Студопедия КАТЕГОРИИ: АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ПЕРЕВОДУВильям Сибрук. Роберт Вильямс Вуд. Современный чародей физической лаборатории --------------------------------------------------------------- ПЕРЕВОД С АНГЛИЙСКОГО: В.С.Вавилов ПОД РЕДАКЦИЕЙ акад. С. И. ВАВИЛОВА ОГИЗ. Гос. изд. технико-теоретической литературы, М., 1946, Ленинград Scan & OCR - Андрей Бояринцев--------------------------------------------------------------- ПРЕДИСЛОВИЕ К SCAN'У Я исправил встречавшиеся в старом написании слова (итти, танцовать,...)на привычные для нас (идти, танцевать,...) и переставил сноски в квадратныескобки [].---------------------------------------------------------------- История одного американского мальчика, который стал самым дерзким иоригинальным экспериментатором наших дней, но так и не выросПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ПЕРЕВОДУ История науки не может ограничиться развитием идей -- в равной мере онадолжна касаться живых людей с их особенностями, талантами, зависимостью отсоциальных условий, страны и эпохи. В развитии культуры отдельные люди имелии продолжают сохранять несравнимо большее значение, чем в общейсоциально-экономической и политической истории человечества. По крайней мере со времен древней Греции наука движется в основномпоступательно, хотя и существуют иногда "попятные движения" и "петли".Причины такого совершенства эволюционного механизма науки кроются,по-видимому, во-первых, в большой определенности, конкретности ипрактической ценности ее результатов, вследствие чего при возрастающемобщении людей (печать, скорость передвижения, связь всякого рода)отбирается, остается только передовое. Во-вторых, наука последовательна,систематична по существу, обладает "внутренней логикой", каждый последующийшаг в науке опирается на предыдущий, и после Ньютона невозможно (при наличиикниг и связи между людьми) возвращение к Аристотелю. В-третьих, диапазонспециальных способностей и одаренностей в науке очень велик, и возможнырезкие отклонения от среднего -- Фарадеи, Менделеевы, Эйнштейны. Увеличениесредств человеческого общения приводит к тому, что результаты деятельностиэтих гениев становятся общим достоянием. В этом состоят основные причиныневиданного, все время ускоряющегося процесса роста науки и техники запоследние четыре века. Ясно поэтому, что жизнь и деятельность, передовых людей -- очень важныйфактор в развитии науки, а жизнеописание их является необходимой частьюистории науки. Мы представляем советскому читателю биографию замечательного иоригинальнейшего физика нашего времени, Роберта Вуда, написанную известнымамериканским писателем Вильямом Сибруком. Можно подойти к жизни и деятельности Вуда с точки зрения "развитияидей". У него очень большие и по качеству, и по объему научные заслуги.Главное поле деятельности Вуда -- физическая оптика. В ней с его именемсвязана прежде всего поразительная череда работ по резонансному свечениюпаров и газов, составившая основу современной квантовой теории строенияатомов. Далее можно выделить громадный ряд остроумнейших опытов и большихисследований, посвященных конкретизации волновой теории света и ее, порой,тончайшим следствиям. Сюда относятся почти неперечислимые результаты Вуда подифракции, интерференции, поляризации, аномальной дисперсии, абсорбции.Затем можно указать на никем до сих пор не превзойденные поэкспериментальному мастерству спектроскопические исследования Вуда поатомным и молекулярным спектрам, его экспериментальное "укомплектование"бальмеровской серии водорода и главной серии поглощения натрия, расчленениейодного спектра и т.д. Громадное значение в развитии новой физики иастрофизики получила спектроскопическая техника Вуда: его знаменитыйспектрограф в 40 футов длиною, виртуозные дифракционные решетки, необычайносветосильные установки для получения спектров комбинационного рассеяния. Всовременной технике имя Вуда навсегда связано с фотографированием винфракрасных и ультрафиолетовых лучах, с сигнализацией этими лучами,применением их, для аналитических и детективных целей. Ультразвуковаятехника также во многом обязана Р. Вуду. Этот перечень только примерный, он не исчерпывает не только всего, нодаже главного, и для его пополнения лучше всего заглянуть прямо в списокработ Вуда, приложенный к этой книге. Впрочем, значение Вуда в современной физике и у современных физиковвовсе не ограничивается этим импозантным списком. Дело в том, что уже болеесорока лет Вуд стал поистине легендарной фигурой для физиков всего мира,подлинным виртуозом и чародеем эксперимента. Гений Вуда состоит в уменииставить необыкновенные задачи и находить для них совершенно неисхоженные, авместе с тем поразительно "простые" пути. Искусство комбинирования в опытеэлементов, как будто бы совершенно разнородных, развито у Вуда в высочайшейстепени. Вуд показал возможность экспериментальной физики совсемнепривычного стиля, расходящегося с обычными "школьными" приемами. В этомособом стиле или методе Вуда кроется секрет его невиданной научнойпродуктивности; им опубликовано больше 250 экспериментальных работ, причембольшинство содержит совсем новые факты и - новую методику, для открытия иразвития которых обычными путями потребовались бы многие годы и огромныесилы. В связи с этим у Вуда очень мало работ количественного характера, егоманера -- решать задачу качественно. Для кропотливого количественногоизучения у него нет времени и, невидимому, терпения и охоты. Бесчисленныеисследования Вуда могли бы и, во многих случаях, должны иметь количественноепродолжение. Очень верную и проникновенную характеристику стиля и содержания работР. Вуда дал покойный академик Д. С. Рождественский в большом предисловии крусскому переводу "Физической оптики" Р. Вуда (ОНТИ, 1936 г.). К этойхарактеристике добавить в сущности нечего. Русскому читателю, желающемуосновательней познакомиться с научной деятельностью Вуда и его методом,лучше всего обратиться к "Физической оптике". И по содержанию, и по стилюэта книга в значительной мере представляет собой научную автобиографию Р.Вуда. Книга В. Сибрука составляет интересное дополнение и приложение к"Физической оптике", раскрывая в на редкость живой форме жизнь и работу Р.Вуда во всей ее полноте и пестроте. Характер книги Сибрука совсем необыченпо сравнению с установившимся каноном биографий ученых. В сущности -- этообширный американский фельетон о Вуде, его жизни, его науке,изобретательности, приключениях и семье. Иногда изложение становится почти беллетристическим, полнымамериканизмов и очень нелегким для перевода. Однако для описания жизни иработы Вуда больше всего подходит книга именно такого рода. Из текстачитатель убедится, что сам Р. Вуд и его семья приняли живейшее участие всоставлении книги. Не менее трети ее составляют цитаты собственных записейВуда. Книга предназначалась автором, очевидно, для очень широкого кругачитателей, что объясняется огромной популярностью имени Вуда в США даже улюдей, очень далеких от науки. Отсюда -- неоднократные попытки автораизложить в немногих, крайне упрощающих суть дела словах очень сложныерезультаты Вуда. К сожалению, эти результаты часто настолько тонки, чтотребуют основательных физических, а иногда и специально оптических знаний. Врусском переводе мы опустили те места оригинала, где автор делал лишние имало удачные, с нашей точки зрения, попытки вульгаризовать тонкие физическиефакты. Мы отказались также от намерения