Политический расчет первого секретаря ЦК КПСС

АККРЕДИТОВАННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ ЧАСТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

МОСКОВСКИЙ ФИНАНСОВО-ЮРИДИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ МФЮА

ФакультетПравовое обеспечение национальной безопасности

КафедраУголовно-правовых дисциплин

РЕФЕРАТ

По дисциплине:ИГПР

На тему:Закрытый доклад Хрущева на 20-ом съезде КПСС

Выполнил:Тюменев Марсель Маратович

Проверил:Базылев Сергей Викторович

Сергиев Посад 2018

Оглавление

Введение…………………………………………………………………………….3

Действия органов госбезопасности по фальсификации………………………....5

Дела репрессированных……………………………………………………………7

Политический расчет первого секретаря ЦК КПСС…………………………….10

Вывод………………………………………………………………………………..21

Список литературы…………………………………………………………………22

Введение

В феврале 1956 состоялся XX съезд КПСС, сыгравший значительную роль в истории нашей страны. Однако и через 40 лет мы недостаточно знаем об этом выдающемся событии - наши суждения о нем опираются на стереотипы и штампы, которые были выработаны партийной пропагандой того времени.

     XX съезд состоял из двух неравных и различных по характеру частей. Первая - 19 заседаний - ничем не отличалась от предыдущих партийных форумов.

   Каждый оратор, как обычно, начинал с восхваления ЦК КПСС, а заканчивал самоотчетом, без какой-либо серьезной критики недостатков. Получалась этакая картина всеобщих успехов и достижений. А между тем ЦК отчитывался за работу в очень сложный период, начавшийся с октября 1952 г., за несколько месяцев до смерти Сталина, и отражавший наметившийся перелом в жизни партии и страны. В деятельности ЦК были крупные ошибки и провалы, однако из прений на съезде складывалось впечатление, будто ЦК работал безупречно, а партия одерживала победу за победой. Были на съезде и неординарные выступления. Например, речь А.И. Микояна.

   К удивлению делегатов съезда, Микоян резко раскритиковал сталинский "Краткий курс", отрицательно оценил литературу по истории Октябрьской революции, гражданской войны и советского государства. Брат Микояна - авиационный конструктор, делегат съезда - Артем Иванович Микоян рассказал Анастасу Ивановичу о той негативной реакции зала, с которой было воспринято его выступление. Большая часть делегатов осудила выступление Микояна. Не случайно и то, что оно почти не нашло поддержки в ходе прений.

      Исключением стало лишь выступление академика А.М. Панкратовой. Она, как и Микоян, говорила о фальсификации исторических фактов в научной литературе.

Целью данной работы является рассмотрение особенностей борьбы за политическое лидерство после смерти Сталина 20 съезд.

Действия органов госбезопасности по фальсификации

Сразу же после смерти Сталина новое руководство министерства госбезопасности (МГБ) СССР предало широкой огласке действия органов госбезопасности по фальсификации судебных дел; сообщалось, что широко применялись пытки и истязания заключенных и что Сталин причастен к этим преступлениям. В печати были опубликованы факты, связанные с фальсификацией "дела врачей", "дела" грузинских политических деятелей, "ленинградского дела". В этой связи были преданы гласности методы работы следственного отдела МГБ по особо важным делам. Группу сотрудников этого министерства уволили и даже арестовали Наумов В.П. Борьба Н.С. Хрущева за единоличную власть.

Из тюрем и ссылок были возвращены близкие родственники и друзья членов президиума ЦК КПСС и других руководящих работников. Затем последовали обращения в ЦК и правоохранительные органы родственников других пострадавших - жертв репрессий 30-х годов. Количество освобожденных нарастало с каждым днем. Они рассказывали о пытках и истязаниях во время следствия, о нечеловеческих условиях содержания в лагерях. Резонанс от этих рассказов усиливался признанием властей в том, что невиновные люди были оклеветаны, прошли муки пыток и истязаний.

Процесс реабилитации захватывал широкие социальные группы. С каждым днем тайные дела, творившиеся в сталинских застенках, становились явными.

За короткое время были пересмотрены дела генералов К.Ф. Телегина, В.В. Крюкова, B.C. Голушкевича, И.А. Ласкина, адмирала В.А. Алафузова и других военачальников. Многих из них арестовали во время войны или после ее окончания и по несколько лет содержали под стражей без следствия и суда.

В середине 50-х годов была реабилитирована группа руководящих комсомольских работников, видные специалисты авиационной промышленности, Главного артиллерийского управления, значительное количество крупных партийно-советских работников, а также большая группа генералов, которые во время Великой Отечественной войны попали в немецкий плен.

