Таким образом, шестой Чернобог, Повелительница Неразделенной любви, Иналия управляется с теми, в ком не оказалось слабостей, за которые мог бы зацепиться хоть один из Чернобогов.

 - А потом, Чернобоги попытались вторгнуться на Землю-Матушку?

 - И была великая война Неживых, Убивающих Живое с живыми?

 - Да, но сперва Фаэны попытались защитить Землю если не от самих Чернобогов, то от порабощенного ими огромного Марсианского флота.

 - Фаэны! – с восхищением произнесла девочка, - Это те самые, которых русалочка Лайла называла Вторыми детьми?

 - Да!

 - Тот самый капитан Гилтониас с крейсера «Ари Атар»?!

 - Да. И бесславно погибший крейсер «Синд Кайер».

 - Тетя Тильда, а расскажи?!

 - Конечно расскажу! Но завтра! А сейчас, бегите домой, пока вас родители опять не хватились!

 - Ну, тетя Тильда?

 - Ваши родители и так переживают – вон, как часто пропадаете. И каждый раз – почти до самого утра! – она обняла их, потрепала по волосам, - Бегите домой! Не заставляйте ваших родителей нервничать. Я люблю вас. Завтра продолжим рассказ.

Дети нехотя начали расходиться. Она провожала их доброй мягкой улыбкой.

Дети вновь пришли к берегине. Внешне, Тильда выглядела как обычно. Ее мягкая улыбка согревала их и освещала все вокруг. Только печаль стояла в ее добрых смеющихся глазах.

Такой они ее еще не видели.

 - Здравствуй, тетя Тильда! – закричали они.

Тильда обернулась, обняла их, потрепала по непослушным, торчащим во все стороны детским вихрам.

 - Тетя Тильда, а почему у тебя глаза такие печальные,- спросила маленькая, лет пяти девочка со светлыми кудряшками и ярко-синими глазами. Ох, и красавица будет. Если византийцы не убьют. И имя красивое – Любава. Тильда обняла ее и чуть приподняла за плечи.

 - Времени осталось мало, солнышко. Страх гонит людей. Избравший путь страха – предает себя. А предавший себя – предаст всех.

Эти слова звучали для детей, как заклинание: путь страха не дает спасения, и даже отсрочки не дает – он лишь делает поражение более полным, а смерть более мучительной. Можно хитрить, изворачиваться, уходить, но не подчиняться, не бежать, гонимым страхом, как стадо овец, ведомое церковниками-пастухами НА ЗАКЛАНИЕ!

 - Не знаю, что я успею рассказать, потому сегодня буду говорить только о самом главном. Видите вон ту звездочку?

 - Вон ту? Самую маленькую?

 - А видите вон ту маленькую птичку, у самого виднокрая?

 - Ничего себе, маленькую, это же беркут!

 - Но отсюда она кажется нам маленькой, потому, что находится далеко, у самого виднокрая. Так же и та маленькая звездочка. На самом деле, она большая, размером с наше Солнце, но отсюда кажется нам маленькой, потому, что находится очень далеко, у самого виднокрая неба!

 - Но разве у неба есть виднокрай, там же весь край – видный?

 - На Земле, виднокрай получается потому, что тело Земли-Матушки круглое, как Луна и как Солнце, и граница виднокрая отделяет нас от того, что прячется за ее изгибом.

 - А церковники говорят, что Земля плоская и вообще, говорить на эти темы грех.

 - Правильно, у них и символ веры звучит «верую…», а мы говорим «не верю, но ведаю», знание, настоящее, чистое «Ведание», как и Любовь, убивает слепую веру и рабское повиновение, поэтому попы тщательно искореняют любые знания и заменяют их догмами. Но наши-то предки знали, что Земля круглая, как шар, и что она гораздо меньше Солнца и больше Луны. И что Земля вращается вокруг Солнца, а Луна вращается вокруг Земли. И то, что Луна то растет, то уменьшается до узкого месяца – это тень от Земли, падающая на Лунную поверхность. Наши предки это знали, и вместе с другими знаниями о Вселенной и о ее законах, о Законе Гармонии Вселенной, о законе Времени и о законе Гравитации, о Звездах и о Планетах, о священной тайне Любви и о священной тайне Рождения, знали и передавали знания из поколения в поколение! А наши потомки будут изучать это заново. Медленно. На ощупь. Да и то, если мы когда-нибудь сумеем скинуть иго Церкви и Византийцев. Церковь искореняет знания. Уже лет через двести, никто даже не поверит в то, что Земля круглая. Саму мысль об этом будут считать безумным измышлением дураков и психов. Церковь искореняет Знания, искореняет Любовь, убивает наши корни, делает из нас рабов. Еще недавно, мы могли войти в Царьград, и спросить с Византийцев за творимые ими беззакония. Но церковь делает людей слабыми. Скоро мы не сможем спросить даже с ближайших соседей. Пройдет лет двести, и даже немцы смогут убивать наших детей и угонять в рабство наших женщин, скоро даже турки начнут говорить с нами сверху вниз, с позиции силы.

Тильда замолчала.

Дети грустно смотрели в огонь.

«А были когда-то свободными

  С ветрами в косы вплетенными.

И были мы непобедимыми…

Но стали, увы, побежденными…»

 - В небе виднокрай возникает из-за того, что расстояния очень большие. Самые дальние звезды, которые мы видим, кажутся нам едва заметными точками, а ведь они размером с наше Солнце. Те звезды, которые находятся еще дальше, мы не видим. Но именно у одной из этих Звезд есть дочь – планета очень похожая на нашу Землю. Эта планета зовется Мембариза. Планета, одно упоминание о которой вызывает у Чернобога страх. Потому, что на этой планете родился великий герой, Литай! Человек, который сумел отстоять, защитить родную Мембаризу. Человек, который сумел заставить Чернобога отступить!

Слушайте и запоминайте каждое слово – потому что вам предстоит отстоять и защитить Землю-Матушку. Потому, что рано или поздно Правда вернется и Любовь вернется, и Чернобог вынужден будет уйти. Литай с Мембаризы живое свидетельство тому! Помните и Храните!

Легенда о Литае.

Далекое незнакомое Солнце ласкало сияющими лучами своих детей. Ее дочь, маленькая Мембариза уже пару веков мучилась с какой-то непонятной саднящей болью. Никто не мог понять, что с ней происходит, тупая боль разливалась по ее телу.

Далекое Солнце взглянуло на черную звезду, бывшую когда-то Синим Гигантом, на отца своих детей, на своего любимого:

 - Ты не знаешь, что с Мембаризой? – спросила она.