пояснять длинными примечаниямимногие научные места книги, изложенные вскользь, и ограничились лишькраткими сносками в тексте. Обширный комментарий к настоящей книге читательнайдет в русском переводе "Физической оптики". В конце книги приложен, по-видимому, почти полный список научных статейВуда, в русском переводе только слегка дополненный. В списке отсутствуютбеллетристические произведения Вуда, о которых достаточно пространнорассказывает Сибрук. Библиография ограничивается концом 1941 года. Р. Вуд, как видно из текста, принял чрезвычайно активное участие внаучной помощи фронту во время первой мировой войны. Надо думать, что и впоследние годы, несмотря на преклонный возраст гениального физика, ондеятельно работал над новыми способами борьбы с настойчивым и безумнымврагом. Мы надеемся, что книгу Сибрука прочтут многие, в особенности советскоестуденчество, и увлекательный образ Вуда послужит для них примером. С. ВавиловОГЛАВЛЕНИЕ  ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА О маленьких американских мальчиках и о гигантах Америки Маленькие американские мальчики любят изобретать и делать разные штуки-- змеи, взрывы, рогатки, машинки и трубочки для стрельбы горохом. Крометого, они любят отчаянные и дерзкие проделки. Сущность Роберта Вильямса Вуда в том, что это -- сверходаренныйамериканский мальчик, который не стал взрослым за всю свою жизнь. Это жеможно сказать как о личности самого Марка Твена, так и о ее изображении вТоме Сойере и Геке Финне. Роль окружения в развитии этих двух американскихмальчишек (одного -- умершего, другого -- живущего ныне), которые стоят ибудут всегда стоять гигантами в своих совершенно различных областях,совершенно одна и та же. Обоих, чтобы испытать их ум и силу в раннемдетстве, судьба наградила могучей и огромной "игрушкой". В случае Марка Твена это была Миссисипи с ее плотами, наводнениями ипароходами, беглыми неграми, пещерами бандитов... вы знаете... В случае Роберта Вуда это был огромный, грохочущий завод Стэртеванта, сего двигателями, гидравлическими прессами, печами, химическими цехами,машинами и инструментами, который вы вскоре увидите. Теперь я очень хорошознаком с Робертом Вудом -- я долго работал, жил и веселился вместе с ним, ия надеюсь, что мне удастся показать его вам таким, каков он вдействительности. С этим человеком связано что-то фантастическое,гаргантюанское, прометеевское, но до сегодняшних дней, когда Вуд вступил всвой активный и здоровый восьмой десяток, из него по-прежнему смотрит,ухмыляясь, и иногда выскакивает из-за занавеси ученого-гения мечтаамериканского мальчишки о себе самом -- американского мальчишки, которыйсделался великим человеком, но не стал взрослым. Я повторяю -- американским,потому что мой Вуд такой же американец, как дерево гикори [Род американскогоорешника. Ред.]. Америка вросла в него с корнями. Самый блестящий мальчик изГреции или Франции никогда не мог бы понять, в чем тут дело, -- так же, какне смог бы как следует понять Гека Финна. И Вуд часто приводил в ужас своихбританских кузенов, хотя они и воздают ему высочайшие почести. Ни однамаленькая страна, -- попросту, ни одна другая страна в мире, не смогла быпроизвести такого человека. Вильям Сибрук. Райнбек, 1941.ГЛАВА ПЕРВАЯ Маленький мальчик с гигантской игрушкой. Вуд рано начинает играть согнем и льдом Есть семейное предание, будто Роберт Вильяме Вуд написал письмо своейбабушке в тот день, когда появился на свет. Письмо это действительносуществует. Я держал его в руках и читал. Оно датировано "Конкорд, 2 мая1868". Старинная бумага, выцветшие чернила, -- все подтверждает подлинность-- по крайней мере даты. Письмо гласит: "Моя дорогая, добрая бабушка Вуд! Мать не может писать сегодня -- и поэтому она хочет, чтобы я сампровозгласил свое прибытие сегодня утром; оно произошло на две неделираньше, чем этого ожидали мои друзья. Я, таким образом, получил удовольствие-- удивить их всех. Путешествие мое не было долгим -- всего тридцать шестьчасов, но оно показалось мне нелегким. Однако, прибыв, я совсем не почувствовал себя усталым, наоборот, яздоров и в прекрасном настроении. "Какие у него сильные легкие", говорят мои друзья, "и какие яркиеголубые глаза". В свое время я явлюсь к Вам собственной персоной -- засвидетельствоватьмое почтение -- если мы оба будем живы. Мать просит передать Вам поклон иподписаться Вашим преданным внуком Роб'том Вильямсом Вудом, Мл. МИСТРИС ЕЛИЗАВЕТЕ ВУД, АУГУСТА. МЭЙН Это -- одна и единственная легенда о нашем замечательномволшебнике-физике среди тысяч других, теперь известных ученым всего мира, --достоверность которой сам он категорически отрицает. Он признается впрометеевских проказах, поджогах и взрывах в раннем детстве, в объяснении влюбви своей невесте полным голосом посредством восковых фонографическихваликов, которые он посылал почтой через всю страну в жестянках от муки;признается в использовании кошки для чистки спектроскопа; сознается в том,что он убеждал британское правительство применять дрессированных тюленей длявыслеживания подводных лодок; признается даже в "краже" украшений пурпурногозолота из гробницы Тутанхамона -- из музея в Каире, -- но отрицает, чтонаписал это письмо. Однажды он сказал мне: "Я никогда не подвергал это письмо просвечиваниюультрафиолетовыми лучами, как теперь принято проверять сомнительныеманускрипты, -- но я уверен, что подпись -- не моя. Вообще, я убежден, чтоэто -- подлог, совершенный моим отцом [Можно было бы написать отдельнуюкнигу об отце Вуда, который, будь он теперь жив, не перенес бы спокойнотакого обвинения. Он родился 22 апреля 1803 г. и дважды обогнул мыс Горн до1840 г. Это было в дни, когда надписи "Умер в Пернамбуко" появлялись напамятниках людей, тела которых привозили домой в Нантукет, Нью-Еэдфорд иБостон. Юг Тихого Океана был как бы пригородом городов Новой Англии,железные купола которых нависали над морем. Этот замечательный старик,ученый и искатель приключений, достойный родитель сына-чудодея, родился вСтоу (Мэйн) от Джозефа Вуда и Бетси Вильямс; он окончил колледж в Уотервнллев 1829 г. (этот колледж стал теперь университетом Кольби) и медицинскийколледж в Боудойн в 1832 г. В октябре 1838 г. он отплыл из Бостона наГавайские острова, куда прибыл, обогнув мыс Горн, в апреле 1839 г. Поприглашению американского консула десять лет заведовал АмериканскимГоспиталем для моряков в Гонолулу. Он двадцать лет занимался выращиваниемсахарного тростника и производством сахара на первом оправдавшем себяпредприятии этого рода на Гавайских островах. В 1866 г. он вернулся состровов, а в 1879 г. ушел на покой от всех дел. Женился (4 июня 1833 г.) наДелии Морз, дочери Сэмюэля А. Морза, который много лет был таможеннымчиновником в Мачайасе в Истпорте (Мэйн). Во второй раз он женился на ЛюсиДжэйн Дэвис (октябрь 1836), дочери Чарльза Б. Дэвиса из Конкорда(Массачузетс). Они жили в Гонолулу два года, затем год в Европе.