, если бы спасся кто-либо из находившихся вне ковчега Ноева[77].

Таким образом, библейское учение о том, что спасение проистекает от веры в искупительную жертву Иисуса Христа, было теперь расширено и переработано, выйдя за пределы того, о чем говорилось в Писании непосредственно. Ныне ни один человек не мог обрести спасения, если он не находился в церковной организации под руководством надзирателя или епископа. Роль Сына Бога как единственного Пути к спасению потеряла свою исключительность. Теперь эта функция выполнялась и людьми. Христу пришлось поделиться своим правом жизнедателя с епископами и церковной организацией — без них спасение было уже невозможным.

Слова стали приобретать новые значения. Греческое слово экклезия (обычно переводимое как «церковь» или «собрание») собственно и обозначает просто «собрание», «сходку». В своем обычном употреблении в христианских Писаниях этим словом описывается собрание людей, соверующих, встречавшихся вместе. «Собранием» они были потому, что они собирались. За исключением самого раннего периода, когда они еще могли встречаться в синагогах, в основном они собирались в частных домах[78]. Они являлись собранием именно благодаря самому факту, что они «собрались», а не из-за того, что являлись членами какой-либо организации. Слово экклезия относилось к ним как к собравшимся верующим, как к совокупности людей в каком-либо месте или в целом как к коллективу людей, образующих народ Бога, собрание первенцев[79]. Они также являлись «сообществом», так как их объединяли общие интересы.

Хотя слово экклезия не потеряло этого первоначального значения, на протяжении следующих столетий оно приобрело еще и другое. Как показывают приведенные ранее в этой главе цитаты, слово «церковь» (экклезия) де-факто стало обозначать религиозную власть духовенства, которое все в большей и большей мере стало регламентировать поведение собирающихся. Преданность «церкви» из любви и верности к сообществу превратилась в преданность и послушание руководителям. Словами церкви теперь считали не голос собравшихся, а постановление религиозной власти.

Все это ознаменовало малозаметную, хотя и значимую перемену в отношении того, чьими последователями теперь были христиане. Основное внимание теперь было направлено не на главу — Христа, — а на тело, вернее на тех, кто, называя себя членами этого тела, оказались проворнее других, кто теперь считал себя вправе быть представителем церкви. Конечно, христиане должны с почтением и уважением относиться к другим членам тела и «одинаково заботиться друг о друге». Ведь «если страдает один орган, плохо и всем остальным. Если в почете один орган, радуются этому и все остальные»[80]. Но такой дух единства обеспечивается не преданностью какому-нибудь одному «органу» тела, добившемуся каких-либо полномочий или получивших видную должность, а преданностью Главе, Христу. Если христианин хорошо понимает необходимость подражать Христу и идти за ним, то он никогда не будет забывать должным образом заботиться о других членах тела.

Последствия тех изменений, произошедших в ранний послеапостольский период, сегодня хорошо видны. Например, хотя английское слово «ecclesiastical» или слово «церковь» на французском, испанском и итальянском языках (église, iglesia, chiesa) произошли от греческого экклезия, сегодня они редко вызывают в голове у людей картину собирающихся людей. Скорее, они означают религиозную организацию (или же церковное здание). В следующей главе мы проследим, как похожая перемена оказала ключевое влияние на сознание Свидетелей Иеговы в отношении того, чьими последователями они являются и к кому проявляют преданность.

«МЕЖДУНАРОДНОЕ ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ»

Хотя соборы проводились теперь регулярно, центрального органа, официально управляющего всеми христианскими собраниями, международного «руководящего совета», еще не было. Но это оказалось лишь вопросом времени.

Те же причины, которые ранее привели к появлению монархического уклада в собраниях, когда один член совета старейшин стал единоличным надзирателем (епископом), неким «видимым центром единства», вокруг которого могло сплотиться все собрание, те же причины, которые позднее способствовали образованию синодов или соборов в той или иней местности, те же самые причины теперь «влекли каждую местную церковь к единому центру» в международном масштабе[81].

Соборы епископов изначально осуществляли надзор за какой-то определенной областью, провинцией или территорией. Однако с проведением «вселенского» Никейского собора (325 г. н. э.) влияние стало распространяться повсеместно. Возвышение человеческой власти, начавшееся внутри собраний и продолжившееся между отдельными собраниями, теперь приняло международный размах. Никейский собор был созван (некрещеным) римским императором Константином главным образом для того, чтобы выработать среди христианских епископов единую позицию по вопросу взаимоотношения между Христом и Богом (споры об этом вносили глубокие разделения). Вопрос касался не божественности Христа (не вызывавшей сомнений), а того, можно ли Христа отождествлять с Богом Всемогущим, Владыкой неба и земли. Описывая данный собор, историк Сократ Схоластик (из мирян), написал:

Эта война нисколько не отличалась от ночного сражения, потому что обе стороны не понимали, за что бранят одна другую[82].

Церковный историк Евсевий Кесарийский (ок. 260-339 г. н. э.) повествует, что благодаря прямому вмешательству Константина, собор принял вероопределение, согласно которому Иисус был признан «рожденным, несотворенным, единосущным [греч., homoousios] Отцу». Описывая силу, которой теперь обладало решение этого международного совета, историк из Йельского университета Ярослав Пеликан в своей книге «Иисус чрез столетия» [Jesus Through the Centuries] написал (с. 53):

После принятия этих формул Никейским собором, они стали законом не только для церкви, но и для всей империи.

Согласно «Церковной истории» Сократа (книга I, глава 9), Александрийской церкви (в Египте) Константин написал, что «сколько и каких ужасных хулений не произносили некоторые на великого Спасителя, на нашу надежду и жизнь», все они были ныне преданы анафеме и подавлены, ибо «что показалось тремстам епископам, то не иное что есть, как мысль Божия».

Эти слова показательны в отношении того, какой склад ума развился среди людей, причислявших себя к христианам. Они были готовы принять учение и верить в его истинность, верить, что то или иное положение правильно и даже является «мыслью Божией», только потому, что его приняло большое число религиозных лидеров, действующих как руководящий орган. Тот же склад ума процветает и сегодня, при этом число участвующих в принятии решения религиозных лидеров может быть гораздо меньшим.

Процесс централизации со временем привел к формированию католической (что значит «всеобщей») церкви и образованию центрального церковного правления. Централизации способствовали и политические силы римской империи[83].

Прошло несколько столетий, и настойчивое убеждение, что единство в учениях и согласованность в действиях непременно требуют усиления человеческой власти, в конце концов, привело к итоговому результату: управление собраниями и контроль за ними теперь осуществлялся в международном масштабе из одного центра. Помимо этого, было создано большое количество должностей и уровней подчинения, так как каждый новый шаг в ходе централизации создавал новые полномочия и сферы влияния. В конечном итоге можно было говорить о появлении иерархии.

Провозглашенная цель единения в вере наконец могла быть достигнута, хотя в качестве платы за нее пришлось пожертвовать личной христианской свободой верующих. Вопросы о библейской обоснованности тех или иных учений, правил или традиций решались теперь не убеждающей силой истины, а властным распоряжением руководителей.

Исследователь XVIII века, чьи слова процитированы в начале второй главы, указав, что в первом веке иудеи и язычники пытались бороться с благой вестью именно при помощи власти, далее с грустью замечает:

Когда христиан стало большинство, и когда они вдруг решили, что для продвижения своего дела им стоит пользоваться теми же самыми методами, которыми их враги пытались истребить их, тогда именно власть христиан не только шаг за шагом дискредитировала доброе имя христианства, но и почти совсем уничтожила его между людьми[84].

