Раздел 2. Применение норм международного частного права

Применение норм МЧП имеет свои особенности, обусловленные тем, что компетентные органы одного государства при регулировании отношений с иностранным элементом применяют нормы правовой системы другого государства. Юридической предпосылкой для этого является наличие коллизионных норм в национальном законодательстве государства, а также в международных договорах с участием такого государства. Формулируя коллизионные нормы в своем внутреннем законодательстве, и, подписывая соответствующие международные договоры, государство действует в рамках своего суверенитета, выражает тем самым свою волю и признает, что применение иностранного права в каждой конкретной ситуации позволит наилучшим образом разрешить дело с иностранным элементом и более справедливо защитить права субъектов. Возможность применения иностранного права в правоприменительной практике органов конкретного государства закрепляется в его внутреннем праве. Так, например, согласно ст. 2 Закона о международном частном праве Турции судья самостоятельно применяет турецкие коллизионные нормы и надлежащее иностранное право в соответствии с этими нормами. В соответствии со ст. 6 Закона Украины о международном частном праве применение права иностранного государства, охватывает все его нормы, регулирующие соответствующие правоотношения. Юридические основания применения иностранного права в России вытекают из положений ст. 1186, 1189 ГК РФ, ст. 165 Семейного кодекса РФ, ст. 13 АПК РФ, ч. 5 ст. 11 ГПК РФ. При применении норм иностранного права возникают некоторые проблемы.

 1. Установление содержания норм иностранного права.

Если правоприменителю, прежде всего судье, при рассмотрении дела с иностранным элементом, необходимо применить норму иностранного права, он сталкивается с проблемой установления ее содержания.

В теории и практике международного частного права выделяют два подхода в решении этой проблемы. С одной стороны, иностранное право рассматривается как правовая категория. Такой подход имеет место преимущественно в странах континентального права. Поскольку, исходя из принципов судопроизводства, все вопросы права устанавливаются судом, то установление содержания норм иностранного права в данном случае является обязанностью судьи. С другой стороны, иностранное право рассматривается как вопрос факта. Такой подход характерен в основном для стран общего права. Поскольку вопросы факта доказываются сторонами, в этом случае иностранное право доказывается сторонами.

Правила установления содержания норм иностранного права содержатся во внутригосударственных актах различных стран.

Например, в § 5 Указа Венгрии о международном частном праве указано, что суд или иное учреждение исследует неизвестное ему иностранное право в силу должностных полномочий. В случае необходимости он запрашивает заключение эксперта, а также может принимать во внимание данные, представленные стороной. Обязанность судьи по установлению применимого иностранного права закреплена в ст. 14 Итальянского закона о международном частном праве.

В праве России правила установления содержания норм иностранного права содержатся в нескольких правовых актах. В ст. 1191 ГК РФ предусмотрено, что суд устанавливает содержание норм иностранного права в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной соответствующего иностранного государства. Подобное правило содержится в ст. 166 Семейного кодекса РФ, ст. 14 АПК РФ. Из сказанного следует, что в Российской Федерации иностранное право применяется как правовая категория, а не как фактическое обстоятельство. Анализ формулировки «в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной соответствующего иностранного государства» позволяет усомниться в том, что правоприменитель хорошо такую практику, официальное толкование и доктрину знает.

С целью установления содержания нормы иностранного права суд может обратиться за содействием и разъяснением в Минюст РФ и иные компетентные органы или организации в России и за границей либо привлечь экспертов. Такое положение закреплено в ГК РФ, Семейном кодексе РФ и АКП РФ. Кроме того в ГК РФ и АПК РФ предусмотрено, что лица, участвующие в деле, могут представлять документы, подтверждающие содержание норм иностранного права и содействовать суду иным образом. В связи с этим возникает вопрос: каким еще иным образом лица, участвующие в деле, могут содействовать суду в установлении содержания иностранной нормы? Семейный кодекс содержит несколько иную формулировку: лица участвующие в деле, вправе представлять документы, подтверждающие содержание иностранной нормы. В любом случае это их доброе волеизъявление, но не обязанность, хотя в соответствии с АПК РФ в предпринимательской деятельности бремя доказывания содержания норм иностранного права может быть возложено судом на стороны. Исходя из сказанного, можно сделать вывод, что в АПК РФ прослеживается комплексность при решении вопроса об установлении содержания норм иностранного права: и как юридической категории (суд сам предпринимает меры к установлению содержания), и как факта (обязанность по установлению содержания может быть возложена судом на стороны).

