Глава 46. Человечность. Часть 4

Солнечный диск скрылся за горизонтом. Последние красные отблески угасали на верхушках деревьев. На лесной поляне, покрытой пожухлой и местами заснеженной травой, шесть человек стояли вокруг пустой клетки, на полу которой валялся потрёпанный плащ.

Гарри чувствовал себя… ну, опять нормально. Вменяемо, более-менее. Чары Патронуса не отменили все события и потрясения дня. Раны не исчезли бесследно, но их как будто… перевязали, залечили? Трудно описать.

Даже Дамблдор выглядел бодрее, хотя ему всё же стоило бы отдохнуть. На секунду старый волшебник повернул голову в сторону профессора Квиррелла, и они встретились глазами. Затем его взгляд вернулся к Гарри.

- Гарри, - сказал он, - ты ведь не собираешься упасть от истощения и, возможно, умереть?

- Как ни странно, нет, - ответил Гарри. - Заклинание отняло какую-то часть сил, но гораздо меньшую, чем я ожидал.

А может быть, оно не только отнимало… возможно, оно дало что-то взамен.

- Честно говоря, - продолжил он, - я думал, что где-то в эту секунду моё тело должно грохнуться на землю.

Послышался характерный звук падающих на землю тел.

- Спасибо, что позаботились об этом, Квиринус, - обратился Дамблдор к профессору Квирреллу, стоявшему позади трёх бесчувственных тел авроров. - Признаться, я всё ещё ощущаю некоторую усталость. Впрочем, с чарами памяти я справлюсь сам.

Профессор Квиррелл церемонно кивнул и уставился на Гарри:

- Я пропущу добрую часть бессмысленного уже неверия, замечаний о том, что даже Мерлин потерпел неудачу в этом деле, и так далее, и перейду сразу к главному вопросу: тысяча ползучих змей, что это было?

- Заклинание Патронуса, - ответил Гарри. - Версия 2.0.

- Я рад, что ты вновь стал самим собой, - сказал Дамблдор. - Но ты, юный когтевранец, никуда отсюда не уйдёшь, пока не расскажешь, какую именно светлую и счастливую мысль ты использовал.

- Хм-м, - протянул Гарри, задумчиво постучав пальцем по щеке, - я вот думаю: а стоит ли?

Профессор Квиррелл неожиданно ухмыльнулся.

- Пожалуйста? - попросил директор. - Пожалуйста-пожалуйста плюс мороженка?

И, повинуясь импульсу, Гарри решился. Идея опасная, но вряд ли в этой жизни у него ещё когда-либо будет такая возможность.

- Три газировки, - сказал Гарри своему кошелю, затем взглянул на профессора Защиты и директора Хогвартса.

- Джентльмены, - начал он свою речь, - я купил эти банки с газировкой, когда впервые посетил платформу Девять и три четверти, по пути в Хогвартс. Я хранил их для особого случая. На напиток наложено специальное заклятье, которое гарантирует, что он будет выпит в определённый момент. Это всё, что осталось от моих запасов, но не думаю, что мне ещё когда-либо представится столь прекрасный случай. Не откажетесь?

Гарри передал одну банку Дамблдору, а другую кинул профессору Квирреллу. Волшебники пробормотали одинаковые заклинания и, получив результат проверки банок, слегка нахмурились. Гарри же, в свою очередь, сразу распечатал банку и начал пить.

Профессор Защиты и директор Хогвартса вежливо последовали его примеру.

- Я думал о своём категорическом неприятии смерти как естественного порядка вещей, - сказал Гарри.

Возможно, воспоминание о сцене, последовавшей после произнесения этой фразы, не слишком подойдёт для вызова патронуса, однако оно по праву займёт место в десятке лучших воспоминаний Гарри.

Он на секунду занервничал под взглядами, которыми его наградили и директор и профессор Защиты, пока брызги Прыского чая растворялись в небытии. Но затем волшебники переглянулись и, видимо, решили, что ни один из них не сможет безнаказанно совершить с Гарри ничего по-настоящему ужасного в присутствии другого.

- Мистер Поттер, - сказал профессор Квиррелл, - даже я знаю, что это заклинание работает отнюдь не так.

- Именно, - согласился Дамблдор. - Объяснись.

Гарри открыл рот и почти сразу же его захлопнул. Неизвестно, знала ли этот секрет Ровена, но Годрик знал наверняка и никому не рассказал. Возможно, были и другие волшебники, которые догадались, но всё же помалкивали. Нельзя намеренно что-то забыть, и как только кто-нибудь поймёт, за счёт чего работает заклинание патронуса, то он уже никогда не сможет призывать животную форму полного телесного патронуса, а учитывая, что большинство волшебников не имеют правильного воспитания, необходимого для полной победы над дементором…

- Э-эм, извините, - произнёс Гарри, - но я буквально только что понял: детальное объяснение будет чрезвычайно плохой идеей, по крайней мере до тех пор, пока вы сами не не придёте к некоторым выводам.

- Это действительно так, Гарри? - медленно протянул Дамблдор. - Или ты лишь притворяешься мудрым…

- Директор! - воскликнул Квиррелл с искренним потрясением в голосе, - мистер Поттер сказал вам, что это одно из тех заклинаний, которые нельзя обсуждать с волшебниками, неспособными их творить! Нельзя настаивать на ответе!

- Если я скажу вам… - начал Гарри.

- Нет, - весьма строго прервал его профессор Квиррелл. - Вы не должны объяснять нам почему , мистер Поттер. Вы просто говорите нам, что мы ещё не готовы. И если соберётесь дать нам подсказку, вы должны делать это со всей возможной осторожностью, хорошо подумав, а не в середине разговора.

Гарри кивнул.

- Но, - попытался возразить директор, - но что же мне сказать Министерству магии? Нельзя просто потерять дементора!

- Скажите им, что я его съел, - ответил профессор Квиррелл, из-за чего Гарри подавился газировкой, которую в это мгновение неосознанно потягивал из банки. - Я не возражаю. Не пора ли нам возвращаться, мистер Поттер?

И они вдвоём побрели по вытоптанной тропинке обратно в Хогвартс, оставив за спиной Альбуса Дамблдора, с несчастным видом смотревшего на пустую клетку и трёх спящих авроров, которым предстояла встреча с чарами изменения памяти.

* * *

Послесловие: Гарри Поттер и профессор Квиррелл.

Некоторое время они шли молча, прежде чем профессор Квиррелл заговорил. Все звуки вокруг сразу стихли.

- Вы необычайно хорошо умеете убивать, мой ученик, - сказал он.

- Спасибо, - искренне отозвался Гарри.

- Не хочу показаться назойливым, - проговорил профессор Квиррелл, - но, возможно, есть ничтожный шанс, что только директору вы не могли доверить этот секрет?..

Гарри ненадолго задумался. Профессор Квиррелл и так не мог создавать патронуса-животное.

Но, единожды рассказав секрет, он не сможет вернуть всё назад. Гарри достаточно быстро учился на своих ошибках, чтобы понять: следует хотя бы подумать , прежде чем выпускать подобные тайны в мир.

Гарри покачал головой, и профессор Квиррелл кивнул, принимая ответ.

- Из чистого любопытства, профессор Квиррелл, - сказал Гарри, - если бы ваше предложение привезти в Хогвартс дементора было частью злодейского плана, какой была бы цель?