Власть служить и созидать выродилась во власть подчинять, контролировать, господствовать, что оказалось губительным не только для христианской свободы, но и для самого христианского духа и братства.

Принимая во внимание изложенную выше историю и рассуждая о человеке, занимающимся в собрании различными видами служения, исследователь Лайтфут отмечает, что согласно Писанию…

…Его должность есть должность представителя, а не заместителя. Он не вмешивается во взаимоотношения Бога и человека до такой степени, что они становятся либо вообще невозможными, либо требуют обязательного посредничества данного служителя[85].

Другими словами, людям не дано права заявлять, что «так как мы подпаски Христа, вы должны относиться к нам так же, как к самому Пастырю. Не вздумайте сомневаться в наших указаниях — вы же не сомневаетесь в его словах. Ваши взаимоотношения с Богом и Христом развились только благодаря нам, поэтому если вы желаете получать Божьи благословения и одобрение, то вы должны во всем слушаться наших повелений. Проявляйте признательность за то, что мы вам даем, и помалкивайте». Вести себя так — значит прямо противоречить увещанию апостола Петра, написавшего старейшинам:

Не властвуя над теми, кто вверен вашей заботе, но подавая пример пастве. Когда же явится главный Пастырь, увенчаны вы будете неувядаемой славой… И все в отношениях друг с другом облачитесь в смирение, ибо выступает Бог против высокомерных, но милостив к смиренным[86].

На каждом христианине по отдельности лежит ответственность проверять предлагаемую ему весть. Каждый должен удостоверяться в ее правильности, даже если произносимые слова произносятся требовательно и властно. Это ясно видно из того, как Иисус Христос описал своих истинных овец:

Овцы следуют за ним [настоящим пастухом], потому что знают его голос. За чужим ни за что не пойдут они, побегут от него, потому что голос его им незнаком[87].

Когда овцы слышат обращенный к ним голос, ясно, что они сами должны решить, действительно ли с ними говорит Иисус Христос. Возвеличивание людей, авторитарность в речи, догматизм, настаивание на букве закона в ущерб его духу, нетерпимость и черствость — все это будет звучать для «овец» как голос «чужого», даже если этот «незнакомец» при этом будет уверять, что пришел к ним от Пастуха. Вместо того, чтобы идти по пути наименьшего сопротивления, овцы Иисуса, по его словам, «побегут» от тех, кто своим заносчивым отношением показывает, что христианский дух им чужд. Держаться в стороне от таких людей вполне оправданно: уроки истории не оставляют сомнения в том, что у людей есть врожденная склонность подчинять других своей воле и навязывать свое миропонимание, а значит в той или иной степени затушевывать волю Бога и его доброго Пастыря.

Подводя итог историческому процессу, Лайтфут пишет:

Апостольский образец увидел жизнь, но через несколько поколений был забыт. Идеал просуществовал лишь короткое время и затем канул в лету… Из представителей, посланников Бога, [люди] превратились в его викариев [то есть заместителей, занимающих Его место][88].

Мне кажется, что именно такое развитие событий — возвышение и концентрация человеческой власти — имел в виду апостол Павел, когда он говорил о «человеке беззакония» (2 Фессалоникийцам 2:3-12). Он так описывает этого «человека» (цитируется по Современному переводу):

Он выступит против всего и вознесёт себя над всем, что называют «Богом», и над всем, чему поклоняются, войдёт в храм Божий, сядет на престол и объявит, что он — Бог.

Я не вижу причин считать, что данное описание заставляет нас ждать некоего одного необычайно беззаконного «человека» (также, как и описание «жены», называемой «Вавилон», в книге Откровение не относится к какой-либо одной женщине). Я также не думаю, что «человеком беззакония» было бы справедливо считать какую-либо одну религиозную систему. Я полагаю, что слово «человек» обозначает здесь некий образ, архетип, относящийся ко всем, кто проявляет характерные черты этого образа. Слова Павла о приходе этого человека сходны с предупреждением Иоанна: «вы слышали, что идет антихрист», после чего апостол назвал «антихристом» человека, отвергающего, что Иисус есть Христос[89]. Контекст показывает, что Иоанн не имеет в виду какого-либо одного конкретного человека, но что он называет этим словом любого, кто соответствует данному описанию. Мне кажется, что выражение «человек беззакония» нужно понимать в том же ключе.

Нет большего «беззакония», чем пытаться захватить власть и положение Всевышнего Бога. Но именно это сделали религиозные лидеры в далеком прошлом, а также именно это делают они сегодня. Так как Отец отдал «всю власть» Иисусу Христу и повелел, чтобы «все чтили Сына, как чтут Отца», попытки захватить положение Христа и претендовать на главенство, которое по праву принадлежит только ему, являются не менее серьезным «беззаконием»[90].

Но в каком же смысле о таких людях можно сказать, что они «вошли в храм… и объявили, что они — Бог»?

Храм в Иерусалиме был символическим местом обитания Бога, где он пребывал вместе с народом, руководил ими, давал им законы и откликался на их просьбы. Впоследствии храмом Бога стало христианское собрание, его народ, в котором Он обитает[91]. То, что «человек беззакония» «войдет в храм» и воссядет на престол очевидно, означает, что он будет претендовать на Божьи полномочия в христианском собрании (так же, как Бог проявлял их в своем храме в Иерусалиме), распоряжаясь в нем по своему усмотрению, словно вся власть в нем принадлежит ему.

О выражениях «вознесёт себя над всем, что называют „Богом"» и «объявит, что он - Бог», библеист Барнс пишет:

Любые попытки господствовать над совестью, любые устремления отставить в сторону и сделать недействительными Божьи законы соответствуют тому, что подразумевается в данном описании. Немыслимо предположить, что кто-нибудь прямо объявит себя выше Бога. Должно быть, смысл этих слов в том, что решения и постановления «человека греха» посягают на ту область, в которой распоряжаться может один только Бог. Своими постановлениями «человек греха» отменяет законы Бога и вводит вместо них другие нормы… Это не означает, что он буквально, недвусмысленно назовет себя Богом, а скорее говорит о незаконном захвате положения Бога и присвоении себе его прав[92].

Корень проблемы, несомненно, лежит во власти, в узурпации полномочий, которые по праву принадлежат Богу и его Сыну. Когда люди призывают других (прямо или намеками) принять их слова и религиозные воззрения — слова и воззрения, которые Писанием явно не подтверждаются — в качестве воли Бога, то они определенно проявляют характерные черты «человека беззакония». В 1980 году, когда я еще был членом руководящего совета Свидетелей Иеговы, я беседовал с членом комитета филиала одной крупной европейской страны. В ходе разговора он упомянул о том, что как-то занимался подготовкой статьи для «Сторожевой башни», в которой должна была прослеживаться история развития иерархии. По его словам, когда работа была наполовину завершена, он прекратил исследование. На мой вопрос «почему» он ответил: «Сходства слишком очевидны». Насколько очевидны сходства? Является ли современная организация Свидетелей Иеговы, как утверждается, незамутненным отражением христианского собрания апостольских времен, или же она скорее отражает послеапостольскую иерархию, формирование которой прослеживается в обсуждаемых в данной главе исторических документах? Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим на историю организации Сторожевой башни внимательнее.