Роберт-младший родился 2 мая 1868 года в доме Дэвисов в Конкорде. Они жили вэтом доме четыре года, так как бабушка Дэвис была больна и не моглапередвигаться. После ее смерти они переехали в Ямайка Плэйн, в предместьеБостона. В 1868 г. -- году рождения Вуда-младшего, доктор Вуд-старший сноваотплыл в Гонолулу. Его целью было собирать биологические материалы для ЛуиАгассиза, которые он действительно привез в большом количестве раньше чемчерез год. Может быть он сбежал от веселых криков своего мощного сына. Яхотел написать о Вуде-старшем только короткое примечание, но вот чтодобавляет сам Вуд из всего многого, что он мог бы о нем еще рассказать:"Когда отец был во главе Американского Госпиталя для моряков в Гонолулу,прибыл русский военный корабль, и адмирал сошел на берег. Доктор Вуд-старшийи адмирал часто проводили время и развлекались вместе. Вечером послепоследнего обеда они обменялись подарками -- маленький подарок от адмиралаВуду и маленький подарок от Вуда адмиралу. На следующее утро Вуд получил сприветом от адмирала ценную книгу, которой он восхищался на борту корабля.Все Вуды хорошо воспитаны, но и упрямы. Вуд сорвал со стены и заколотил вящик картину, которая стоила в пять раз больше, чем книга, и котораяпонравилась адмиралу. Слуга Вуда должен был передать ящик дежурному офицеруна корабле с инструкцией -- не отдавать и не показывать адмиралу, пока судноне выйдет в открытое море. Корабль действительно вышел из порта, но повернули бросил якорь на рейде Алмазного Пика. К берегу подошел катер, и начальникупорта был передан ящичек, адресованный доктору Вуду. В ящичке был платиновыйкубок, ценой много больше своего веса в золоте. За это время корабль снялсяс якоря и исчез. Отец Вуда, кажется, единственный раз в жизни, былпобежден.]". Если письмо и не подлинное, то во всяком случае оно оказалосьпророческим. Не так давно Scientific American [Известный научно-популярныйамериканский журнал. Ред.] поместил статью о некоторых его замечательныхоткрытиях, которые были забыты и снова "открыты" и использованы другими.Статья называлась "Слишком рано -- так же плохо, как слишком поздно". Его"пиротехническая" натура и теперь все так же внезапно поражает людей: он таксверхподвижен, что никогда не знает усталости. В мае 1938 г. ему исполнилосьсемьдесят лет, и по обычаю ему полагалось выйти в отставку, как руководителюОтдела физики в университете Джона Хопкинса. Вместо того чтобы выйти вотставку и стать "заслуженным" профессором, он взял на себя руководствоисследовательской работой по физике в том же университете. Летом 1940 года, когда я был с семьей Вудов в Ист Хэмптоне, он былнагражден Национальной Академией Наук медалью Дрэпера за работу, которуювыполнил уже после отставки. Речь идет о таком усовершенствованиидиффракционных решеток, что теперь возможно заменять ими призмы в самыхбольших астроспектрографах обсерваторий. Ходят слухи, что его помощники,гораздо моложе его, когда вели с ним эту работу, "сдавали" от перенапряженияи должны были лечиться и отдыхать каждые два месяца, в то время как онработал без перерыва. Старая (пословица о том, что "дитя -- отец взрослого" -- блестящеподтвердилась в доме Вудов. В возрасте восьми лет Вуд уже стал тяжелымкрестом для родителей, с чертами "Прометея в детстве" и духа-мучителя.Говоря проще, будущий ученый стал ужасом для всех. Таков он и сегодня. В товремя, как я писал эту книгу у Вудов в Ист Хэмптоне, очаровательная и остраяна язык Мария Мэнз, дочь Давида Мэнза (теперь -- мистрис Ричард Блоу),которая знакома с семьей Вудов с шестнадцати лет, сказала мне, взяв рукуВуда -- широкую, мощную и необычайную: "Вам должна нравиться ваша новаяработа -- это как раз по вашей специальности!" Я ответил: "Что вы хотитесказать этим?" "Разве вы не писали все время о дикарях и вождях каннибалов?" [В.Сибрук -- автор книг: "Приключения в Аравии", "Магический остров", "Тропыджунглей", "Белый монах из Тимбукту" и т.д. Ред.] "Я не стал бы писать биографию "ручного" человека. Я не знаю, как этоделается". Вуд полон доброты, но в нем нет глубокого уважения или преклонения ниперед чем на свете, кроме законов природы. Он не боится ни бога, ни черта итолько иногда может быть робеет перед мистрис Вуд. Не просто легенда, а факт, что в восемь лет Вуд прочел лекцию поанатомии медузы, с показом диапозитивов, которые он сам перерисовал силлюстраций из работ Агассиса. Ему подарили волшебный фонарь и несколько раскрашенных диапозитивов. Онналюбовался на клоунов и ангелов и решил, что надо самому сделать что-нибудьполучше. Лекцию он читал в столовой, в присутствии детей соседей и ихматерей. Гертруда Вуд, его терпеливая, но далеко не безропотная супруга, когдамы говорили с ней о его детстве, сказала: "Слава богу, была хоть одналекция, на которой мне не пришлось помогать ему". Одной из причин, способствовавших его раннему гаргантюанскому развитию,было то. что в возрасте, когда дети любят играть с игрушками (а он умирал отскуки в школе мистрис Уокер, предназначенной для мальчиков и девочек "изхорошей семьи", и был постоянно одним из последних учеников), ему попала вруки одна из самых мощных и опасных "игрушек", когда-либо в истории бывших вруках ребенка. Она помогла его последующим научным открытиям. Это былогромный завод воздуходувных машин Б. Ф. Стэртеванта, в Ямайка Плэйн,недалеко от Бостона. Роберт-младший родился в уютном старом доме в Конкорде -- там его качална своих коленях Эмерсон [Р. Эмерсон -- американский философ (1803-- 1882).Ред.]. Когда Роберту-младшему было около четырех лет, семья его переехала вЯмайка Плэйн -- тогда это было красивое предместье Бостона. Вуды быликультурным семейством с первых дней колонизации Америки, а докторВуд-старший привез значительное состояние с Гавайских островов, где он былпионером разведения сахарного тростника. Их ближайшим соседом в Ямайка Плэйн был Бенджамин Франклин Стэртевант,основатель ныне существующего завода воздуходувных машин Стэртеванта,производящего воздуходувные машины для шахт и другие огромные вентиляционныеустройства. У Стэртевантов был единственный сын Чарли, на три или четырегода старше Роберта Вуда -- и мальчики сразу же подружились. Дружба рославместе с самими мальчиками, и результатом ее было то, что завод стал"игрушкой" для Роберта, -- но замечательная история детской дружбы кончиласьпечально. Доктор Вуд рассказывает: "Я восхищался Чарли. Он был почти на четыре года старше меня, как явспоминаю, и мне страшно хотелось, чтобы он обратил на меня внимание. УСтэртевантов во дворе была большая оранжерея, а у Чарли -- замечательныйаквариум, величиной почти с бассейн для плавания, с разными рыбами. Мне былосемь или восемь лет, и я занимался ловлей бабочек сачком, который сам сделализ сетки от москитов. Однажды, проходя вдоль придорожной канавы, я заметилтам маленьких рыбок. Я залез в воду, поймал несколько штук, выбросилбабочек, посадил рыбок в стеклянную банку и отнес их Чарли для аквариума. Ясказал ему: "Наверное, они тебе не нужны -- это простые пескари". Чарли рассмотрелих и ответил: "Совсем не пескари. Это -- хищная рыба -- маленькие щучки". Яочень обрадовался. После этого Чарли стал интересоваться мной. Черезнекоторое время он куда-то пропал, а потом мне сказали, что Чарли умер.