Исследования с людьми и животными

В установлении эффектов химических веществ на человека большую роль играют исследования на животных. Измеряя физическое действие наркотических препаратов на животных, ученые узнают об их воздействии на людей. Что касается психологических и поведенческих эффектов наркотических веществ, то не так просто перенести выводы с животных на человека.

Нравятся ли животным эффекты интоксиканта? Ответ обычно отрицательный. Как правило, животные избегают интоксикантов. Некоторые эксперименты, в которых действительно удалось достичь того, что животные стали предпочитать интоксиканты, ставили их в очень уж искусственные условия. Изолируя их от общения и в течение какого-то времени, заставляя силой принимать интоксиканты, иногда удавалось заставить их предпочесть интоксиканты. Но когда животным позволялось избирать различную социальную деятельность, которая могла дать некоторое удовлетворение, они редко интересовались интоксикантами. Вот характерный эксперимент: Крысам было позволено выбирать между двумя растворами с почти одинаковым вкусом. Один из них содержал морфин. За первые 8 часов животные выпили равное количество двух растворов. За оставшиеся 19 дней, пока длился эксперимент, они почти полностью избегали морфина. Это означает, что крысы стали избегать морфина, когда узнали о его воздействии и поняли, в каком он контейнере.

Даже психиатр Баклиен, известный своими поисками биологического объяснения потребления наркотиков, приходит к выводу: "большинство животных нельзя сделать наркоманами. Хотя фармакологические эффекты наркотических веществ, введенных животным вполне подобны наблюдаемым у человека, животные обычно избегают таких веществ, когда у них есть выбор". Легче всего заставить животных предпочитать стимулянты, труднее всего - алкоголь и галлюциногенные наркотики. Опиаты находятся между ними.

Но эти выводы из экспериментов нельзя прямо перенести на людей. Как, например, исследователи собираются оценить настроение грызунов? Чтобы оценить, какие исследовательские методы могут быть применены в экспериментах с людьми, мы должны взглянуть на механизмы, которые могут быть включены во все предполагаемые психологические и поведенческие воздействия на человека.

Первая альтернатива это, конечно, признание, что сторонники наркотиков правы: интоксиканты стимулируют центры радости в мозгу, ослабляют беспокойство, укрепляют уверенность в себе и т.д. Если это фармакологические эффекты, они должны наблюдаться во всех группах потребителей интоксикантов, безотносительно их предыдущих знаний об этих эффектах.

Вторая альтернатива это то, что психологические и поведенческие эффекты происходят в результате социального усвоения. В таком случае эти эффекты будут наблюдаться только среди тех потребителей, кто был обучен психологическим эффектам.

Усвоенные эффекты могут быть обусловлены эффектами ожидания или усвоенными истолкованиями. Так как эти явления недостаточно известны, мы рассмотрим их подробнее.

Как мы идентифицируем наши чувства?

Опубликованный в 1890 году учебник по психологии В.Джеймса положил основу для дальнейших исследований по психологии чувств. В учебнике указано, что наши чувства сопровождаются реакциями организма. Мы отмечаем внутренние связи, узнаваемые по полученному ранее опыту. Эти связи жизненно важны для нашей интерпретации чувств. Субъективно мы испытываем, что эти реакции организма являются чувствами и сообщают нам о силе чувства.

Через несколько лет эта точка зрения была подтверждена в эксперименте, который стал классикой социальной психологии. Исследователи давали участникам эпинефрин, гормон, заставляющий сердце биться быстрее и вызывающий чувство возбуждения. Когда мы испытываем сильные чувства, у нас обычно вырабатывается больше эпинефрина. Некоторые участники были поставлены в ситуации, вызывающие веселье, другие - вызывающие злость. Часть участников была информирована об эффектах эпинефрина, а другая - нет.

Те, кто получил информацию об эффектах эпинефрина мало изменил поведение и чувства во время эксперимента. Но те, кто не знал об эффектах эпинефрина, были веселее в смешных ситуациях и сердитее в вызывающих злость ситуациях. Они интерпретировали телесные реакции как доказательство сильных чувств. Неопределенное влияние было истолковано как определенное чувство. Вывод: "Попав в ситуацию психологического возбуждения, которое человек не мог прямо объяснить, он обозначал это состояние и описывал свои чувства в доступных ему терминах". Неопределенная реакция была истолкована, чтобы быть значимой. Те, кто не знал об эффектах эпинефрина, подсознательно рассуждали: "У меня сильное необычное чувство. Мое сердце сильно бьется, и я чувствую прилив энергии. Наверное, это потому, что я очень весел/сердит".

Исследования позволили предположить, что эффекты эпинефрина могут быть истолкованы как иные чувства, помимо веселья и злости, в зависимости от ситуации: Когда какой-то тип направляет на Вас нож, говоря "Кошелек или жизнь!", Вы истолковываете эффект эпинефрина как страх. Когда Ваша любимая возвращается после долгой разлуки. Вы истолковываете его эффекты как любовь.

Человек отмечает внутренние связи, которые сами по себе ни приятны, ни неприятны. Связи могут быть истолкованы как радостные или горестные и объяснение их зависит от данной ситуации. Исследователи предположили, что, то же явление может наблюдаться и при иных состояниях организма, таких как влияние интоксикантов.