- Убить Дамблдора, пока он будет ослаблен, - без единого колебания отозвался тот. - Хм. Директор сказал вам, что подозревает меня?

Гарри поколебался секунду, пытаясь придумать ответ, а потом и вовсе не стал отвечать, осознав, что его молчание говорит само за себя.

- Любопытно… - сказал профессор Квиррелл. - Мистер Поттер, нельзя исключать, что сегодня был приведён в действие чей-то план. Ваша палочка могла случайно упасть так близко к клетке дементора. Или же один из авроров мог находится под чарами Империуса, Конфундуса или легилименции, чтобы повлиять на это. Из списка подозреваемых, на вашем месте, я бы также не исключал Флитвика и меня самого. Следует также отметить, что профессор Снейп отменил сегодня все занятия, и, подозреваю, он достаточно силён, чтобы применить заклинание Разнаваждения - авроры использовали чары обнаружения в самом начале урока, но не повторяли их непосредственно перед вашей попыткой. Но проще всего, мистер Поттер, предположить, что план принадлежал самому Дамблдору, и если это так , что ж, он мог заранее принять меры, чтобы направить ваши подозрения в другую сторону.

Они прошли молча ещё немного.

- Но зачем ему это? - спросил Гарри.

Профессор Защиты немного промедлил с ответом:

- Мистер Поттер, насколько хорошо вы успели изучить личность директора?

- Не очень, - признался Гарри. Он только недавно понял… - Совсем недостаточно.

- Тогда я замечу, - отозвался профессор Квиррелл, - что вы не можете узнать о человеке всё, что следует о нём знать, расспрашивая только его друзей.

Настала очередь Гарри пройти несколько шагов молча по протоптанной тропинке, которая вела обратно в Хогвартс. Ему и впрямь следовало бы уже знать побольше. Есть такой специальный термин - предвзятость подтверждения. Среди прочего, он означает, что при выборе из множества источников информации люди зачастую предпочитают те из них, которые не противоречат их уже сложившемуся мнению.

- Спасибо, - сказал Гарри. - Вообще… я не говорил ещё, да? Спасибо вам за всё . Если какой-нибудь другой дементор станет вам угрожать - или просто немного вас раздражать - дайте мне знать. Я его познакомлю с Его Сиятельством - не люблю, когда дементоры досаждают моим друзьям.

Профессор Квиррелл одарил его взглядом, не поддающимся расшифровке.

- Вы уничтожили дементора потому, что он угрожал мне?

- Эм, - замялся Гарри, - я, как бы, и до этого решил его уничтожить, но, да, это само по себе было бы достаточной причиной.

- Ясно, - отозвался профессор Квиррелл. - А что бы вы стали делать с этой угрозой мне, если бы ваше заклинание не сработало ?

- План Б, - ответил Гарри. - Заключить дементора в контейнер из плотного металла с высокой температурой плавления - вероятно, вольфрама, - сбросить его в действующий вулкан и надеяться, что он окончит свои дни в земной мантии. Ах да, знаете, под поверхностью Земли полно кипящей лавы…

- Да, - сказал профессор Квиррелл. - Я знаю.

На лице профессора Защиты застыла очень странная улыбка.

- Если подумать, мне бы самому следовало догадаться о таком способе. Скажите, мистер Поттер, если бы вы хотели потерять некую вещь в таком месте, где бы её никто и никогда не нашёл, куда бы вы её поместили?

Гарри обдумал вопрос.

- Полагаю, мне не стоит спрашивать, что вы такое нашли, что вам надо это потерять…

- Верно, - ответил профессор Квиррелл, как Гарри и ожидал.

А затем неожиданно для Гарри добавил:

- Может быть, вы узнаете, когда подрастёте.

- Ну, - ответил Гарри, - помимо расплавленной лавы в ядре планеты, эту вещь можно спрятать в участке цельной скалы в километре под землей в случайно выбранном месте - возможно, телепортировать её туда, если существует способ сделать это вслепую. Или просверлить дыру и потом её заделать. Главное не оставить следов, чтобы это был просто безымянный кубометр земной коры. Можно бросить её в Марианскую впадину, это самое глубокое место океана на всей планете, или выбрать любую другую океаническую впадину, чтобы это было менее очевидно. Если вы можете заставить эту вещь парить и быть невидимой, то можно закинуть её в стратосферу. В идеале, следует запустить её в космос, снабдив чарами против обнаружения, со случайно изменяющимся ускорением, чтобы её вынесло за пределы Солнечной системы. А затем, конечно, наложить на себя Обливиэйт, чтобы даже вы точно не знали, куда она попала.

Профессор Защиты смеялся, и звук его смеха был даже более странным, чем улыбка.

- Профессор Квиррелл? - сказал Гарри.

- Отличные идеи, - отозвался профессор Квиррелл. - Но ответьте мне, мистер Поттер, почему именно эти пять способов?

- А? - ответил Гарри. - Они кажутся очевидными.

- Правда? - сказал профессор Квиррелл. - Но, видите ли, тут есть интересная закономерность. Можно сказать, что они похожи на какую-то загадку. Должен отметить, мистер Поттер, что, несмотря на все плюсы и минусы, в целом сегодня был на удивление хороший день.

И они пошли дальше по тропинке, которая вела к воротам Хогвартса, видневшимся в отдалении. Гарри чисто автоматически старался держаться подальше от профессора Защиты, чтобы не ощущать чувство обречённости, которое почему-то казалось сейчас необыкновенно сильным.

* * *

Послесловие: Дафна Гринграсс.

Гермиона отказалась отвечать на какие-либо вопросы. Впрочем, Дафна и Трэйси мгновенно отстали от неё, как только подошли к развилке, ведущей в подземелья Слизерина. Они почти перешли на бег - слухи распространялись по Хогвартсу быстро, так что раз они хотели первыми рассказать о случившемся, им нужно было поспешить.

- Слушай, - сказала Дафна, - как только мы войдём, не вздумай сразу всё выбалтывать про поцелуй, ладно? Будет лучше, если мы расскажем всю историю по порядку.

Трэйси взволнованно закивала.

И как только они ворвались в гостиную Слизерина, Трэйси Дэвис сделала глубокий вдох и закричала:

- Народ! Гарри Поттер не смог вызвать патронуса, и дементор почти сожрал его, а профессор Квиррелл спас его, но потом Поттер превратился в кого-то ужасно злого, пока Грейнджер не вернула его своим поцелуем! Это настоящая любовь, точно вам говорю! 

Дафна подумала, что это и вправду рассказ по порядку… В некотором роде.

Новость не произвела ожидаемой реакции. Большинство девочек лишь слегка повернули головы в их направлении, а мальчики даже не оторвались от чтения.

- Да, - кисло заметила Панси со своего места, где она читала что-то, напоминавшее книжку-раскраску, а сидевший рядом Грегори держал у неё на коленях свои ноги. - Милисента нам уже рассказала.

- Но как…

- Трэйси, а почему ты первая не поцеловала его? - спросили Флора и Гестия Кэрроу. - Теперь Поттер женится на грязнокровке! Ты могла оказаться его настоящей любовью и попасть в богатый благородный дом и всё такое, если бы просто поцеловала его первой!

Лицо Трэйси застыло от внезапного осознания.

- Что? - возмутилась Дафна. - Любовь не появляется от одного поцелуя!