 - Не могу понять, - сказал Звезда-Отец, - кажется, что-то не так с ее детьми. Она пытается вылечить их , но не может. Что-то пошло не так, и часть из них вырождается.

 - Что-же делать? – спросила далекое Солнце, - может быть позвать Богов?

 - Кажется… Слишком поздно.

И она увидела их. Шесть огромных черных теней быстро скользили к ним через пространство. Все знали о них. Но никто не пожелал бы увидеть их вблизи. Звезды знали, что означал их приход. Звезда-Мать замерла, и печаль коснулась ее сияющих глаз:

 - Волки Вселенной, - произнесла она.

Шесть теней с холодной неотвратимостью скользили к Мембаризе. Небо Мембаризы с трудом сдерживал готовые сорваться рыдания:

 - Что? Все так плохо? – обреченно спросил Он.

 - Думаю да, - ответил Яхве, и устремился внутрь атмосферы планеты. Следом за ним шел Азора. Гладкая лоснящаяся шерсть с рыжеватым отливом, цвета железного шпака обтягивала поджарое и упругое, как сжатая пружина тело Санитара Вселенной. Следом шла та, которую позже иногда называли Снежной королевой. Ее фигура из синего льда ослепляла. И казалось, один только взгляд Высшего Разума, заморозит любое сердце.

Вторую тройку возглавляла Черная Дева. Ее поразительная красота ослепляла воображение. И СМЕРТЬ стояла в ее глазах. Следом за ней несся гордый юноша с жестокой усмешкой на губах и непокорно разметавшимися в разные стороны волосами и огромное существо со статичностью скалы и неизменностью камня. Ее скулы были сжаты в гримасе неизбежности, и казалось, не было силы, способной противостоять ей.

Чуткий нос Санитара Вселенной начал нюхать воздух.

 - Чую запах добычи, - довольно заурчал Яхве, - давненько я не ел свежего мяса. Вселенская энергия прекрасно кормит нас, но я соскучился по настоящему лакомству, я уже чувствую вкус крови на губах.

 - Не увлекайся слишком, Брат, - проурчал Азора, резким прыжком выбрасывая вперед поджарое тело, - Добыча должна иметь шанс уйти. В этом смысл – мы должны убить только больных и слабых.

 - Вижу цель, - произнесла Иналия, - они выдумывают себе любовь, вместо того, чтобы дождаться, найти и почувствовать настоящую любовь!

Она уплотнилась так, что стала почти видимой:

 - Что-ж, иди сюда, мальчик, я покажу тебе образ идеала, ты увидишь, как это должно быть, ты сможешь почувствовать и сравнить. Ты сможешь увидеть и понять. Ты сможешь вернуться к настоящей любви. Но ты больше не сможешь сказать, что не видел, не знал, не понимал. Теперь тебе не зарыть голову в песок, и не сделать вид, что ничего не видел. Ты сможешь жить и Любить! Но только выбери не-Любовь – и ты мой! Я слишком проголодалась – а у тебя, наверное такая вкусная кровь! – Иналия считала образ идеальной возлюбленной в его душе – и выбросила фантом.

 - Вижу цель! – непокорные волосы Авула взметнулись, - Они слишком регламентировали свою жизнь – и теперь в них растет напряжение. Интересно, смогут ли они оформить – что именно их так угнетает?! Или нет – и тогда они мои?! Как давно я не пил свежей крови!

 - Регламентировали свою жизнь? – спросил Яхве, - А как это согласуется с духом планеты, Брат?

 - Да похоже – никак, - ответил Авул, - Они ввели в свою жизнь множество догм и правил, совершенно не заботясь о том, что по этому поводу чувствует Дух Планеты.

 - Что-ж! Тогда они – Моя добыча! Свежая кровь! Ух! Как мне будет вкусно! – довольно урчал Яхве.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Литай шел на Гурруна. Клинки из синего сияния давно покинули ножны. Клинок Литая полыхал.

 - Я сделал все, чтобы эти двое возненавидели друг друга! – думал Азора, - Гуррун убил брата Литая, надежду их рода! Им никогда не примириться, пока два рода не уничтожат друг друга!

Литай шел на Гурруна. Эти двое встали на расстоянии удара мечом. Литай поднял меч.

 - Не так!? Он поднял меч не так!? – ошарашено воскликнул Азора.

Литай поднял меч. Рукоять смотрела на Землю. Полыхающее острие клинка упиралось в небо.

 - Ты убил моего брата, Гуррун!

 - Я – убил твоего брата, Литай!

 - Ты убил моего брата, Гуррун! Жизнь моего брата не должна остановиться! Теперь ты – должен стать моим братом – Гуррун!

 - Теперь я – твой брат, Литай! Я клянусь быть прав – потому что твой брат не смел совершать неверные поступки! Я клянусь быть счастлив – потому что твой брат не успел быть счастливым! Я клянусь любить – потому что твой брат не успел обрести любовь! Я клянусь, что жизнь твоего брата не оборвется во мне!

Клинок Литая рассек его левую руку – ту, что ближе к сердцу. Клинок Гурруна рассек его левую руку. Два бывших непримиримых врага сомкнули руки. Их кровь соединилась, смешалась, и капли их общей крови обагрили Землю, навсегда скрепляя их клятву.

Взгляд Азоры обрел неотвратимую уверенность и отрешенность.

 - Здесь я бессилен! Теперь вы свободны от меня! Я отпускаю вас!

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Литай шел по родной Земле – и походка его была спокойна и уверенна. И вдруг он увидел ее! Иналия смеялась! Литай увидел самую прекрасную девушку, какую когда-либо видел за всю свою жизнь и за все свои жизни. Ее улыбка - жаркий огонь. Живое сияние звезд струилось в глубине ее глаз. Солнечные лучи играли и переливались в ее ресницах. Ее прекрасные волосы мягкими струящимися волнами спадали на плечи.

 - Кто ты? – спросил Литай.

 - Иритайа из клана Моронны, - ее легкий, как дуновение ветра голос звенел переливами крошечных хрустальных колокольчиков.

 - Я поражен твоей сияющей красотой! Можно ли мне проводить тебя?

 - Да, прекрасный Литай!

 - Откуда ты меня знаешь?

 - Ну кто же не знает тебя, Литай?

Иналия хохотала: «Ну вот ты и попался – герой Мембаризы!»

