Грань между самозащитой и самоуправством.

Бывает достаточно трудно найти ту грань, которая отделяет самозащиту гражданских прав от злоупотребления правом и самоуправства. Нередко имеется сходство между самоуправством, с одной стороны, и действиями, причиняющими вред в состоянии крайней необходимости, - с другой.

    Разграничение самозащиты и самоуправства проводится в зависимости от соблюдения или несоблюдения названных выше условий правомерности самозащиты. Самозащита, пределы которой превышены, представляет собой самоуправство.

    Самоуправство как преступление и как административное правонарушение посягает на один и тот же непосредственный объект - установленный порядок реализации лицом своих прав и свобод, т.е. при этом совпадает характер их общественной. опасности.
При сопоставлении преступного самоуправства и смежного с ним административного правонарушения можно прийти к выводу, что главным критерием их разграничения является различная степень общественной опасности, выражающаяся в первую очередь в причиненном существенном вреде, характеризующем преступление.

    Данное последствие имеет оценочный характер и определяется с учетом конкретных обстоятельств дела. При его наступлении самоуправство содержит признаки преступления. Если самоуправные действия не причинили существенного вреда физическим или юридическим лицам, содеянное квалифицируется как административное правонарушение.

    Изучение опубликованной судебной практики показывает, что вопрос о разграничении преступного самоуправства и деяния, преследуемого в административном порядке, не всегда решается правильно. В результате к уголовной ответственности подчас привлекаются лица, которые должны нести административную ответственность.

    Самоуправное деяние характеризуется несколькими обязательными признаками.
Во-первых, это только совершение действий, на что содержится специальное указание в ч. 1 ст. 330 УК.
Во-вторых, при самоуправстве происходит самовольное совершение действий вопреки установленному законом или иным нормативным актом порядку.
В-третьих, правомерность самоуправных действий оспаривается организацией или гражданином в судебном, административном или ином порядке. Оспаривание правомерности самоуправных действий никак не конкретизировано, поэтому его трактуют достаточно широко как несогласие, выраженное в любой форме. Если же правомерность самовольных действий не оспаривается организацией или гражданином, состав самоуправства в них отсутствует.

        Как для самоуправства, так и для самозащиты характерно наличие нарушенного восстанавливаемого права, однако, если путем самозащиты можно восстанавливать только действительное право, то применительно к самоуправству законодатель не исключает возможности восстановления таким образом и предполагаемого права, то есть права, в наличии которого виновный добросовестно заблуждался. Помимо этого, полагаем, что по смыслу статей 12 и 14 ГК РФ в порядке самозащиты может защищаться только право, которое принадлежит самому защищающемуся, самоуправство же возможно и в случаях самовольного восстановления прав третьих лиц.

    Самозащита права возможна как до того как право было нарушено (пресечение действий), так и после нарушения права (восстановление положения), самоуправство же всегда осуществляется при наличии уже нарушенного права. Кроме того, необходимо отметить, что самоуправство совершается путем фактических деяний, самозащита может осуществляться и юридическими действиями.

    Интересно, что о самозащите, было известно еще в Древнем Риме. Необходимо отметить, что развитое римское право уже тогда проводило различие между "самопомощью" (самозащитой) и "самоуправством". И если самозащита (т.е. самоуправное отражение недозволенного вторжения, направленного на изменение существующих фактических отношений) была дозволена в любом случае, то самоуправство было запрещено.