- Конечно, появляется, - заявила Милисента. Она стояла перед окном, за которым бурлили воды озера Хогвартс, и упражнялась в каком-то заклинании. - Кто первый поцелует, того и принц.

- Это был не первый их поцелуй! - закричала Дафна. - Гермиона уже была его истинной любовью! Вот почему она смогла вернуть его!

Тут до Дафны дошло, что она только что сказала, и она внутренне содрогнулась, но сказанного не воротишь.

- Опа, опа, опа, что ? - Грегори убрал ноги с колен Панси и вскочил. - Что там произошло? Мисс Булстроуд ни о чём таком не говорила.

Теперь все остальные тоже смотрели на Дафну.

- Ах да, - продолжила Дафна. - Гарри оттолкнул её и крикнул: «Я же говорил тебе, никаких поцелуев!» А потом он закричал, как будто умирает, и Фоукс начал ему петь… Вообще-то, я не уверена, что это случилось именно в таком порядке…

- Не очень-то похоже на настоящую любовь, - хором озвучили близняшки Кэрроу. - Звучит, как будто его поцеловала не та девочка.

- Это должна была быть я , - прошептала Трэйси. Она всё ещё не пришла в себя. - Я должна была стать его настоящей любовью. Гарри Поттер - мой генерал. Мне надо было… Мне надо было бороться за него с Грейнджер…

Дафна резко повернулась к Трэйси.

- Ты? Ты хочешь отобрать Гарри у Гермионы?

- Да! - воскликнула Трэйси. - Хочу!

- Да ты с катушек съехала, - осуждающе заявила Дафна. - Даже если бы ты поцеловала его первой… Знаешь, кем бы ты стала? Печальной девочкой с разбитым сердцем, которая умирает в конце второго акта.

- А ну возьми свои слова обратно! - закричала Трэйси.

Тем временем Грегори пересёк комнату и подошёл к Винсенту, сидевшему за домашней работой.

- Мистер Крэбб, - тихо сказал Грегори, - думаю, мистеру Малфою надо узнать об этом.

* * *

Послесловие: Гермиона Грейнджер.

Гермиона не отрывала глаз от запечатанного воском конверта, на поверхности которого было написано число 42.

Я выяснил, почему у нас не получалось вызывать патронуса, Гермиона, и это не имеет никакого отношения к тому, что мы якобы недостаточно счастливы. Но я не могу рассказать тебе. Я даже директору не могу рассказать. Это должно оставаться даже в большей тайне, чем частичная трансфигурация. Но если тебе когда-нибудь понадобится сражаться с дементором, секрет описан здесь, в зашифрованном виде, так что если кто-то не знает, что речь идёт о дементорах и о заклинании патронуса, то он не поймёт, что всё это означает…

Она рассказала Гарри, что видела, как умирает он, как умирают её родители, её друзья, как умирают вообще все. Она не стала рассказывать, что боится умереть в одиночестве - почему-то это признание всё ещё оставалось слишком болезненным.

Гарри рассказал ей, как он вспомнил смерть своих родителей и посчитал её забавной.

Там, куда тебя забирает дементор, нет света, Гермиона . Нет тепла. Нет заботы. В том месте ты даже не можешь понять, что такое счастье. Там есть боль и есть страх, и эти чувства всё ещё могут тебя задеть. Ты можешь ненавидеть и можешь получать удовольствие, разрушая то, что ненавидишь. Ты можешь смеяться, глядя на боль других людей. Но ты никогда не будешь счастлив, ты даже не сможешь вспомнить, чего же ты лишился… Не думаю, что существует способ объяснить тебе, от чего именно ты меня спасла. Обычно мне стыдно, когда я причиняю людям неприятности, обычно я не выношу, когда кто-то жертвует чем-то ради меня, но в этот раз я только скажу, что не важно, чего в итоге тебе будет стоить твой поцелуй - ни на секунду не сомневайся, ты всё сделала правильно.

Гермиона до этого не понимала, насколько легко дементор коснулся её, насколько лёгкой и поверхностной была та тьма, в которую он её увлёк. Ей было больно, когда все вокруг умирали, а у Гарри отобрали даже боль…

Гермиона убрала письмо обратно в кошель, как и подобает хорошей девочке.

Хотя ей очень хотелось его прочесть.

Она боялась дементоров.

* * *

Послесловие: Минерва МакГонагалл.

Минерва словно окаменела. Она не должна была так поразиться, не должна была с таким трудом принуждать себя смотреть Гарри в глаза, но после того, через что ему пришлось пройти… Она выискивала на лице стоящего перед ней мальчика малейшие признаки воздействия дементора и не находила. Но её крайне тревожило, с каким спокойствием он задал свой вопрос.

- Мистер Поттер, я действительно не могу обсуждать такие серьёзные вопросы без разрешения директора!

На лице мальчика не дрогнул ни мускул.

- Я бы предпочёл не беспокоить директора по этому поводу, - прозвучал спокойный голос Гарри Поттера. - Более того, я настаиваю на этом. Вы обещали, что этот разговор останется между нами. Поэтому позвольте мне говорить прямо. Фактически, я уже знаю, что пророчество существует. Я знаю, что именно вы первой услышали его от профессора Трелони. Я знаю, что, согласно пророчеству, ребёнок Джеймса и Лили каким-то образом представлял опасность для Тёмного Лорда. И этот ребёнок - я, и всем об этом известно. А потому вы не скажете ничего нового или опасного, если ответите всего лишь на один вопрос: Какие именно слова пророчества указали на меня , ребёнка Джеймса и Лили?

В голове эхом отозвался замогильный голос Трелони:

РОЖДЁННЫЙ ТЕМИ, КТО ТРИЖДЫ БРОСАЛ ЕМУ ВЫЗОВ,

РОЖДЁННЫЙ НА ИСХОДЕ СЕДЬМОГО МЕСЯЦА…

- Гарри, - сказала профессор МакГонагалл, - я никак не могу рассказать тебе это!

Она понятия не имела, откуда Гарри узнал столь многое, и была потрясена тем, что он уже знает…

Печальные глаза мальчика посмотрели на неё со странным выражением.

- Профессор МакГонагалл, неужели вы не можете даже чихнуть без разрешения директора? Я клянусь, у меня есть и серьёзные причины спрашивать, и серьёзные причины, чтобы наш разговор остался приватным.

- Пожалуйста, не спрашивай, Гарри, - прошептала она.

- Ладно, - сказал мальчик, - один простой вопрос. Пожалуйста. Пророчество указало на Поттеров буквально ? В нём прозвучала фамилия «Поттер»?

Некоторое время Минерва молча смотрела на Гарри. Она не могла сказать, почему или отчего, но у неё было ощущение, что это ключевой момент с далеко идущими последствиями…

- Нет, - сказала она наконец. - Пожалуйста, Гарри, больше не спрашивай меня ни о чём.

Мальчик одарил её немного печальной улыбкой и сказал:

- Спасибо вам, Минерва. Вы честная и хорошая женщина.

Прежде чем она закрыла распахнувшийся от изумления рот, мальчик поднялся и покинул кабинет. И лишь тогда Минерва поняла, что Гарри посчитал её отказ ответом. И получил правильный ответ…

Гарри закрыл за собой дверь.

С кристальной ясностью перед его глазами развёртывалась логическая цепочка. Гарри не был уверен, когда именно у него родилась эта догадка, может быть, во время пения Фоукса, а может даже раньше.