Повторяющаяся история

В самом деле, кто говорит, что ты лучше других? И что есть у тебя такое, чего бы не получил? А если что-то ты и получил как дар, зачем гордишься так, как будто сам достиг всего? (1 Коринфянам 4: 7, перевод под редакцией М. П. Кулакова).

ОСНОВАТЕЛЮ и первому редактору журнала «Сторожевая башня» история превращения раннего христианского собрания из простого братства в сложившуюся религию с централизованной структурой власти была небезызвестна.

Читатели его журнала называли себя тогда не Свидетелями Иеговы, а просто Исследователями Библии. Собрания (в то время называвшиеся «экклезиями») были автономными, а та группа, в которой председательствовал Расселл, просто считалась примером, которому, при желании (но не обязательно), можно было подражать[93].

Довольно скоро после основания журнала (всего лишь через два года после издания первого номера) в «Сторожевой башне» было проведено обсуждение темы о христианском собрании, установленном Иисусом Христом. Из журнала за 1881 год (статья под заголовком «Экклесия» — «собрание» на греческом языке), было видно, что Расселл не «боялся» использовать слово «организация». Например, о первых христианах он пишет: «Они были организованны и связаны друг с другом как члены одного общества», и потому у них «были законы и правительство, а, следовательно, и глава, или признаваемая [ими] правящая власть». Кажется, что такое описание очень походит на концепцию, защищаемую организацией Сторожевой башни в наше время. Однако Расселл имел в виду нечто совершенно другое.

Он нигде не говорит о том, что христиане должны находиться под руководством и контролем земного централизованного управления или человеческой системы власти, которые бы претендовали на особые полномочия над остальными. Не организационные узы связывали их друг с другом. Не на преданности организации и подчинении ей основывалось их единство. Не постановления организации были их законами. Их организация не вела никакого списка членов на земле. Можно легко увидеть, что понятие о земной структуре власти напрочь отсутствовало. Вот что сказал президент Общества Сторожевой башни в 1881 году:

Они были организованны и связаны друг с другом как члены одного общества, и поэтому у них были законы и правительство, а, следовательно, и глава, или признаваемая правящая власть. Узами любви и общего интереса были они связаны друг с другом. Так как Иисус был главой всем им, то надежды и страхи, радости, печали и устремления каждого принадлежали и всем остальным, а посему у них было гораздо более совершенное сердечное единство, нежели то, которого можно достигнуть на основе любого человеческого вероучения. Поэтому организация их была духовной; правительственным законом для каждого была любовь, и, как одно целое, все они подчинялись «закону Духа», явленного в жизни, деяниях и словах их Господа. Правительством их была воля сказавшего: «Если любите меня, соблюдите мои заповеди».

Итак, мы видим раннюю Церковь организованной, управляемой и находящейся в совершенном единстве и гармонии под правлением или главенством Иисуса. Эта церковная организация находится в противопоставлении тем, кто притворяется ее последователями, а именно, различным деноминациям и организациям, каждая из которых связывает своих членов интеллектуальным единством, основывающимся на какой-либо своей системе вероучений или догматов (некоторые из которых далеко не «любе‑зны»), и каждая из которых имеет свои законы.

Эти законы исходят из их собственных голов или от их правителей и законодателей. Посему ясно, что современные церкви в качестве своих руководителей, направляющих, правящих органов признают древних основателей своих религий, а духовенство их на конференциях, советах, синодах и пресвитериях занимается толкованием и наложением «преданий старцев», которые «устраняют Слово Божие». Они заняли места Иисуса, истинного главы церкви, и Святого Духа, открывающего всякую истину. Смотрите, что сказал об этом пророк Исаия (глав. 9:15).

Это подводит нас к нашему второму предположению, а именно: все христиане должны присоединиться к этой организации. В свете только что сказанного о том, что этот класс и есть организованная Иисусом церковь, очевидно, что если ты отдал все свои таланты, волю, время и т.д., то Иисус считает тебя одним их своих последователей, чьи имена записаны на небесах, членом экклезии, тела, главой которого он является. Поэтому мы вступаем в церковь Иисусову, и при посвящении становимся ее членами, а имена наши записываются. Но кто-нибудь скажет: не должен ли я вступить в какую-нибудь земную организацию, присоединиться к какому-либо вероисповеданию и записать свое имя на земле? Нет. Помните, что Иисус — ваш образец и учитель, и ни в словах его, ни в делах нельзя найти никаких повелений связать себя учениями и преданиями старцев, которые всегда стремятся отнять силу у слова Божьего (Марка 7:13), и связать вас путами, сдерживающими рост в благодати и знании, против чего Павел предостерег вас твердо «стоять в свободе, которую даровал вам Христос, и не подвергаться опять игу рабства» (Гал. 5:1).

Но кто-нибудь скажет: «Если не подобает объединяться с существующими ныне номинальными церквями, то не стоило бы нам создать свою собственную организацию?». Да, и такая организация у нас есть — организация, созданная по образцу ранней церкви. Мы считаем, что вернулись к первоначальной простоте: Господь Иисус один наш глава или законодатель, Святой Дух — наш толкователь и наставник в истине, имена наши записаны на небесах, и связаны мы друг с другом любовью и общими интересами.

Но спросите вы: «Как мы узнаем друг друга?». Мы ответим: «Как мы можем не знать друг друга, если дух Господина нашего явлен в слове и деле, поступках и взглядах?» Живая вера, непритворная любовь, долготерпеливая кротость, детская простота, наряду с упорством в стремлении к зрелости, позволяют распознать сынов Божьих, а земной список нам не нужен, ибо имена всех таковых записаны в книге жизни у Агнца.

Согласно этой «Сторожевой башне», истинное собрание Христа отличалось от всех существовавших религиозных организаций, членство в которых требует принятия ряда конкретных, свойственных той или иной церкви, учений. Религиозные руководители встречались на своих конференциях и разрабатывали правила, обязательные для всех членов той или иной организации — тем самым они «заняли места Иисуса, истинного главы церкви, и Святого Духа, открывающего всякую истину». Издатели «Сторожевой башни» заявили о возвращении к «первоначальной простоте» раннего христианского собрания, организация которого была духовной; законом для которого была любовь, а правительством которого была воля сказавшего: «Если любите меня, соблюдите мои заповеди». По словам «Сторожевой башни», они были связаны друг с другом не организационными узами или человеческими традициями, но «узами любви и общего интереса». Через год, в 1882 году, эта позиция была еще раз подтверждена: у группы не было «ограды» из вероучений, за которую членам было нельзя выходить. С человеком не переставали общаться, если он не поддерживал всей совокупности учений. В то время у этих верующих не было какого-либо конкретного названия, они называли друг друга просто исследователями Библии. Вот что они тогда говорили:

Вопр. Пожалуйста, сообщите, каким именем вы именуетесь? Что у вас за деноминация?

