От капитализма к коммунизму: отрицание собственности и права

'I

-t

/:>

Л

•ill

i* MC

Of-

Право и государство, согласно марксистскому историко-мате-^: риалистическому учению, являются надстроечными явлениями (фор­мами), обусловленными базисными (производственными, экономи­ческими) отношениями частнособственнического общества. Право­вые отношения (и право в целом) возникают, по Марксу,из эконо­мических отношений частной собственности, обслуживают эти от­ношения, являются необходимой формой их выражения и суще­ствования. Поэтому марксистское негативно-коммунистическое от­ношение к частной собственности полностью распространяется и на все надстроечные явления (право, государство и т. д.), порож­денные частнособственническим способом производства, оформляю­щим и обслуживающим его.

В контексте такого историко-экономического материализма и в целом социальной философии марксизма право как обусловлен­ная надстроечная форма не имеет собственной сущности, собствен­ной ценности, собственной истории. Уничтожение собственности по существу предопределяет и судьбу права.

Для Маркса, а затем и Ленина, вопрос о послекапиталистиче-ских судьбах права как буржуазного феномена — это второстепен­ный, обусловленный и подчиненный момент того процесса, сущест­во которого состоит в преодолении частнособственнических (эконо­мико-стоимостных и товарно-денежных) отношений, порождающих право, правовую идеологию и всевозможные правовые иллюзии. Поэтому данный вопрос ставится и трактуется Марксом в связи с прогностическим анализом проблемы распределения продуктов по­требления в условиях будущего нетоварного строя, возникающего в результате революционного отрицания частной собственности и капитализма в целом.

Формы распределения (правовые или неправовые) обуслов­лены, согласно Марксу, способом самого производства. "Всякое рас­пределение предметов потребления, — поясняет он, — есть всегда лишь следствие распределения самих условий производства. Рас­пределение же последних выражает характер самого способа про-

114

Раздел II. Философия отрицания права. Идеология коммунизма

изводства. Например, капиталистический способ производства по­коится на том, что вещественные условия производства в форме собственности на капитал и собственности на землю находятся в руках нерабочих, в то время как масса обладает только личным условием производства — рабочей силой. Раз элементы производ­ства распределены таким образом, то отсюда само собой вытекает и современное распределение предметов потребления. Если же ве­щественные условия производства будут составлять коллектив­ную собственность самих рабочих, то в результате получится так­же и распределение предметов потребления, отличное от совре­менного"¹.

В историческом развитии и смене отношений собственности коммунизм как способ производства, идущий на смену капитализ­му, — это, согласно марксизму, прежде всего и главным образом ликвидация буржуазной частной собственности и вместе с тем — всякой частной собственности, поскольку буржуазная частная соб­ственность представляет собой исторически последнюю и наиболее развитую форму выражения частной собственности вообще. В со­ответствии с таким подходом также и буржуазное право выступает как наиболее развитая, исторически последняя форма права вооб­ще. Поэтому, говоря о праве, Маркс, Ленин и вообще ортодоксаль­ный марксизм имеют в виду буржуазное право. После буржуазного права, согласно марксистской коммунистической доктрине, какое-то небуржуазное право (например, социалистическое право) просто невозможно в принципе, по определению. Так же невозможно, как невозможна какая-нибудь новая (послебуржуазная) форма частной собственности на средства производства.

Социализм (социализм марксистский, ленинский, пролетарско-коммунистический) — это, согласно доктрине и практике ее реали­зации (в виде реального социализма советского образца), всеобщее, последовательное и радикальное отрицание любой и всякой част­ной собственности на средства производства. Все остальное, что следует отсюда (в том числе и применительно к праву), что извест­но о доктринальном и реальном социализме, все другие его свойст­ва, черты и характеристики (включая и создание правоотрицаю-щей "социалистической собственности") — лишь неизбежное след­ствие такого тотального отрицания частной собственности как сути коммунистического, т. е. логически и практически самого последо­вательного, самого антикапиталистического и самого антиприват­ного социализма.

Данное принципиальное положение четко сформулировано Марксом и Энгельсомв "Манифесте Коммунистической партии": "Отличительной чертой коммунизма является не отмена собствен­ности вообще, а отмена буржуазной собственности. Но современная

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19. С. 20.

Глава 1. Собственность и право '•

115

буржуазная частная собственность есть последнее и самое полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое держится на классовых антагонизмах, на эксплуатации одних дру­гими. В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию од­ним положением: уничтожение частной собственности"¹.

Для осуществления этого пролетариат, поясняют Маркс и Эн­гельс, в борьбе против буржуазии объединяется в класс, путем ре­волюции завоевывает политическую власть и превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения. "Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все ору­дия производства в руках государства, т. е. пролетариата, органи­зованного как господствующий класс, и возможно более быстро уве­личить сумму производительных сил"².

Таким образом, не только завоевание пролетариатом полити­ческой власти, но и последующие преобразования им отношений собственности осуществляются насильственными средствами. Имея в виду пролетарские преобразования в способе производства, авто­ры "Манифеста" писали: "Это может, конечно, произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства в право собствен­ности и в буржуазные производственные отношения, т. е. при помо­щи мероприятий, которые экономически кажутся недостаточными и несостоятельными, но которые в ходе движения перерастают са­мих себя и неизбежны как средство для переворота во всем способе производства "³.

Какая же форма собственности, согласно марксизму, прихо­дит на смену ликвидируемой буржуазной частной собственности? Это имеет принципиальное значение, в том числе и для судеб права. В "Манифесте" говорится о централизации после пролетар­ской революции "всех орудий производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс"⁴. Вместе с тем эта централизуемая в руках пролетарского государ­ства собственность характеризуется как коллективная собственность, принадлежащая всем членам общества. "Итак, — пишут Маркс и Энгельс, — капитал — не личная, а общественная сила. Следова­тельно, если капитал будет превращен в коллективную, всем чле­нам общества принадлежащую, собственность, то это не будет пре­вращением личной собственности в общественную. Изменится лишь общественный характер собственности. Она потеряет свой классо­вый характер"⁶.

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4. С. 438.

² Там же. С. 446.

³ Там же.

⁴ Там же.

⁵ Там же. С. 439.

116 Раздел II. Философия отрицания права. Идеология коммунизма

Необходимость перехода от буржуазной частной собственности к общественной собственности обосновывается и в "Капитале".

Исторический генезис капитала (т. е. буржуазной частной соб­ственности) — это, по Марксу, экспроприация непосредственных производителей, т. е. уничтожение частной собственности, покоя­щейся на собственном труде. "Частная собственность, как противо­положность общественной коллективной собственности, — отмеча­ет он, — существует лишь там, где средства труда и внешние усло­вия труда принадлежат частным лицам. Но в зависимости от того, являются ли эти частные лица работниками и неработниками, из­меняется характер самой частной собственности"¹.