Лорд Волдеморт сразу же убил Джеймса Поттера, а вот Лили Поттер дал шанс остаться в живых. Однако жертва Лили не остановила его, следовательно главной целью было убить младенца.

Тёмные Лорды, как правило, не опасаются младенцев.

А значит, существует пророчество о том, что Гарри Поттер может представлять собой угрозу для Лорда Волдеморта, и Лорду Волдеморту оно известно.

- Я даю тебе редкий шанс сбежать. У меня нет причин тратить на тебя время, и твоя смерть не спасёт ребёнка. Прочь, глупая женщина, если в тебя есть хоть капля здравого смысла!

Дал ли он ей шанс из прихоти? Нет, в этом случае он не пытался бы её переубедить. Говорилось ли в пророчестве, что убивать Лили Поттер нельзя? Нет, иначе он нашёл бы способ оставить её в живых. Лорд Волдеморт слегка склонялся к мысли пощадить Лили Поттер. Его решение было большим, чем просто каприз, но определённо не было вызвано предостережением пророчества.

Таким образом, предположим, что кто-то - малозначимый союзник или полезный, но не незаменимый слуга - попросил Тёмного Лорда оставить в живых Лили. Лили, но не Джеймса.

Этот человек должен был знать, что Лорд Волдеморт собирается напасть на дом Поттеров. Должен был знать и пророчество, и то, что Тёмный Лорд знает пророчество. Иначе бы не стал вымаливать жизнь Лили.

Как сказала профессор МакГонагалл, кроме неё пророчество знают лишь двое: Альбус Дамблдор и Северус Снейп.

Тот самый Северус Снейп, который любил Лили ещё до того, как она стала Лили Поттер, и ненавидел Джеймса.

Логично предположить, что Северус узнал о пророчестве и доложил о нём Тёмному Лорду. И сделал это потому, что фамилия Поттеров в нём не упоминалась. Пророчество было загадкой, и Северус разгадал её слишком поздно.

Но если Северус первым услышал пророчество и передал его Тёмному Лорду, то зачем рассказывать о пророчестве ещё и Дамблдору, а тем более МакГонагалл?

Следовательно, первым услышал пророчество либо Дамблдор, либо профессор МакГонагалл.

У директора не было очевидных причин рассказывать профессору трансфигурации о таком деликатном и важном событии, как пророчество. В свою очередь, у Минервы были все основания рассказать о нём директору.

Предположение, что первой услышала пророчество профессор МакГонагалл, звучит очень правдоподобно.

И априори можно считать, что пророчество сделала профессор Трелони, штатный предсказатель Хогвартса. Настоящие пророки очень редки, и если посчитать время, которое профессор МакГонагалл в течение жизни провела в присутствии пророков, то почти всё это время будет принадлежать профессору Трелони.

МакГонагалл рассказала о пророчестве Дамблдору, и без его разрешения она бы не рассказала о нём никому.

Следовательно, это Альбус Дамблдор устроил так, чтобы о пророчестве узнал Северус Снейп. И Дамблдор разгадал загадку правильно, иначе бы он не выбрал на роль посредника безответно влюблённого в Лили Северуса.

Директор преднамеренно организовал утечку информации о пророчестве к Лорду Волдеморту в надежде заманить того в смертельную ловушку. Возможно, согласно плану Дамблдора Северус узнал лишь часть пророчества или есть и другие пророчества, о которых Северус даже не догадывался… Каким-то образом Дамблдор знал, что немедленное нападение Лорда Волдеморта на Поттеров приведёт того к поражению, в то время как Волдеморт такого исхода не предполагал. А может быть, это было лишь счастливой случайностью, произошедшей из-за безумной любви Дамблдора к запутанным планам…

В результате Северус стал двойным агентом, и Пожиратели Смерти, вероятно, будут очень недовольны Северусом, если Дамблдор раскроет его роль в их поражении.

Дамблдор попытался сохранить жизнь матери Гарри. Но эта часть его плана не сработала. А вот Джеймса Поттера Дамблдор осознанно приговорил к смерти.

Если эта цепочка рассуждений верна, то Дамблдор ответственен за смерть родителей Гарри. Конечно же, успешное окончание Магической войны можно счесть смягчающим обстоятельством, но тем не менее…Гарри это всё чрезвычайно беспокоило.

Что ж, пришло время (давно уже пришло) спросить Драко Малфоя, что может рассказать об Альбусе Персивале Вулфрике Брайане Дамблдоре другая сторона.

Глава 47. Теория личности

Жертва любой интриги рано или поздно начинает что-то подозревать. Она оглядывается и замечает цепочку событий, каждое из которых указывает в одном и том же направлении. Отец однажды объяснил, что когда этот момент наступает, перспектива проигрыша может казаться настолько невыносимой, а необходимость признать себя обманутым - настолько унизительной, что жертва будет продолжать отрицать наличие интриги, и игра может длиться ещё долго.

Отец предупредил Драко, чтобы он больше никогда так не делал.

Но сначала, на глазах у плачущего сына, он позволил мистеру Эйвери доесть всё печенье, которое тот выманил у Драко. Целую коробку замечательного печенья, которую Драко получил от отца лишь за несколько часов до того и проиграл всю до последней печенюшки.

Поэтому у Драко очень знакомо засосало под ложечкой, когда Грегори рассказал ему о Поцелуе.

Иногда оглядываешься и замечаешь…

(В тёмном классе, который уже нельзя было назвать заброшенным, так как в последние несколько месяцев его использовали каждую неделю, сидел мальчик, закутанный в мантию с капюшоном. На столе перед ним стояла тёмная хрустальная сфера. Он сидел, размышляя в темноте и тишине, ожидая, когда дверь откроется и впустит свет в комнату).

Гарри оттолкнул Грейнджер и произнёс: «Я же говорил тебе, никаких поцелуев! »

Наверное, он скажет: «До этого она поцеловала меня, просто чтобы досадить, как с тем свиданием». 

Но факты говорили о том, что Грейнджер была готова ещё раз встретиться c дементором, лишь бы помочь Гарри. Когда тот был почти потерян, она, рыдая, поцеловала его, и этот поцелуй вернул Гарри.

Это не похоже на соперничество, даже дружеское.

Это похоже на такую дружбу, которую обычно не увидишь даже в пьесах.

Но тогда зачем Гарри заставил своего друга карабкаться по обледеневшей стене Хогвартса?

Неужели Гарри Поттер обычно так поступает со своими друзьями?

Отец объяснял Драко, что один из способов вникнуть в запутанную интригу - посмотреть, что получилось в итоге, и, принимая это за цель интриги, спросить - кому это выгодно.

Итогом совместной битвы Драко и Грейнджер против Гарри Поттера стало… намного более дружеское отношение Драко к Грейнджер.

Кому было выгодно сделать наследника Малфоев и ведьму-грязнокровку друзьями?

Кто при этом знаменит подобными интригами?

У кого при этом была возможность дергать Гарри Поттера за ниточки?

Дамблдор.

И если это правда, Драко должен пойти к отцу и всё ему рассказать, невзирая на последствия. Драко не мог представить, что случится потом, это было невообразимо ужасно. И потому он отчаянно цеплялся за последнюю соломинку, надеясь, что всё на самом деле было не так…

…и это ощущение также было знакомым благодаря тому уроку с мистером Эйвери.

