Тема 11. Казахская философия

Отличительные особенности казахской философии заключаются в том, что основными проблемами бытия и мышления выдвигаются проблемы человека, морали, эстетики, образования, свободы слова и свободы духа. Казахская философия имеют многовековую историю. Здесь мы приводим сведения о казахских философах-просветителях.

Чокан Валиханов (1835-1865 гг.) - казахский просветитель-демократ, путешественник, этнограф, фольклорист, исследователь истории и культуры народов Средней Азии, Казахстана и Восточного Туркестана [9, 90].

Чокан Валиханов является прямым потомком Чингисхана, его родословную представляют такие яркие личности, как Джучихан, Орыс-хан, Куюрчук-хан, Барак-хан, Есим-хан, Аблай-хан, Уалихан и Чингис-султан.

Уже в омском кадетском корпусе, где учился Чокан, у него зародилась страсть к путешествиям и мечта "открыть миру неизведанную Азию". Мечте было дано свершиться, но в более глубоком смысле, чем предполагал юный Чокан: он не только исследовал и описал "неизведанные" европейской наукой места как географ, путешественник, он приоткрыл завесу над самым центром Азии - человеком, его историей, образом мыслей и чувств. Касается ли дело его знаменитой Кашгарской экспедиции, благодаря которой он прославился на весь мир как отважный путешественник, Иссык-кульской экспедиции или поездки в Кульджу - везде он выступает не просто как географ, экономист, этнограф, царский агент, а через все это и помимо этого перед нами выступает человек, стоящий на стыке цивилизаций способный взглянуть на виденное как изнутри, так и извне, глазами образованного европейца. Мировая наука обязана именно ему записью блестящего отрывка из "Манаса" - "Смерть Кукотай-хана и его поминки".

Наиболее древние и устойчивые корни казахского менталитета нашли отражение в ряде его исследований, в частности, в статьях "Следы шаманства у киргизов (казахов)", "О мусульманстве в степи". В исследовании зороастрийской природы шаманизма Чокану принадлежит безусловное первенство. Зороастризм принадлежит к семейству явлений универсального порядка, распространенных повсеместно. Ритуальные формы, символические действия, характерные для мифологии как всеобщей формы становления человеческого сознания, к которой должен быть отнесен шаманизм, имеют непреходящую ценность в культурной жизни человечества. Символы мифа пробуждают, направляют, упорядочивают и вовлекают личность в процесс жизни и смерти.

 Присущие зороастризму верования, требовавшие от индивида ответственности перед миром, людьми и перед самим собой, не потеряли своей непреходящей ценности. Зороастрийцы поклонялись множеству богов, силам природы, огню, воде, земле, солнцу, луне, ветру, отдельным абстрактным качествам справедливости, ярости разуму, истине. Принцип "истина - лучшее благо", требование жить в соответствии с благой мыслью, благим словом и благим делом содержат в себе нравственность самой высокой пробы.

 Огонь и солнце почитались особо. Свойственный шаманству культ огня в целом и в деталях, как правильно отмечает Валиханов, зороастрийского происхождения. Почитание огня, солнца, обожествление неба и небесных светил, культ предков, признание богов-покровителей отдельных сторон бытия кочевников, кодекс должных поступков и запретов сохранились, по Чокану, от зороастризма у казахов в "совершенной целостности".

Всезнающему, премудрому и верховному божеству соответствует переданное через тюркскую традицию обозначение Тенгри - небесная обитель и само верховное божество. Отсюда выражение: "да наградит тебя небо", "проклятый небом", "клянусь небом" или "да побьет меня небо". Огонь считается прародителем всего сущего, очищает души от скверны, гнев страшен, целительное значение всеобъемлюще. Огню приносят жертвы в самых сокровенных случаях: при рождении ребенка или вступлении невесты в дом отца или деда мужа. О целительной силе воды, о святости Матери-Земли упоминается в древнетюрских рунических памятниках Кюль-Тегину и Бильге-кагану. О святости воды свидетельствует народный обычай ушыктау - опрыскивание водой.