Частная собственность свободного работника на его средства производства (например, крестьянина — на возделываемое им поле, ремесленника — на соответствующие инструменты и т. д.) состав­ляет основу докапиталистического мелкого производства. Такой спо­соб производства предполагает дробление земли и других средств производства, исключает их концентрацию и кооперацию, сковыва­ет дальнейшее развитие производительных сил. Уничтожение дан­ного способа производства, "превращение индивидуальных и раз­дробленных средств производства в общественно концентрирован­ные, следовательно, превращение карликовой собственности мно­гих в гигантскую собственность немногих, экспроприация у широ­ких народных масс земли, жизненных средств, орудий труда, — эта ужасная и тяжелая экспроприация народной массы образует пролог истории капитализма"².

В результате первоначального капиталистического накопле­ния был осуществлен переход от частной собственности непосред­ственного производителя к буржуазной частной собственности. "Ча­стная собственность, добытая трудом собственника, основанная, так сказать, на срастании отдельного независимого работника с его ору­диями и средствами труда, вытесняется капиталистической част­ной собственностью, которая покоится на эксплуатации чужой, но формально свободной рабочей силы"³.

Развитие данного процесса приводит к превращению работни­ков в пролетариев, а условий труда — в капитал. Капитализация собственности — это вместе с тем "дальнейшее обобществление труда, дальнейшее превращение земли и других средств производ­ства в общественно эксплуатируемые и, следовательно, общие сред­ства производства"⁴.

Теперь уже экспроприации подлежит капиталист, эксплуати­рующий рабочих. "Эта экспроприация совершается игрой имма­нентных законов самого капиталистического производства, путем

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23. С. 770—771.

² Там же. С. 771.

³ Там же. С. 772.

⁴ Там же.

Глава 1. Собственность и право

117

централизации капиталов"¹. Общественный характер производства требует установления общественной собственности на средства и условия обобществленного труда. Вместе с тем формируется и ор­ганизуется пролетариат как класс, призванный и способный осу­ществить эту экспроприацию буржуазной собственности. "Монопо­лия капитала становится оковами того способа производства, кото­рый вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они стано­вятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взры­вается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экс­проприаторов экспроприируют"².

В социально-политическом плане такая экспроприация экспро­приаторов означает пролетарскую революцию, в экономическом — переход от буржуазной частной собственности к собственности общественной. Резюмируя итоги своего анализа исторических тен­денций капиталистического накопления, Маркс пишет: "Превра­щение основанной на собственном труде раздробленной частной собственности отдельных личностей в капиталистическую, конеч­но, является процессом гораздо более долгим, трудным и тяжелым, чем превращение капиталистической частной собственности, фак­тически уже основывающейся на общественном процессе произ­водства, в общественную собственность. Там дело заключалось в экспроприации народной массы немногими узурпаторами, здесь народной массе предстоит экспроприировать немногих узурпа­торов"³.

Под упомянутой здесь общественной собственностью в про­гнозе Маркса речь идет о собственности на средства производ­ства при социализме (после революционной экспроприации ка­питалистической частной собственности). Логика такого прогно­стического вывода (как в данном контексте, так и в целом в мар­ксистском учении о переходе от капитализма к коммунизму) вполне понятна. Но здесь же, при освещении тенденций капита­листического накопления, Маркс (в духе диалектической триа­ды: тезис — отрицание тезиса — отрицание отрицания) пишет: "Капиталистический способ присвоения, вытекающий из капи­талистического способа производства, а следовательно, и капи­талистическая частная собственность, есть первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собствен­ном труде. Но капиталистическое производство порождает с не­обходимостью естественного процесса свое собственное отрица­ние. Это отрицание отрицания. Оно восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность на основе дос­тижений капиталистической эры: на основе кооперации и обще-

¹ Там же.

² Там же. С. 773. •"

^{3 Та}м «e. • . т. . _{л    Wji4} .           ^ _л

118

Раздел II. Философия отрицания права. Идеология коммунизма

го владения землей и произведенными самим трудом средства­ми производства"¹.

Эта прогнозируемая для социализма "индивидуальная собст­венность" имеет потребительский характер и распространяется лишь на предметы потребления, поскольку собственность на сред­ства производства, согласно Марксу, является здесь (при социа­лизме) общественной.

Данное принципиальное обстоятельство (потребительский харак­тер и границы "индивидуальной собственности" при социализме, в условиях общественной собственности на средства производства) прямо признается и обосновывается в "Критике Готской программы", опи­рающейся на анализ и выводы "Капитала". Так, характеризуя об­менные отношения на первой фазе коммунизма, Маркс пишет: "Со­держание и форма здесь изменились, потому что при изменившихся обстоятельствах никто не может дать ничего, кроме своего труда, и потому что, с другой стороны, в собственность отдельных лиц не мо­жет перейти ничто, кроме индивидуальных предметов потребления"².

Общественный характер собственности на средства производ­ства при социализме обосновывается и во многих других произве­дениях Маркса и Энгельса. Так, уже в "Манифесте" подчеркивает­ся потребительский характер индивидуального присвоения (т. е. личной собственности) после уничтожения буржуазной частной соб­ственности и перехода к общественной собственности на средства производства. "Мы, — писали Маркс и Энгельс о позиции комму­нистов, — вовсе не намерены уничтожить это личное присвоение продуктов труда, служащих непосредственно для воспроизводства жизни, присвоение, не оставляющее никакого избытка, который мог бы создать власть над чужим трудом"³.

В работе "Развитие социализма от утопии к науке" Ф. Энгельс, резюмируя итоги развития от средневекового общества к капита­лизму и от капитализма к социализму, писал: "Пролетарская ре­волюция, разрешение противоречий: пролетариат берет обществен­ную власть и обращает силой этой власти ускользающие из рук буржуазии общественные средства производства в собственность всего общества... Отныне становится возможным общественное про­изводство по заранее обдуманному плану. Развитие производства делает анахронизмом дальнейшее существование различных об­щественных классов. В той же мере, в какой исчезает анархия об­щественного производства, отмирает политический авторитет госу­дарства. Люди, ставшие, наконец, господами своего собственного общественного бытия, становятся вследствие этого господами при­роды, господами самих себя — свободными"⁴.

¹ Там же.

^г Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19. С. 18.

³ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4. С. 439.

⁴ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19. С. 229—230.