Драко пока не собирался открыто бросать Гарри вызов. Он пытался придумать какой-нибудь тест, который Гарри не смог бы разгадать и подделать результаты. Но затем пришёл Винсент с сообщением: Гарри хотел встретиться на этой неделе пораньше, в пятницу вместо субботы.

И теперь Драко сидел в тёмном классе, перед тёмной хрустальной сферой и ждал.

Шли минуты.

Послышались приближающиеся шаги.

С мягким скрипом открылась дверь, и Драко увидел Гарри, одетого в мантию с капюшоном. Когтевранец шагнул в тёмный класс, и массивная дверь закрылась за ним с лёгким щелчком.

Палочка Драко коснулась хрустальной сферы, и класс озарился ярким зелёным светом. Зелёные лучи создавали тени столов на полу и отражались от фигурных спинок кресел, фотоны отскакивали от дерева так, что угол падения был равен углу отражения.

По крайней мере, эта часть изученного вряд ли была ложью.

Когда загорелся свет, Гарри вздрогнул и на мгновение замер, затем двинулся дальше.

- Привет, Драко, - тихо сказал он, подойдя к столу и снимая капюшон. - Спасибо, что пришёл. Я знаю, обычно мы встречаемся в другое время…

- Ничего страшного, - ровным голосом ответил Драко.

Раздался слабый скрип - Гарри подтянул к себе стул, повернул его спинкой к столу и уселся верхом, положив руки на спинку. Его лицо, задумчивое, хмурое и серьёзное, выглядело слишком взрослым, даже для Гарри Поттера.

- Я хочу задать тебе важный вопрос, - произнёс Гарри, - но сначала нам надо ещё кое-что сделать.

Драко промолчал. Какая-то часть его уже устала и просто хотела, чтобы всё это поскорее закончилось.

- Скажи мне, Драко, почему маглы никогда не оставляют призраков после смерти?

- Очевидно, потому, что у маглов нет души, - ответил Драко. И только сказав это, он осознал, что такое высказывание может идти вразрез с убеждениями Гарри. Впрочем, уже наплевать. К тому же, это и в самом деле очевидно .

На лице Гарри не отразилось и тени удивления.

- Прежде чем я задам тебе важный вопрос, я хочу проверить, сможешь ли ты вызвать патронуса.

На миг Драко совершенно опешил. Старый добрый непредсказуемый-и-непостижимый Гарри Поттер. Иногда Драко задумывался, не являются ли подобные дезориентирующие высказывания намеренной тактикой.

А потом до Драко дошло. Одним гневным рывком он поднялся из-за стола. Вот оно. Всё кончено.

- Как прислужники Дамблдора , - выплюнул он.

- Как Салазар Слизерин, - спокойно ответил Гарри.

Драко споткнулся на ровном месте, уже направляясь к двери.

Он медленно повернулся к Гарри:

- Я не знаю, с чего ты это взял, но это ошибка. Все знают, что заклинание Патронуса - магия Гриффиндора…

- Салазар Слизерин мог вызывать телесного патронуса, - произнёс Гарри. Его рука метнулась в складки мантии и вытащила книгу, название которой было написано белым на зелёном фоне, и потому оказалось почти нечитаемым в зелёном свете. Книга выглядела старой. - Я обнаружил это, когда изучал чары Патронуса. Я нашёл ссылку на первоисточник и взял книгу в библиотеке, на случай, если ты мне не поверишь. И автор этой книги тоже не видел ничего необычного в том, что Салазар умел вызывать патронуса. Убеждение, что слизеринцы не способны на это, должно быть, появилось не так давно. И вот тебе ещё одна историческая справка, хоть у меня и нет с собой нужной книги: Годрик Гриффиндор вызывать патронуса не мог.

После первых шести попыток уличить Гарри в обмане, причём каждая из которых была вызвана всё более и более абсурдными утверждениями, Драко осознал, что Гарри просто никогда не лжёто том, что написано в книгах.

И тем не менее, когда тот открыл книгу на странице с закладкой и положил на стол, Драко наклонился и вчитался в строчки, на которые указывал палец Гарри.

И тогда пламя леди Когтевран обрушилось на тьму, что скрывала левый фланг армии лорда Фаула, и отступила тьма, и открылось, что лорд Гриффиндор был прав - тот противоестественный страх, что все они ощущали, исходил от трёх дюжин дементоров, которым были обещаны души побеждённых. Леди Пуффендуй и лорд Слизерин без промедления призвали своих патронусов - огромного разгневанного барсука и яркую серебряную змею, и тень отступила от сердец защитников, и подняли они свои головы. Засмеялась леди Когтевран, отметив, что лорд Фаул оказался большим глупцом, ибо теперь его армия будет испытывать страх, а не защитники Хогвартса. На что лорд Слизерин ответил: «Он не глупец, это я точно знаю». Стоявший рядом лорд Гриффиндор, нахмурясь, изучал поле боя…

Драко оторвал взгляд от книги:

- И что?

Гарри закрыл книгу и убрал в кошель.

- И в Легионе Хаоса, и у Солнечных есть солдаты, которые могут вызывать телесного патронуса. Телесные патронусы могут передавать сообщения. Если ты не сможешь выучить заклинание, Легион Хаоса и Солнечный Отряд получат серьёзное военное преимущество…

В данный момент Драко на это было наплевать, о чём он и сообщил Гарри. Возможно, даже резче, чем следовало бы.

Гарри даже не моргнул:

- В таком случае я требую возврата долга за случившееся на нашем первом уроке полётов на мётлах, когда я предотвратил драку. Я собираюсь попробовать научить тебя заклинанию Патронуса и хочу, чтобы ты честно приложил все усилия, чтобы изучить и использовать его. Я полагаюсь на честь рода Малфоев и знаю, что ты сделаешь всё возможное.

На Драко опять накатила усталость. Если бы Гарри попросил в любой другой момент, это было бы хорошей возможностью вернуть долг, раз уж заклинание и в самом деле не было гриффиндорским. Но…

- Зачем? - спросил Драко.

- Чтобы узнать, способен ли ты сделать то же, что и Салазар Слизерин, - невозмутимо ответил Гарри. - Это экспериментальная проверка, и я не скажу тебе в чём её смысл, пока я её не проведу. Согласен?

…вероятно, будет неплохо позволить Гарри Поттеру потратить своё желание на что-то безвредное, тем более, если настала пора разорвать с ним все отношения.

- Хорошо.

Гарри вытащил из мантии палочку и направил на светящуюся сферу.

- Не самое лучшее освещение для изучения чар Патронуса, - сказал он. - Этот зелёный свет слишком похож на цвет Смертельного проклятья. Но серебряный - тоже цвет Слизерина, верно? Дулак .

Свет погас, и Гарри прошептал первые две строчки заклинания Постоянного света, обновляя часть наложенных на светильник чар. На полную версию этого заклинания сил не хватило бы у них обоих. Затем Гарри вновь коснулся палочкой сферы, и комната озарилась серебряным светом, ярким и в то же время мягким и нежным. Столы, стулья, покрытое испариной лицо Гарри и его взъерошенные чёрные волосы снова обрели цвет.

Драко потребовалось некоторое время, чтобы осознать смысл сказанного.

- Ты видел Смертельное проклятье с момента нашей последней встречи?