Синкретизм шаманства с исламом проявляется в таких принципиальных представлениях, как Аллах, отождествляемый с Тенгрием, Азраиль - со смертью, святость и святые - с арвахами, с духами предков. Такова суть религиоведческих и культурологических исследований казахского просветителя, путешественника, историка, этнографа и фольклориста Чокана Валиханова.

Прожив два года в Петербурге, Чокан работал в Главном штабе над подготовкой к изданию карты Азии, он участвовал в изданиях трудов Русского географического общества, членом которого он был избран в 1860 году. Здесь Чокан публиковал работы, посвященные истории и культуре Средней Азии и зарубежного Востока; среди них исследования "Киргизы" (так тогда называли казахов), "Следы шаманства у киргизов", "Киргизское родословие", "О кочевках киргиз" и другие, в которых собран и обобщен огромный материал об истории, этнографии казахов, их быту, обычаям и культуре.

Устному народному творчеству казахов посвящены статьи "Предания и легенды большой Киргиз-Кайсацкой орды", "Очерки Джунгарии" и другие. Подчеркивая поэтическую и музыкальную душу народа, Валиханов рассказывает легенду, согласно которой есть сказочная птица, которая, пролетая прямо над землей, как бы одаривает находящихся в тени её крыльев частицей своего гения. Поверье же таково: над казахами птица пролетела совсем низко, из чего и проистекает их особая музыкальная одаренность. Валиханов подчеркивал так же, что народно-поэтическое творчество казахского народа дает "полную картину" его "исторической и духовной жизни". Интересны его высказывания об особенностях импровизаторского искусства акынов, о видах песен, о ритмике казахского стиха. Он записал народную эпическую поэму "Козы-Корпеш и Баян-сулу".

Ныне неподалеку от урочища Коген-Тоган, где был похоронен в 1865 году Чокан Валиханов, в местности под названием Алтын-Эмель, построен в честь 150-летия со дня его рождения (1985 год) мемориальный комплекс. Выдающийся вклад в изучение творчества Валиханова внес А.X. Маргулан, благодаря которому в 1961-1972 годах было опубликовано собрание сочинений Ч. Валиханова в пяти томах.

Чокановская традиция бережного сбора духовного наследия народа нашла достойных продолжателей, в том числе в лице Затаевича, который сохранил образцы казахской песенного творчества для мировой музыкальной культуры. Идею Чокана о кровной культурно-исторической связи казахского и русского народа развил Л. И. Гумилев в своей концепции евраазийства.

Чокан Валиханов был истинным патриотом своего народа, активно участвовал в общественно-политической жизни казахского общества. По своим общественно-политическим и философским взглядам он был просветителем-демократом, осуждал произвол казахских феодалов, колонизаторскую политику царизма, пропагандировал переход казахов к оседлости и земледелию, боролся за преодоление их общественно-культурной отсталости путем просвещения.

Ибрай Алтынсарин (1841-1889 гг.) – видный представитель казахского просвещения, педагог, общественный деятель в области школьного образования. В числе его практических заслуг - открытие первой народной школы (1864), выпуск хрестоматии на казахском языке и введение ислама как предмета обучения на родном языке.

Организаторские способности Алтынсарина, его талант педагога и просветителя полностью раскрылись в тот период, когда он занимал руководящие посты в системе народного образования.

Благодаря усилиям Алтынсарина, образование в казахской степи получило широкое распространение. По его инициативе и на собранные им средства волостные школы открылись в Торгае, Илецкой защите, Иргизе, Николаевске, Актюбинске, а в 1887 г. И.Алтынсарин добился открытия первой женской школы в Иргизе. В это же время, при непосредственном участии Алтынсарина, была открыта учительская семинария в городе Орске и ремесленное училище в Торгае.