Литай был счастлив. Наконец-то он нашел свою любовь! Три дня и три ночи прошло как один миг. Они сливались в единое целое и растворялись во Вселенной. И звезды были так близко, что до них можно было дотянуться рукой. А на четвертый день она была холодна. Литай не понимал, что происходит. Пока не увидел ее однажды вечером. Ее держал на руках парень из соседнего клана. И глаза ее сияли ярче, чем когда она смотрела на него. И голос ее звучал гораздо нежнее, чем даже тогда, когда она шептала ему слова нежности. Его любовь уходила! Уходила навсегда! Иналия смеялась: «Ну вот ты и попался – герой Мембаризы!» Но в этот момент Литай увидел кое-что еще. Он увидел как нежно руки того парня держали его любимую. Как расправились его плечи, готовые защитить ее от любой опасности. Какая всепоглощающая любовь и нежность светилась в его глазах. И боль в его сердце сменилась ощущением счастья с едва заметной примесью светлой печали. «А ведь сейчас она гораздо счастливее, чем когда-либо могла бы быть со мной! Любимая, как же ты прекрасна!» - он мысленной рукой погладил ее струящиеся волосы и нежно поцеловал ее, - «Как я рад, что ты счастлива!» - и Литай спокойной походкой пошел дальше.

 - Но, как же так? – удивилась Иналия – Ты же любишь ее. А сейчас ты ее теряешь.

 - Разве ты не понимаешь? Я люблю ее! Я счастлив, потому что она счастлива! А со мной, или без меня… Если без меня она более счастлива, чем со мной, значит пусть лучше будет без меня. Я счастлив, потому что сейчас она гораздо счастливее, чем могла бы быть со мной!

 - Что ж, - произнесла Иналия, - у меня больше нет власти над тобой. Ты свободен от меня.

«А теперь я тебе кое-что должна», - подумала она, и легким движением пересекла его дорогу, с дорогой той, кто на самом деле была его любимой.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

 - Красиво ты от них ушел. Даже от Иналии! Молодец, парень!

От меня не уйдешь! Ты слишком нужен своей стране и своему народу!

И в фиолетовом небе Мембаризы проступил холодный лик Высшего Разума.

Два аватары взяли его в оборот. Два блестящих ученых – брат и сестра – их быстрый аналитический ум поражал воображение. Они не оставляли его ни на минуту.

 - Ты нужен нам, Литай. Ты нужен нашей стране. Особенно сейчас, ты нужен всей Мембаризе. В эти тяжелые для всей планеты времена, только твой выдающийся ум поможет нам найти выход.

Они образовали своеобразную команду. Литай и двое холодных отстраненных ученых с молниеносным отточенным интеллектом. Тот тип общения, в который они вовлекли его чем-то напоминал сообщество кошек – общество полностью отстраненных эгоистов, при этом основанное на полном взаимоуважении и полностью подчиненное четкой логике, рациональности и здравому смыслу.

Они появлялись рядом даже во время его прогулок.

 - Удалось найти интегральную закономерность социопсихологических процессов, - говорил ОН.

 - Нам невероятно повезло, что такой выдающийся ум оказался еще и правителем. Нужно максимально использовать это. Нужно сделать все, что только возможно, - говорила ОНА.

Стало некогда любоваться восходом Солнца. С замиранием сердца смотреть и чувствовать, как распускаются бутончики цветов. Работа занимала все их время. Каждая секунда уходила на постоянное оттачивание и совершенствование интеллекта. На не прекращающиеся выкладки и расчеты, на постоянный поиск формул и закономерностей. Брат и сестра были неутомимы. Казалось, они никогда не спят. В любое время дня и ночи, они могли связаться с ним по кристаллу быстрой связи.

 - Литай! Мне удалось вывести ТАКОЕ! Приезжай – тебе будет очень интересно взглянуть!

Литай возвращался домой. За спиной остались палаты дворца правителей. И тут он встретил ее. Прощальный подарок Иналии. Побежденная, она открыла им возможность встретиться. Закон Гармонии Вселенной – один для всех, даже для Асуров, и ей ничего не оставалось, как снять искажение реальности и открыть им возможность – иначе бы она умерла.

Литай увидел самую прекрасную девушку, какую когда-либо видел за всю свою жизнь и за все свои жизни. Ее улыбка - жаркий огонь. Живое сияние звезд струилось в глубине ее глаз. Солнечные лучи играли и переливались в ее ресницах. Ее прекрасные волосы мягкими струящимися волнами спадали на плечи. Но там, где у Иритайи была совершенная красота – у нее красота была живая. Совершенство Иритайи напоминало совершенство правильно ограненного кристалла – совершенство Оларин скорее было похоже на лепестки распускающегося цветка. Иритайа напоминала изгиб арки прекрасного дворца – Оларин напоминала изгиб и переливы радуги. Иритайа поражала своим завершенным совершенством. Оларин поражала тем, что при кажущемся совершенстве уже, здесь и сейчас, она постоянно была в движении, и каждый миг ухитрялась быть еще и еще совершеннее.

Им не потребовалось даже слов. Глаза смотрели в глаза. И их глаза сияли.

Зажужжал кристалл быстрой связи. Это была доктор Олуор.

 - Литай. Подъедь пожалуйста во дворец – мне тут ТАКОЕ удалось найти.

 - Не сейчас.

 - Но тебе было бы интересно на это взглянуть.

 - Я приеду позже.

Через минуту позвонил доктор Олуор.

 - Литай, ты сейчас где?

 - Любуюсь, как распускаются ночные цветы.

 - Но у нас сейчас нет на это времени – нужно сделать очень много работы. Нужно очень многое успеть, а для этого нельзя отвлекаться на чувства и ощущения.

 - Люди не могут быть холодными и отстраненными. Они не променяют жизнь ни на какие знания.

 - Они – нет, и в этом их несовершенство. Но для нас – просто необходимо убрать все лишнее, чтобы успеть найти ответы на вопросы, чтобы успеть найти выход.

 - Если я буду холодным и отстраненным – они не смогут использовать те знания и выходы, которые мы для них найдем. Эти выходы будут для них просто неприемлемы.

 - Но если ты не будешь холодным и отстраненным – мы просто не успеем найти необходимые знания и выходы.

 - А если буду – они не смогут ими воспользоваться. Вот вам и противоречие, доктор. Попробуйте его решить. Вы же очень умный. Ваш выдающийся интеллект позволит вам справиться с этой задачей. Я перезвоню вам утром.