Первое открытое сообщение о бесчинствах, которые творились в органах госбезопасности, о фальсификации следственных дел, появилось весной 1953 г. Инициатором таких публикаций был Л.П. Берия. После его ареста появились сообщения о том, что он несет прямую, а может быть, и главную ответственность за политические репрессии 30-40-х годов. В связи с подготовкой судебного процесса над Берией и его сообщниками следственные органы рассмотрели дела партийных, советских работников, осужденных после того, как летом 1938 г. Берия появился в НКВД в качестве его руководителя и начальника главного управления государственной безопасности. Тогда и были расстреляны видные партийно-государственные деятели.

Вместе с рассмотрением правомерности осуждения отдельных личностей, прокуратура, опираясь на документы, которые предоставлялись МГБ и лично министром госбезопасности А.И. Серовым, осуществила проверку некоторых политических процессов, групповых судебных дел. Во всех случаях открывалась грубая фальсификация, основанная на так называемых "признательных показаниях" осужденных, которые добывали пытками.

Дела репрессированных

В ходе следствия по делу Берии и его сообщников - В.Н. Меркулова, В.Г. Деканозова, Б.З. Кобулова, С.А. Гоглидзе, П.Я. Мешика, Л.Е. Влодзимирского - был выявлен большой очень важный материал, раскрывавший факты незаконных репрессий, фальсификации следственных дел, применения пыток и истязаний заключенных. Судебный процесс, состоявшийся в Москве 18-23 декабря 1953 г., был закрытым. Но после того как приговор суда был приведен в исполнение, по указанию президиума ЦК текст обвинительного заключения по этому делу - 48 страниц типографского текста брошюры большого формата - был разослан в местные партийные организации.

Таким образом, в конце 1953 г. большая часть партийного актива была информирована о преступлениях, совершенных в 30-40-е и в начале 50-х годов органами госбезопасности, о фальсификации судебных дел, о пытках и истязаниях, которые применялись в широких масштабах.

Осенью 1955 г. органы госбезопасности активизировали работу по пересмотру дел партийно-советских работников, осужденных в 1937-1939 гг. При этом вскрывались и грубые фальсификации дел, и методы, которыми добывались "признательные показания". Волна разоблачительных материалов становилась все больше. Президиум ЦК вынужден был активно заниматься рассмотрением фальсифицированных дел, реабилитировать безвинно пострадавших.

С каждым днем нарастал поток обращений к членам президиума ЦК с просьбой пересмотреть дела жертв политических репрессий 30-40-х годов.

Прокуратура и КГБ рассматривали дела репрессированных, принимали решения о реабилитации и направляли все документы в Комитет партийного контроля для решения вопроса о партийности реабилитированных. После этого окончательное решение по всему делу принималось президиумом ЦК КПСС. Прокуратура и КГБ работали очень активно. И, безусловно, в этом они опирались на поддержку Хрущева.

К осени 1955 г. в президиуме ЦК сосредоточился значительный материал о политических репрессиях и ответственности Сталина за совершенные преступления в отношении коммунистов и партийных руководителей во второй половине 30-х годов. Внимание Хрущева к этим проблемам резко усилилось. В чем причины такого изменения позиции Хрущева? Это очень важный вопрос, и он еще требует исследования. Нужны новые дополнительные документы, чтобы раскрыть мотивы, определявшие действия верхушки партии в 1953-1957 гг.

Хрущев выдвигал другую версию, полностью отвергая чью-либо инициативу в постановке вопроса о создании накануне XX съезда комиссии по расследованию положения дел при Сталине. Что же касается позиции Микояна, Хрущев писал: "Если память мне не изменяет, и Микоян не поддержал меня достаточно активно. Следует отметить, что он и не предпринимал ничего, чтобы блокировать мое предложение".

Большая часть членов президиума ЦК в полной мере осознавала свою ответственность за участие в сталинских злодеяниях. Их пугала мысль, что кто-то другой будет разбираться в тех преступлениях, в которых они были повинны

Но было бы несправедливым полагать, что это было единственное чувство, которым руководствовались члены президиума. Они являлись и соучастниками преступлений, и их жертвами, и заложниками Сталина одновременно. Малейшее несогласие со Сталиным грозило не только уничтожением любому высокопоставленному партийному руководителю, но и гибелью его семьи, родственников, близких друзей. Увы, не все они отличались силой духа, принципиальностью и непреклонностью. Сталинщина пугала их. С ужасом и негодованием вспоминали они теперь недавнее прошлое, атмосферу страха и лжи. Важно определить мотивы действий членов президиума ЦК. Что руководило ими, когда они принимали решение об информировании делегатов предстоявшего съезда о сталинских преступлениях? Микоян откровенно говорил о тех чувствах, которые испытывали члены президиума ЦК. Они боялись ответственности за совершенные преступления, боялись, что съезд может спросить каждого, какую роль он играл в организации массовых репрессий. Отсюда - и первый мотив, которым руководствовался Микоян: о репрессиях лучше рассказать самим членам президиума и не ждать, когда за это возьмется кто-либо другой. Такой информацией, считал Микоян, члены президиума могли бы показать делегатам съезда, что всё о сталинских преступлениях они узнали только перед съездом, только в результате специального изучения, предпринятого комиссией, которую они создали. Тем самым члены президиума ЦК в какой-то мере снимали с себя хотя бы часть ответственности за кровавый террор 30-х годов. То, что именно они сами, по своей инициативе поставили этот вопрос, должно было отвести от них возможные обвинения.