Глава 1. Собственность и право

тохфоэ

119

Также и в трудах В.И. Ленина применительно к социализму речь идет об общественном характере собственности на средства производства и потребительском характере личной собственности. В работе "Государство и революция" Ленин вслед за Марксом сле­дующим образом характеризует отношения собственности и обу­словленные ими распределительные отношения на первой фазе коммунизма: "Средства производства уже вышли из частной соб­ственности отдельных лиц. Средства производства принадлежат всему обществу. Каждый член общества, выполняя известную долю общественно-необходимой работы, получает удостоверение от об­щества, что он такое-то количество работы отработал. По этому удостоверению он получает из общественных складов предметов потребления соответственное количество продуктов. За вычетом того количества труда, которое идет на общественный фонд, каждый рабочий, следовательно, получает от общества столько же, сколько он ему дал"¹.

Марксистский социализм, социализм в трактовке Маркса, Эн­гельса и Ленина, социализм пролетарский, социализм с точки зре­ния "научного социализма, являющегося теоретическим выраже­нием пролетарского движения"², — это по существу коммунистиче­ский социализм, составная часть самого коммунизма как новой (по-слекапиталистической) формации, начальная, низшая, первая фаза (или ступень) коммунистического общества, за которой должна, со­гласно марксистскому учению, последовать высшая фаза, полный коммунизм.

Данное обстоятельство имеет существенное значение для все­го марксистского учения о переходе от капитализма к коммунизму. Так, применительно к проблеме собственности фундаментальное единство низшей и высшей фаз коммунизма (так сказать, неполно­го и полного коммунизма) состоит в том, что обе эти фазы базиру­ются, согласно марксизму, на общественной собственности на сред­ства производства. Отмечая это, В.И. Ленин писал: "Но научная разница между социализмом и коммунизмом ясна. То, что обычно называют социализмом, Маркс назвал "первой" или низшей фазой коммунистического общества. Поскольку общей собственностью ста­новятся средства производства, постольку слово "коммунизм" и тут применимо, если не забывать, что это не полный коммунизм"³.

Коммунизм (естественно, с его первой фазы, с социализма), согласно марксизму, начинается и развивается как общество, ос­нованное на общественной собственности на средства производст­ва. Развитие такого общества должно, согласно марксистскому про­гнозу, с необходимостью привести к полному коммунизму. "Но, стре-

¹ Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 33. С. 92.

² Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19. С. 230.

³ Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 33. С. 98.

120

Раздел II. Философия отрицания права. Идеология коммунизма

мясь к социализму, — писал Ленин, — мы убеждены, что он будет перерастать в коммунизм, а в связи с этим будет исчезать всякая надобность в насилии над людьми вообще, в подчинении одного человека другому, одной части населения другой его части, ибо люди привыкнут к соблюдению элементарных условий общественности без насилия и без подчинения"¹.

Вместе с уничтожением частной собственности и установлени­ем общественной собственности на средства производства при со­циализме, согласно марксизму, преодолеваются стоимостные отно­шения, товарно-денежное производство и рынок, вводятся в мас­штабе всего общества централизованное плановое хозяйство, обще­государственная система учета и контроля за мерой труда и по­требления, всеобщая обязанность трудиться и т. д.

Обосновывая концепцию нетоварного способа производства уже на низшей фазе коммунизма, Маркс писал: "В обществе, основан­ном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства, производители не обменивают своих продуктов; столь же мало труд, затраченный на производство продуктов, проявля­ется здесь как стоимость этих продуктов, как некое присущее им вещественное свойство, потому что теперь, в противоположность капиталистическому обществу, индивидуальный труд уже не околь­ным путем, а непосредственно существует как составная часть со­вокупного труда"².

Доля отдельного производителя в общественном рабочем дне — это его индивидуальный трудовой пай. И каждый отдельный про­изводитель "получает от общества квитанцию о том, что им достав­лено такое-то количество труда (за вычетом его труда в пользу общественных фондов), и по этой квитанции он получает из обще­ственных запасов такое количество предметов потребления, на ко­торое затрачено столько же труда"³.

Такую оплату индивидуального труда предметами потребле­ния Маркс характеризует как обмен двух разных форм одного и того же количества труда — обмен, осуществляемый во внетовар-ной форме и без посредства денег. Роль денег здесь осуществляет названная квитанция о размере трудового вклада.

Ликвидацию товарного производства при социализме прогно­зировал и Ф. Энгельс. "Раз общество возьмет во владение средства производства, — писал он, — то будет устранено товарное произ­водство, а вместе с тем и господство продукта над производителя­ми. Анархия внутри общественного производства заменяется пла­номерной, сознательной организацией. Прекращается борьба за от­дельное существование. Тем самым человек теперь — в известном

2 ⁶₁,^{С 83}-                                  J.' * Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19. С,||

Там же. '  '

S« О £8 ,т ..рог. .фу.-._0i,_S 3 et л „рсО -Ф

Глава 1. Собственность и право

121

смысле окончательно — выделяется из царства животных и из зве­риных условий существования переходит в условия действительно человеческие"¹. Преодоление товарного производства и конкурен­ции, введение плановости, установление власти и контроля людей над условиями своей жизни приведет, согласно Энгельсу, к тому, что люди станут "господами" своей обобществленной жизни². Об­щественное бытие людей станет теперь их собственным свободным делом. Человек возьмет под свой контроль те объективные чуждые силы, которые до этого господствовали над историей. Люди начнут сами вполне сознательно творить свою историю, добиваясь по­ставленных целей общественного развития. "Это, — заключает Эн­гельс, — есть скачок человечества из царства необходимости в цар­ство свободы"³.

Марксистскую концепцию бестоварного социализма отстаивал и Ленин. Это ясно из уже приведенных его высказываний. При со­циализме, согласно Ленину, основным средством управления обще­ственным производством и всей общественной жизнью становится всеохватывающий, универсальный, всенародный учет и контроль. "Учет и контроль, — подчеркивает он, — вот главное, что требуется для "налаживания", для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества. Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковым являются воо­руженные рабочие. Все граждане становятся служащими и рабочи­ми одного всенародного, государственного "синдиката". Все дело в • том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру рабо­ты, и получали поровну"⁴.

Такой контроль при социализме, согласно Ленину, должен ох­ватить всех — как бывших эксплуататоров, так и рабочих, развра­щенных капитализмом. "Все общество, — писал он, — будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством пла­ты. Но эта "фабричная" дисциплина, которую победивший капита­листов, свергнувший эксплуататоров пролетариат распространит на все общество, никоим образом не является ни идеалом нашим, ни нашей конечной целью, а только ступенькой, необходимой для радикальной чистки общества от гнусности и мерзостей капитали­стической эксплуатации и для дальнейшего движения вперед"⁵.

В реальной истории "деспотическое вмешательство в отноше­ния собственности", а вместе с тем неизбежно и во все остальные сферы общественной, политической и духовной жизни общества предстало в виде насильственных мероприятий пролетарской ре­волюции и тоталитарной диктатуры. Впрочем, это вполне соответ-

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19. С. 227.

² Там же.

³ Там же. С. 228.

* Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 33. С. 101.

⁵ Там же. С. 102.