Литай отключился. Его взгляд соединился со взглядом любимой. И их тела окутало светящееся сияние. Они гуляли по ночному лесу. И любовались, как распускаются нежные бутончики маленьких фиолетовых ночных цветов. Мягко подрагивающие на ветру нежные лепестки, которые можно было увидеть только ночью. А потом, они парили между звезд. Звезды сияли в глубине их глаз, и звезды сияли вокруг. И само время замерло, затаив дыхание. И звенящая тишина звучала вокруг. Литай встал за час до рассвета. Он немного полюбовался на спящую Оларин. Ее прекрасные волосы разлетелись по подушкам. Оставалось всего два часа на то, чтобы хотя бы немного поспать. Но Литай не хотел спать. Живая энергия переполняла его. Литай сел за стол и начал работать.

Через два часа, Литай был во дворце. Брат и сестра встретили его.

 - Мы всю ночь работали, Литай. Не желаете взглянуть на то, что мы успели сделать, пока вы были заняты любованием закатом?

 - Да, охотно.

Они прошли в кабинет.

 - Здесь немного не так, - произнес Литай, глядя на выкладки, - нужно немного подправить – здесь вот так и вот так. А еще эту выкладку следует продолжить, - и Литай добавил формулы и выкладки, так что в результате объем выполненной работы оказался примерно втрое больше, чем сделали за ночь брат и сестра.

 - Литай?! Так вы уже думали над этим вопросом? Но когда вы успели проделать всю эту работу?

 - Сегодня ночью, также как и вы. В те два часа, которые у меня остались после того, как я любовался закатом, гулял по ночному лесу и смотрел, как распускаются ночные цветы, а потом был занят священным занятием Любовью с моей любимой.

 - Но любовь алогична и иррациональна.

 - Вот как, доктор? Сделайте пожалуйста сравнительный анализ скорости и качества выполняемой работы в условиях отказа от любви, от красоты, от чувствования и ощущения Мира, и в тех условиях, в которых я работал этой ночью. С точки зрения логики и здравого смысла, я полагаю будет наиболее рациональным и эффективным перенести наше рабочее место из дворцового кабинета, например в ближайшую рощу.

 - Но…

«Но ты ушел и от Меня, Литай!» - подумала Высший Разум и выскользнула из обоих Аватар.

 - Наваждение какое-то, -пробормотал доктор Олуор, - Я предпочел привычные методы работы более эффективным. Привычка – она же иррациональна и алогична… Но это значит, нужно будет корректировать большую часть наших формул и выкладок. Как же много работы!.. В кабинете мне этого просто не успеть. Литай, идемте скорее в рощу – нам надо работать.

 - Идемте. Я как раз сделал небольшой раскладной столик, на котором мы сможем разложить все наши документы.

 - Но когда ты успел его сделать?!

 - Утром. В те пятнадцать минут, когда собирался во дворец, и… смотрел, как расчёсывает косы моя любимая.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

В народе нарастал протест. И этот протест обрел имя – Мошаруак.

Мошаруак собрал вокруг себя людей без флага и родины, разбойников и лиходеев. Мошруак был их лидером, их рулевым. Но он сам не понимал, что и почему происходит не так. Он видел, что люди живут тяжело, но сам не понимал отчего. Он не видел ни направления ни цели. И его ватага с таким лидером неслась как лодка без руля и ветрил.

Мошаруак грабил караваны купцов и раздавал деньги крестьянам. И тут же нападал на какую-нибудь деревню и грабил ни в чем неповинных крестьян. Он несся аллюром, как скаковая лошадь, пытаясь все сделать и везде успеть, но от его действий люди не переставали жить плохо. Народ по-прежнему жил тяжело, народ по-прежнему бедствовал, и в народе все нарастал и нарастал протест. И этот протест гнал Мошаруака действовать быстрее и быстрее, но эти действия все также не приносили результата.

Мошаруак собрат атаманов.

 - Нам пора действовать более решительно, - с места в карьер взял быка за рога Мошаруак

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Литай стоял у окна и смотрел на приближающиеся войска. Гуррун штурмовал замок. Литай вызвал к себе командира гарнизона.

 - Отвести людей с башен и со стен. Открыть ворота. Сложить оружие. Мне не нужны лишние жертвы.

 - Как прикажете, мой государь.

Гуррун ворвался в палаты Литая, размахивая полыхающим мечом.

 - Литай! Я требую, чтобы ты отрекся от трона!

Спокойный, уверенный взгляд Литая встретился с полыхающим огнем взором Гурруна.

 - Зачем ты пытаешься забрать силой то, что и так твое?!

 - Мое?!...

 - Мой брат должен был править. Сейчас ты – мой брат! Ты возжелал править?! – Правь!!! Дай мне руку, Гуррун!

Гуррун в легкой растерянности протянул руку, и Литай соединил свою ладонь с ладонью брата.

 - Прикрой глаза. Бери. Здесь все мои знания о делах страны. Здесь все, что я вижу и понимаю. Если это добавить к тому, что видишь и понимаешь ты, тебе будет легче позаботиться обо всех гражданах нашего государства, тебе будет легче сделать так, чтобы никто не был обижен. Это должно облегчить тебе груз правления. Ты возжелал взять на себя ответственность за страну и за людей – мой долг сделать все, чтобы ты справился с этим.

 - Ты снова поймал меня…, - проговорил Гуррун, - я убил твоего брата, и должен был умереть от твоей руки. Вместо этого ты сделал меня своим братом, и теперь я живу гораздо ярче и полнее, чем жил бы просто для себя – потому что твой брат заслужил этого. Я захотел власти – а теперь мне придется стать лучшим правителем за историю Мембаризы. Ты воистину мой брат. И даже брат не сделал бы для меня такое.

Братья обнялись.

 - Удачи тебе, Гуррун, - проговорил Литай, - Понадобится помощь – зови.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Ну вот и все, Литай, - тихим шепотом сказала Мамаша Деградации, - Вот ты и достиг всего, что хотел и сделала все, что мог. Настало время отдохнуть, расслабиться. Пожить немного для себя – ты и так все время жил для других.

Литай откинулся на траву и потянулся, расправляя каждую мышцу своего поджарого и сильного, как сжатая пружина, тела.

 - Да…, - мечтательно протянул Литай, глядя на ярко сияющее в небе Солнце, - ты права! Пора немного отдохнуть, - он быстрым упругим прыжком поднялся на ноги.

 - Т-т-ты… Что делаешь?

 - А ты не видишь – собираю рюкзак.

 - Но, разве уже не пора отдохнуть, полежать на диване. Порассказывать о былых подвигах друзьям и соседям, сидя в тепле у камина?

 - Обязательно расскажу. Сидя у костра. Тем, кого встречу в пути, если захотят.