Несколько дней я ходил ошеломленный, и не мог себе представить, что не увижуего больше. Теперь, когда Чарли не было, а завод был окончательно построен,мистер Стэртевант, я думаю, перенес на меня часть своей любви к сыну -- ончасто подзывал меня к забору, разделявшему наши сады, и разговаривал сомной. Когда мне было около десяти лет, он взял меня на завод и показал мневсе: огромные двигатели Корлисса, литейный цех, токарные станки с ремняминевероятной длины и маховиками, механические мастерские, столярные цеха --словом, все. Он представил меня начальникам цехов и приказал им пускать меняв цеха и позволять мне делать все, что я захочу -- только чтобы я непокалечился". Так случилось, что в возрасте, когда большинство мальчиков снаклонностями к механике играют с игрушечными инструментами и маленькимипилками где-нибудь на старом верстаке, Роберт начал с мощных машин,гидравлических прессов и двигателей. То, что он не убил себя -- даже не имелни одного настоящего "несчастного случая" -- результат его ловкости и,вероятно, также бдительности мастеров и рабочих. Скоро он, буквально, делалвсе, что хотел. Литейщики даже научили его, как приготовлять формы для литьяи заливали чугун в те, которые он делал. Роб иногда делал ошибки, ноопасными они были редко. Он вел дневник своих опытов, иллюстрируя егособственными чертежами и рисунками. Первый рисунок относится к случаю сболванками. Это случилось еще до того, как он понял гигантские возможности,даваемые заводом. Он зажал кусок дерева в патрон большого токарного станка ипытался выточить гантели из дерева. Но ничего не выходило -- вместо тонкойстружки от куска отлетали большие щепки, и он поцарапал руку. Подошел мастери спросил его: "Что же это ты вытачиваешь?" "Это болванка, я хочу выточить гантели". "Гантелей-то я не вижу, но сам ты -- болван. Ведь ты взял отверткувместо стамески и точишь ею!" В другой раз ему попало от начальника цеха, Е. Н. Фосса, который былродственником Стэртевантов и старался выслужиться перед Стэртевантом мелкойэкономией материала на заводе. Роб задумал сделать электрическую машину, длякоторой нужен был большой стеклянный диск. Не зная, где его раздобыть, онвыпилил диск из темного тяжелого дерева и хотел его лакировать. Черезнесколько дней его мать получила письмо от нового начальника цеха с жалобой,что Роб уничтожил два квадратных фута красного дерева ценой 45 центов за кв.фут. Фосс заметил доску, из которой был выточен диск, спросил рабочих, и емуответили, что это сделал мальчик, которого привел мистер Стэртевант. Робусильно влетело от матери, и он на два часа был заперт в голубой гостиной,которая в таких случаях служила местом заключения. Все эти, конечно, обычные мальчишеские проделки -- только начало. Ноуже тогда доступ в мастерские, а также сильно развитое воображение сделалиего вождем банды мальчиков вне школы. Роб нашел где-то книгу о Норвегии, сописанием и рисунками лыж. Он никогда не слышал, что надо распарить дерево,чтобы загнуть концы, -- и пошел на завод Стэртеванта, выпилил пару лыж намеханической пиле, а вместо носкового загиба привинтил шурупами загнутыекуски оцинкованного железа. На следующий день он принес лыжи на горку, гдеего товарищи катались на санях, надел их, встал в величественную позу ипроехал футов пятьдесят, после чего свалился в сугроб. Самострел появился у него по той причине, что родители не позволяли емукупить ружье, а у двух товарищей уже были свои ружья. Робу и другим -- менеесчастливым -- приходилось охотиться с рогатками. Он прочел где-то о стальномсамостреле и сделал такой же сам, с помощью мастера из механического цеха.Стрела с тяжелым стальным наконечником, пущенная из этого самострела,пробивала дубовую доску глубже, чем ружейная пуля. Больше всего мальчикамнравилось, что отдача самострела была как у настоящей винтовки. Другим открытием, сделавшим его в глазах мальчишек колдуном, былоудачное применение при помощи согнутой макароны принципа сифона, о которомон узнал из старой отцовской книжки. В январе случилась оттепель, и подгоркой, с которой катались мальчики, образовался маленький пруд. Это былоплохо, потому что, скатываясь по льду, набираешь большую скорость. Потомсанки попадают в лужу и тебя обливает грязной водой. Девочки на своихвысоких санках съезжали с горки медленнее, и у них все сходило благополучно.Но ведь ни один мальчик из гордости не сядет на такие санки. Все продолжалискатываться, лежа на животе, промокали и покрывались грязью. Тогда появилсяРоб с шлангом для поливки сада и объявил, что он собирается откачать воду.Его товарищи -- в том числе мальчики старше его, ходившие в ту же школу,стали над ним смеяться. Вокруг лужи было возвышение больше, чем на фут, ивсе хорошо знали, что вода не течет в гору. Роб положил шланг на землю,велел одному из мальчиков заткнуть конец пальцем, а сам начал наливать воду,в другой, пока весь шланг не наполнился. Уже тогда -- по природе своей --демонстратор, Роб взял этот конец и вместо того, чтобы просто положить егона землю, перекинул шланг через высокий забор, который отделял дорогу отканавы. Вода потекла через сифон. Это, вероятно, была первая публичнаянаучная победа Вуда. Другое, что тоже подняло его в глазах товарищей, -- были всякиехимические фокусы, которым он научился по книгам из шкафов отца и изсобственных, грубых и порой отчаянных, "опытов". Он любил огонь -- эталюбовь у него осталась на всю жизнь -- и находил особенное удовольствие вовзрывах и громких выстрелах. Здесь опять "дитя было отцом взрослого", таккак впоследствии он стал авторитетом по части взрывчатых веществ. Это оннашел устройство бомбы, разорвавшейся на Уолл-стрит, и раскрыл для полицииспособы проведения и организаторов ряда таинственных взрывов и убийств. Он узнал, когда ему было около пятнадцати лет, что если бертолетовусоль и серу -- вещества дешевые, которые можно легко купить, -- смешать,завернуть в бумагу и ударить молотком, то получаете" грохот больше, чем отлюбых пистонов и хлопушек. Неудовлетворенный первыми результатами, он сделалбольшой сверток, положил его на старую наковальню и ударил топором. Взрывомему чуть не разнесло руку. Но и это не обескуражило его. Он продолжалстремиться к еще большим "достижениям". К празднику Четвертого июля он приготовил 20 фунтов состава и с помощьюсвоего кузена Брэдли Дэвиса и соседского мальчика врыл в землю несколькостолбов и устроил копер высотой в десять футов, в котором тяжелая железнаягиря, срывавшаяся с задержки. при помощи длинного шнура, падала на старуюнаковальню. Когда они в первый раз испробовали это приспособление, как он судовольствием вспоминает, -- были жалобы, что "лошади в соседней конюшнечуть не разбежались от испуга, и во всех домах вокруг дребезжали стекла".Кроме этого, взрывной волной сорвало листья с малиновых кустов в саду егоматери. Брэдли Дэвис избежал впоследствии адского влияния Роберта -- сейчас онпрофессор ботаники в Мичиганском университете в Энн Арбор. У трех молодых чертенят к концу дня оставалось еще восемь или десятьфунтов неиспользованной взрывчатки. Они спрятали это сокровище в подвалестроившегося дома недалеко от железнодорожной станции и весело отправились вБостон смотреть праздничные фейерверки. Роб узнал, что если не бить повзрывчатому составу молотком или копром, а просто сделать из него кучу иподжечь, то взрыва не получается, а загорается ослепительное голубое пламя. Они решили блестяще закончить вечер, устроив иллюминацию и в своемгороде. Роб еще ничего не знал толком о свойствах своего состава, и импришла в голову несчастная идея -- использовать оставшиеся пистоны, чтобыфейерверк сопровождался приятными и не слишком сильными "выстрелами".Возвратившись домой после полуночи, они разложили взрывчатый состав, обложивего вокруг пистонами, посреди улицы, против церкви, зажгли -- и убежали. Вуд рассказывает: "Прежде чем мы пробежали полквартала, один из пистонов взорвался, и заним разлетелась вся куча со страшным грохотом, сопровождаемым громким звономстекол из окон соседних домов. Фонари на улице погасли от взрывной волны, ився площадь погрузилась во мрак. Всю дорогу до дома мы бежали, а потом ястарался войти как можно тише, но мать не спала и спросила меня: "Роб, чтоэто за страшный взрыв?" Я сделал вид, что не слышу". Его отношения с отцом и матерью были дружеские, как он говорит, и он непомнит ни одной серьезной встрепки. Это удивительно, если учесть, что отцуРоба было восемьдесят лет, а ему самому -- четырнадцать, и, если в этомвозрасте все мальчики похожи характером на чертей, то у него были и здесьособые дарования. В день Памяти погибших в гражданской войне, в 1883 г., около памятникана Ямайка Плэйн должен был состояться парад ветеранов гражданской войны.