Возможность применения норм иностранного права предусмотрена в ст. 11 ГПК РФ, согласно которой суд в соответствии с федеральным законом или международным договором РФ при разрешении дел применяет нормы иностранного права. Однако, порядок установления их содержания не сформулирован. Подобное положение имеет место в УПК РФ, в ст. 457 которого указано, что при исполнении запроса о правовой помощи могут быть применены процессуальные нормы законодательства иностранного государства в соответствии с международным договором или на основе принципа взаимности, но правило об установлении содержания этих норм отсутствует.

Установление содержания норм иностранного права – это довольно сложный процесс. По объективным причинам судья, даже если он обладает необходимой информацией, не может знать иностранное право так же, как и отечественное. Трудности установления содержания иностранного права служат одним из основных доводов сторонников теории lexfori, поскольку ни один судья или иной правоприменитель ни в одной стране мира не может претендовать на знание законодательства всех других стран. Однако пока практически во всех государствах сохраняется правило об установлении содержания норм иностранного права в соответствии с официальным толкованием, практикой применения и доктриной иностранного государства. Поэтому правомерно поставить вопрос о последствиях неприменения норм иностранного права и разрешения дела по собственному праву, по праву суда. Тем более, что такая возможность предусматривается национальным законодательством государств. Так, в соответствии с ч. 3 ст. 1191 ГК РФ если содержание норм иностранного права, несмотря на предпринятые меры, в разумные сроки не установлено, применяется российское право. Подобное правило содержится в ч. 4 ст. 8 Закона Украины о международном частном праве, ч. 2 § 4 Федерального закона Австрии о международном частном праве, ч. 2 ст. 16 Федерального закона о международном частном праве Швейцарии, соответствующих актах других государств. В то же время законодательство государств и международные акты предусматривают, что неправильное установление или неверное применение иностранного права служит поводом для кассации. Так, согласно ст. 412 кодекса Бустаманте кассационная жалоба может быть принесена из-за нарушения, ошибочного истолкования или недолжного применения закона другого государства. По закону Австрии неустановление содержания норм иностранного права служит основанием для ревизии вынесенного решения. Неправильное применение норм материального или процессуального права является поводом для кассационной жалобы по ст. 362 ГПК РФ. 

Определенное значение в решении вопроса установления содержания норм иностранного права могут иметь договоры о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам. Например, согласно ст. 15 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. центральные учреждения юстиции государств-участников конвенции предоставляют друг другу сведения о действующем или действовавшим на их территориях внутреннем законодательстве и о практике его применения. Обязательство государств по предоставлению друг другу информации относительно своего законодательства и процедур в гражданской и коммерческой сферах вытекает из Европейской конвенции об информации относительно иностранного законодательства 1968 г. Такие же обязательства государства берут на себя, заключая двусторонние соглашения об обмене правовой информацией. Например, Соглашением между Правительством РФ и Правительством Украины об обмене правовой информацией предусмотрен обмен правовыми актами путем электронной передачи документов при соблюдении международных стандартов по способам коммуникации, а также путем предоставления официальных текстов правовых актов на бумажных носителях. Соответствующие соглашения заключаются непосредственно и между судебными учреждениями. Так, Соглашением о взаимном сотрудничестве и обмене правовой информацией между Высшим Арбитражным Судом РФ и Верховным Судом Республики Казахстан установлена договоренность судов предоставлять друг другу информацию о действующем законодательстве, информацию о практике его применения. Такое же Соглашение заключено между Высшим Арбитражным судом РФ и Высшим хозяйственным судом Республики Узбекистан. Обмен законодательными и иными нормативными правовыми актами, а также ведомственными изданиями и методическими материалами предусмотрен Соглашением о сотрудничестве между Министерством юстиции РФ и Министерством юстиции Республики Таджикистан. Таким образом, указанные в качестве примера международные акты позволяют сделать вывод о том, что несмотря на имеющиеся сложности в установлении содержания норм иностранного права, возможности для решения данного вопроса имеются.