 - Но ты же всегда был ответственным человеком. У тебя жена и ребенок – какие тебе теперь путешествия? И ты же не бросишь свой дом?

 - О, да! В детстве у меня не было такой возможности, а моя дочь! Она увидит развалины старого города! Сможет прикоснуться к живой истории нашей родной Мембаризы. Она увидит Мир. Сможет вживую общаться с самыми разными людьми, побывать в самых разных местах.

 - Но не лучше ли тогда взять большой комфортный экипаж, хорошую охрану, и отправиться путешествовать с теплом и уютом.

 - А как я смогу вдохнуть дыхание леса, находясь в карете? Много ли увидит моя дочь сквозь маленькое окошко? Да и люди не станут с нами общаться – они будут говорить только то, что мы по их мнению хотим от них услышать.

 - Но твоя дочь! Она же еще совсем маленькая. Ей будет тяжело путешествовать пешком.

 - Тепличное растение становится вялым и чахлым, когда попадает в открытый грунт. Я люблю свою дочь! Разве я могу сделать ее слабой и беспомощной?! Если слишком сильно устанет – сядет на мой рюкзак – и я понесу ее. Отдохнет – и пойдет сама.

 - Но возьми с собой хотя бы несколько человек охраны.

 - Я на родной земле. Здесь каждое дерево – мой дом. Зачем мне охрана?

Литай собрал рюкзак, проверил пристяжные лямки.

 - Твой рюкзак совсем маленький – возьми с собой хотя бы свой большой теплый плащ, - уже чуть ни плача проговорила она.

 - Налегке путешествовать вдвое быстрее и приятнее. Я смогу пройти гораздо дальше и увидеть гораздо больше, –  ответил Литай.

 - Но ты жнее замерзнешь!

 - Ничего, костерок разведу, –  усмехнулся он.

Литай нежно обнял и поцеловал любимую. Подбросил над головой смеющуюся дочурку. Помог ей надеть совсем крошечный детский рюкзачок. И все трое двинулись вперед по дороге. И доброе ласковое Солнце освещало им путь.

 - Ну что с тобой поделаешь, Литай?! Покачав головой прошептала Мамаша Деградации, –  ты действительно свободен.

* * *

Тильда встревожено огляделась по сторонам.

 - Всё – пора.

 - Но, тетя Тильда – еще же совсем рано... – начали просить дети. Вдалеке хрустнула ветка.

 - Пора, –  повторила Тильда. Берегиня застрекотала как белка, и на поляну выбежал полуторагодовалый бельчонок.

 - Здравствуй, Щелкун, –  проговорила Тильда. Она протянула руку, и белка прыгнула ей на ладонь. Берегиня ласково погладила крохотную головку.

 - Своими тропками не ходите. Щелкун выведет вас через болото. Выйдите к деревне с другой стороны. По пути вам попадется большая поляна, полная грибов и ягод – насобирайте полные корзины, можете еще и рубашки снять и в них набрать – чтобы ни у кого лишних вопросов не возникало о том, что вы делали в лесу, –  берегиня наклонилась к белке и прошептала возле самого беличьего ушка, –  Давай, Щелкун, позаботься о ребятишках.

Тильда опустила руку в карман и достала несколько орешков – Щелкун сгрыз пару зерен, спрыгнул на землю, оглянулся на детей, застрекотал, и бросился бежать, совсем не в ту сторону, откуда обычно приходили дети. Дети оглянулись на Тильду.

 - Бегите за ним, –  произнесла берегиня и прочертила в воздухе знак Макоши.

Дети бросились бежать.

А буквально через пару минут, на поляне появился дед Матвей, за ним шел поп – отец Николай и две дюжины дружинников.

Поп отодвинул рукой деда Матвея и хищно уставился на Тильду:

 - Так вот ты какая – злая старуха, Баба Яга?!

 - Ну почему же «Злая», и от чего же «Старуха»? – удивилась берегиня.

 - Ты же старше моей прабабки!

 - Кто с настоящими родными Богами общается и родной Земле служит – того ни старость, ни хворь не берут. Ты вот, батюшка, отец Николай, совсем уж дедом выглядишь – а самому едва тридцать годков стукнуто – али, чего недоброго в жизни творил много?

 - Да ты – ведьма! Откуда ты знаешь мое имя, ведьма?! – взревел поп, –  свяжите ее, свяжите немедленно – она ведьма!

Берегиня усмехнулась и протянула вперед руки:

 - Ну, что ж, вяжи. А то, я вижу, боязно тебе, батюшка, отец Николай, всего то с двумя дюжинами дружинников, да против одной женщины?

Поп ударил женщину по лицу, и отвернулся, не в силах выдержать ее прямого открытого взгляда:

 - Вяжите ее! Вяжите быстрее! Да не забудьте рот заткнуть! – заорал он.

Митька, бежавший последним, оглянулся, и сквозь редкие просветы между деревьями увидел, что творилось на поляне. Комок подступил к его горлу и слезы стояли у мальчишки в глазах: «...Тетя Тильда! Тетя Тильда! Как же так?!... А кто это там? Кто привел их?.. Дед Матвей?! Дедушка!... Как же ты.....», –  пронеслось у Митьки в голове, и он разрыдался. Кто-то схватил его за рукав, и увлек вперед, «Бежим скорее! Вперед! Не останавливайся! Так ОНА просила», –  шептали над его ухом.

И они бежали. Лес скоро закончился и началось болото, теперь, даже если бы кто-нибудь попытался  пуститься в погоню, болото засосало бы его. И лишь мелькающая впереди беличья спинка не давала детям сбиться с пути.

Через неделю состоялась казнь ведьмы. Да. Вот так. Сразу казнь. Ни о каком справедливом суде попы никогда не слышали. Их суд скорее напоминает фарс. Что может жрец, радеющий о своем народе ответить на вопрос: «Когда и при каких обстоятельствах он продался Сатане?», если он никогда не продавался никакому сатане. Наоборот, сатане, вернее одной из его составляющих – Чернобогу Яхве, продались сами судьи. Тогда волхва пытают, задают ему еще вопросы, на которые нет и не может быть ответов. Опять пытают. Потом выносят вердикт, о том, что «Злой колдун упорствует в своих заблуждениях», и казнят.

В те времена, ведьм на Руси еще сжигали на кострах, как в Европе.

Избитую, измученную Тильду обмазали смолой, привязали к столбу, обложили вязанками дров. Поп прочитал приговор, после чего начал лживо упрашивать Яхве о помиловании для «заблудшей души», и костер подожгли. Взвилось пламя.