Памятник этот -- гранитный монумент, на вершине которого стоит фигурасолдата, опирающегося на ружье. Роб решил, что памятник следует украсить, --с помощью соседского мальчика он раздобыл большую широкополую соломеннуюшляпу фермера с резинкой для подбородка. Они украсили ее красными, белыми исиними бумажными цветами и длинными лентами тех же цветов. Оставался вопрос-- как достать до головы солдата и зацепить резинку ему под подбородок,чтобы шляпу не сдуло ветром. Они осмотрели памятник днем -- накануне парада, и Роб рассчитал, что онсможет влезть на половину высоты, но последние десять или двенадцать футовнедоступны. Он нашел деревянный шест длиной в пятнадцать футов и приделал кнему две горизонтальные планки на шарнирах, которые держали вместе резиновыеленты. Нижнюю планку можно было повернуть, потянув за веревочку. Ровно в двачаса ночи, перед праздником, Роб выбрался из дома и разбудил сына соседей,стоя у него под окном и дергая за леску, привязанную к пальцу ноги спящего.Потом Роб взобрался на монумент, со шляпой, крепко зажатой между планками нашесте. Скоро ему удалось надеть шляпу на голову солдата и осторожнымиманипуляциями зацепить резинку за его подбородок. Затем мальчики осторожнопробрались домой. На следующий день они были уверены, что их немедленноарестуют, если они покажутся на улицу. Поэтому они лишили себя удовольствия-- смотреть на разъяренных граждан, вызывающих пожарную команду, с крюками илестницами, чтобы удалить "отвратительное кощунство". Другим образцом шалостей, особенно подходившим к характеру Вуда, былашутка с дверными звонками нового дома, который был выстроен недалеко отЛатинской школы в Роксбери [Роксбери -- часть г. Бостона. Ред.], в которойРоб умирал от скуки. Было что-то привлекательное в длинном ряде переговорныхтрубок с кнопками внизу в вестибюле. Однажды Робу пришла в голову идея, чтоочень просто "замкнуть накоротко" эти трубки. То, чего ему нехватало для этого, он нашел дома. в чулане, гдехранились бумага, веревки и всякий хлам. Это была длинная картонная трубка,около трех дюймов диаметром. Он приставил ее к ряду переговорных трубок ввестибюле, наметив кружки, соответствующие их отверстиям. Потом он вырезалдыры в отмеченных местах перочинным ножом, а концы трубки заткнул. Далее, с помощью своего друга и соседа по дому, он прикрепил этоприспособление к переговорным трубкам, в результате чего получилась"перемычка", дававшая возможность жильцам дома говорить друг с другом. Затем маленькие чертенята нажали все кнопки вызова, начав с верхнегоэтажа, чтобы обеспечить себе безопасное отступление. Надо вообразить, какоевавилонское столпотворение произошло в доме. Вуд рассказывает теперь, вспоминая часть детства, проведенную на заводеСтэртеванта: "Первая действительно интересная вещь, которую я запомнил на заводе,была началом моих занятий электричеством. Я заметил, что когда я спускалсявниз по длинному темному проходу, который соединял огромный приводнойремень, передававший энергию от маховика к воздуходувной машине доменнойпечи, у меня всегда вставали дыбом волосы. Сначала я решил, что этопроисходит от страха. Но потом я уже не боялся -- и стал искать другоеобъяснение. Я заинтересовался -- не дует ли откуда-нибудь ветер. Я протянулруку к шуршащему ремню -- посмотреть, не от него ли дует. Сразу же из концовмоих пальцев потекли фиолетовые огненные струйки. Я был поражен ивзволнован. Я еще приблизил руку к ремню, и к моей руке проскочила длиннаяискра. Как все дети, я знал об электрических искрах, которые можно получить изкошки, или если скользить по толстому ковру, а потом прикоснуться к двернойручке -- и я знал, как можно поднимать маленькие кусочки бумаги сургучом,потертым чем-нибудь. Кроме этого, я читал "Элементы физики" Арнольда. Врезультате всего этого, я сразу понял, что этот ремень -- мощнаяэлектростатическая машина и притом находящаяся в моем полном распоряжении.Теперь я знаю, что ремень, который я тогда употреблял, можно рассматриватьпочти как предшественника генератора Ван де Граафа [Электростатическаяустановка, позволяющая достигать напряжений до десятка миллионов вольт сдостаточной мощностью. Ред.]. Я сделал себе лейденские банки и другиеаппараты, которые действуют только при наличии источника электричествабольшой силы. У меня никогда не было несчастных случаев, но однажды я былочень близок от несчастья -- чуть не потерял правую руку. Какими бы большимии мощными ни были машины, одной из самых опасных во всякой мастерскойявляется циркулярная пила. Один раз я распиливал тяжелую доску, как вдругона выскочила из моей руки и при этом потянула меня вперед, так что кистьруки почти попала под пилу. Рабочие сказали мне, что это было "пружинистое"дерево. Когда оно проходит пилу, оно зажимает диск, потом прыгает и тянетвас вперед". В то время Вуд начал играть и экспериментировать со всеми большимимашинами, включая и гидравлические прессы. Он очевидно не хотел беспокоитьсвою мать и не рассказывал ей о своих опытах и опасных приключениях. Ониграл на заводе только после школы и в субботу, потому что мать в это времяпосылала его в школу мистрис Уокер, а потом -- в школу другой незадачливойледи, старой девы, мисс Вестон. Главное воспоминание Роба о мистрис Уокер --о том, как двое из старших мальчиков заперли ее в уборной, которая выходилав школьный зал. Когда она была выпущена из ужасного заключения, она указалапальцем на двух братьев, виновников несчастья, и сказала перед всей школой: "Малькольм и Исаак, соберите ваши книжки, идите прямо домой и никогдане возвращайтесь в эту школу". Мальчики уложили учебники, а потом один из них обернулся на ходу исказал: "Мистрис Уокер, триста пятьдесят долларов выходят от вас прямо вдверь". Оба они, конечно, вернулись через два или три дня. Сообщения мистрис Уокер о юном Роберте, если и не такие скандальные,были совсем неутешительны. Она говорила, что мальчик невнимателен, почтитуп, и что его мысли почти всегда "блуждают где-то в стороне". Где они "блуждали", когда он не был поглощен заводом Стэртеванта иливзрывами самодельных бомб, доктор Вуд рассказывает сам. Рассказ несколькосбивает нашу хронологию, но помогает обрисовать общую картину. "В школе у нас не преподавалось никаких наук, хотя было что-то, чтоназывалось у мистрис Уокер ботаникой, когда мне было восемь или девять лет.