И. Алтынсарину принадлежит огромная заслуга в деле создания учебников на казахском языке, алфавита и письменности на основе русской графики. Кроме того, Алтынсарин участвовал в разработке учебников русского языка для казахских школ. В число написанных и изданных И.Алтынсариным книг входят: "Казахская хрестоматия" в двух частях (1879), "Начальное руководство к обучению киргизов русскому языку"(1879) и "Мактубат" ("Хрестоматия"), относящаяся к 1889 г.

  Алтынсарину как просветителю присущ культ знания и вера во всеспасительность знания для развития общества и каждой человеческой индивидуальности. Литературное наследие Алтынсарина включает в себя переводы, стихотворения, рассказы, басни, этнографические очерки и казахские сказки, записанные и обработанные им. Тематика его произведений разнообразна. Алтынсарина по праву называют основоположником казахской детской литературы.

  Существенным элементом мировоззрения Алтынсарина является трактовка им ислама, о чем можно судить по тому, что он составил учебник по исламу. Ибрай стоял на позициях просвещенного либерального ислама. Все творчество Алтынсарина пронизано идеей органического приживления инноваций к традициям и обычаям народа.

Многосторонняя деятельность И. Алтынсарина способствовала экономическому, культурному и духовному развитию казахского народа.          И. Алтынсарин является выдающимся просветителем, педагогом, писателем и общественным деятелем, внесшим большой вклад в дело приобщения казахов к передовой, демократической культуре.

Абай Кунанбаев (1845-1904 гг.) - великий казахский поэт и просветитель родился в Чингисских горах Семипалатинской области (ныне Абайский район Восточно-Казахстанской области).

Необычайно многогранна личность Абая, который был не только поэтом, но и музыкантом, философом, просветителем и общественным деятелем. Литературное наследие Абая огромно, оно включает в себя стихи, поэмы, переводы и беседы с читателем ("Қарасөз", или "Слова назидания") - Абай стал первым казахским поэтом, который перевел Пушкина, Лермонтова и Крылова. Благодаря его пересказам, в степи стали популярными поэмы классиков Востока: "Шахнаме", "Лейли и Меджнун", "Кер-оглы" и другие. Используя русские тексты, Абай переводил классиков западноевропейской литературы: Шиллера, Гете, Байрона, Гейне, Мицкевича.

Казахская специфика фольклора, несмотря на свою традиционность, и до Абая не исключала индивидуального творчества, о чем свидетельствуют сохранившиеся имена акынов, певцов, сказителей, композиторов, импровизаторов, мастеров поэтического состязания. Абай во все это привнес совершенно новое качество. Он влил в культуру казахов целый поток образов, форм (сатира, лирика, откровения, пейзажная лирика, исповедь) сюжетов, идей из иных культур и традиций, что означало включение казахской культуры в мир большой культуры классических цивилизаций и привитие свойственных последним духовных опытов к традиционной культуре казахов. В числе этих ино-культур и арабская культура в таких ее крупнейших документах как "Коран" и "Тысяча и одна ночь", а вместе с ней эллинистическая традиция Аристотеля и Александра Македонского. Затем тысячелетняя персидская культура и литература, которая в традиции семьи Абая вошла в его сознание с детства и закрепилась сознательным обращением к творчеству Фирдоуси, Саади, Низами, Навои, Физули. Совершенно новым, дотоле неизведанным был для казахов до Абая мир русской культуры в связи с европейской культурой и европейской традицией. Но опорой восприятия Запада является глубоко осознанный Восток, приверженность исламу.