122 Раздел II. Философия отрицания права. Идеология коммунизма

ствовало суждениям Маркса о судьбах государственности после капитализма, при социализме. "Между капиталистическим и ком­мунистическим обществом, — утверждал он, — лежит период ре­волюционного превращения первого во второе. Этому периоду соот­ветствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной дик­татурой пролетариата"¹.

О каком же праве применительно к этим условиям в прогно­стическом плане говорил Маркс?

2. Концепция буржуазного "равного права" при социализме

Уничтожение частной собственности и обобществление ее объ­ектов еще не дает искомого коммунистического потребительского равенства. Это, по марксистским представлениям, произойдет по­том, при полном коммунизме, когда в условиях отсутствия частной собственности и эксплуатации человека человеком общество разо­вьет свои производительные силы и достигнет изобилия. При со­циализме же, т. е. на первой, низшей стадии коммунизма, распре­деление предметов потребления должно осуществляться по труду.

Характеризуя этот способ распределения потребительских предметов, Маркс отмечает, что на низшей фазе коммунизма "гос­подствует тот же принцип, который регулирует обмен товаров, по­скольку последний есть обмен равных стоимостей. Содержание и форма здесь изменились, потому что при изменившихся обстоя­тельствах никто не может дать ничего, кроме своего труда, и пото­му что, с другой стороны, в собственность отдельных лиц не может перейти ничто, кроме индивидуальных предметов потребления. Но что касается распределения последних между отдельными произ­водителями, то здесь господствует тот же принцип, что и при обме­не товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой"².

Соблюдение принципа эквивалентного обмена также и при распределении индивидуальных предметов потребления между производителями в соответствии с их трудовым паем означает, по мысли Маркса, сохранение буржуазного права при социализме (в первой фазе коммунистического общества). "Поэтому, — писал он, — равное право здесь по принципу все еще является правом буржуаз­ным, хотя принцип и практика здесь уже не противоречат друг другу, тогда как при товарообмене обмен эквивалентами существу­ет лишь в среднем, а не в каждом отдельном случае. Несмотря на этот прогресс, это равное право в одном отношении все еще ограни­чено буржуазными рамками. Право производителей пропорциоколъ-

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19. С. 27.

² Там же. С. 18—19.

123

1'лава *. —---- _________________________ но доставляемому ими труду; равенство состоит в том, что измере­ние производится равной мерой — трудом"¹. Но люди отличаются друг от друга по своим умственным и физическим свойствам, спо­собности к труду, семейному положению и т. д. Вместе с тем право­вой подход предполагает применение равной меры ко всем незави­симо от всех этих различий между ними. "По своей природе, — отмечает Маркс, — право может состоять лишь в применении рав­ной меры; но неравные индивиды (а они не были бы различными индивидами, если бы не были неравными) могут быть измеряемы одной и той же мерой лишь постольку, поскольку их рассматрива­ют под одним углом зрения, берут только с одной определенной стороны, как в данном, например, случае, где их рассматривают только как рабочих и ничего более в них не видят, отвлекаются от

всего остального"².

Итогом применения равной трудовой меры в процессе распре­деления предметов потребления оказывается, по оценке Маркса, в конечном счете неравенство: один получает больше другого, оказы­вается богаче и т. д. "Это равное право есть неравное право для неравного труда. Оно не признает никаких классовых различий, потому что каждый является только рабочим, как и все другие; но оно молчаливо признает неравную индивидуальную одаренность, а следовательно, и неравную работоспособность естественными при­вилегиями. Поэтому оно по своему содержанию есть право нера­венства, как всякое право"³.

В соответствии с равной трудовой мерой, следовательно, один получает из общественного потребительного фонда больше другого, оказывается богаче и т. д. "Чтобы избежать всего этого, — замечает Маркс, — право, вместо того чтобы быть равным, должно бы быть неравным. Но эти недостатки неизбежны в первой фазе коммуни­стического общества, в том его виде, как оно выходит после долгих мук родов из капиталистического общества. Право никогда не мо­жет быть выше, чем экономический строй и обусловленное им куль­турное развитие общества"⁴.

На первой фазе коммунизма господствует, по Марксу, прин­цип "Каждый по способностям, каждому по труду". Недостатки действующей здесь трудовой меры (по принципу длительности или интенсивности труда), в соответствии с которой осуществляется распределение предметов потребления между рабочими, состоят, по Марксу, в наличии самой такой меры, общей для разных людей. И в присутствующем в этой общей мере моменте равенства двух разных форм труда (эквивалентность предметов потребления тру-

¹ Там же. С. 19.

² Там же.

³ Там же.

⁴ Там же.

124 Раздел II. Философия отрицания права. Идеология коммунизма

довому паю) Маркс усматривает присущий также и буржуазному праву принцип формального равенства.

С сохранением этого принципа, а вместе с ним и буржуазного права в первой фазе коммунистического общества связаны, по Мар­ксу, те потребительские различия, которые на данной фазе разви­тия нового строя объективно не могут быть преодолены. В неизбеж­ности этих потребительских различий и коренится обосновываемая Марксом необходимость сохранения буржуазного права при социа­лизме.

*•'*' Но в первой фазе коммунизма это буржуазное право, по мыс­ли Маркса, обслуживает уже не рыночный обмен товарных эквива­лентов, как при капитализме, а непосредственный (распределитель­ный) обмен трудовых эквивалентов (живого труда на предметы потребления) за вычетом удержаний из труда в пользу обществен­ных фондов. Такое распределение продуктов индивидуального по­требления по принципу равной трудовой меры сохраняет различие между людьми в сфере потребления.

Но удовлетворение разных людей из общественных потреби­тельских фондов при социализме может быть, по Марксу, только таким — равным по принципу допуска (равная для всех трудовая мера) и различным по итогам распределения. "Мы имеем здесь дело не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на своей собственной основе, а, напротив, с таким, которое только что выхо­дит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло"¹.

К числу таких "родимых пятен"капиталистического общест­ва, остающихся в первой фазе коммунистического общества, отно­сится, по прогнозу Маркса, и буржуазное право при социализме.

"На высшей фазе коммунистического общества, — писал Маркс, — после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противополож­ность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе со всесторонним развитием индивидов вырас­тут и производительные силы и все источники общественного бо­гатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совер­шенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каж­дому по потребностям!"².

Изложенные в "Критике Готской программы" положения о судьбах государства и права при коммунизме опираются на все

Глава 1. Собственность и право

125

¹ Там же. С. 18.

² Там же. С. 20.

предшествующее учение К. Маркса и Ф. Энгельса и в краткой фор­ме резюмируют его итоги по проблемам, оказавшимся в центре по­лемики с лассальянцами. Все это в полной мере относится и к сформулированной в этой работе Маркса концепции буржуазного права в первой фазе коммунизма.