 2. Квалификация норм иностранного права.

В процессе применения норм иностранного права судья и иной правоприменитель сталкивается не только с проблемой установления содержания этих норм, но и с проблемой их квалификации.

Квалификация норм иностранного права в данном контексте понимается как толкование. При применении иностранной нормы необходимо раскрыть суть содержащихся в ней понятий и соотнести их с обстоятельствами дела.

Необходимость квалификации обусловлена тем, что в правоприменительной практике возникает конфликт категорий. Одни и те же понятия в правовых системах государств понимаются по-разному. Так, различное толкование имеет такое понятие как «недвижимое имущество». Обычно под недвижимым имуществом понимают земельные участки, строения, искусственные сооружения на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне. Но в ряде государств, и в России в том числе, к такому имуществу относят еще и воздушные, морские, речные суда. По-разному понимается «место причинения вреда»: в одних правовых системах это будет место совершения действия, причинившего вред; другие правовые системы его понимают как место наступления вредоносного результата. Различное понимание имеет место в отношении таких понятий как «домициль физического лица», «личный закон юридического лица», «время и место заключения договора», «исковая давность» и др. В связи с этим возникает вопрос: по праву какого государства следует квалифицировать понятие, содержащееся в применимой иностранной норме? В теории МЧП сформировались различные позиции по этому вопросу. Выделяется первичная, вторичная и автономная квалификация.

Первичная квалификация заключается в том, что толкование понятий следует осуществлять по закону суда, т.е. судья, применяя норму иностранного права, осуществляет толкование содержащихся в ней понятий так, как это понимается правом его государства

Вторичная квалификация предполагает осуществление толкований на основе понятий, категорий, свойственных иностранному праву.

Автономная квалификация – её суть заключается в том, чтобы производить квалификацию вне привязки к какому-либо конкретному правопорядку, пользуясь наиболее общими представлениями о содержании тех или иных институтов. Основной акцент здесь делается на сравнительное правоведение.

Правила о квалификации юридических понятий формулируются в национальном законодательстве государств, анализ которого позволяет говорить, что в нем превалирует закрепление закона суда, т.е. первичная квалификация. Так, в соответствии со ст. 1187 ГК РФ толкование юридических понятий осуществляется по российскому праву, если иное не предусмотрено законом. В то же время в этой статье предусмотрено и то, что если юридические понятия, требующие квалификации не известны российскому праву или известны в ином словесном обозначении либо с другим содержанием и не могут быть определены посредством толкования в соответствии с российским правом, то при их квалификации может применяться иностранное право. По сути в указанной норме ГК РФ прежде всего предусматривается первичная квалификация и только лишь при невозможности ее осуществления может иметь место вторичная квалификация. Подобные правила содержатся в ст. 7 Закона Украины о международном частном праве. Более категорично правило о квалификации сформулировано в ст. 12 ГК Испании: квалификация в целях определения применимой коллизионной нормы всегда производится согласно испанскому закону, т.е. закреплена только первичная квалификация. Примером закрепления вторичной квалификации может служить ст. 15 Закона Италии «Реформа итальянской системы международного частного права»: иностранное право применяется в соответствии с установленными в нем критериями толкования.

Автономная квалификация в настоящее время практически не предусмотрена национальным правом государств. 

Кроме национального законодательства правила о квалификации могут быть сформулированы в международных договорах, либо в них может быть дана квалификация непосредственно. Например, при определении срока исковой давности употребляется термин «год». Его исчисление может осуществляться по грегорианскому и юлианскому календарю. Чтобы избежать такого различного толкования, Конвенция об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г. (в редакции 1980 г.) дает его унифицированное понимание: «год» означает год, исчисляемый по грегорианскому календарю. По Конвенции о признании и приведении во исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г. термин «арбитражное решение» включает не только арбитражные решения, вынесенные арбитрами, назначенными по каждому отдельному делу, но также и арбитражные решения, вынесенные постоянными арбитражными органами, к которым стороны обратились. 

 3. Пределы применения норм иностранного права: императивные нормы, оговорка о публичном порядке.

Применение норм иностранного права может быть ограничено. Для этого в национальном праве и международных договорах предусматриваются основания для отказа в применении иностранного права. Обычно такими основаниями являются наличие императивной нормы, применимой к конкретному правоотношению в соответствующем государстве, и оговорка о публичном порядке.