 - Огонь, младший Сварожич, –  прошептала берегиня, –  Ты сияешь, как Ясно Солнышко. Мы последние, еще оставшиеся в живых дети Земли-Матушки. Сбереги, Старший Брат.

И огонь, уже окутавший ее тело, отступил и начал медленно опадать.

 - Вот как! Чистое сердце, даже Огонь Сварожич обидеть не хочет! – выкрикнул кто-то из толпы. Дружинники ринулись в толпу искать кричавшего.

 - Все это ложь! – вскричал поп, –  Грязным колдовством, а вовсе не чистым сердцем остановила она огонь! Она –  ведьма! Убейте ее!

Дружинники натянули луки, и десятки стрел полетели в Тильду.

 - Сбереги, Огонь Сварожич, – прошептала берегиня, и пламя поднялось сплошной стеной. Стрелы вспыхивали и сгорали, и лишь их раскаленные, кое-где оплавленные наконечники падали к ее ногам.

 - Господь, да победит Сатану! – орал поп, его крик сорвался, и перешел на визг, – Убейте ее!

В Тильду полетели копья. И вновь поднялось пламя, загудело, зарокотало – но не успеть сжечь копья, пока они летят. И тогда...

... Пламя плотно окутало Тильду, скрыло от людских глаз, а, когда огонь опал, люди увидели, что берегини нет, –  лишь пустые веревки болтаются на обгоревшем столбе!

Вельтазар и шестеро волхвов сидели вокруг костра в глубине леса. После смерти Велимудра, Вельтазар возглавлял волхвов. После крещения Новгорода, они ушли далеко в лес, на многие недели пути. Здесь, далеко в лесу, волхвы берегли древнее Знание.

Вдруг, костер вспыхнул. Пламя поднялось, высотой с человеческий рост, и из костра вышла берегиня, вся избитая и окровавленная, опаленная, измазанная смолой, с обгоревшими бровями и ресницами.

Вельтазар вскочил:

 - Что...?..

 - Что случилось? – повскакивали и все остальные.

Вельтазар обхватил берегиню, обнял, закутал ее своим телом. Ее колотило:

 - Одного из ребят – выследил родной дед..., - прошептала Тильда, - И сдал попам...

Теперь уже стало колотить Вельтазара:

 - То есть, они... пытались...

 - Ну, да. Сжечь меня на костре – обычай у них такой. А когда Огонь не тронул меня – в ход пошли стрелы. А потом, когда в ход пошли уже копья, мне пришлось сбежать через Огонь – и вот я здесь, - сказала берегиня, пытаясь легкостью тона развеять растущее напряжение.

 - Они же, чуть ли не в каждом городе кричали, что будут справедливые суды?! – закипал Вельтазар, - В чем они могли тебя обвинить?! Ты же ничего им не сделала! Ты всего лишь рассказывала детям сказки, и то только тем, кто сам приходил слушать тебя! Ты даже ни разу не входила в их деревню! То есть, вот так выглядит их «справедливый суд»?

 - Вельтазар, - сказал кто-то из волхвов, - у них просто нет другого выхода, они же не могут говорить правду. Они вынуждены кривить, и кривить в каждом слове – ты только представь себе, что бы было, если бы первые же их проповедники сказали: «Мы перебьем две трети Новгорода, мы уничтожим вашу письменность, запретим ваших Богов, искореним славянские имена – но заставим вас принять нашу веру!» Их просто изгнали бы обратно в Византию и никогда больше не пустили бы на Славянскую Землю! Разве не так?

 - Ну а если бы они с первых дней начали убивать – Царьград в тот же год был бы разрушен, - добавил другой.

 - Ядовитый клещ, который убивает с одного укуса, тоже сперва ползет по ноге, притворяясь безобидным жучком.

 - Ядовитый клещ может неделями сидеть неподвижно, чтобы убить того, кому пора умереть – и никого больше! – воскликнул Вельтазар, - Эти же, убивают лучших! Они запретили наших Богов! Запретили нашу грамоту! Наши имена! За любое слово, написанное на Славянском – могут казнить! Они уничтожают наш народ! Весь, под корень! Даже злейшие враги пытались отнять нашу Землю, но никогда не пытались уничтожить весь народ целиком! Сколько можно терпеть подобное?! Пора положить этому конец! Мы пойдем, и призовем их к ответу!

 - Нет, Вельтазар! – воскликнула Тильда, - Не сейчас! Еще не время! Они тут же пришлют новых попов. С ними будут войска. Снова будет кровь и смерть.

 - Заживо сжигать людей?!

 - Волхв всегда может уйти с костра – они пока об этом не знают.

 - Волхв? Думаешь, они пытаются сжигать только волхвов и берегинь? Недавно нам принесли весть со средней Волги. Попы сожгли обычную девушку. Она отказала попу, и они назвали ее ведьмой. «НЕ ДАЛА!» - Это в Славянских-то землях, где Любовь священна! Она НЕ ЗНАЛА, как договориться с Огнем. Ведь наш родной язык и наши родные Боги под запретом!

 - Наших сил не хватит, чтобы сбросить их иго. Сейчас, мы можем только учить и показывать. Тайно. Беречь и хранить наши знания для тех наших праправнуков, которые накопят достаточно сил, чтобы подняться и освободить нашу Землю. Сейчас – еще не время, Вельтазар. Ты призовешь к ответу одного попа, а на его место придет другой, и сколько людей он убьет, подозревая, что они помогали тебе? Вспомни, сколько долгих лет длилась нескончаемая зима, когда Чернобог заманил в ловушку Перуна Сварожича, выколол ему глаза и вырвал сердце? Но дети Кузнеца спасли Перуна, и вновь наступила весна! Сейчас, Чернобог поступил гораздо хитрее и коварнее, но наши Родные Боги живы! А значит, рано или поздно, Славянский народ возродится, а Чернобог будет снова изгнан! Нужно только дождаться, сберечь и сохранить Правду для наших детей!

 - Если так пойдет, то скоро некого будет возрождать! Из трусов, попы убивают наименее трусливых, а из тех, кто остался, опять убивают наименее трусливых! Скоро, даже если Сварог – Отец-Небо, придет и расстегнет им кандалы – они сами будут застегивать их обратно! Ты сама говорила, что одного из ребят сдал его собственный дед! Где это видано, чтобы славянин пошел против собственной крови! Пройдет несколько поколений – и матери сами будут уничтожать все, что создают их дочери и сыновья, и сами будут заботиться, чтобы их дети стали бесплодны! Кому тогда ты передашь Правду?! Кто тогда посмеет хотя бы поднять глаза?! – Вельтазар встал, - Этому НАДО положить конец! – и волхв шагнул в костер. Пламя поднялось, скрывая его.