Энгельс прямо не говорит о буржуазном праве при социализ­ме, о последующем (при полном коммунизме) преодолении "узкого горизонта буржуазного права" и т. д. В других выражениях он ос­вещает в ряде своих трудов процессы революционного преобразо­вания буржуазного общества, государства и права, установления диктатуры пролетариата, отмирания государства и права при ком­мунизме и т. д. Но по существу суждения Маркса и Энгельса по всему этому кругу вопросов, включая и соответствующие их про­гностические положения о будущности государства и права в ком­мунистическом обществе, выражают разные грани и аспекты внут­ренне единой концепции.

В.И. Ленин, сопоставляя идеи "Критики Готской программы" Маркса с высказываниями Энгельса, верно отмечал в работе "Госу­дарство и революция", что "взгляды Маркса и Энгельса на госу­дарство и его отмирание вполне совпадают", а выражение Маркса о "будущей государственности коммунистического общества" "от­носится именно к этой отмирающей государственности"¹.

То же самое по существу можно сказать о взглядах Маркса и Энгельса на право при социализме и его отмирании. Дело, конечно, не только в том, что в своем письме к А. Бебелю (от 18—28 марта 1875 г.). Энгельс полностью солидаризируется с идеями "Критики Готской программы" и отстаивает их. Кстати говоря, именно благо­даря инициативе и усилиям Ф. Энгельса эта работа, написанная Марксом в 1875 г., была впервые опубликована уже после его смер­ти в 1891 г., причем главную ответственность в возобновлении по­лемики между марксизмом и лассальянством Энгельс взял на себя.

В содержательном плане гораздо важнее то, что взгляды лас­сальянцев, в том числе и в вопросах о принципе распределения при социализме, о равенстве и неравенствеи т. д. (а ведь именно в этой связи Маркс высказывает положение о сохранении буржуазного права в первой фазе коммунизма), Энгельс критикует с тех же позиций и в той же коммунистической перспективе, что и Маркс.

Так, отмечая сохранение и при социализме "известного нера­венства в жизненных условиях" даже после "уничтожения всех классовых различий", Ф. Энгельс продолжает: "Представление о социалистическом обществе, как о царстве равенства, есть одно­стороннее французское представление, связанное со старым лозун­гом "свободы, равенства и братства", — представление, которое как определенная ступень развития было правомерно в свое вре-

--л..ч, f. 16. С; 2V:

Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 33. С. 84.

1 £Г\

5—160

126

Раздел II. Философия отрицания права. Идеология коммунизма

мя и на своем месте, но которое, подобно всем односторонностям прежних социалистических школ, теперь должно быть преодолено, так как оно вносит только путаницу и так как теперь найдены бо­лее точные способы изложения этого вопроса"¹. Из контекста ясно, что к этим "более точным способам изложения" вопроса о смысле равенства при социализме Энгельс относит и трактовку Марксом "равного права" при социализме как права по своему принципу буржуазного.

Положение о буржуазном праве при социализме как один из существенных моментов всего марксистского учения о коммунизме воспринял и отстаивал В.И. Ленин. В работе "Государство и рево­люция" он воспроизводит все основные суждения Маркса и Эн­гельса по данному вопросу, подчеркивая их органическую связь с другими положениями марксизма.

В своем освещении этой проблемы Ленин пишет: "Всякое пра­во есть применение одинакового масштаба к различным людям, которые на деле не одинаковы, не равны друг другу; и потому "рав­ное право" есть нарушение равенства и несправедливость"². Ком­мунистическое общество, поясняет Ленин, может сначала (т. е. при социализме) уничтожить только ту "несправедливость", что связа­на с частной собственностью на средства производства, но оно не в состоянии сразу уничтожить несправедливость распределения пред­метов потребления по труду, а не по потребностям. Именно в этом Ленин вслед за Марксом видит недостатки распределения и нера­венства буржуазного права при социализме. "Таким образом, — резюмирует Ленин, — в первой фазе коммунистического общества (которую обычно зовут социализмом) "буржуазное право" отменя­ется не вполне, а лишь отчасти, лишь в меру уже достигнутого экономического переворота, т. е. лишь по отношению к средствам производства. "Буржуазное право" признает их частной собствен­ностью отдельных лиц. Социализм делает их общей собствен­ностью. Постольку и лишь постольку — "буржуазное" право отпа­дает"³.

Но при социализме это буржуазное право остается "в другой своей части, остается в качестве регулятора (определителя) рас­пределения продуктов и распределения труда между членами об­щества"⁴.

Хотя в первой фазе коммунизма, по Ленину, уже осуществле­ны социалистические принципы "кто не работает, тот не должен есть", "за равное количество труда равное количество продукта", однако это еще не полный коммунизм, и это еще не устраняет бур­жуазного права.

Глава 1. Собственность и право ,..».-....-*,,-»т> м «.,.„„,»4 127 Отмечая неизбежность этих недостатков первой фазы комму­низма, он продолжает: "...Ибо, не впадая в утопизм, нельзя думать, что, свергнув капитализм, люди сразу научаются работать на об­щество без всяких норм права, да и экономических предпосылок такой перемены отмена капитализма не дает сразу. А других норм, кроме "буржуазного права", нет. И поскольку остается еще необхо­димость в государстве, которое бы, охраняя общую собственность на средства производства, охраняло равенство труда и равенство

дележа продукта"¹.

В этой ленинской трактовке проблемы буржуазного права при социализме обозначаются новые аспекты — взаимосвязи этого права с государственностью при социализме, соотношение принуждения и добровольности в условиях нового строя и т. д. Развивая эти ас­пекты темы, Ленин пишет: "Государство сможет отмереть полно­стью тогда, когда общество осуществит правило: "каждый'по спо­собностям, каждому по потребностям", т. е. когда люди настолько привыкнут к соблюдению основных правил общежития и когда их труд будет настолько производителен, что они добровольно будут трудиться по способностпял!. "Узкий горизонт буржуазного права", заставляющий высчитывать, с черствостью Шейлока, не перерабо­тать бы лишних получаса против другого, не получить бы меньше платы, чем другой, — этот узкий горизонт будет тогда перейден. Распределение продуктов не будет требовать тогда нормировки со стороны общества количества получаемых каждым продуктов; ка­ждый будет свободно брать "по потребности"².