Императивные нормы в литературе выделяют двух видов: просто императивные и сверхимперативные. Критерием разграничения, вероятно, можно указать их значимость. Если норма является императивной вследствие указания в ней самой, ее следует рассматривать как просто императивную. Если норма является императивной из-за ее особого значения, она будет сверхимперативной. Императивные нормы ограничивают применение иностранного права прежде всего в связи с тем, что они ограничивают автономию воли сторон и способны ограничивать действие иных коллизионных норм. К императивным нормам обычно относят правила о давности, форме сделок, требования к условиям заключения брака и другие. Назначение таких норм заключается прежде всего в защите публичных интересов, общественно значимых интересов, интересов «слабой стороны». При этом правоприменитель может обращаться к императивным нормам не только своего государства, но и к императивным нормам иностранного права. Так, по смыслу ст. 1192 ГК РФ императивные нормы российского права должны применяться всегда независимо от того, что на основании российских коллизионных норм избрано иностранное право. Примером императивной нормы российского права может быть требование о заключении внешнеэкономических сделок в простой письменной форме (ч. 3 ст. 162 ГК РФ); правило об ответственности перевозчика, закрепленное в Кодексе торгового мореплавания РФ, в ст. 414 которого предусмотрено, что наличие соглашения сторон о применимом праве не может повлечь за собой устранение или уменьшение ответственности, которую в соответствии с Кодексом перевозчик должен нести за причиненный вред. Подобное содержится и в актах иностранных государств. Например, согласно ст. 18 Федерального закона о международном частном праве Швейцарии императивные нормы швейцарского права в силу их особого назначения применяются независимо от того, право какого государства подлежит применению в соответствии с законом. В ст. 19 этого же закона предусмотрено, что императивная норма иного правопорядка может быть принята во внимание, если дело находится в тесной связи с этим правопорядком, причем учета такой императивной нормы требуют законные интересы, имеющие, с точки зрения общих начал швейцарского права, бесспорно решающее значение.

Как было указано выше, императивные нормы могут содержаться и в международных договорах. Например, из содержания ст. 9 Конвенции о праве, применимом к агентствам, 1978 г. следует, что какое бы право не применялось к агентским отношениям, применительно к способу исполнения должно применяться во внимание право места исполнения.

Действие императивных норм тесно связано с публичным порядком. Оговорка о публичном порядке также ограничивает применение норм иностранного права. В настоящее время ни в теории МЧП, ни в законодательстве государств, ни в международных актах нет единообразного понимания публичного порядка. В теории МЧП выделяют позитивную и негативную концепции публичного порядка. Суть позитивной концепции заключается в том, что публичный порядок понимается как совокупность материально-правовых норм и принципов lex fori, исключающих применение норм иностранного права. Такая концепция характерна для франко-итальянской правовых систем. Негативная концепция усматривает основания для неприменения иностранной нормы в свойствах самой нормы, которые и делают ее неприменимой. Такая концепция характерна, например, для Германии и она в настоящее время является преобладающей.

Национальные правовые системы по-разному определяют те составляющие, которые и формируют публичный порядок. Во многих государствах составляющими публичного порядка называются:

1) основополагающие принципы национального права;

2) нормы морали и справедливости;

3) коренные интересы государства и его членов;

4) общепризнанные принципы и нормы международного права.

Составляющими публичного порядка Российской Федерации называют:

- основы правопорядка (ст. 167 Семейного кодекса РФ, ст. 1193 ГК РФ);

- суверенитет и безопасность (ст. 407 и ст. 412 ГПК РФ);

- ст. 244 АПК РФ, ст. 36 Закона о международном коммерческом арбитраже содержат терминологическое название «публичный порядок».

Суть оговорки о публичном порядке заключается в том, что норма иностранного права не применяется, если последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) РФ. Иначе говоря, в применении иностранной нормы будет отказано, если она нарушает публичный порядок. Понятие «нарушение публичного порядка» очень неопределенно. В связи с этим на практике сложно указать, какие средства могут быть использованы для доказательства наличия такого нарушения.