Я ненавидел эту ботанику и гораздо хуже успевал в ней, чем в другихпредметах. Она состояла из чего-то, что называлось определением цветов. Напарту тебе клали цветок, и предполагалось, что. ты найдешь его название,разыскивая его в ботанической книге, где разные части цветка: чашечка,венчик, тычинки и пестики, были расположены в таблицы. Надо было найтисверху вертикальную колонку и потом следовать по ней вниз до соответствующейгоризонтальной, где находится ссылка на другую страницу таблиц, на которойнадо было опять повторять все с самого начала. Действительно, можно было всеже добраться до названия цветка в конце концов, если знать, как этоделается, и не путаться. Это интересовало меня -- так же, как интересуюткроссворды в настоящее время. В девять или десять лет я заинтересовался, кактеперь ее можно бы было назвать, физиологией растений -- сажал, например,желудь или боб, и когда он прорастал, переворачивал его вверх ногами исмотрел, что из этого выйдет; или же брал пыльцу с яблони и помещал в рыльцецветка груши и производил другие странные эксперименты с перекрестнымопылением. Я научился срезать зимой ветки, опускать их в банки с водой иставить на солнце и смотреть, как набухают почки и появляются листья;поливал растения красными чернилами, чтобы исследовать, станут ли от этогобелые цветы красными; сажал семена в цветочные горшки, закрывал стеклом иставил на солнце, и был очень рад, когда заметил, что если поднять стекло ипонюхать -- пахнет точно так же, как в оранжерее Стэртеванта. Отец дал мне очень хороший микроскоп и толстую книгу Карпентера омикроскопии. После этого у меня начались экскурсии, с которых я приносилэкземпляры из луж и ручьев, в стеклянных банках -- чтобы рассмотреть их подмикроскопом. Микроскопия в то время была "наукой", которая изучала любуювещь, лишь бы она была достаточно маленькая. Даже в настоящее время в Англиисуществует Королевское Микроскопическое Общество -- и я состою его почетнымчленом. Я изготовлял препараты и менялся с другими энтузиастами этого дела-- у меня были корреспонденты почти во всех штатах. Одно время я дажепосылал почтой живые экземпляры обитателей воды в маленьких пузырьках сводой в обмен на готовые препараты. Мой отец считал, что научит меняпо-настоящему ценить деньги, заставляя меня "зарабатывать" на карманныерасходы с раннего детства [В записях Вуда содержится история того, как отец(когда Роберту было 13 лет) взял его в Бостон и купил ему за 100 долларов,или еще дороже, высокий мужской велосипед "Колумбия". Вуд настаивал, чтобы яобязательно поместил эту историю, а я хотел ее пропустить. Его просьбы овключении этого рассказа в книгу не повлияли на меня. Вот что он писал мне:"Оправданием велосипеда "Колумбия" будет -- показать черту, унаследованнуюмною от отца, который в денежных делах соединял в себе новоанглийскуюбережливость и гавайскую расточительность. Меня в юности учили беречь пенни,но не волновались, если я швырял долларами -- даже если я ими не располагалсам. Гертруда говорит, что я всегда езжу на короткие расстояния и один вжестком вагоне, а когда мы с ней отправляемся, вместе в Калифорнию --заказываю отдельное купе в лучшем экспрессе". Вуд вообще не очень настаивал на том, что, по его мнению, именно должновойти в книгу и что не должно, но буквально умолял включить историю свелосипедом. Будто бы я у него хочу его отнять. Я, наконец, начал понимать,что этот велосипед очень важен для него, но не мог понять, чем именно,потому что его экономические объяснения меня не тронули -- и вдруг мнепришла в голову идея: причина в том, что он до сих пор ездит на этом жесамом велосипеде -- и, наверное, будет ездить до самой смерти. Если на томсвете он поедет к вратам рая, то уж, наверное, на этом велосипеде. И здесьон будет, ожидать, что его встретят с заслуженным почетом: "Вот едет кто-то на высокой лошадке -- на больших колесах -- не то чтокакое-нибудь пешеходное ничтожество". Так начинает обрисовываться сочетание всегда благовоспитанноговысокомерия с не всегда благовоспитанными дерзостью и проказами, страннымобразом соединенными с добротой и мягкостью, что делает этого человекаединственным в своем роде.]. В Ямайка Плэйн у нас был участок земли около акра за нашим домом, гдемы разводили огород. [Узнав, что мясник продает своим клиентам ветки мяты попятнадцати центов, я попросил своего отца, чтобы он уговорил мясникапополнять запас веток у меня. У нас была маленькая грядка мяты в огороде,для нашего собственного употребления, но я расширил ее и добился того, что уменя была цветущая грядка в десять квадратных футов. Каждое утро до завтракая бегал вниз под гору -- к лавке мясника с огромным букетом мяты. Он платилмне по пять центов. Из моего букета он легко мог сделать пятнадцать илидвадцать пучков, каждый из которых он продавал втридорога. Работа, которую ябольше всего не любил, была -- снимать жучков с виноградной лозы ивыкапывать одуванчики в газоне, который окружал дом. Но из этих именноисточников я получал почти все мои доходы. Мои первые затраты были на покупку резины для рогаток и образцовминералов, которые продавались в магазине пособий по естественной истории вБостоне, -- для моей коллекции камней. Позднее мои покупки включалихимикалии и материалы для фейерверков. Отек дал мне геологический молоток.Вооружившись им, я бродил по каменоломням вокруг Бостона в поискам минералови окаменелостей. Результаты моих экскурсий, вместе с образцами, которые явремя от времени покупал, составили в конце концов объемистую коллекцию. Экспедицией, взволновавшей меня больше других, -- была поездка навелосипеде в Брейнтри, в знаменитую каменоломню, где находят гигантскихтрилобитов Раradoxides harlani. Интересно, как крепко запоминаешь названиелучших образцов своей коллекции. Я где-то прочел фантастическую историю обэтих трилобитах, о том, что их нельзя найти нигде больше на всем земном шареи что какой-то ученый-романтик выдвинул теорию о возможности их прилета наземлю на метеорите. Я набрал такой тяжелый мешок этих трилобитов, что толькос большим трудом мне удалось подвесить его к велосипеду. Однажды я встретил молодого человека, у которого был кристалл аметиста,найденный, как он утверждал, в каменоломне. В кристалле были две каверны,наполненные жидкостью, прозрачной, как вода, и в каждой из них двигалсямаленький пузырек воздуха, если поворачивать кристалл. Я слыхал о кристаллахкварца с движущимися пузырьками, но никогда их не видал, а это был аметист спузырьками! Есть ли другой такой на свете -- хотел я знать. Он просил зааметист пять долларов, и я хотел получить его больше, чем что-либо другое вмоей жизни. Я пилил и пилил отца, чтобы он позволил мне купить камень, --так, чтобы не слышала мать. Но ему казалось, что цена немного велика, и он,я думаю, сомневался насчет пузырьков, двигающихся в жидкости внутрикристалла. Молодой человек жил в Бостоне, и отец сказал мне: "Скажи ему,чтобы он принес кристалл и показал мне". Однажды вечером молодой человекявился вместе с кристаллом. Однако он не намеревался снижать свою цену, имой отец после некоторых колебаний наконец дал мне пятидолларовую бумажку, ия завладел кристаллом. "Не говори матери, сколько мы отдали за него", --сказал он. Аметист до сих пор у меня, и пузырьки все еще двигаются. Когда ябыл маленьким мальчиком, мы всегда проводили часть лета в Кенибэнкпорте. Этобыло время, когда от Кенибэнка ездили в старом дилижансе, и на реке всегдастроилась одна или несколько шхун. Однажды летом я придумал игру: написатьзаписку, положить в бутылку, привязанную к длинному шесту или бревну, иугнать в морена буксире за змеем, когда ветер будет дуть от берега. Взаписке была просьба возвратить эту записку и сообщить при этом, где быланайдена бутылка (одну записку действительно вернул житель Нантукета). Когдаветер дул не прямо от берега, я нашел, что если вбить гвоздь, к которомуприкреплялась нитка змея, на два или три фута от переднего конца бревна, тооно поплывет прямо в открытое море, а змей будет тянуть под углом 45° илиеще больше в сторону. Захватывающее зрелище было, когда в сильный, ветервидишь, как бревно несется по воде, как торпеда, без всяких видимых сил,толкающих его, и "с костью в зубах". Я часто интересовался: а что думаюткоманды судов, когда им встречается это бревно -- ведь нитку видно толькосовсем вблизи. Затем пришла астрономия. Один из друзей отца дал мне на времяпрекрасный пятидюймовый телескоп, и я наблюдал небо каждой ясной ночью. Меняне интересовали созвездия и их названия. Это было вроде определения цветов.