Сохранение буржуазного права при социализме, таким обра­зом, здесь конкретизируется в плоскости принудительных функ­ций права, необходимости принуждения для нормирования труда и потребления в первой фазе коммунизма, еще не свободного от не­достатков прошлого, следов и традиций капитализма. "Отсюда, — поясняет Ленин, — такое интересное явление, как сохранение "уз­кого горизонта буржуазного права" — при коммунизме в его пер­вой фазе. Буржуазное право по отношению к распределению про­дуктов потребления предполагает, конечно, неизбежно и буржуаз­ное государство, ибо право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права. Выходит, что не только при коммунизме остается в течение известного времени буржуаз­ное право, но даже и буржуазное государство — без буржуазии!"³. Из пояснений Ленина по поводу этого "парадокса" (буржуаз­ное право и буржуазное государство — без буржуазии — при со­циализме) видно, что речь идет о переходе от буржуазной демокра­тии и буржуазно-демократической государственности к диктатуре

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19. С. 5,6.

² Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 33. С. 93.

³ Там же. С. 94.

⁴ Там же.

¹ Там же. С. 95.

² Там же. С. 96—97. ^J Там же. С. 98—99.

128

Раздел II. Философия отрицания права. Идеология коммунизма

пролетариата, которая, по его оценке, является "более демократи­ческой, но все еще государственной машиной в виде вооруженных рабочих масс"¹.

Ленин при этом обращает внимание на государственнический и правовой аспекты такого явления и понятия, как демократия. "Демократия, — замечает он, — есть форма государства, одна из его разновидностей. И, следовательно, она представляет из себя, как и всякое государство, организованное, систематическое приме­нение насилия к людям. Это с одной стороны. Но, с другой стороны, она означает формальное признание равенства между граждана­ми, равного права всех на определение устройства государства и управление им"².

Что же касается диктатуры пролетариата, "государства воо­руженных рабочих", то это, по оценке Ленина, "переходное госу­дарство"; это уже не "государство в собственном смысле слова", как при капитализме, но и при социализме "особый аппарат, особая машина для подавления, "государство" еще необходимо"³. Только при полном коммунизме исчезнет надобность в государстве, в осо­бой машине для подавления.

В том же русле развития демократии в процессе перехода от капитализма к коммунизму Ленин характеризует судьбы буржуаз­ного права при коммунизме. "Демократия, — пишет он, — означает равенство. Понятно, какое великое значение имеет борьба пролета­риата за равенство и лозунг равенства, если правильно понимать его в смысле уничтожения классов. Но демократия означает только формальное равенство. И тотчас вслед за осуществлением равенст­ва всех членов общества по отношению к владению средствами производства, т. е. равенства труда, равенства заработной платы, перед человечеством неминуемо встанет вопрос о том, чтобы идти дальше, от формального равенства к фактическому, т. е. к осущест­влению правила: "каждый по способностям, каждому по потребно­стям"⁴. Преодоление "узкого горизонта буржуазного права", как и отмирание государства, связано здесь, следовательно, с переходом от формального равенства к фактическому равенству, что, в свою очередь, соответствует переходу общества от социалистического принципа распределения по труду к коммунистическому принципу распределения по потребностям.

Формальное (правовое) равенство при социализме (т. е. бур­жуазное право в первой фазе коммунизма) предстает, по Марксу и Ленину, как распределение продуктов потребления по труду (по равной трудовой мере) — с сохранением потребительских разли-

¹ Там же. С. 100.

² Там же.

³ Там же. С. 90, 97.

⁴ Там же. С. 99.

7t»; •

Глава 1. Собственность и право 129 чий. Преодоление подобных различий при полном коммунизме, т е. достижение принципа "по потребностям", выступает как фактическое (потребительское) равенство. Под фактическим равен­ствомздесь подразумевается в общем виде преодоление принципа формального (правового) равенства (преодоление "узкого горизонта" буржуазного "равного права") в сфере потребления, а более конкрет-_но _ не нормированное равной трудовой мерой (освобожденное от принципа трудового равенства) потребление "по потребностям".

Постановка вопроса о праве при социализме, таким образом, у Ленина, как и у Маркса, представлена в виде сохранения буржуаз­ного права в первой фазе коммунизма. Далее, в обоих случаях про­блема права при социализме ставится лишь применительно к рас­пределению предметов потребления, не выходит за границы сферы потребления, не распространяется на отношения людей к средст­вам производства. При этом в трактовках Марксом и Лениным дан­ной проблемы подразумевается, что в отношениях к средствам про­изводства "узкий горизонт" права (буржуазного "равного права") преодолевается — вместе с уничтожением буржуазной частной соб­ственности на средства производства — уже в первой фазе комму­низма, при социализме.

Сохраняющееся при социализме право, следовательно, отли­чается не только "узким горизонтом буржуазного права", но и тес­ными границами сферы потребления. Вне этой сферы (и, прежде всего, в отношениях к средствам производства), согласно изложен­ным положениям Маркса и Ленина, права при социализме нет. Оно (в непотребительских сферах) уже преодолено в процессе револю­ционного перехода от капитализма к социализму. Право, относя­щееся к непотребительской сфере, преодолевается, по смыслу дан­ной концепции, пролетарско-революционным путем (аналогично слому буржуазной государственной машины), а сохраняющееся при социализме право (в границах сферы потребления) постепенно и мирно "отмирает" (аналогично диктатуре пролетариата как форме выражения пролетарского государства) по мере движения к выс­шей фазе коммунизма и перехода к коммунистическому принципу распределения предметов потребления "по потребностям".

Таково, следовательно, марксистское прогностическое видение смысла, места и роли^права в будущем обществе.

Но возможно ли вообще такое право? Является ли, собственно говоря, это признаваемое для социализма буржуазное "равное право" вообще правом, правом в собственном смысле этого понятия и явления? Или это буржуазное "равное право" при социализме на самом деле не есть право в собственном смысле, а нечто другое, лишь по аналогии, метафорично, по сложившейся традиции сло­воупотребления и исторической преемственности именуемое пра­вом, — подобно тому как и пролетарское государство при социализ­ме, т. е. диктатура пролетариата, — это не государство в собствен-

130 Раздел II. Философия отрицания права. Идеология коммунизма

ном смысле слова, не собственно государственно-правовая форма организации публичной политической власти, а какая-то другая форма, другой вид власти?

Но прежде чем перейти к этим центральным для всей нашей темы вопросам, необходимо предварительно уяснить, что же собой представляет, согласно марксизму, тот социализм, в условиях ко­торого отчасти (т. е. только в сфере потребления) должно сохра­ниться буржуазное право, буржуазное "равное право"? И в каком соотношении находится этот прогностический социализм с реаль­но-историческим?

Без предварительного рассмотрения этих аспектов темы нель­зя понять и характер соотношения прогнозов и реалий примени­тельно к вопросу о судьбах права при социализме. Ведь каков со­циализм, таковы и возможности (или невозможности) для права, таковы его судьбы на этом отрезке истории.