Отв. Мы категорически не являемся очередной сектой и не признаем никакого сектантского имени, а вместе с Павлом верим (1 Кор. 3:1-4), что если кто-либо говорит «я Павлов» и «я Аполлосов», или «я баптист», или «я методист» и т.д., то этим он проявляет свои плотские наклонности, и, следовательно, сопротивляется Духу Христа. Разве Павел или Аполлос умерли за нас? Если да, то давайте назовемся их именами. Крестились ли мы в методистов, пресвитерианцев, баптистов или иные церкви и деноминации? Если да, то мы действительно являемся членами этих церквей, и должны носить их имя. Но если мы крестились в одно тело (церковь), единственным Главой которого является Иисус, тогда мы отдельные члены его тела, и единственным подобающим для нас именем было бы его имя, — по Писанию, «церковь Христова», «христиане», «церковь первенцев», и другие подобные общие названия. Еще раз мы подчеркнем: для христианского единения мы приняли только библейское основание. У нас нет символа веры (ограды), который бы связывал нас вместе или ограничивал бы наше общение с другими. Единственным стандартом нашим является Библия, единственным символом веры — ее учения. Мы понимаем, что истины из Писания открываются постепенно, а посему мы готовы изменить наш символ веры (наши убеждения, верования) сообразно с усилением света из нашего Стандарта.

Мы дружески расположены ко всем христианам, в которых можем увидеть Дух Христов, а в особенности к тем, кто считает своим стандартом одну только Библию. Посему, с нашей точки зрения, для того, чтобы называться христианами, не требуется, чтобы все имели такое же понимание, как и мы. Мы отдаем себе отчет в том, что рост в благодати и знании — процесс постепенный. Мы также не видим причин полагать, что только стражи Сиона смогут «своими глазами видеть» (Ис. 52:8), до тех пор, пока не придет совершенное, а «то, что отчасти, прекратится» (1 Кор. 13:10).

Если бы все христиане освободились от составленных ранее символов веры и изучали бы Слово Бога без предубеждений, свойственных их деноминациям, то наступило бы подлинное христианское братство и единство в истине и знании. Освободившиеся бы тогда от оков члены тела действительно бы водились Духом своего Главы, а сектантская гордость бы ушла в небытие.

Однако, не прошло много времени, как человеческое рассуждение уже предлагало более «практическое» решение. Прозвучал вопрос: разве плохо было бы для более эффективного проповедования благой вести создать «ревностную, деятельную организацию» (построенную, конечно же, «на библейских основаниях»). В «Сторожевой башне» за март 1883 года был опубликован этот вопрос, а также ответ на него:

В. «Не было бы создание ревностной, деятельной организации (или секты), построенной на библейских основаниях, самым лучшим решением для распространения настоящей благой вести? Нам нужно братство и единомыслие. В единстве сила. Не застрельщики выигрывают сражение, а дисциплинированные и сплоченные батальоны».

О. Мы понимаем, что создание видимой организации и принятие какого-нибудь конкретного названия, скорее всего, привело бы к увеличению нашей численности и сделало бы нас более респектабельными в глазах мира. Физический человек склонен считать организованную для определенной цели группу людей в большей или меньшей степени силой, поэтому он высоко ценит различные организации, из которых, слушаясь голоса нашего Господина, мы вышли. Но физический человек не может понять, как группа людей безо всякой видимой организации, может хоть чего-нибудь достигнуть. Когда они смотрят на нас, то считают нас рассеянными повсюду застрельщиками-одиночками, «странными людьми» с очень странными взглядами и надеждами, на которых не стоит обращать особого внимания.

И хотя физический человек не может увидеть нашей организации, потому что он не понимает вещей духовных, Божьих, мы надеемся, что вы видите: настоящая Церковь организована очень эффективно и находится в самом превосходном рабочем состоянии (смотрите план нашей организации в октябрьском выпуске под заголовком «Экклезия»). Апостол Павел призывает нас к единству веры и целей (Фил. 3:15, 16, Diaglott). Все, ведомые одним и тем же Духом могут придти и приходят к познанию одной и той же истины. Под руководством нашего Предводителя, все действительно освященные, сколь бы мало их ни было, и как бы далеко они не находились друг от друга, крепко объединены Духом Христовым в вере, надежде и любви, и, следуя повелению Господина, движутся едиными батальонами для достижения его целей. Никогда не забывайте, что дело Бога не зависит от численности (смотри Судей 7 в качестве примера).

Принимая во внимание эту организацию — духовную организацию — и не желая уподобляться людям этого мира, которые не могут увидеть или понять ее, мы вполне готовы к тому, чтобы нас с упреком называли странными людьми. Мы всегда отказываемся называться каким либо другим именем, кроме имени нашего Главы — христианами, и мы неустанно заявляем, что между теми, кто постоянно водится его Духом и следует открытому в его Слове примеру, не может быть разделений.

Итак, в статье показывалось: желание иметь сильную видимую организацию исходило из сугубо человеческих, плотских размышлений. Оно свойственно «физическому человеку», который стремится к численному росту, восхищается силой, присущей видимой организации с собственным отличительным названием. И именно недуховным людям было так трудно «понять, как группа людей безо всякой видимой организации может хоть чего-нибудь достигнуть». Эти исследователи Библии вновь подчеркнули: единственная организация, к которой они принадлежали — это организация духовная, «невидимая для мира». Некуда было «пойти и посмотреть», нечем было произвести впечатление на людей: ни мощной и эффективной организацией, ни собственной силой, ни имуществом или зданиями. Не организационное единство, а единство духа было провозглашено заветной целью. Людей призывали освободиться от разделений в разных деноминациях и видимых религиозных организациях. Ранние исследователи Библии не могли призывать других разделить с ними эту свободу, если бы сами ее не достигли.

Поэтому когда в «Сторожевой башне» за 1 марта 1979 года под заголовком «Современная теократическая организация» цитировался отрывок из «Сторожевой башни» за февраль 1884 года (так, словно он поддерживал современный взгляд на организацию, существующий у Свидетелей Иеговы сегодня), это только вводило читателей в заблуждение. Обратите внимание на материал, предшествующий цитате — он «помогает» слушателям понять мысль, за которую ратует автор статьи:

¹⁶ Собрание, о котором говорилось выше, искренне стремилось к тому, чтобы оказаться достойным инструментом Иеговы, его видимой организацией. Поэтому оно держалось в стороне от любых союзов с сектантскими организациями так называемого христианства, а также от политических организаций этого мира. Вот как это христианское собрание высказалось по этому поводу в одном из выпусков своего официального журнала, в «Сторожевой башне» за февраль 1884 года:

Новые читатели в разных частях страны постоянно спрашивают: «Каким названием вы себя именуете? Вы первые баптисты? баптисты-миссионеры? универсалисты? Может быть, вы адвентисты? или ранние методисты?» И т. д. и т. п. Мы неоднократно старались разъяснить нашу позицию, и сейчас попытаемся в нескольких словах сделать это еще раз.

Мы не принадлежим НИ К КАКОЙ земной организации. И если вы перечислите полный список всех сект, нашим ответом будет нет на все и на каждое название. Мы являемся верными только небесной организации — «чьи имена написаны на небесах» (Евр. 12:23; Луки 10:20). И все святые, живущие ныне, или жившие в этом веке, принадлежали к НАШЕЙ ЦЕРКОВНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ: все они составляют ОДНУ ЦЕРКОВЬ, а ИНОЙ, признаваемой Господом Церкви, НЕТ. Посему любая земная организация, которая хотя бы в небольшой степени мешает этому единению святых, действует вопреки учениям Писания и воле Господа — «чтобы они были ЕДИНО» (Ин. 17:11).