Когда… Как…

- Вызови патронуса, - произнёс Гарри. Он выглядел серьёзнее, чем когда-либо. - И я скажу тебе.

Драко закрыл глаза руками, отгораживаясь от серебряного света.

- Знаешь, мне следует запомнить, что ты слишком ненормальный для любых нормальных интриг!

Из-за пределов его рукотворной тьмы послышался смешок Гарри.

* * *

Гарри внимательно наблюдал, как Драко заканчивает ещё один тренировочный проход предварительных жестов заклинания, ту часть, которая трудна для изучения - завершающий выпад и произношение не обязаны быть точными. Все три последних прохода, насколько мог судить Гарри, были безошибочными. Он так же почувствовал странное импульсивное желание подправить ряд моментов, про которые мистер Люпин ничего не говорил, вроде угла наклона локтя Драко или направления ступни; возможно, это было всего лишь игрой воображения, но Гарри решил на всякий случай внести эти поправки.

- Хорошо, - тихо сказал Гарри. Напряжение в груди слегка затрудняло его речь. - У нас тут нет дементора, но ничего страшного. Он нам и не нужен. Драко, когда твой отец разговаривал со мной на железнодорожной станции, он сказал, что кроме тебя в этом мире для него нет ничего ценного, и он угрожал, что откажется от всех своих планов, чтобы отомстить мне, если с тобой что-нибудь случится.

- Он… что? - Голос Драко перехватило, на лице появилось странное выражение. - Зачем ты мне это говоришь?

- А зачем скрывать? - Гарри постарался, чтобы реакция на ответ не отразилась на его лице, хоть и догадывался, о чём сейчас думает Драко: что Гарри планирует поссорить его с отцом и потому не должен говорить ничего, что могло бы их сблизить. - Один человек всегда был для тебя важнее всех остальных, и я точно знаю, какое тёплое и счастливое воспоминание позволит тебе вызвать патронуса.

Ты рассказал мне о нём на железнодорожной станции, перед самым первым днём в школе. Однажды ты упал с метлы и сломал себе рёбра. Это было больнее, чем всё, что ты когда-либо испытывал, и ты думал, что умираешь. Представь, что этот страх исходит от стоящего перед тобой дементора, который выглядит как утопленник в потрёпанном чёрном плаще. А затем используй заклинание, и когда ты будешь делать финальный выпад, чтобы отбросить дементора, думай о том, как отец держал твою руку, чтобы ты не боялся; думай о том, как сильно он любит тебя и как сильно ты любишь его, и вложи всё это в свой голос, когда произнесёшь Экспекто Патронум . Ради чести рода Малфоев, а не просто потому, что ты задолжал мне желание. Покажи, что ты не лгал мне в тот день на станции, говоря, что Люциус - хороший отец. Покажи, что ты способен сделать то же, что и Салазар Слизерин.

Гарри отступил за спину Драко, так что перед тем остались лишь пыльный старый учительский стол и доска на стене заброшенного класса.

Драко обернулся, посмотрев на Гарри со всё тем же странным выражением на лице, затем повернулся обратно к стене. Выдох и вдох. Палочка взмахнула раз, два, три и четыре. Пальцы заскользили на точно выверенные расстояния…

Драко опустил палочку.

- Это слишком… - сказал он. - Я не в состоянии думать правильно, пока ты смотришь…

Гарри направился к двери.

- Я вернусь через минуту, - сообщил он. - Просто удерживай в уме счастливое воспоминание, и патронус никуда не денется.

* * *

Позади снова раздался звук открывающейся двери.

Драко услышал, как Гарри вошёл в класс, но не обернулся.

Гарри ничего не говорил. Тишина затянулась.

Наконец…

- Что это значит? - голос Драко немного дрогнул.

- Это значит, что ты любишь своего отца, - ответил Гарри.

Именно об этом Драко сейчас думал, и изо всех сил старался не расплакаться в присутствии Гарри. Да, это так, это так и есть…

На полу перед Драко сияла змея. Драко узнал её, это был синий крайт. Лорд Абраксас Малфой привёз его из какой-то далёкой страны, и с тех пор в серпентарии отца всегда была такая змея. Известно, что укус синего крайта почти неощутим. Драко это рассказал отец и добавил, что трогать эту змею нельзя ни в коем случае, даже под чьим угодно присмотром. Её яд убивает нервы настолько быстро, что жертва не успевает почувствовать боль, пока яд распространяется. Человек может умереть, даже если использовать Исцеляющее заклинание. Синий крайт ест других змей. Более слизеринское существо и представить трудно.

Вот почему рукоять отцовской трости была выкована в виде головы синего крайта.

Сияющая змея высунула язык, который тоже оказался серебряным, и, казалось, каким-то образом улыбнулась. Гораздо теплее, чем могла бы улыбнуться рептилия.

И тут Драко осознал…

- Но, - сказал он, не отводя глаз от прекрасной сияющей змеи, - ты не можешь использовать заклинание Патронуса.

Теперь, когда Драко сам научился этому заклинанию, он понял, почему это так важно. Человек может быть злым, как, например, Дамблдор, и всё-таки способным вызывать патронуса, если в нём осталось хоть что-то светлое. Но если внутри Гарри Поттера нет ни единой мысли, которая бы так сияла…

- Заклинание Патронуса сложнее, чем ты думаешь, Драко, - серьёзно ответил Гарри. - Если у кого-то оно не получается, это ещё не значит, что он плохой человек. Это даже не значит, что он несчастен. Но, в любом случае, я могу . Я понял, что сделал не так в первый раз, когда столкнулся с дементором, и со второй попытки у меня получилось. Но, гм, в моей жизни иногда случаются небольшие странности, и мой патронус оказался необычным, так что я держу в секрете то, что у меня он получился…

- И я должен просто в это поверить? 

- Можешь спросить профессора Квиррелла, если не веришь мне, - сказал Гарри. - Спроси его, может ли Гарри Поттер вызвать телесного патронуса, и скажи, что это я посоветовал тебе спросить. Он поймёт, что ты говорил со мной, кроме меня тебе никто бы об этом не рассказал.

О, а Драко теперь должен верить профессору Квирреллу? Но всё-таки, зная Гарри, это может быть правдой, да и профессор Квиррелл не станет лгать по незначительному поводу.

Сияющая змея повертела головой, высматривая несуществующую добычу, затем свернулась кольцами, будто отдыхая.

- Интересно, - мягко сказал Гарри, - когда, в каком году, в каком поколении слизеринцы перестали учить заклинание Патронуса? Когда все, включая самих слизеринцев, начали думать, что быть хитрым и амбициозным означает быть холодным и несчастным? И если бы Салазар узнал, что его ученики больше даже не пытаются выучить заклинание Патронуса, не пожелал ли бы он вообще не рождаться на свет? Интересно, как всё пошло не так, когда факультет Слизерин вступил на неверный путь?

Сияющее создание мигнуло и исчезло - при том сумбуре, который творился у Драко в душе, он был не в силах поддерживать заклинание. Поворачиваясь к Гарри, Драко с трудом удержался, чтобы не направить на него свою палочку.