Особое место в творчестве Абая занимает "Кара соз". Под этим наименованием объединены 45 "Слов" - небольших законченных фрагментов, выраженных в тщательно, художественно стилистически обработанной прозаической форме. Это и непосредственное обращение к читателю, откровенный разговор - собеседование, это и "ума холодных наблюдений и сердца горестных замет", это и философия жизни отдельного человека на фоне судеб народа. Термин "кара" (черный) в сочетании с термином "соз" (слово) чрезвычайно многозначен: это и обозначение прозы в отличие от рифмованной речи и текста, это и обозначение печали, и, наконец, обозначение, идущее от тюркской традиции, важного, значительного, первостепенного. "Кара соз" по жанру близки к тому, что в чингизовской традиции называлось "биликом", метким изречением, рассказом о жизненном примере, имеющим значение образца. По европейской традиции, это жанр "максим", "афоризмов", "бесед". А по сути "Кара соз" - исповедь. Данное на русском языке название этого произведения "Слова назидания" звучит сухо моралистично, менторски-наставительно. Но с ним приходится считаться как с высказыванием перед лицом мира и прежде всего своей собственной совестью, жанр, известный в мировой литературе со времен Марка Аврелия, Петра Абеляра, Блеза Паскаля и Жан-Жака Руссо. Но для тюркской литературы и, казахской в особенности, в силу преимущественно эпического характера, - но не только - "обнажение души", обнаруженное в "Словах назидания" - явление беспрецедентное. Исповедь - чрезвычайно ответственный жанр. Он требует от писателя предельной честности и искренности, здесь противопоказаны малейшая фальшь и рисовка. Абай хочет, чтобы его голос не был гласом вопиющего в пустыне. Канва повествования начинается с зачина, казалось бы, сугубо индивидуального: "Хорошо ли я прожил до сегодняшнего дня, но пройдено не мало: Но вот когда уже виден конец пути, когда обессилел и устал душой, я убеждаюсь в бесплодности своих благих стремлений, в суетности и бренности человеческой жизни". Так подводит Абай итог собственной жизни и объясняет решение записать "свои мысли". "Может быть, кому-то придется по душе какое-нибудь мое слово и он перепишет его для себя или просто запомнит, и если нет - мои слова, как говорится, останутся при мне". Но трагизм ситуации не в обычной сентенции по поводу бренности жизни и свойственной ей суете сует. "Хоть и существую я, но поистине мертв. Не могу разобраться, в чем причина: то ли в бессильной досаде на сородичей, то ли в отверженности от самого себя, то ли еще в чем-то. По внешнему виду я вполне здоров, изнутри же мертв. Смеюсь ли, не чувствую радости. Что ни делал, говорю ли, смеюсь ли - все это как совсем не мое, а кого-то иного".

Такая опустошенность обозначает, что человек не получает извне духовных откликов, что не обнаружилось никаких проблесков, никаких опор для уверенности в возможностях окружения.

Суровый счет, предъявленный поэтом своим братьям-казахам, мало что оставляет для утешения. Абай откидывает в сторону всякие внешние обстоятельства и разговор заводит по существу тех ценностей и ориентиров, которые заводят казахов в тупик: ложное самомнение в превосходстве над другими, праздность, леность, индивидуализм и групповщина, мелкое тщеславие, зубоскальство и глупый смех, потеря совести и высоких стремлений, отсутствие согласия и единения, почтение к ворам, злодеями м мошенникам: Откуда вошел в кровь "гордого степняка" целый сонм этих дурных качеств? И это ли есть "мой народ, который я люблю и к сердцу которого я ищу тропу?" Поэтому в упомянутом девятом Слове речь идет не просто о личном духовном самочувствии, а о состоянии и судьбах народа. "Не пойму" - пишет Абай - как я "отношусь к своему народу: питаю к нему неприязнь или люблю? - Если б любил, то без малейшего сомнения одобрил бы его нравы и среди всех черт нашел бы хоть одну, достойную похвалы. Моя любовь не давала бы погаснуть вере, будто мои соплеменники обладают качествами, присущими великому народу. Но нет у меня этой веры.

Основное чувство, пронизывающее "Слова назидания" - это боль по поводу неразвитости основной части и надежда, вера в могущество разума и внутренних потенций, накопленных историей. "Кто отравил Сократа, сжег Жанну д' Арк, распял Христа? - спрашивает поэт. - Толпа. Значит, у толпы нет ума. Сумей направить ее на путь истинный. Чтобы народ перестал быть толпой, нужны образованные люди, пекущиеся о народе, необходимо возникновение потребности в культуре и самообразовании. Все эти процессы потребуют целеустремленности, махом не перескочишь к высотам культуры. Человек должен как минимум освободиться от нужды в хлебе насущном, ибо только в виде исключения, редчайшего случая кто-то способен преодолеть все препятствия, замыкающие человека в рамки борьбы за существование. Главное в процессе обучения состоит в том, что оно должно принести ученику радость познания. Поэт протестует против "насилия со стороны родителей и мулл, которые убивают в детях искренность".