В попытке заранее снять все вопросы относительно утверждения «Мы не принадлежим НИ К КАКОЙ земной организации», автор статьи из «Сторожевой башни» за 1 марта 1979 года заявляет, что это высказывание якобы означало только то, что ранние Исследователи Библии «держались в стороне от любых союзов с сектантскими организациями так называемого христианства, а также от политических организаций этого мира». Это утверждение верно — они действительно держались в стороне от таких организаций, хотя «политические организации» вообще не упоминались в этом обсуждении из ранней «Сторожевой башни». Привлекая эту не относящуюся к делу подробность, автор материала за 1979 год просто отвлекает внимание от подлинного значения сделанного утверждения. «НИ К КАКОЙ земной организации» означало просто и прямо ни к какой. Они не только не принадлежали к сектантским организациям, но и сами не создавали своей. Они ясно показывали, что, по их мнению, создать свою собственную организацию со структурой власти и отличительным названием означало бы дать жизнь еще одной сектантской системе. Они причисляли себя только к одной организации — к «небесной», а имена членов этой организации записывались на небе.

Контекст делает это еще очевиднее. В последующих абзацах статьи от 1884 года, не процитированных автором материала за 1979 год, содержались следующие мысли:

Каким именем можно назвать эту Церковь? Мы ответим: именем того, кто основал и дал начало этой церкви — Христа. Итак, это «Церковь Христа» или «Церковь Бога», ибо Бог основал ее на Камне, Христе Иисусе. Еще ее прихожан можно назвать «христианами», как это идет уже с ранних времен (Деян. 11:26; 26:28, и 1 Пет. 4:16). Но в связи с тем, что Павел и другие ученики не были последователями учений Кальвина, то они не назывались кальвинистами. И так как они не были последователями учений и примера Лютера, то они не назывались лютеранами. Но так как они признавали ОДИН пример и ОДНО учение — пример и учение ХРИСТА, то они с радостью приняли название «христиане».

Разве вы не согласитесь с тем, что в этом состоит единственное основание для единения? Представьте на мгновение, что все человеческие символы веры, все церемонии и формальности, все молитвенники, литургии и наименования отложены в сторону, что все христиане встречаются только во имя одного Христа, что все в искренней простоте изучают ЕГО слова, руководствуясь Духом Бога и объяснениями из писаний Апостолов, — надолго ли тогда в Церкви останутся серьезные разногласия?

Итак, какими бы именами люди нас ни называли, для нас это значения не имеет. Мы не признаем никакого другого имени, кроме «единственного имени под небом и для человеков» — имени Иисуса Христа. Мы называем себя просто ХРИСТИАНАМИ и не воздвигаем никакой преграды между собою и любыми другими людьми, которые верят в упомянутый Павлом краеугольный камень нашего здания: «Что Христос умер за грехи наши, по Писанию»; а те, для кого такая позиция недостаточно широка, не имеют права именоваться христианами.

Из этих отрывков ясно видно, что в то время Расселл и его сторонники не претендовали на исключительность и не считали себя единственными истинными христианами. Они не разделяли узкого взгляда о том, что другие люди не являлись христианами просто потому, что оказались за «оградой» какой-либо организации. Они считали христианами всех, кто верил в фундаментальную истину о том, «что Христос умер за грехи наши, по Писанию».

То, что смысл их высказываний состоял именно в этом, видно из более ранних выпусков журнала, некоторые из которых уже цитировались выше. Исследователи Библии открыто принимали в качестве своих христианских братьев и других людей, утверждая: «Мы дружески расположены ко всем христианам, в которых мы можем увидеть Дух Христов, а в особенности к тем, кто считает своим стандартом одну только Библию. Посему, с нашей точки зрения, для того, чтобы называться христианами, не требуется, чтобы все имели такое же понимание, как и мы. Мы отдаем себе отчет в том, что рост в благодати и знании — процесс постепенный». Разумно предполагать, что автор статьи из «Сторожевой башни» за 1979 год, приводивший цитаты из журнала за 1884 год, должен был увидеть и эти высказывания. Если так, то он должен был понимать, что процитированные им слова были искажены контекстом и противоречили фактам.

Такая дружественность просуществовала еще некоторое время, что видно из вышедшей спустя десять лет «Сторожевой башни» за 15 сентября 1895 год, где была изложена недвусмысленная позиция по отношению к человеческим организациями. Вот что было написано в качестве одного из первых положений в ответ на запросы людей, желавших получить совет о проведении совместных встреч:

(2) Остерегайтесь «организации». В ней нет абсолютно никакой необходимости. Библейские правила — единственные, которые вам понадобятся. Не старайтесь господствовать над совестью других и не позволяйте другим брать верх над вашей. Верьте и слушайтесь по мере того, как вы на сегодняшний день понимаете Слово Бога, и так продолжайте день ото дня возрастать в благодати, знании и любви[94].

Такими были ранние высказывания, такой была ранняя позиция. Как же произошла такая огромная перемена, приведшая к принятию почти противоположного взгляда, существующего до наших дней? В 1980‑х годах Рон Фрай, в прошлом районный надзиратель и Свидетель Иеговы с 33-летним стажем, в течение нескольких «изматывающих лет» занимался тщательным исследованием учения Общества Сторожевой башни о полномочиях и власти, которые оно приписывает себе. Сопоставляя ранние и поздние взгляды, он написал:

Сегодня, спустя более 100 лет после положенного Расселлом начала, организация стала для Свидетелей исключительно важной. Она всегда идет на первом месте. В статье «Вера в победоносную организацию Иеговы» из «Сторожевой башни» за 1 марта 1979 года выражение «теократическая организация» (в разных падежных формах) появляется пятнадцать раз только в первых одиннадцати абзацах[95]. Общество постоянно прибегает к такому гипнотизирующему повторению для того, чтобы Свидетели Иеговы не подвергали сомнению публикуемые организацией «истины». В отличие от такого подхода к организации, Расселл и его ранние единомышленники были настроены против создания земной структуры.

Фрай делится своими предположениями о том, что могло быть причиной такого негативного отношения к организации на первом этапе:

Антагонизм Расселла по отношению к церквям с долгой историей понятен. В конце концов, религия, которой он дал начало, только-только появлялась на свет. Небольшая группа его последователей не имела долгой истории. Утверждая, что у Бога не было постоянно существующей организации на земле — монолитного христианского собрания, что Бог ведет дела по другому, они старались приуменьшить значение того, что у них самих не было организации с продолжительной историей. Таким способом единомышленники Расселла могли (в собственных глазах) принизить статус существующих на земле церквей, у которых своя история была, и успокоиться по поводу отсутствия истории собственной.

Итак, что касается обсуждаемого вопроса, абсолютно ясно: в то время Расселл не верил в существование земной организации Бога — верного и благоразумного раба с 18-вековой историей, Божьего «канала» сообщения на земле. Он не нашел такой организации, а она не нашла его. Расселл и его единомышленники не были связаны ни с какой из существующих организаций и вообще смотрели на подобную идею с неприятием. Они решительно отвергали саму мысль о том, что для служения Богу необходимо присоединиться к какой-либо видимой земной организации, якобы существовавшей начиная с пятидесятницы.

Однако сегодня, по прошествии ста лет, преемники движения Расселла Исследователей Библии говорят прямо о противоположном. По их словам, необходимо найти видимую земную организацию, [связанную с] Обществом Сторожевой башни, и присоединиться к ней. Эта позиция полностью отличается от первоначальной. Изменилась ситуация, и Свидетели Иеговы изменили свои аргументы. С той же силой, с которой когда‑то существование организации отвергалось, сегодня оно защищается.