 - Ну, что же вы делаете?! – воскликнула Тильда.

 - По крайней мере, они узнают, что не всесильны. Может быть, это умерит их пыл, и даст нам возможность сохранить то, что осталось от нашего народа? – сказал последний из входивших в костер.

Толпа на центральной площади не спешила расходиться. Поп, отец Николай оторопело, в легкой растерянности с примесью ужаса смотрел на костер и пустующий столб для казни. Наконец, с большим трудом, он все-таки справился с собой:

 - Ведьма! – вскричал он, - Надо было усерднее молиться, чтобы Сатана не смог прийти ей на помощь!!!

Растерянность постепенно сменялась на гнев:

 - Все вы – полу-веры!!! – обратил  он свой гнев на людей, - Тайные язычники! Антихристы проклятые!!! Гореть вам в Аду!!!

Солдаты двинулись на жителей. И вдруг, костер полыхнул, и вновь поднялся в человеческий рост, и из Огня выскочил, размахивая тяжелым посохом, Вельтазар. Следом за ним, один за другим, выпрыгивали еще шестеро волхвов. Взмыл в Небо посох Вельтазара – и лопнули, точно срезанные острым ножом, тонкие черные нити, которые вели от каждого солдата на страшный Яхвинский эгрегор, и рухнул палладинский боевой дух, делавший из них фанатиков веры, по силе равных скандинавским берсеркам, и остались у них только их собственные навыки и их собственный опыт. И вновь, взмыл в воздух посох Вельтазара – и время замедлило свой бег для каждого из волхвов, и стали их движения столь быстры, что люди едва успевали уловить их взглядом. И снова взмыл посох Вельтазара – и в сердце каждого волхва спустилась память самого мудрого и самого умелого воина, который когда-либо был среди его предков.

В тот день, никто, чье сердце еще оставалось живо – не пострадал. Но каждый, кто впустил Чернобога в сердце свое, и готов был убивать родную кровь и уничтожать родной народ во имя Его – пал от рук волхвов.

В тот день, люди одного единственного поселения смогли почувствовать на себе – что значит быть по-настоящему свободными, как были их предки. И у волхвов зародилась надежда, что однажды, эти люди смогут расправить плечи, чтобы сбросить Чернобогово иго. До поздней ночи, волхвы рассказывали людям правду. Они рассказывали ту самую историю родного народа, которая была под запретом. Рассказывали о том, как за одного славянского купца, которого в дальних краях никто не знал, знали лишь, что он славянин и честный человек, две деревни собрали отряд из тридцати человек, и отряд этот взял штурмом целый византийский город, в котором купца того обидели. И о том, как за самих Богов, вступались обычные славянские люди, и не боялись силы и мощи Чернобога. И о том, как справедливы были те, кто правил. Как Правду берегли и Славили. И как чужую Свободу ценили так же сильно, как свою Свободу, а чужую Любовь, как свою Любовь!

А поздно ночью, волхвы ушли. Но даже те из людей, кто почему-то верил увещеваниям попов, и потому не понял ни слова из сказанного волхвами, потом говорили, что «Господь прислал Воинство Небесное, чтобы защитить чистую душу от несправедливой казни».

А маленький Митя, воспользовавшись всеобщей суматохой, удрал от деда. Он то видел, как пламя поглотило берегиню. И он понимал, что она больше никогда не вернется. Он убежал на ту самую полянку, где еще оставалась зола от костра, которую попы не дали Тильде заложить обратно дерном и полить водой, как она всегда делала. Детские ладони дотрагивались до золы и по детским щекам текли слезы:

 - Тетя Тильда! Тетя Тильда! Ты жива?! – мысленно закричал он, насколько хватало маленьких детских силенок и тех слабых навыков, которым берегиня успела его научить.

 - Да, милый, - ответил ее легкий, как журчание ручейка голос.

 - Тетя Тильда, - мальчик давился слезами, - Кто же теперь расскажет про те две небесные лодки, с людьми, родившимися на Земле, которая не Земля, а как Звезда, где-то далеко плывет по Небу? Кто теперь расскажет про то, что еще сделал Иешуа из Назарета, чтобы спасти свой народ, и как так вышло, что Чернобог все-таки пересилил его? Кто расскажет про Родных Богов и про героев, которые сражались даже тогда, когда сами Боги ничего не могли сделать? И еще, в той последней легенде, которую ты рассказала, в Легенде о Литае, Чернобог, хоть и жестокий, но справедливый, а не злобный и кровожадный, уничтожающий все живое! Что с ним случилось? Как он стал таким? А еще... Как рождаются Звезды?!

 - А ты точно уверен, что хочешь все это знать? – пропел ее голос, - Ты же сам видел – это правда, за которую убивают.

 - Я хочу знать, - прошептал мальчик, - Лучше умереть так, как ты, чем жить, не смея поднять головы от рождения до смерти. А еще, я хочу понять, что можно сделать, пока все люди не стали бояться собственной тени, как мой дед?

 - Иди на Урал... Найди Святогора..., - ее голос таял где-то вдалеке.

 - Святогора-Богатыря?! Третьего Таймелоура?! Но, как я найду его?! Как пойму, где искать?

 - В Уральских горах есть Древний Город, Аркаим... Камни Древнего Города подскажут тебе... А еще... Слушай свое сердце... Оно у тебя... Мудрое...

 - Но..., - голос Тильды исчез, - Благодарю тебя за подсказку, тетя Тильда. Я найду Древний Город, - прошептал Митя, Заложил костровище дерном, полил водой и побрел до дома.

А через месяц пришли новые попы. И с ними было войско. Когда новый поп, отец Иеремей, стал допрашивать жителей, то даже ярые сторонники церковного учения сказали, что Господь отправил Воинство Небесное, чтобы защитить чистую душу и покарать отца Николая за несправедливый суд. Другие же жители и вовсе помалкивали – говорили, мол, «ничего не видели и ничего не знаем». Когда взяли деда Матвея – старик трясся от страха, как осиновый листок, и не мог сказать ничего вразумительного. Мальчишку же, внука деда Матвея, так и не нашли. Других родственников у деда не было, а соседи говорили, что пропал мальчишка всего за день до прихода попов. Частенько он в лес один бегал – может волки загрызли – да мало ли что?