Политический расчет первого секретаря ЦК КПСС

Хрущев, как и другие члены президиума ЦК, не только рассчитывал уйти от личной ответственности, но и понимал, что признание высшей партийно-государственной властью сталинских преступлений дискредитирует наиболее авторитетных и влиятельных членов президиума ЦК, тех, кто долгое время работал со Сталиным, кто был в 30-е годы членом политбюро.

Постановка этой проблемы, прежде всего, подрывала авторитет тех, кто знал больше и, может быть, участвовал в сталинских преступлениях. Степень ответственности членов президиума ЦК могла стать инструментом давления со стороны тех, кто знал меньше, на тех, кто знал больше и, следовательно, нес большую ответственность. Таким образом, считал Хрущев, можно будет попытаться уйти от ответственности.

Берия первым использовал данные о сталинских преступлениях как орудие давления на своих коллег, которых особенно пугало то, что он, раскрывая тайны фальсификаций дел, занимался этим один и оставил у себя в сейфе материалы, свидетельствующие о прямой причастности членов политбюро к сталинским злодеяниям. Берия получал сведения в подведомственных ему органах госбезопасности. Члены политбюро заподозрили, что Берия собирает против них досье и уничтожает документы, которые свидетельствуют о его собственных преступлениях и злоупотреблениях властью. Неслучайно, что после расстрела Берии члены политбюро тут же уничтожили все документы из его сейфа. Хрущев говорил, что сделал это, даже не читая тех бумаг, которые находились у Берии. Может быть, он и не читал, но не вызывает сомнения, что его доверенные лица, в первую очередь Серов, внимательно изучили все эти документы.

Хотел ли Берия использовать эти сведения в борьбе за единоличную власть или Молотов, Каганович, Маленков, Хрущев и Микоян опасались напрасно? От Берии можно было ждать чего угодно. Но то, что такая мысль у членов президиума ЦК в 1953 г. была, свидетельствует о ясном осознании ими того, какая опасность для них существовала - такого рода разоблачения могли стать мощным оружием в борьбе за лидерство в партии. Некоторые из них употребили все силы, чтобы нейтрализовать возможную опасность; другие, опираясь на свое положение в партийном аппарате, настойчиво стремились использовать сложившуюся ситуацию с максимальной для себя выгодой.

К осени 1955 г. Хрущев был полностью убежден в том, что о его причастности к преступлениям сталинской эпохи не будет сказано ни слова. Он смело обвинял других, будучи уверен, что изобличающие его документы либо уничтожены, либо находятся за семью печатями. Чем более надежно они были спрятаны, тем более резко осуждал Хрущев преступления, в которых сам принимал активное участие. После XX съезда Хрущев, как человек эмоциональный и решительный, предпринял шаги к массовому освобождению жертв политических репрессий. Около миллиона заключенных и ссыльных получили свободу. Несомненно, что Хрущев руководствовался в этом не только политическими расчетами, но и движением души.

Нельзя забывать о формировании в руководящих кругах партии, среди ее номенклатуры настроений осуждения произвола Сталина, безжалостных репрессий против партийно-государственных и хозяйственных кадров. Нарастание репрессий в конце 40-х - начале 50-х годов и реально приближавшаяся возможность повторения большого террора создавали атмосферу страха для всех социальных групп. Усиление репрессий в последние годы жизни Сталина еще раз продемонстрировало, что они являлись необходимым составляющим элементом сталинской системы

Учитывая опыт "большого террора" конца 30-х годов, Сталин вывел партийные кадры из-под контроля МГБ. Для них были созданы специальные следственные органы, своя прокуратура во главе со Шкирятовым, была даже создана специальная тюрьма для партийных работников.

Кадры государственных чиновников, члены ЦК, многочисленные местные партийные работники устали от непрерывного ожидания ареста, тюрьмы, смерти, преследований членов семей. Они нуждались в твердой гарантии личной безопасности. После смерти Сталина они решили, что настало время, когда этого можно, наконец, добиться.