В педагогической системе Абая первостепенное значение отводится нравственному примеру и языкам. Через родной язык впервые открывается окно в мир. Широта взглядов, общечеловечность обязывает изучать языки других народов.

Испытанный им самим путь приобщения к европейской культуре Абай пропагандирует как всеобще значимый путь приобщения к достижениям европейской цивилизации. "Знать русский язык - значит открыть глаза на мир" - говорит Абай в 25 Слове. "Знание чужого языка и культуры делает человека равноправным с этим народом, он чувствует себя вольно, и если заботы и борьба этого народа ему по сердцу, то он никогда не сможет оставаться в стороне". Отталкиваясь от общего правила, что тот, кто способен воспринимать чужую культуру, делает шаг к более широкому взгляду на мир, учится самокритичности и к преодолению ограниченности, Абай еще раз настаивает: "Русская наука и культура - ключ к осмыслению мира и, приобретя его, можно намного облегчить жизнь нашего народа. Например, мы познали бы разные, но в то же время честные способы добывания средств к жизни и наставляли бы на этот путь детей, успешнее боролись за равноправное положение нашего народа среди других народов земли". Именно в концовке этой фразы, в призыве бороться за "равноправное положение нашего народа среди других народов" лежит самый глубокий корень того обстоятельства, что последующее за Абаем поколение интеллектуалов, объединившихся вокруг Алаш-Орды, воспринял Абая как свою духовную предтечу, как духовного вождя возрождения казахской нации. Это Алихан Букейханов, Миржакип Дулатов, Ахмет Байтурсынов, Магжан Жумабаев, вся блестящая плеяда талантливых деятелей начала и первой трети ХХ века, уничтоженных безжалостной рукой большевистской опричнины. Двигаясь в русле абаевского наследия, последователи Абая смогли поднять его на новую высоту. Прежде всего они создали круг интеллектуального общения, то, чего не доставало Абаю, чувствовавшему себя в духовном вакууме. Абай как Валиханов и Алтынсарин, по сути дела действовали в одиночку, предпринимая индивидуальные усилия. Во-вторых, продолжатели заветов Абая связывали общие нравственные требования с конкретной политической программой обретения независимости и социально-экономического прогресса. Эта высота была утрачена за годы тоталитарного режима. Возврат к ней на новом витке истории, когда Казахстан юридически обрел независимость, был бы лучшим памятником Абаю.

Первым, кто способствовал сбору и изданию полного собрания сочинений, своду данных о жизни и деятельности Абая, был Кокбай Жанатай-улы (1864-1927 гг.). Громадная работа по всем линиям абаеведения принадлежит Мухтару Ауэзову. Помимо сугубо научных исследований жизни и творчества классика казахской литературы он благодаря роману "Абай" запечатлел свое имя подле Ибрагима Кунанбаева

  Шакарим Кудайбердиев (1858-1931гг.) - крупный поэт и мыслитель, талантливый последователь и продолжатель реалистических традиций великого Абая.

   Целиком и бесповоротно Шакарим отдался творчеству приблизительно с 1898 года, уже после сорока лет. По определенной системе стал изучать западную и восточную литературу. В эту пору он познакомился с наследием таких поэтов и мыслителей Востока как Хафиз, Физули, Навои, а также с произведениями Байрона, Пушкина, Толстого. Литература, история, философия, музыка, риторика, естественные науки, география - все входило в круг его интересов. Шакарим самостоятельно овладел арабским, персидским, турецким, русским языками. Полностью отдавшись наукам и знанию, он отправляется путешествовать, чтобы ближе познакомиться с народом. В 1903 г. он был принят членом Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отделения Императорского русского географического общества.