Тогда отец Иеремей решил, что всех скопом казнить без толку, только народ зря озлобится, и чего доброго начнет повсеместно и разом против церкви восставать. А потому, кленя отца Николая за неосторожность, обратился он в Епархию. С тех пор и вышел новый закон, чтобы ведьм на Руси не сжигали, а разрубали их на куски – правую ногу выше колена, левую ногу ниже колена, правую руку выше локтя, левую руку ниже локтя, - и хоронили каждый кусок по отдельности, и каждый особым образом. В таком виде этот закон и сохранился до наших дней. Вот так и случилось, что «добрая» православная церковь, в отличие от «злой» католической – ведьм не жгла, а подробности старательно опускаются.

И тогда приказал отец Иеремей поджечь весь Древний Лес, чтобы раз и навсегда изжить из этих мест всех древних духов и прочую, как он считал «нечисть», справедливо полагая, что если не будет Древнего Леса, то и негде будет скрываться волхвам и другим хранителям Родной Веры.

Тогда широкую полосу леса вырубили, чтобы огонь не перекинулся на селение, а Лес подожгли. И с диким ревом понеслось пламя по раскидистым ветвям деревьев, уничтожая все живое. Пламя разрослось и заклокотало. Ветер подхватил его. И перебрасываясь с дерева на дерево, с куста на куст, с травинки на травинку, пламя помчалось быстрее раненного лося, быстрее рыси, преследующей добычу, быстрее самого лучшего коня и самого быстрого медведя. И сама Земля плакала под ним. Плакали и стонали деревья. Плакали белки и рыси, кабаны и медведи, маленькие шустрые бурундуки и быстроногие волки, плакали, сгорая заживо, пытаясь, и не успевая спасти от разъяренной стихии своих детей.

И тогда навстречу пламени вышла берегиня.

 - Огонь Сварожич! – воскликнула она, - Не губи! Не губи деревья – ведь они не могут посторониться с твоего пути! Разве ты не слышишь их плач?! Пожалей зверей и птиц лесных, ведь даже тем из них, кому удастся спастись негде больше будет жить! Пожалей белок и бурундуков, ведь у них совсем недавно родились дети! Огонь Сварожич! Ты всегда помогал нам! Так не губи же теперь! Разве ты не слышишь, как сама Мама-Земля стонет и плачет?!

И Огонь обнял и укутал ее.

 - Ну что же ты, Огонь Сварожич? – шептала Тильда, - Вон видишь, белочка? А вон бурундучок! А вон медвежонок! А вон, кузнечик плачет! Они же такие маленькие! Ну, как же ты, Огонь Сварожич?

А Он гладил ее, и ласкал, и баюкал в своих огромных ладонях. А когда тело ее истаяло в объятьях Огня, пламя начало опадать, и пожар угас. Несмотря на то, что неделю уже стояли жаркие дни и листва на земле лежала совсем сухая. И сколько ни пытались попы и солдаты поджечь лес – Огонь не разгорался.

Тогда отправился отец Иеремей с несколькими солдатами к тому месту, где видели берегиню. И нашли они только голые обгорелые кости.  И тогда приказал отец Иеремей собрать кости Тильды и похоронить их в разных местах так, как если бы она была казнена по новым правилам. Но ни один из солдат даже под страхом смерти не решился прикоснуться к костям берегини. И пришлось отцу Иеремею возвращаться в селение ни с чем, и, вернувшись, отправить монахов, более твердых в вере своей, чтобы они принесли кости Тильды. Но монахи, сколько ни искали, костей берегини так и не нашли, говорят, сама Земля-Матушка укрыла их.

С тех пор во многих краях попы, чтобы избавиться от волхвов, пытались сжигать древние Священные Леса, но каждый раз, едва пламя успевало выжечь кусок леса размером с небольшое поле, у самой кромки огня появлялась большая белая волчица. Пламя окутывало ее, и Огонь стихал. И пожар гас, и никакими силами не удавалось заставить его разгореться вновь, даже если стояла засуха.

А в тот день, когда погиб отец Николай, волхвы рассказывали, что многие из них по надобности могут обращаться в зверей.

Ведь каждый славянский род с древности, одного из лесных зверей чтил как пращура – родоначальника и защитника родовой земли. И что Тильда обычно оборачивалась большой волчицей. Косы Тильды стали белыми от боли, в тот день, когда крестили Новгород. Мех волчицы с той поры тоже стал белее снега.

А летописцы, в угоду правителям и церкви, записали, что славяне сами выжигали участки леса под новые поля и пастбища.

Так и сменились по всему пред Уралью дубы на березы, ведь только береза может расти на местах бывших гарей. И дух славянский, вместо твердого, как дуб, стал более слабым, а местами и с гнилой сердцевиной, как береза.

 - Вот так и появилась легенда о Белой Волчице, - сказал седой волхв и обвел взглядом ребятишек, - Подобно тому, как Гуррун, убив брата Литая, должен был прожить за него его жизнь. Сделать то, что брат Литая не сделал, совершить все то, что он не совершил, испытать на себе ту боль, ту радость и то счастье, которое брат Литая не успел испытать. Точно также и я, вольно или невольно, стал причиной гибели берегини Тильды, ведь именно мой дед – дед Матвей навел на нее попов.

С тех пор, мне удалось многое узнать и понять. Еще больше, мне только предстоит узнать и понять. Но, сколько я не пытался, мне так и не удалось понять и постичь одного – что заставляет человека избрать путь страха? Почему страх просто перед чем-то неизвестным, для многих людей оказывается гораздо сильнее, чем страх перед безысходностью и неминуемой гибелью?

Когда люди находятся в осажденном городе, и знают, что враг не пощадит никого, легко понять тех, кто, отложив щит, берет в обе руки по мечу, открывает ворота и идет в бой. Даже если погибнешь – это будет быстрая смерть. Но при этом есть шанс пробиться через осаждающих и остаться в живых. А как понять того, кто в такой же ситуации забивается куда-нибудь, под стол в одном из домов, прекрасно зная, что скоро враг возьмет город, что его обязательно найдут – и тогда его ждет не быстрая смерть, а долгая и мучительная казнь?

Когда человек бежит, а за ним гонятся палачи. И вдруг – впереди глубокий обрыв, а под ним, холодным бурлящим потоком несется река. Можно, не останавливаясь, прыгнуть с обрыва в реку, и тогда, может быть, ты разобьешься об острые камни, которых отсюда не видно, может быть, свернешь себе шею о дно реки, если река в этом месте неглубока, может быть просто утонешь. Но может быть, река вынесет тебя, и ты выплывешь где-то далеко, и преследователи больше не смогут тебя догнать. Что заставляет человека повернуть назад, и отдать себя в руки палачей?