Но я бывал зачарован, глядя, как луны обращаются вокруг Юпитера, бросая теньна его диск, и увлекался кратерами и горами на Луне, кольцами Сатурна итуманностями". Вернемся, однако, к хронологической последовательности. Сначаланесколько слов о первоначальном формальном образовании Вуда. Мать Робертанадеялась, что в двенадцать лет он поступит в Роксберийскую латинскую школу,имея в виду Гарвардский университет как конечную цель. Но если бы оноставался в школе мистрис Уокер, он конечно не сумел бы туда по-. ступить.Поэтому мать взяла его из этого заведения и послала в школу мисс Вестон, вРоксбери. К радости и, может быть, удивлению матери, он сумел "пройти" этушколу и поступил в Роксберийскую латинскую. Его поступление сопровождалосьобманчивым триумфом. 0н явился вместе с другими кандидатами. Директор школы,грозный Вильям К. Коллар, обычно именуемый "Дикки", стоял перед поступающимис ворохом бумаг в руках. Роб опасался, что он опять провалился или что еслион и прошел, то в самом конце списка принятых. Доктор Коллар начал читатьсписок и огласил: "Первым из принятых является Роберт Вильямс Вуд". Доктор Коллар намеревался прочесть лист принятых по порядку успешности,но, роясь в бумагах, перепутал листы. Эта ошибка с первым местом в латинской школе скоро была исправлена. Онсразу же стал последним в классе, и оставался им весь первый год. В первыенедели второго года он было стал одним из первых, но скоро опять пробил себедорогу к последнему месту и в конце года был исключен. Это было грустно. Но доктор Вуд-старший и мать Роберта настаивали натом, чтобы он следовал семейной традиции и, если возможно, поступил вГарвард. Поэтому его послали в Классическую школу Никольса в Бостоне,которая специализировалась в латинском и греческом языках. Роб неинтересовался ни латынью, ни греческим, а у мистера Никольса было глубокоеотвращение ко всем другим наукам. Это отвращение еще усилилось и принялослегка личный оттенок после эпизода на винтовой лестнице. Лестница в школеНикольса, на Темпль Плэйс, имела вид узкой спирали с перилами, привинченнымик стенам каменного колодца, как внутри маяка. Все мальчики любят ездить поперилам, но здесь этого нельзя было сделать, потому что на них нельзя былосесть -- они были слишком близко к стенке. Юный Вуд знал кое-что оцентробежной силе и начал экспериментировать с лестницей. Беря старт сразбега вверху ступенек, чтобы набрать скорость, он садился боком на перилаи скользил с возрастающей скоростью по спирали до самого дна. где со стукомприземлялся. Другие мальчики восхищались и безуспешно пытались повторитьтрюк, но Вуд не позволял им смотреть, как он стартует. Это было чудесно.Центробежной силой спину прижимало к стене, появлялась возможность твердосидеть -- и ты несся вниз. Вуд говорит, что он всю жизнь потом хотел найтитакую же лестницу и повторить свой номер. Наконец, он посвятил других в свою тайну -- и в результате через деньили два поток хохочущих и кричащих маленьких мальчиков скатывался попоследнему завитку спирали лестницы -- прямо на мистера Никольса, которыйвходил с улицы. Робу вручили письмо к отцу. На следующее утро он был вызван перед всемишкольниками, и директор спросил его -- что сказал отец, прочитав письмо. Робвесело ответил, что отец сказал, что он счастлив, что не случилосьчего-нибудь похуже. Его растущее научно-фантастическое воображение достигало все новых иновых высот. В результате этого он придумал две хитрые мистификации. Одна из них прошла тихо, но другая была причиной сенсации во всейстране. Во время летнего визита к дяде, Чарльзу В. Дэвис, в Чикаго, он июный Брэдли Дэвис вместе отправились искать окаменелости. Недалеконаходилась каменоломня, богатая силурийскими раковинами и криноидами.Однажды, оставшись один, Роб нашел два больших плоских обломка песчаника,гладких с одной стороны. С помощью резца и молотка он высек на одном кускеголову птеродактиля, а на другой контур огромного насекомого, вродевоображаемой доисторической дьявольской стрекозы. Потом Роб и еготоварищи-заговорщики "посадили" их в каменоломне, и во время следующейэкскурсии он хитро направил своего двоюродного брата Брэдли к спрятанномусокровищу. "Он так разволновался от этой богатой двойной находки", -- говорил Вуд-- "как будто открыл золото в ранчо Саттера, в Калифорнии". Роб сфотографировал "окаменелости" самодельной камерой, и выцветшиеснимки до сих пор хранятся у него. Вторая мистификация вызвала волнение во всей стране: это была чистаявыдумка. Один из друзей отца дал ему на время большой телескоп, и он началискать признаки жизни на Марсе и других планетах. Он конечно ничего необнаружил, но 23 июля 1887 года в чикагской "Трибюн" появилась следующаяудивительная статья, которую со своим неудержимым воображением сочинил Вуд: "ПОСЛАНЕЦ СО ЗВЕЗДЫ" СВЕТЯЩИЙСЯ ПОСЕТИТЕЛЬ ИЗ МЕЖПЛАНЕТНОГО ПРОСТРАНСТВА, ПОКРЫТЫЙВЫРЕЗАННЫМИ ЗНАКАМИ. Клэйтон, 21 июля. (Специальное сообщение.) Событие, не имеющее себе подобного в анналах астрономической науки,произошло здесь в один из дней прошлой недели. Оно будет, без сомнения,иметь огромную ценность для науки, так как оно бросает свет на невыясненныйдо сих пор вопрос об обитаемости планет. В 7.45 вечера вблизи города упалкруглый металлический аэролит, на поверхности которого заметны вырезанныезнаки, дающие положительное доказательство того, что аэролит отлит рукамиразумного существа. Доктор Сойерс, во владении которого находится сейчас эточудо, сообщил нам сегодня вечером: "Я возвращался из дома пациента, расположенного в семи милях от города,где я провел вторую половину дня. Было почти точно 7.45 вечера, но ещедостаточно светло, чтобы читать. Я спускался с отлогого холма, через которыйнадо проезжать по дороге домой, как вдруг лошадь насторожила уши. Я погляделвперед, и мои глаза ослепила яркая белая вспышка, похожая на молнию. За.вспышкой последовало резкое шипение вырывающегося пара. Я знал, что упалаэролит, так как если бы причиной вспышки было электричество, то последовалбы удар грома. Проезжая вверх по холму, я заметил, что пар идет из земли внескольких шагах от дороги, и, поспешив к этому месту, нашел отверстие околочетырех дюймов в диаметре, из которого поднимался очень горячий пар. Япоехал домой как можно быстрее и, взяв кирку и заступ, возвратился на местопадения. После получаса работы я наткнулся на объект моих поисков на глубинепримерно пяти футов. Аэролит был еще слишком горячим, чтобы взять его вруки,. но мне удалось положить его в повозку заступом. Я заметил, что оночень тяжел, но пока я не приехал домой и не удалил приставшую землю, я невоображал, каким неоценимым сокровищем обладаю. Вместо грубой массыметеоритного железа, я увидел совершенную, правильную сферу из металластального голубоватого цвета, с полированной поверхностью и выгравированными,рисунками и надписями. Я едва мог поверить своим глазам, но не заметилничего подозрительного. На поверхности удивительного шара был глубоковырезан круг с четырехконечной звездой внутри, изображение птицы-ящерицы,отчасти напоминающей давно вымершего археоптерикса, и большое число мелкихзнаков, похожих на современные стенографические. Металл, из которого состоитшар, не похож на что-либо, виденное мною до сих пор. По твердости онсоответствует меди и совершенно не плавится в пламени горелки Бунзена. Яспилил немного металла напильником и послал его к химику, который сообщилмне следующее: "Сэр! Я произвел спектральный анализ металлических опилок, присланныхВами. Металл плавится только в пламени вольтовой дуги. Это -- новый элемент.