- Да что ты можешь знать о факультете Слизерин или о Салазаре Слизерине? Ты не был распределён на мой факультет, какое ты имеешь право…

И тут Драко наконец понял:

- Шляпа распределила тебя в Слизерин! Точно! А после этого ты …ты щёлкнул пальцами …

Драко однажды спросил отца, не мудрее ли распределиться на какой-нибудь другой факультет, чтобы все вокруг тебе доверяли. Отец улыбнулся и ответил, что в возрасте Драко он тоже об этом думал, но обмануть Распределяющую шляпу невозможно…

…было невозможно, пока не появился Гарри Поттер .

Как Драко мог хотя бы на минуту поверить, что Гарри - когтевранец? 

- Интересная гипотеза, - ровным голосом ответил Гарри. - Знаешь, ты уже второй человек в Хогвартсе, который её выдвинул. По крайней мере, второй, кто высказал её вслух…

- Снейп, - уверенно сказал Драко. Декан его факультета - не дурак.

- Профессор Квиррелл, конечно же, - произнёс Гарри. - Хотя, если подумать, Северус спросил меня, как я сумел не оказаться на его факультете, и не нашёл ли я, что предложить Распределяющей шляпе. Полагаю, ты можешь считать себя третьим. Впрочем, теория профессора Квиррелла немного отличается от твоей. Даёшь слово, что не будешь её никому пересказывать?

Драко практически без раздумий кивнул. А что ему ещё оставалось, сказать «нет»?

- По мнению профессора Квиррелла, Дамблдор был не в восторге от того, куда Шляпа распределила Мальчика-Который-Выжил.

Едва Гарри закончил фразу, как Драко уже понял, что это и есть правда. Кто вообще мог купиться на столь очевидный трюк?

…ну, весь Хогвартс, за исключением Снейпа и Квиррелла, да что говорить, даже Гарри мог поверить…

Ошеломлённый, Драко попятился к своему столу и сел настолько резко, что слегка ушибся. Рядом с Гарри подобное случалось примерно раз в месяц. В январе пока ещё ничего не было, так что, видимо, пришло время.

Его собрат-слизеринец, который мог считать, а мог и не считать себя когтевранцем, сел на привычный для него стул напротив, на этот раз боком, и теперь напряжённо смотрел на Драко.

Драко не знал, что ему теперь следует делать. Должен ли он убеждать заблудшего слизеринца, что нет, он никак не может быть когтевранцем… Или попробовать выяснить, действительно ли Гарри в союзе с Дамблдором, хотя внезапно это стало казаться менее вероятным… Но в таком случае зачем Гарри подстроил всю эту историю с ним и Грейнджер…

Драко обязан раз и навсегда усвоить, что Гарри слишком странный для нормальных интриг.

- Гарри, ты умышленно шёл на конфликт со мной и с генералом Солнечных, просто чтобы мы объединились против тебя?

Гарри без колебаний кивнул. Как будто в мире не было ничего более естественного, и здесь нечего было стыдиться.

- Весь смысл затеи с перчатками и нашим лазаньем по стенам Хогвартса, единственный смысл этой затеи заключался в том, чтобы я и Грейнджер стали лучше относиться друг к другу. И всё началось гораздо раньше. Ты планировал это очень давно. С самого начала. 

Ещё один кивок.

- ЗАЧЕЕЕМ?

Вопль Драко в закрытом классе прозвучал настолько громко, что у него самого зазвенело в ушах. ЗАЧЕМ, ЗАЧЕМ. ЗАЧЕМ Гарри ТАК поступил…

Гарри на мгновение поднял брови. Это была единственная его реакция. Затем он произнёс:

- Чтобы слизеринцы вновь могли применять заклинание Патронуса.

- Это… какой-то… БРЕД! - Драко понимал, что теряет контроль над своим голосом, но он не мог остановиться. - При чём тут Грейнджер? 

- Это известная схема, - ответил Гарри. Его лицо было очень серьёзным и печальным. - Такая же, как четверть детей-волшебников у пары сквибов. Если знаешь, куда смотреть, то этот шаблон поведения можно определить моментально и безошибочно, но если о нём не знаешь, то подсказки не заметишь. Мир маглов хорошо знаком с тем ядом, что отравляет факультет Слизерина. Я знал причину заранее, Драко, я мог записать её на бумажке ещё перед первым днём нашей учёбы, когда услышал твой рассказ на станции Кингс Кросс. Сейчас я опишу некоторых жалких личностей, которые околачиваются на политических съездах твоего отца, выходцев из чистокровных семейств, которые никогда не будут приглашены на ужин в Малфой-манор. Имей в виду, я никогда их не видел, я просто предполагаю, основываясь на том, что я вижу в Слизерине…

И Гарри начал спокойно и с поразительной точностью описывать Паркинсонов, Монтегю и Боулов. Сам Драко никогда бы не посмел даже думать таким образом, ведь рядом может оказаться какой-нибудь легилимент. То, что говорил Гарри, было за гранью оскорбления, они бы убили его, если б только услышали…

- И как итог, - закончил Гарри, - у них самих нет никакой власти. У них нет богатства. Если бы не было маглорождённых, которых они могут ненавидеть, если бы все маглорождённые исчезли, как они этого хотят, то однажды, проснувшись утром, они бы обнаружили, что у них нет ничего . Но пока они могут говорить о превосходстве чистокровных, они сами чувствуют своё превосходство, они чувствуют себя частью правящего класса. Даже если твой отец никогда и не подумает пригласить их на ужин, даже если у них нет ни галлеона в хранилище, даже если они сдают СОВ хуже, чем самый отстающий маглорождённый в Хогвартсе. Даже если они больше не способны вызывать патронуса. Для них во всём виноваты маглорождённые, у них есть кто-то, кого можно винить во всех собственных провалах, и потому они становятся ещё слабее. Вот в какое ничтожество превращается Слизерин, и причиной является ненависть к маглорождённым.

- Сам Салазар Слизерин говорил, что маглорождённых надо изгнать! Что они ослабляют нашу кровь… - голос Драко поднялся до крика.

- Салазар был просто-напросто неправ! Ты это знаешь , Драко! И эта ненависть отравляет весь твой факультет, тебе не удастся вызвать патронуса подобными мыслями!

- Тогда почему Салазар Слизерин мог вызывать патронуса?

Гарри вытер пот со лба.

- Потому что с тех пор многое изменилось ! Послушай, Драко, триста лет назад ты мог бы найти великих учёных, в своём роде таких же великих, как Салазар, которые утверждали, что некоторые маглы должны занимать подчинённое положение из-за своего цвета кожи…

- Цвета кожи? - удивился Драко.

- Да, правда глупо? Цвет кожи, а не что-то действительно важное, вроде чистой крови? Но потом кое-что в мире изменилось, и сейчас тебе уже не найти ни одного великого учёного, который всё ещё считает, что цвет кожи имеет значение, это удел жалких людей, вроде тех, что я тебе описал. Салазар Слизерин допустил эту ошибку, когда все вокруг считали так же, потому что он вырос с этим убеждением, а не потому, что ему было необходимо кого-то ненавидеть . Лишь немногие исключительно добрые люди относились к маглорождённым лучше. Но те, кто просто принимал за истину общепринятое мнение, не были особенно злыми. Печально, но большинство людей вообще не замечает моральной проблемы, пока кто-либо не обратит на неё их внимание. К тому же с возрастом - а Салазар был уже немолод, когда встретил Годрика - люди теряют способность менять свои убеждения. Лишь потом был построен Хогвартс, и маглорождённые стали получать письма с приглашениями, как настаивал Годрик, и всё больше и больше людей стали замечать, что маглорождённые ничем не отличаются.