Также, как современный взгляд на существование земной организации существенно отличается от того, каким он был сто лет назад, так и отношение к самому Расселлу сегодня далеко не такое, что было в начале. За исключением коротких упоминаний о нем время от времени, сегодня Расселл практически незнаком большинству Свидетелей. Его труды читать не рекомендуют, а издательская компания, которую он сам основал и которую финансировал, больше не печатает ни одной из его многочисленных книг.

Тем не менее, как все еще настаивают Свидетели Иеговы, он был тем человеком, через которого Бог дал новую жизнь великим учениям Иисуса и апостолов. Почему бы сегодня в собраниях Свидетелей Иеговы не изучать его книги, хотя бы в исторических целях? Потому что значительная, если не бóльшая часть его работ сегодня считалась бы ересью.

Справедливость такой оценки видна из перемены, произошедшей еще при жизни Расселла. Трудно поверить, что тот же самый человек, которому принадлежат процитированные ранее в этой главе слова, в 1910 году, — после того, как он стал известным среди тысяч людей по всему миру в качестве их «Пастора», после того, как основанный им журнал «Сторожевая башня» просуществовал три десятилетия, после того, как его работы были распространены многотысячными тиражами во многих странах, — тот же самый человек заявил, что, руководствуясь опытом, те, кто читает только Библию и не заглядывает в написанные им «Исследования Писаний» «в течение двух лет уйдет во тьму», в то время как те, кто читает его «Исследования Писаний» и не открывают Библию, к концу того же времени останутся «во свете». Человек может провести «недели и годы» в личном изучении Библии не прибегая к помощи трудов Расселла, но «даже в таком случае, если в чем‑то для него и наступит озарение, вероятнее всего, он все поймет неправильно».

Наряду с этими замечаниями были высказаны некоторые оговорки и уточнения. Тем не менее, факт остается фактом: наряду с умалением способностей отдельных христиан понимать Слово Бога при личном изучении, литература Общества Сторожевой башни была превознесена как единственный канал Бога по распространению света и истины. Трудно представить себе более нескромную, сектантскую позицию, более печальное отступление от защищаемых ранее благородных принципов.

Это не было одномоментным, разовым проявлением такой позиции. О ее развитии можно судить по материалу, опубликованному в «Сторожевой башне» за год до того, в 1909‑м году. В выпуске за 1 октября Расселл, основатель и редактор журнала, единственный признаваемый Исследователями Библии «Пастор», рассмотрел стих из Матфея 24:45 и упоминание о «сем рабе» и «его слугах». Используя по своему обыкновению редакторское «мы» вместо «я», он признал, что четырнадцать лет назад один из единомышленников Общества Сторожевой башни (этим единомышленником была его жена, согласно «Сторожевой башне» за 15 июля 1906 года) назвал «рабом сим» (то есть верным и благоразумным служителем из притчи) его, Расселла. Расселл отмечает, что тогда он не стал принимать участия в последовавшем обсуждении. Он пишет, что человек, изначально указавший на то, что Расселл выполняет роль «сего раба», теперь изменил свое мнение. По словам этого человека, «хотя мы и занимали это положение, теперь мы его потеряли, уступили преемнику». Затем он обсуждает данный вопрос, но делает это непрямо, противопоставляя слова своих «друзей» со словами «противников», оставив собственные прямые замечания напоследок.

В изложении Расселла его «друзья» говорили следующее:

Наши друзья убеждены в том, что, согласно данному тексту Писания, в конце этого евангельского века у Господа должно быть не несколько каналов для распространения истины, а только один, и что у других верных служителей Господа будет преимущество быть сослужителями (соработниками). Они настаивают на том, что фактов, связанных с этим временем жатвы, для обоснования такого толкования, предостаточно. Они утверждают, что все они получили знания о настоящей истине напрямую из литературы Общества Сторожевой башни, Библий и трактатов, или косвенно от людей, получивших просвещение именно через этот канал. Поэтому они с радостью сотрудничают в качестве «соработников» в делах Общества, считая, что таким образом они отзываются на руководство Божьего провидения и на указания из Божьего Слова. Они убеждены, что те, кто поступает иначе, противятся Божьему слову, сопротивляются делу жатвы и сами навлекут на себя погибель.

Они заявляют, что, по их мнению, нельзя дать иного толкования лежащему перед нами факту кроме как в согласии с обещанием Господа, а именно: что в соответствующее время при кончине века, во время своего присутствия, Господь вынесет из хранилища Благодати, Мудрости и Истины «новое и старое», и что в то время он изберет один особый канал, посредством которого эти благословения будут явлены перед домом веры, а также, что у других будет преимущество присоединиться к служению в качестве «сослужителей». Они указывают на то, что ставшие «сослужителями» были благословлены и использованы для дела жатвы, в то время как несогласные ушли во «тьму внешнюю» номинализма в отношении истины о «жатве» и ее служении.

Нужно помнить, что «Сторожевая башня» была собственным журналом Расселла. Он положил начало изданию журнала, контролировал его и, являясь его единственным редактором, решал, что будет в нем публиковаться[96]. В значительной мере журнал был проводником его идей. Незадолго до смерти, в своем завещании, Расселл указал, что хотя он и передал журнал Обществу Сторожевой башни, Библий и трактатов (корпорации, которую также контролировал он сам, являясь ее самым крупным акционером), он сделал это «на ясном условии: при жизни [он] должен полностью контролировать все интересы этих публикаций, а после… смерти дела должны вестись в соответствии с [его] пожеланиями»[97]. Поэтому когда он говорит о том, как люди относятся к журналу или к Обществу, или о том, что журнал или Общество являются «каналом», то, в сущности, он говорит о самом себе. Весь контекст статьи подтверждает это. Только Расселл считался «Пастором», и это лишь усугубляет положение. Ранее он назвал себя «глашатаем Божьим» и «инструментом» в открытии истины[98]. Поэтому когда он приводит слова о том, что ряд людей (его «друзья») получили просвещение через «один» канал, то он ясно имеет в виду свои работы. Это также видно из слов о том, что «у других верных служителей Господа будет преимущество быть сослужителями (соработниками)» с этим «одним особым каналом», который был избран Господом[99].

Это также подтверждается многочисленными утверждениями из «Сторожевой башни», выходившей после смерти Расселла. В отличии от крайне необъективного изложения нашего времени, в «Сторожевой башне» за 1 марта 1923 года представлена совершенно другая картина. В журнале приводятся слова Расселла о том, что некоторые называли «верным и благоразумным рабом» его, а некоторые — Общество, а затем говорится:

Оба высказывания правильны: ибо брат Расселл в действительности и был Обществом в самом полном смысле слова: он определял правила и курс Общества, не считаясь ни с одним другим человеком на земле.

В «Сторожевой башне» за 16 октября 1916 года, вышедшей после смерти Расселла и содержащей его биографию, говорилось:

Тысячи читателей трудов Пастора Расселла считают, что он выполнил роль «сего верного и благоразумного раба», и что своей великой работой он предоставлял дому веры пищу вовремя. Его скромность и смирение не позволяли ему открыто претендовать на эту должность, но в частных разговорах он признавал, что она относится к нему[100].