По ст. 1193 ГК РФ, где сформулирована оговорка о публичном порядке, публичный порядок равнозначен основам правопорядка. Исходя из общей теории права, основы правопорядка представляют собой совокупность правовых норм, регулирующих общественные отношения в государстве, т.е. публичный порядок РФ – это основные положения национального законодательства, закрепленные Конституцией РФ и законами. Но в Определении судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 25 сентября 1998 г. указано, что содержание понятия «публичный порядок РФ» не совпадает с содержанием национального законодательства РФ. Под публичным порядком следует понимать основы общественного строя РФ. В связи с этим возникает вопрос, а что понимать под этими основами? В Определении ответа на этот вопрос нет. В Постановлении от 2 июня 1999 г. Верховный суд РФ указал, что под публичным порядком следует понимать основные принципы, закрепленные в Конституции РФ и законах РФ.

Говоря о невозможности применения иностранной нормы по мотивам противоречия публичному порядку, следует иметь ввиду, что противоречие имеет не сама иностранная норма, а последствия ее применения. Речь идет о признании не противоречащих праву государства последствий уже состоявшегося за рубежом применения соответствующего закона. Неприменение норм иностранного права обусловлено:

- последствием их применения;

- они явно несовместимы с национальным правопорядком;

- отказ не может быть основан отличием правовой, экономической, политической систем.

Формулировка оговорки о публичном порядке по праву различных государств не всегда совпадает по своему содержанию. Так согласно § 6 Федерального закона о международном частном праве Австрии положение иностранного права не применяется, если его применение привело бы к результату, которых несовместим с основными ценностями австрийского правопорядка. В соответствии с § 7 Указа о международном частном праве Венгрии иностранное право не применяется, если это противоречит венгерскому публичному порядку. Но в применении иностранного права не может быть отказано только на том основании, что общественно-экономический строй иностранного государства отличается от венгерского.

Оговорка о публичном порядке может содержаться и в международных договорах. Например, согласно ст. 17 Конвенции о праве, применимом к агентствам, 1978 г. в применении права, избранного сторонами, может быть отказано только в том случае, если такое применение будет противоречить публичному порядку.

Взаимность в МЧП.

Применение иностранного права может быть безусловным, либо на условиях взаимности. Кроме того условие взаимности может иметь место и при определении правового положения лиц – субъектов международного частного права. Взаимность также применяется при решении вопросов признания и исполнения судебных и арбитражных решений, при исполнении судебных поручений. В последнем случае по сути речь идет о признании того факта, что при осуществлении выполнения поручения или вынесения решения было применено иностранное право.

В теории и практике международного частного права различают материальную и формальную взаимность. Материальная взаимность означает предоставление иностранным гражданам и иностранным хозяйствующим субъектам в стране пребывания объема прав и обязанностей, аналогичного тому объему, который представляется в их собственном государстве. Этот вид взаимности встречается довольно редко. Формальная взаимность предполагает уравнивание иностранных лиц с собственными гражданами и хозяйствующими субъектами государства пребывания. Как правило, такая взаимность является безусловной. Но в то же время при наличии взаимности могут иметь место ответные ограничения (реторсии). В этом случае говорят об отрицательной (негативной) взаимности. Противоположную ей различают положительную (позитивную) взаимность.

Правила о взаимности формулируются во внутреннем праве государств и в международных договорах.

В соответствии со ст. 1189 ГК РФ иностранное право в РФ применяется безусловно, т.е. независимо от того, применяется ли в соответствующем иностранном государстве российское право, за исключением случаев, предусмотренных законом. Если применение иностранного права зависит от взаимности, предполагается, что она существует, если не доказано иное. Несколько шире подобное правило сформулировано Законом о международном частном праве Украины, в ст. 11 которого также предусмотрено безусловное применение иностранного права, за исключением случаев, предусмотренных не только Законом Украины, но и международным договором, в котором участвует Украина. Указом о международном частном праве Венгрии наличие взаимности по общему правилу следует считать существующей, пока не доказано иное, но если закон предусматривает доказывание взаимности, то обязательный для суда или иного учреждения документ, подтверждающий наличие взаимности, выдает министр юстиции. Компетенция Министерства юстиции совместно с Министерством иностранных дел по доказательству наличия взаимности предусмотрена Законом применительно к регулированию отношений международного частного права Румынии.