3. "Свобода" без права: негативная природа коммунизма

Логика коммунистической "экспроприации экспроприаторов" и освобождения от господства капитала такова: раз общество при капитализме делится на частных собственников-эксплуататоров (владельцев капитала в городе и деревне) и некапиталистов, несоб­ственников, лиц, лишенных капитала (пролетариев), то уничтоже-,ние в процессе пролетарской революции частной собственности пред­стает как ликвидация итогов капиталистической узурпации собст­венности и ее возвращение всему обществу, а носителем и исполни­телем всего этого процесса ликвидации частной собственности, ее со­циализации и коммунизации может быть только пролетариат, т. е. класс, отчужденный от собственности на средства производства.

Согласно такой логике (логике не только коммунистической теории, но и мероприятий социалистической революции и реально­го социализма), частная собственность при капитализме означает отчуждение большинства общества, трудящейся массы (словом, "пролетариата" как последовательного выражения и олицетворе­ния этого отчуждения) от собственности на средства производства и для ликвидации такого отчуждения необходимо вообще уничто­жить частную собственность. Таким образом, преодоление отчуж­дения от средств производства одних членов общества, согласно марксизму, мыслится (и было практически осуществлено в виде реального социализма) как отрицание индивидуальной собственно­сти на средства производства для всех без исключения членов об­щества. Общественная собственность как отрицание и противопо­ложность частной собственности, как преодоление ее отчуждения для части общества означает, следовательно, отчуждение собст­венности от всех членов общества в качестве индивидов и призна­ние собственности всего общества в целом.

Т

Глава 1. Собственность и право 131 Собственность, право собственности и право вообще (с его прин­ципом формального равенства и свободы) имеют смысл лишь там, где имеется, признается и действует индивидуально-человеческое начало и измерение в общественной жизни людей, где, следова­тельно, отдельный человек, индивид как таковой признается в ка­честве независимого и самостоятельного лица — субъекта собст­венности и права, т. е. экономически и юридически свободной лич­ности. Лишь из совокупности таких лиц и их отношений складыва­ется особый тип и форма социального общения и социальной жизни вообще — так называемое гражданское общество, порождающее соответствующие всеобщие государственные формы и законодатель­ные установления. Причем наличие определенного типа граждан­ского общества является необходимым исходным условием и посто­янной объективной основой для формирования и функционирова­ния соответствующих ему и выражающих его всеобщие потребно­сти конструкций правового государства и норм правового закона.

Уничтожение же частной собственности и вместе с тем всякой индивидуальной собственности на средства производства означает по сути дела отрицание экономической и правовой самостоятельно­сти и независимости отдельного человека, индивида, каждого от­дельно взятого члена такого общества, которое базируется на нача­лах обобществления средств производства.

Коммунизм по своей сути и определению (а социалистическая практика — и фактически) отрицает человека как личность, как независимого и самостоятельного (экономического, правового, мо­рального и т. д.) субъекта.

Коммунистическое "освобождение" от частной собственности и сложившихся форм свободы, права, индивидуальности оказыва­ется вообще состоянием без свободы, права, личности и т. д. И та­кое "освобождение" без свободы характерно не только для пере­ходного периода, но и для марксистского коммунизма в целом, по­скольку он совместим лишь с негативным "освобождением", но не с позитивным индивидуально-человеческим определением и утвер­ждением свободы. "Освобождение" от прежней свободы — это лишь несвобода, а не какая-то новая свобода.

Поэтому утвердительное отношение к свободе в марксизме оста­ется простым заверением, опровергаемым самим же марксистским коммунизмом. Напомним известные слова из "Манифеста": "На ме­сто старого буржуазного общества с его классами и классовыми про­тивоположностями приходит ассоциация, в которой свободное разви­тие каждого является условием свободного развития всех"¹.

Оставим в стороне проясненный уже самой историей вопрос о прогностическом качестве этого утверждения. Обратимся к некото­рым другим вопросам, порождаемым данным положением.

К., Энгельс Ф. Соч., т. 4. С. 447.

132 Раздел II. Философия отрицания права. Идеология коммунизма

Прежде всего бросается в глаза неожиданность появления та­кого утверждения в общем антииндивидуалистическом, коллекти­вистском контексте "Манифеста", да и всего марксизма. Правда, показательно, что речь идет не о свободе "каждого", а лишь о "сво­бодном развитии", что может означать "беспрепятственное разви­тие", т. е. нечто весьма неопределенное. И все же данное утвержде­ние звучит весьма необычно и странно для марксистского подхода, согласно которому именно при капитализме, но никак не при ком­мунизме индивидуальная свобода (экономическая, правовая, мораль­ная и т. д.) и вообще индивидуальное начало носит исходный, опре­деляющий характер и в этом смысле действительно является усло­вием, необходимым основанием для всего общественного развития. Но основной вопрос состоит в следующем: откуда и как в упо­мянутой ассоциации с обобществленными средствами производст­ва вдруг появляется тот "каждый" (т. е. самостоятельный индивид, личность), о "свободном развитии" которого идет речь? Вот нали­чие "всех" не вызывет сомнений: "все" ("все вместе", неиндивидуа­лизированная масса, ассоциация, коллектив, народ, общество, тру­дящиеся) есть, а "каждого" (каждого отдельного, обособленного ин­дивида, независимой личности) нет и быть не может в рамках ком-мунизированной ассоциации, поскольку суть коммунизации как раз и состоит в преодолении этого "каждого" в отдельности, в его слия­нии со "всеми" вместе в качестве "сочлена коллектива", коммуни-зированного и коллективизированного момента (элемента, "винти­ка") в структуре всеобщего целого.

Кстати говоря, коммунизированная ассоциация "всех" вместе потому и возможна, что в ней нет индивидуального начала (авто­номного индивида), нет "каждого" как отдельного, независимого, самостоятельного, свободного субъекта.

В "Критике Готской программы" при изображении высшей фазы коммунизма речь уже идет не о "свободном развитии каждо­го", а о "всестороннем развитии индивидов"¹. Но тот же вопрос о самой возможности появления и свободного бытия индивида в пра-воотрицающих условиях обобществления средств производства и форм жизни не то что остается без ответа, а вообще не ставится. И не случайно, поскольку в рамках марксизма и коммунизма на него нет и не может быть адекватного положительного ответа.

Кстати говоря, эта невозможность свободного индивида в ус­ловиях социализации средств производства и всей жизни лишает известные марксистские формулы о труде и распределении при социализме и коммунизме ("каждый по способностям..." и т. д.) над­лежащего субъекта — свободной личности, без чего о реализуемо­сти этих формул не может быть и речи.

Свобода, которая отрицается коммунизмом, известна и понят-

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19. С. 20.

Глава 1. Собственность и право 133 _на .— это всеобщая формальная (правовая) свобода и равенство индивидов в условиях буржуазного строя. Будущая же "свобода" ("свобода" при отрицании права, государства, индивидуальной соб­ственности, моральной автономии личности и утверждении всепо­глощающего, тотального коллективизма, господства обобществлен­ных средств и форм жизни, плановой централизации и т. д.) как раз и невозможна как свобода ни логически, ни, как показал историче­ский опыт социалистического тоталитаризма, практически. Отри­цание свободы реально-исторически оказалось утверждением не­свободы и тоталитаризма.