   Начало XX в. знаменовало время подъема творческой деятельности Шакарима. В 1906 году он посетил Мекку, Мысыр, Стамбул, работал в библиотеках, пересылая по почте в Семей приобретенные им книги. Последний период его жизни совпал с революцией 1905-1907 гг., столыпинской реакцией, первой мировой войной, национально-освободительным движением 1916 года в Казахстане, февральской и октябрьской революциями, гражданской войной, установлением советской власти, коллективизацией.

   Шакарим был свидетелем многих значительных событий и изменений, происходивших в отношениях между Россией и Казахстаном. Он участвовал в национально-освободительном движении "Алаш". Установление советской власти в Казахстане, голод 1920-1921 и 1930-1931 годов, массовая конфискация в 1928 году - все это оказало большое влияние на мировоззрение поэта.

  При жизни Кудайбердыева были напечатаны такие его книги как "Зеркало казахов", поэмы "Калкаман-Мамыр" и "Енлик-Кебек". Отдельные стихи, статьи, эссе были опубликованы в 1913-1924 годах в журналах "Абай", "Айкап", "Шолпан", в газете "Казах". "Абай" и "Шолпан" напечатали его переводы из Хафиза и поэму Физули "Лейли и Меджнун". Поэтический перевод "Дубровского" и "Метели" Пушкина были опубликованы в 1936 году в Алматы в журнале "Эдебиет майданы".

Шакариму Кудайбердиеву принадлежат философский трактат "Уш анык", многочисленные переводы лучших образцов восточной и русской литератур. Он осуществил стихотворное переложение повестей А.С.Пушкина "Дубровский" и "Метель", перевод рассказов Л.Н.Толстого, поэм Физули и Хафиза.

  Его наследие многогранно: им написано множество книг по философии, этнографии, этике, истории и религии. Шакарим был талантливым ученым и композитором.

  Несмотря на то, что прокуратура бывшего СССР решением от 29 декабря 1958 года реабилитировала Шакарима за отсутствием состава преступления, продолжался запрет на творчество поэта, обвинявшегося в "буржуазном национализме" и прочих нелепых грехах. Но народ по-прежнему хранил в памяти произведения поэта. Пересмотра официального отношения к творчеству Кудайбердыева требовала казахская интеллигенция. Только после 1986 года стало возможным возвращение поэзии Шакарима народу. Получили огласку его деятельность по проведению съезда алашевцев в Семипалатинске в 1918 году, статьи, философские эссе, стихотворения и поэмы, очерки и многое другое. По записи Ахата Кудайбердыева (1900-1984), сына Шакарима, поэта и композитора, мы можем бросить свет на место музыки в мировоззрении духовного восприемника Абая. Вопреки прежнему подходу к исламизму Абая как к чему-то сугубо предосудительному, а тем более к учению Шакарима как к сплошной мистической религиозности, есть потребность объективно взглянуть на преемственность Абай - Шакарим. Именно Абай Кунанбаев обратил внимание Шакарима на Восток, оплатил его расходы на путешествие в Мекку, Медину, Мысыр, Стамбул, дабы тот ознакомился с историческими местами, учеными, посетил библиотеки. Там Шакарим приобрел ценные книги и освоил восточную систему записи нот. Песни "Жастык", "Сегiз аяк", "Ажалсыз эскер" были сочинены Шакаримом в соавторстве с Абаем-композитором, поставившим перед юным поэтом проблему отыскания различных стихотворных размеров для сочетания с музыкальным песенным рядом. В стихах Шакарима, переложенных на музыку, нашли отражение принципиальные мировоззренческие вопросы, напоминающие те, которыми задавался в свое время И.Кант: "Откуда я? Что я должен делать? На что надеяться?". Как последователь Абая Шакарим глубоко воспринял поэтическую и музыкальную стихию, исторически выработанную душой казахского народа, заложенные в ней пласты верований и понятий он претворил в основополагающих принципах своего философского мировосприятия.