В Российской Федерации условие о взаимности предусмотрено в ч. 6 ст. 1 Федерального закона о несостоятельности (банкротстве), согласно которому при отсутствии международных договоров РФ решения судов иностранных государств о несостоятельности признаются в России на началах взаимности, если иное не предусмотрено законом.

 5. Обход закона в международном частном праве.

Одной из проблем, связанных с применением иностранного и коллизионного права, является обход закона. Субъекты МЧП, прибегающие к обходу закона, преследуют цель избежать применения неудобной для них материальной нормы и применить другую норму, более приемлемую для них. Обход закона позволяет подчинить регулирование отношений такой норме, которая расходится с обходимой в положительном смысле. При этом обход может касаться внутренней нормы, когда вместо одной нормы внутреннего права будет применяться другая. Обход закона может носить и международный характер, если вместо нормы внутреннего права одного государства применяется норма права другого государства. Обычно обход закона становится возможным в результате искусственного изменения условий, что и позволяет применить иную норму. Примером искусственного создания соответствующих условий, позволяющих обойти действующий закон, можно указать создание оффшорных зон, регистрацию компаний в странах с более благоприятными налоговыми ставками, расторжение брака в странах с менее обременительными условиями. 

Законодательство стран по-разному реагирует на возможность обхода закона. В некоторых из них вообще не содержится норм об обходе закона и его последствиях. Такая ситуация обусловлена влиянием закрепленной в законодательстве автономии воли сторон. Так, например, ГК РФ в части, содержащей положения международного частного права, не формулирует каких-либо правил об обходе закона. Примером иной ситуации может быть Закон о международном частном праве Украины, в ст. 10 которого предусмотрено, что сделка и другие действия участников частноправовых отношений, направленные на подчинение этих отношений иному праву, чем то, которое является применимым, в обход его положений, являются ничтожными. Согласно § 8 Указа о международном частном праве Венгрии иностранное право не может применяться в том случае, когда оно привязывается к иностранному элементу, созданному сторонами искусственно или путем симуляции в целях обхода иным образом применимой нормы закона. Обходом закона квалифицирует использование коллизионной нормы с целью уклониться от какого-либо испанского императивного закона ГК Испании. Запрещен обход закона в ст. 21 ГК Португалии: при применении коллизионных норм не учитываются фактические составы и права, созданные с обманным намерением обойти применимость того закона, который в других обстоятельствах являлся бы компетентным. Достаточно лаконично формулирует правило об обходе закона Закон применительно к регулированию отношений международного частного права Румынии, в ст. 8 которого указано, что применение иностранного права исключается, если оно стало компетентным посредством обмана. Приведенные положения законодательства различных государств показывают, что обход закона всегда связан с созданием условий обманным путем, и, если такой обход будет иметь место, то это ведет к признанию акта недействительным или незаключенным. Если анализировать положения ГК РФ, то при отсутствии прямого запрета на обход закона, в какой-то мере проблему может решить закрепленный в ГК принцип наиболее тесной связи. Согласно ч. 2 ст. 1186 ГК РФ при невозможности определить применимое право, применяется право страны, с которой отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано. Тем самым ограничивается использование сторонами автономии воли сторон, что могло бы исключить из применения выбранный сторонами закон как наиболее приемлемый для них с их точки зрения, т.е. осуществить обход закона. 

 6. Обратная отсылка и отсылка к праву третьего государства.