Тех же, кто был назван «противниками» идеи отождествления Расселла с «рабом сим» и «каналом» Бога, в «Сторожевой башне» за 1 октября 1909 года Расселл описывает следующим образом:

Наши противники, заняв свою антагонистическую позицию, часто проявляют ожесточенность и сарказм. Они утверждают, что выражение «раб сей» относится ко всем членам церкви Христовой (делая тем самым словосочетание «его слуги» бессмысленным, так как оно относится к тому же самому классу). Они признают, что именно из литературы этого Общества они впервые были просвещены относительно ценности смерти Христа «для искупления всех», впервые получили знание о «времени восстановления всего», впервые смогли оценить привлекательность «вышнего звания», впервые узнали о парусии и времени жатвы в веке сем, впервые узнали об исполнении пророчеств в связи с этим временем жатвы, впервые поняли природу человека и дела искупления, примирения и воссоздания. И все же они придерживаются мнения, что все это было опубликовано раньше и другими людьми, и стараются разыскать источники. Они также утверждают: считать, что данный текст Писания относится к нам, означает приписывать нам совершенство.

«Однако, — возражают противники, — хотя мы не приуменьшаем выполняемого служения, но если мы признаем, что объяснение стиха из Матфея 24:45 является правильным, то мы должны будем также признать и контекст стиха, где говорится: „истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его“. Это означало бы, что „сослужители“ и „дом веры“ в целом могут получать духовную пищу только от „раба сего“. Мы не можем согласиться с такой мыслью и потому противимся всему этому объяснению».

Примечательно, что сегодня Общество Сторожевой баши придерживается как раз той же позиции, которую, по словам Расселла, защищали его «противники», а именно: выражение «верный и благоразумный раб» относится «ко всем членам церкви Христовой», а не к одному человеку. Поэтому считать одного Расселла «рабом сим», а всех остальных — его «сослужителями» было «бессмысленным», так как частью «раба сего» являлись они все. Они видели прямую опасность в том, чтобы поставить себя в зависимость от одного человеческого источника, действующего в качестве единственного канала, через который можно было бы получать истину и понимание. Считать Расселла «рабом сим» и единственным избранным «каналом» — значит признавать за ним особые, уникальные взаимоотношения с Господом. То, что некоторые подвергали сомнению такое положение вещей было, по словам Расселла, проявлением «антагонизма», «ожесточенности и сарказма». Все это звучит очень и очень знакомо.

За 23 года до того, в книге «Божественный план веков»[101], опубликованной в 1886 году (на с. 23) [русское издание с. 26 — прим. перев.] Расселл отмечал:

Так постепенно образовалось особое сословие, названное «духовенством», которое считало себя, независимо от слова Божия, достойными руководителями в вопросах веры, каковыми и другие их почитали. Из этого незаслуженного почтения к учениям грешных людей и из пренебрежения словами непогрешимого Бога, развилась со временем могучая система — Папство.

Нет надобности указывать на то великое зло, которое образовалось от пренебрежения истиной, ибо всякому известно, что не только церковь, но почти весь цивилизованный мир лежал в тисках этой системы, и были прельщены к почитанию человеческих преданий и догматов.

Теперь же, когда некоторые люди не без возражений отреагировали на заявления о том, что работы Расселла якобы являются единственным избранным Господом «особым каналом», он предпринял попытку изобразить свои труды жизненно важными. Он приводит следующие слова своих «друзей» о собственных работах:

Они указывают, что и сами они, и их предки на протяжении предыдущих поколений внимательно изучали Библию, но все бессмысленно, до тех пор, пока Господь, в должное время, не послал им через Общество «Ключи к Библии». Они указывают, что проигнорировать данное Господне руководство и при личном изучении Библии не принимать во внимание посланного Господом учителя — значит бесчестить Господа, пославшего учителя, и отклонять Его помощь. Единственное, что можно ожидать в результате такого отношения, так это то, что постепенно такие люди потеряют свет, соответственно потеряют святой Дух, Дух истины, и, со временем, попадут во «тьму внешнюю» этого мира и номинальной церкви, из которой они были спасены посредством истины. Они говорят, что это равнозначно тому, как свинья идет валяться в грязи, а пес возвращается на свою блевотину, как пишет апостол. Они заявляют: по их мнению, пойти по такому пути — значит проявить недостаток признательности за то, что их вывели из тьмы в чудный свет, недостаток признательности за свет «утренней звезды», обещанной Господом перед наступлением восхитительного рассвета нового устроения (2 Пет. 1:19-21).

Они также указывают на то, что тома «Исследования Писания» [Dawn-Scripture Study] практически являются самой Библией в упорядоченной, систематизированной форме, и что именно систематизация Библии привела их к современному просвещенному состоянию и радости в святом Духе. Они утверждают, что «изучением Библии» часто называют пустые споры, предположения и догадки относительно вещей, прямо в Божьей Книге не указанных. Они опасаются этого и желают приближаться к Господу и к той вести, которую, по их мнению, он им послал. В связи с этим они предпочитают изучать Библию в свете и под руководством «Верийских исследований» и «Исследований Писаний» и искать дальнейшего света в том же направлении, а не полагаться на особые откровения из различных источников в свои собственные головы[102].

Обратите внимание на слова «друзей» Расселла: все исследование Библии, которым занимались они сами и их предки, было совершенно бесполезным до тех пор, пока не стала издаваться литература Общества Сторожевой башни. Судя по всему, святой Дух Бога бездействовал или действовал недостаточно эффективно в предоставлении им необходимой помощи. «На протяжении предыдущих поколений» люди обращались к Богу с просьбами помочь им понять Его слово, но, судя по всему, эти молитвы остались без ответа, ведь для Бога еще не настало время произвести на свет Свой «канал»[103]. Заметьте также, что после утверждения о важнейшей роли Общества, Расселл приводит слова своих «друзей» о том, что «проигнорировать данное Господне руководство и при личном изучении Библии не принимать во внимание посланного Господом учителя — значит бесчестить Господа пославшего учителя, и отклонять Его помощь», что приведет к «постепенной… потере света», «утрате святого Духа и, в конечном итоге, к уходу во „тьму внешнюю“». И все это от человека, который ранее заявил, что «незаслуженное почтение к учениям грешных людей и… пренебрежение словами непогрешимого Бога» привело к развитию церковной иерархии и потере свободы.

В заключительной части статьи Расселл отказывается от использования риторического приема «друзья или противники», и сам высказывается по данному вопросу. К своей чести, он предостерегает от ведения споров или навешивания ярлыков и подчеркивает важность «кротости» и «смирения». В то же самое время он называет тех, кто не видит библейских оснований считать его самого или его журнал особым каналом Бога, «неверными сослужителями», «хитрыми», людьми с «придирчивым духом», говорит, что они похожи на лиц, «зараженных безумием, сатанинским бешенством». Тех, кто перестает поддерживать связь с его Обществом Сторожевой башни, он называет «отсеянными». Расселл призывает воздерживаться от недобрых поступков и слов в адрес «ослепленных», но в то же время пишет, что эти лица «в сей час искушений пали под стрелами противника, так как, с точки зрения Господа, они недостойны получить требуемое подкрепление». Ясно, что с его точки зрения быть «кротким, смиренным», «прилежным» — значит покорно согласиться с мыслью о том, что Христос избрал только одного особого «раба», единственный «особый канал», значит с кротостью признать, что произведения этого «раба» неоспоримо выше и важнее всех других работ о Слове Бога. Читая эту статью, я был поражен тем, насколько противоречивые рассуждения могут родиться в человеческом разуме даже очень религиозных людей. Как может человек так превозносить себя и свои произведения, придавать им такую огромную значимость, утверждать, что от их принятия зависит сама жизнь, претендовать на то, чтобы считаться особым, единственным и неповторимым представителем Бога, а после всего этого обвинять сомневающихся людей в недостатке кротости, смирения и прилежности. Я считаю это проявлением душевного расстройства, заразной болезнью, вызываемой микробами эгоцентризма и развивающейся в атмосфере чванства и тщеславия. Ни у кого из нас нет врожденного иммунитета к этой болезни. Мы можем защититься, только если понимаем, что главенство принадлежит исключительно Христу. Мы должны глубоко уважать тот факт, что перед Богом мы все равны, постоянно напоминать себе, что если личные взаимоотношения с Богом есть у нас, то они также есть и у каждого другого человека, разделяющего с нами общую веру.