При наблюдении в спектроскоп его пары дают три ярких желтых линии, слева отлинии натрия, широкую зеленую линию справа от линии бария и огромное числоузких фиолетовых. А. Рандольф Стивенс Химик-аналитик". Откуда прилетел этот удивительный посланец? Какая адская сила выбросилаего в межпланетное пространство? Может быть, какая-нибудь гигантская пушкана Марсе или Венере? Может быть, им выстрелил в нас какой-нибудь лунныйартиллерист? Найдется много людей, которые скажут, что все это мистификацияи сказка и что шар изготовлен на Земле, но факт, что он состоит из металла,неизвестного у нас, доказывает неоспоримо его неподдельность. Брошенный сострашной скоростью, он пересек огромное пространство, отделяющее нас отближайших соседей, и, попав в атмосферу, накалился до светящегося состояния.Потеряв при этом часть своей скорости, он зарылся в почву нашей планеты, нонисколько не пострадал при этом. Как определим мы, откуда он прилетел?Возможно ли ответить на это, и может ли быть установлена какая-либо связьмежду планетами? Орудие длиной в 130 футов и достаточно прочное, чтобывыдержать заряд в тридцать фунтов динамита, способно метнуть платиновую пулюдиаметром в два дюйма со скоростью, достаточной, чтобы преодолеть земноепритяжение. Мечта Жюля Верна в некоторой степени осуществилась, и мы, безсомнения, подвергаемся бомбардировке из межпланетного пространства. В настоящее время шар находится у доктора Сойерса, но будет отправлен вСмитсоновский институт, после чего будет опубликовано официальное сообщение. Несмотря на такую блестящую активность вне учебной программы, мальчикоставался тупицей в классах Классической школы Вильяма Никольса в Бостоне. Внаши дни специализированного образования глупость его воспитателей кажетсяеще более поразительной, чем тогда. Мальчик, подобный Вуду, в наши дни былбы направлен по пути его естественных наклонностей любым понимающимпреподавателем начальной школы. Но "классические" традиции были всесильны вНовой Англии и, когда ему было около восемнадцати лет и предстоялвступительный экзамен в Гарвард, он стоял перед почти неизбежным провалом.Здесь, в первый раз, он взял в собственные руки направление своих занятий,несмотря на яростное сопротивление директора школы Никольса. Все интересы исклонности мальчика были направлены к науке. В защиту предрассудков мистераНикольса можно сказать только то, что они были всеобщими в Бостоне в те дни.Предполагалось, что сын джентльмена должен любить древних классиков.Несмотря на оппозицию и прямые приказания директора, Вуд покупал подержанныекниги по физике и ботанике не. потому, что последние его сильноинтересовали, а потому, что это могло помочь сдать экзамен в Гарвард. Когдарассеялся дым после вступительных экзаменов весной 1887 г., он увидел, чтопринят на первый курс, хотя я провалился с позором по латинскому игреческому, только и определенно потому, что показал блестящие знания вестественных науках. До этих пор он занимался химией, физикой, астрономией ибиологией в виде развлечения и игры, скорее, чем как работой, но построилсебе этим прекрасный практический фундамент. Насколько "гигантская игрушка" (завод воздуходувных машин Стэртеванта)вошла в этот фундамент, показывает тот факт, что уже после поступления вГарвард он в один прекрасный день опять пробрался на завод и с помощьюмощных машин с успехом опроверг теорию "водяной смазки" ледников, которуювыдвигал в то время знаменитый геолог, Натаниель Саутгейт Шалер [Н. С. Шалер- (N. S. Shaler) (1841-- 1906). Ред.]. Шалер был блестящ, популярен изнаменит по всему миру в своей области, но молодой Вуд, который ничему неверил на слово, имел с ним много столкновений. Один из их споров кончилсятем, что Вуд окончательно уверился, что Шалер абсолютно неправ в своейлюбимой теории о загадочном отсутствии следов ледников в обширных областяхСеверной Америки; Шалер объяснял этот факт тем, что некоторые из ледниковимели огромный вес, давление которого расплавляло лед в их нижнем слое исоздавало подобие жидкой "подушки", по которой они и скользили. Это былоизвестно, как "теория движения ледников по воде, образовавшейся в результатедавления". Шалер утверждал, что в упомянутых областях лед, находившийся всоприкосновении с почвой, был расплавлен давлением, в результате чего непоявлялись силы, которые передвигали бы валуны по поверхности земли. Вуд ничему в этой теории не верил. Он решил, что имеет средстводоказать неправильность теории. В Гарварде, конечно, не было аппаратовдостаточной мощности, чтобы произвести тот опыт, который он задумал Поэтомуон пришел опять к своему старому другу Стэртеванту и его вентиляторномузаводу. Стэртевант был очень обрадован и заинтересован. Он дал Будуразрешение делать все, что тот найдет нужным. Был изготовлен большой чугунный брус с аккуратно высверленнымцилиндрическим отверстием около двух дюймов диаметром и восьми -- глубиной.На токарном станке выточили цилиндр, точно подходивший к отверстию вболванке, который должен был служить поршнем, передающим давление на лед.Отверстие наполнили до половины водой, выставили на улицу в морозную погодуи заморозили. На поверхность льда в середине отверстия была положенасвинцовая пуля, а затем воду долили почти до верха и опять заморозили.Стальной цилиндр был вставлен сверху и поджат до соприкосновения со льдом, азатем подвергнут давлению в много тонн на квадратный дюйм, с помощью мощногогидравлического пресса. Это давление было во много раз больше, чем то, окотором, говорил Шалер в своей теории. Оно соответствовало давлению слояльда в две мили толщиной. Под этим невероятным давлением вокруг цилиндра выдавились тонкие, какбумага, листки льда и несколько тонких, как иглы, льдинок выскочили прямосквозь чугунную болванку. Лед пробил себе дорогу через дефекты отливки. Ноэто не ослабило давления, постоянная величина которого контролироваласьманометром пресса. Вынув болванку из-под пресса и разогрев ее настолько, что ледянойцилиндр начал таять, можно было удалить стальной поршень и вытрястизамерзший ледяной цилиндр. Пуля была обнаружена в центре, в том самом месте,куда ее положили, ясно этим показывая, что ни одной секунды лед в цилиндрене существовал в виде "воды, образовавшейся под действием давления". Вуд, несмотря на то, что он еще не окончил Гарварда, опубликовал этирезультаты в American Journal of Science после того, как сообщил их Шалеру.Шалер упал духом, но гордился Вудом и был полностью убежден результатомопыта. Маленький мальчик, выросший теперь в дерзкого юношу, в последний развернулся к своей огромной игрушке и применил ее, чтобы сделать первый важныйвклад в науку.ГЛАВА ВТОРАЯ |
||
|
|
Последнее изменение этой страницы: 2018-04-12; просмотров: 481. stydopedya.ru не претендует на авторское право материалов, которые вылажены, но предоставляет бесплатный доступ к ним. В случае нарушения авторского права или персональных данных напишите сюда... |