В процессе регулирования отношений с иностранным элементом коллизионными нормами различных государств может произойти их столкновение. В результате такого столкновения возникает ситуация, называемая «обратная отсылка». Ее суть заключается в том, что коллизионная норма одного государства отсылает к праву другого, а то, в свою очередь, отказываясь урегулировать отношение, отсылает к праву первого государства. Если в нем отсутствуют правила о признании обратной отсылки, получается замкнутый круг, в силу чего отношение не может быть урегулировано. Поэтому важное значение для решения данной проблемы имеет формулировка в законах государств правила о признании обратной отсылки. Этот вопрос о праве государств решается по-разному. Так, согласно ст. 1190 ГК РФ любая отсылка к иностранному праву рассматривается как отсылка к материальному праву этой страны, но не коллизионному, т.е. здесь речь идет об отсылке российского права к иностранному. В отношении же обратной отсылки иностранного права к российскому в ч.2 ст. 1190 указано, что она может приниматься, если отсылает к праву России, определяющему правовое положение физического лица. Из этого вытекает, что в российском праве нет полного признания обратной отсылки, а она будет иметь место только при определении правового положения физического лица. Термин «может» и в этой части ограничивает признание обратной отсылки. В связи с такой формулировкой возникает вопрос о том, когда может и когда не может применяться обратная отсылка иностранного права к российскому. Достаточно лаконично правило о признании обратной силы сформулировано в Законе о международном частном праве Украины, в ст. 9 которого указано, что в случаях, касающихся личного и семейного статуса физического лица, обратная отсылка к праву Украины принимается. Обратная отсылка по ст. 16 Кодекса международного частного права Бельгии понимается как отсылка к правовым нормам государства, с исключением норм международного частного права, если не установлены особые положения. Иными словами формула этого правила сводит обратную отсылку не к коллизионным нормам, а материальным нормам. По смыслу § 5 Федерального закона о международном частном праве Австрии отсылка к иностранному правопорядку охватывает также его отсылочные нормы, т.е. из этой формулы вытекает и отсылка к праву третьего государства. В ч. 2 этого параграфа сформулировано правило о признании обратной отсылки: если иностранный правопорядок отсылает обратно, то применяются австрийские материальны нормы (правовые нормы, исключая отсылочные). Исходя из сказанного, следует сделать вывод, что по праву Австрии и Бельгии признание обратной отсылки не ограничено какими-либо видами отношений по сравнению с правом России и Украины. Своеобразная формулировка об обратной отсылке содержится во вводном законе к Германскому гражданскому уложению, в ч. 1 ст. 4 которого предусмотрено, что если имеет место отсылка к праву какого-либо другого государства, то применяется также его международное частное право, насколько это не противоречит смыслу отсылки; если право другого государства отсылает обратно к германскому праву, то применяются германские материально-правовые предписания. Отличающаяся от многих других формулировка обратной отсылки содержится в ст. 12 ГК Испании: отсылка к иностранному праву понимается как осуществленная к его материальному закону без учета повторной отсылки, которую его коллизионные нормы могут делать к другому закону, не являющемуся испанским. Признание обратной отсылки в полном объеме предусмотрено в ст. 5 Закона о международном частном праве Лихтенштейна, в ст. 18 ГК Португалии. Ограничение признания обратной отсылки предусмотрено в ст. 14 Закона о международном частном праве Швейцарии: обратная отсылка к швейцарскому праву принимается лишь в случаях, предусмотренных законом. Признание обратной отсылки, обусловленной только коллизией законов гражданства, предусмотрено Законом о коллизиях законов Республики Корея.

Наряду с обратной отсылкой при регулировании отношений с иностранным элементом при применении коллизионных норм может возникнуть ситуация, называемая отсылкой к праву третьего государства. Решение этой проблемы осуществляется национальным законодательством государств, но решают они ее по-разному. Так, в российском праве вообще нет правил об отсылке к праву третьего государства. В Федеральном законе о международном частном праве Австрии такая ситуация называется не отсылкой к праву третьего государства, а последующей отсылкой. В случае последующей отсылки определяющими являются материальные нормы того правопорядка, который далее не отсылает или к которому отсылка производится в первый раз. По сути из этого правила вытекает признание отсылки к праву третьего государства. Такое же признание закреплено в ст. 17 Португалии: если международное частное право закона, на который указывает португальская коллизионная норма, отсылает к другому законодательству и последнее считает себя компетентным регулировать дело, то должно быть применено это законодательство. Признание отсылки к праву третьего государства по Федеральному закону о международном частном праве Швейцарии возможно лишь в случаях, предусмотренных законом.

Анализ законодательства различных государств позволяет сделать вывод, что правила об отсылке к праву третьего государства встречаются в нем значительно реже, чем правила об обратной отсылке и они значительно различаются. Возникновение обратной отсылки и отсылки к праву третьего государства, обусловленное применением коллизионного метода регулирования, может привести к неразрешимости возникшей ситуации. В связи с этим следует говорить о постепенной замене коллизионного метода регулирования материально-правовым, либо об унификации коллизионных норм путем заключения соответствующих международных договоров.