Сравните всю вышеизложенную историю с высказываниями Игнатия, Киприана и других руководителей ранних веков, призывавших к большему почтению и к большей преданности епископам как богоизбранным религиозным учителям, приравнивавших недостаток покорности или послушания к «неуважению к Господу», обещавших суровые последствия всем, кто ставил под сомнение особые полномочия, подразумевавшиеся таким богоизбранием. По словам Лайтфута, епископ стал «незаменимым каналом Божьей благодати». В нашем же случае, человек называет себя «одним особым каналом» Бога по распространению истинного понимания Божьей вести. Параллель очевидна.

Вековая история превознесения человеческой значимости и власти в очередной раз получила новое продолжение. Складывающиеся обстоятельства придали ей новый мощный толчок.

ЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ

Со смертью Расселла в 1916 году начался период неопределенности. К тому времени крушение всей его тщательно разработанной системы пророчеств о временах и сроках (начинавшихся с 1874 года и заканчивавшихся в 1914 году) привело к хаосу и целому потоку вопросов[104].

Решать проблемы пришлось преемнику Расселла, Джозефу Ф. Рутерфорду. Если Рутерфорд и чувствовал какое-либо обязательство придерживаться высоких принципов из ранних выпусков «Сторожевой башни», теперь оно подверглось испытанию.

В книге «Кризис совести» уже было документально показано, каким способом он решил навести порядок в рядах движения. Он громко и догматично защищал традиционные учения Общества Сторожевой башни, запугивая каждого, кто сомневался в абсолютной правильности ранних и новых пророчеств. Хронологические вычисления, которые в настоящее время полностью отвергнуты, тогда смело назывались «бесспорными», «неоспоримыми», «верными вне всякого сомнения», имеющими «божественное происхождение», «слишком грандиозным, чтобы быть случайным совпадением или человеческим изобретением»[105]. Эффективность таких методов была не очень велика, о чем свидетельствует большое количество людей, вышедших из движения в первой половине 1920‑х годов.

Сам Рутерфорд тоже внес свою долю в неспокойную обстановку того периода: став президентом Общества Сторожевой башни, он явно стремился получить такую же меру власти, что была у Расселла. Но, в отличие от Расселла, Рутерфорд не был основателем Общества или его крупнейшим акционером. В совете директоров началась борьба за власть. Рутерфорд отстранил четырех членов совета директоров, несогласных с тем, чтобы дать ему всеобъемлющую власть в Обществе, а затем распустил и редакторский совет, о существовании которого позаботился Расселл. Таким образом Рутерфорду удалось сломить сопротивление и стать единовластным монархом в главном управлении Общества.

Хотя он добился всемерного господства над Обществом и издаваемой им литературой, на этом его власть заканчивалась. Во время президентства Чарльза Тейза Расселла корпорация («Общество Сионской Сторожевой башни») считалась просто средством для распространения вести. Ни у Общества, ни у его представителей, не было административной власти над появлявшимися собраниями («экклезиями»). Если какие-нибудь рекомендации и давались, то они и были просто рекомендациями, советами. Теперь же для того, чтобы справиться с возникшими обстоятельствами, простого убеждения показалось мало. На смену рекомендациям постепенно пришли более жесткие указания. История ранних веков повторилась, и для того, чтобы сохранить (и, в сущности, навязать) единство, Рутерфорд занялся централизацией властных и контролирующих полномочий.

Как объясняется в книге «Свидетели Иеговы в Божьем замысле», в 1919 году (всего лишь через два года после начала президентского правления Судьи Рутерфорда) к собраниям обратились с просьбой «зарегистрироваться в Обществе в качестве служебных организаций», а также согласиться с тем, что бруклинское главное управление назначит в собраниях «директора» — брата, который бы служил в качестве представителя Общества в собрании. В вышеупомянутой книге далее говорится (с. 95):

Это означало, что впервые собрания, имевшие до этого демократическое управление и «избираемых старейшин», потеряли свою власть, которая перешла теперь к Обществу и его международному управлению. Хотя надзор и был ограниченным, но именно с введением такого устройства на свет появилась видимая теократическая организация.

Начало было положено.

В связи с этим можно сказать, что с самого начала Рутерфорд начал отходить от ранней позиции Общества Сторожевой башни. Как раз то, что Расселл пренебрежительно называл продуктом «плотских размышлений» — создание «видимой деятельной сплоченной централизованной организации» — Рутерфорд начал воплощать в жизнь. Через год после первого шага (описанного выше) последовал другой. Вот как он описывается в опубликованной самим Обществом истории организации:

Подчеркивание обязанности проповедовать началось в 1920 году, когда от всех членов собрания, участвовавших в свидетельствовании, потребовалось сдавать еженедельный отчет[106].

Посредством этого в сознание всех последователей Общества была внушена мысль о необходимости подчиняться контролю главного управления в Бруклине, ведь обычно подчиненные сдают отчеты своим руководителям, или, по крайней мере, тем людям, перед которыми у них есть какие-нибудь обязательства.

В первом веке благая весть была возвещена по всей Римской империи, ее приняли тысячи людей. Апостол Павел, донесший евангелие до многих народов, никогда не говорил, что возвещение благовестия стало возможным благодаря какой-либо человеческой организации. Напротив, он признавал, что «и сажающий и поливающий — ничто, а все — Бог, который взращивает»[107]. Похожим образом первый президент Общества, Расселл, считал проявлением плотского мышления слова людей о том, что без организации нельзя «чего-нибудь достигнуть».

В противоположность этому, во время президентства Рутерфорда мысль об «организации» превратилась чуть ли не в одержимость. В 1922 году в «Сторожевой башне» утверждалось:

Очевидно, что эффективность свидетельства, которое должно быть донесено, зависит в основном от организованных усилий, предпринимаемых в поле[108].

Эта же мысль эхом повторяется спустя шесть десятилетий, в «Сторожевой башне» за 1 июня 1986 года, с. 25 [русское издание за 1 ноября 1986 года, с. 23 — прим. перев.]. О работе, проведенной Свидетелями Иеговы в 1985 году, там говорится:

Это дело никогда не могло бы совершиться без организации…

Они смогли это сделать только потому, что они эффективно организованы в почти 50000 собраний, которые все находятся под видимым руководством их единой руководящей корпорации.

Кажется, что о силе Божьего святого Духа забыли, его заменила «эффективная организация» (и управляющее ею люди), без которой успех был бы невозможен. Очевидно, христиане первого века делали «невозможное», когда несли весть по Римской империи без какого-либо организационного «устройства». Ни в одном библейском сообщении нельзя увидеть, что размах в распространении евангелия был достигнут благодаря эффективной организации. Как обсуждается в главах 6 и 7 данной книги, одним из примечательных уроков Писания является как раз непосредственность, непринужденность в распространении вести, отсутствие запрограммированной, назначаемой «сверху» деятельности.