В капиталистическом обществе каждый имеет право (т. е. об­ладает правоспособностью) быть собственником средств производ­ства, но реально собственниками (т. е. обладателями уже реально приобретенного, субъективного права на определенные объекты соб­ственности) являются только некоторые члены общества, лишь те, кто в стихии жизненных отношений сумел эту всеобщую и равную для всех абстрактно-правовую возможность превратить в действи­тельность, в наличную собственность. Здесь, при капитализме (в отличие от сословно-политических ограничений права на собствен­ность в докапиталистических формациях) формально равное право приобрести собственность (как, впрочем, и потерять ее, лишиться собственности) имеет каждый индивид в качестве отдельного чело­века самого по себе, а не в качестве члена того или иного социаль­ного или политического слоя, сословия или класса. С этим, кстати говоря, связан и индивидуализмбуржуазной идеологии и практи­ки, буржуазного гражданского общества и порождаемого им право­вого государства — словом, буржуазный индивидуализм, означаю­щий буржуазный либерализм, т. е. правовое равенство, независи­мость и свободу каждого человека как такового во всех сферах об­щественной и политической жизни. Индивид является, таким обра­зом, исходной фигурой, персонификацией, субъектом и носителем экономических, юридических и политических отношений буржуаз­ного строя. i Поэтому переход от капитализма к социализму, от частной собственности к собственности общественной, ликвидация индиви-< дуальной собственности на средства производства фактически оз­начают не только уничтожение буржуазного индивидуализма, но вместе с тем и отрицание самостоятельного статуса и значения ин­дивида, отдельного человека и в качестве субъекта экономики, права и политики, радикальный отказ от индивидуального в пользу все­общего (общественного, коллективного), всестороннюю трансфор­мацию человека-индивида-личности в живое орудие и вспомога­тельное средство всеобщего целого, в простого исполнителя соот­ветствующих функций пролетарски организованной коллективно­сти и социалистической общности — словом, в обезличенного орди­нарного, бесправного "винтика" единой огромной машины коллек-

134 Раздел II. Философия отрицания права. Идеология коммунизма

тивного подавления, насилия, властно-централизованного производ­ства, распределения и потребления.

Уничтожение частной собственности и создание общественной собственности, согласно марксизму, должно было привести к лик­видации эксплуатации человека человеком, к утверждению свобо­ды всех, формированию нового человека будущего.

Действительно, эксплуатация человека человеком возмож­на лишь там, где вообще есть частная собственность на средства производства: лишь в этих условиях один человек-индивид (одни индивиды), обладающий собственностью, может эксплуатировать другого человека (других индивидов), лишенного собственности. В таком смысле эксплуатации человека человеком, конечно, не может быть там, где нет частной собственности, в том числе и в условиях социалистического отрицания частной собственности. Вообще отсутствие при социализме эксплуатации человека че­ловеком имеет лишь тот смысл, что при социализме ни у кого нет частной собственности на средства производства. И ничего более того. Ведь сама по себе ликвидация частной собственности и соответствующей ей формы эксплуатации вовсе не уничтожа­ет других (неэкономических и неправовых) форм и способов организации труда и присвоения его результатов. Это ясно уже чисто теоретически, а реальный социализм продемонстрировал это практически на огромном фактическом материале принуди­тельного труда, скудного потребительского рациона "уравнилов­ки", массовой нужды, лишений, голода и бедственного сущест­вования трудящихся в условиях обобществления средств про­изводства.

Идея уничтожения частной собственности — не изобретение марксизма. Она так же стара, как и сама частная собственность. Критика частной собственности, попытки преодолеть ее негатив­ные проявления, оппозиция против нее, как тень, сопровождают всю историю становления и развития этого социально-экономиче­ского института.

Уже в древности появился ряд проектов идеального устройст­ва общественной жизни, в основе которых лежала коммунистиче­ская идея отрицания частной собственности.Наиболее известным из них является платоновский проектидеального государства, ока­завший заметное влияние на последующие представления об иде­альном будущем строе, где не будет частной собственности.

С отрицанием частной собственности, осуждением неравенст­ва и требованиями обобществления имущества в общине верующих выступали представители раннего христианства.Так, согласно "Деяниям святых апостолов" (2, 44—45; 4, 32), в христианских об­щинах "никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее", а средства, необходимые для жизни, члены об­щины "разделяли всем, смотря по нужде каждого". Согласно этим

Глава 1. Собственность и право

нЧь IT

135

представлениям, богатым закрыт доступ в грядущее Царство Бо-жие. "Блаженны нищие, ибо ваше есть Царствие Божие" (Лк. 6, 20).

К раннехристианской идеологии восходит и ряд других идей и положений, воспринятых затем в той или иной модернизации раз­личными течениями коммунистической мысли. Приведем некото­рые из таких положений: "Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь" (2 Фее. 3, 10); "Но каждый получает свою награду по своему труду" (I Коринф. 3, 8).

Идея отрицания частной собственности была подхвачена и развита представителями утопического социализма.

В марксизме вопросы уничтожения частной собственности и установления общественной собственности ставятся и освещаются в общем контексте исторической смены различных социально-эко­номических формаций, анализа внутренних противоречий капита­лизма и их разрешения на путях пролетарской революции, и пере­хода к новой, коммунистической формации.

Во всемирно-историческом прогрессе способов, форм и отно­шений общественной жизни людей частная собственность сыграла огромную позитивную роль. Вместе с тем ей присущи недостатки, обусловленные ее природой. Отличительная особенность частной собственности состоит в том, что она представляет собой внутренне противоречивое единство формального (правового) равенства и су­щественных фактических различий, экономической зависимости несобственников от собственников.

Здесь коренятся всемирно-исторические коллизии,связан­ные с отношением к частной собственности. С одной стороны, сво­бода и равенство индивидов (в том числе и в экономических отно­шениях) невозможны без права, во внеправовых формах, а, следо­вательно, и без частной собственности со всеми ее пороками и нега­тивными последствиями, демонстрирующими границы лишь фор­мального (правового) равенства и формальной свободы. С другой стороны, естественно-исторически возникшее и окрепшее в массо­вых движениях низов общества требование большего, чем допуска­ет право, равенства и свободы, — словом, так называемого "факти­ческого равенства", противопоставляемого "иллюзорному" и "фик­тивному" формально-правовому равенству, по существу означает не только уничтожение частной собственности, товарно-денежного производства, рынка и т. д., но вместе с тем и преодоление права, государственности и вообще всех прежних "надстроечных" форм и структур.