- Сейчас ущербность маглорождённых уже не является общепринятым мнением, над которым никто не задумывается. Это вопрос большой политики, правильный ответ на который заключается в том, что маглорождённые ничуть не слабее чистокровных. И сейчас, люди, разделяющие взгляды, которых придерживался Салазар, - это те, кто вырос в совсем закрытой чистокровной среде, как ты, или люди, которые сами столь жалки, что им просто необходим кто-то, над кем можно чувствовать своё превосходство, люди, которым нравится ненавидеть.

- Это не… это не так… - послышался голос Драко. Он слышал себя и удивлялся: неужели у него нет возражения получше?

- Это не так? Драко, ты же знаешь теперь, что ничего плохого в Гермионе Грейнджер нет. Я слышал, ты с трудом заставил себя сбросить её с крыши, несмотря на то, что она заранее выпила Зелье замедленного падения, несмотря на то, что она была в безопасности. Как ты думаешь, кем надо быть, чтобы хотеть убить её не за что-то плохое, что она сделала, а просто потому, что она маглорождённая? Она просто девочка, которая кинется помогать с домашней работой, если только её попросить… - голос Гарри запнулся, - кто захочет, чтобы она умерла ?

Отец …

Драко словно раздвоился и видел всё двойным зрением. С одной стороны, Грейнджер - грязнокровка, которая должна умереть , а с другой стороны, девочка на краю крыши цепляется за его руку…

- И все, кто не желает смерти Гермионы Грейнджер, не хотят общаться с теми, кто желает ! Вот что теперь люди думают о Слизерине - это не факультет, где рождают хитрые планы и стараются достичь величия, а просто место, где ненавидят маглорождённых! Я заплатил Мораг сикль, чтобы она узнала у Падмы, почему та не пошла в Слизерин, мы оба знаем, что у неё был выбор. И Мораг рассказала, что Падма просто посмотрела на неё и ответила, что она не Панси Паркинсон. Ты понимаешь? Лучшие ученики с талантами более чем одного факультета, ученики, у которых есть выбор , надевая шляпу, думают: «Куда угодно, только не в Слизерин », и кто-то вроде Падмы попадает в Когтевран. А ещё… я думаю, Распределяющая Шляпа старается поддерживать баланс между факультетами и отправляет в Слизерин всех, кто хотя бы не отвергает эту ненависть. И вот, вместо Падмы Патил, Слизерин получил Панси Паркинсон. Она не очень умна, не очень целеустремлённа, но она не возражает против того, чем становится Слизерин. И чем больше таких учеников как Падма попадают в Когтевран, и чем больше таких учеников как Панси попадают в Слизерин, тем сильнее ускоряется весь процесс. Драко, это разрушает Слизерин! 

Драко с ужасом осознал, что, как минимум, частично Гарри прав. Падма изначально принадлежала Слизерину… но вместо неё Слизерин получил Панси… Отец черпал силу в малозначимых родах, вроде Паркинсонов, потому что они были удобным источником поддержки, но отец не осознавал последствий того, что их имена связывают со Слизерином…

- Я не могу… - сказал Драко, но он даже не мог сказать, чего именно он не может… - Чего ты от меня хочешь ?

- Я не знаю точно, как излечить Слизерин, - медленно ответил Гарри. - Но я знаю, что в конце концов тебе и мне придётся этим заняться. Прошли века, прежде чем наука взошла над миром маглов, это происходило медленно, но чем сильнее становилась наука, тем быстрее отступала подобная ненависть.

Голос Гарри стал тихим:

- Я не могу точно сказать, почему так вышло. Так уж оно исторически сложилось. Как будто в науке есть что-то, подобное сиянию чар Патронуса, отбрасывающее любую тьму и безумие - пусть и не сразу, но оно везде следует за наукой. Эпоха Просвещения - так это назвали в мире маглов. Думаю, это как-то связано с поисками истины… с тем, что люди, думая логически , способны изменить свои убеждения, способны осознать, что нет смысла в ненависти из-за цвета кожи, как и нет смысла в ненависти к Гермионе Грейнджер… или, возможно, есть что-то ещё, чего даже я не понимаю. Но теперь, ты и я, мы вместе принадлежим эпохе Просвещения. Излечение Слизерина - просто одно из дел, которые нам нужно совершить.

- Дай мне подумать, - хрипло произнёс Драко, - пожалуйста.

Он опустил голову на руки и задумался.

* * *

Некоторое время Драко провёл в размышлениях, закрыв глаза ладонями и полностью отгородившись от мира. Тишину нарушало лишь их дыхание. Убедительные доводы Гарри, без сомнения, содержали зёрна истины. Но против них была очевидная, совершенно и полностью очевидная гипотеза, что же на самом деле происходит…

Спустя некоторое время, он поднял голову.

- Звучит разумно, - тихо сказал Драко.

На лице Гарри появилась широкая улыбка.

- И теперь, - продолжил Драко, - ты отведёшь меня к Дамблдору, чтобы всё стало официально?

Он постарался сказать это как можно непринуждённее.

- Ах, да, - сказал Гарри, - именно об этом я тебя и хотел спросить…

Кровь Драко застыла в венах, заледенела и стала хрупкой, как стекло…

- После разговора с профессором Квирреллом я кое о чём задумался, и какой бы ответ ты мне ни дал, я уже сглупил, не задав этот вопрос гораздо раньше. В Гриффиндоре все считают Дамблдора святым, пуффендуйцы считают его сумасшедшим, когтевранцы гордятся тем, что догадались, что он только притворяется сумасшедшим, но я никогда не спрашивал о нём слизеринцев. Очевидная ошибка, которую я не должен был совершать. Однако, если даже ты думаешь, что Дамблдор - подходящая персона для совместных действий по исправлению Слизерина, то, полагаю, я не упустил ничего важного…

…

…

…

- Знаешь, - сказал Драко, удивляясь спокойствию своего голоса, - каждый раз я задаюсь вопросом: ведёшь ли ты себя так, просто чтобы досадить мне? И каждый раз я говорю себе: «Это, должно быть, случайность, потому как никто не может поступать так специально, даже если будет пытаться, пока из ушей не пойдёт кровь». И это единственная причина, по которой я не стану душить тебя прямо сейчас.

- Э-ээ?

А лучше вообще придушить себя. Потому что Гарри вырос среди маглов, а затем Дамблдор беспрепятственно перетащил его со Слизерина в Когтевран, поэтому вариант, что Гарри мог вообще ничего не знать , был абсолютно правдоподобен. А Драко до сих пор не додумался рассказать ему .

Или же Гарри догадался, что Драко ещё не готов присоединиться к Дамблдору, и его вопрос - всего лишь следующий шаг в плане Дамблдора…

Но если Гарри действительно не знает, тогда предупредить его - задача первостепенной важности .

- Хорошо, - сказал Драко, наконец собравшись с мыслями. - Я не знаю с чего начать, и поэтому просто начну откуда-нибудь.

Драко сделал глубокий вдох - это будет долгий рассказ.

- Дамблдор убил свою младшую сестру, но сумел избежать наказания, потому как его брат не стал свидетельствовать против него…

* * *

Гарри слушал со всё более и более возрастающим чувством беспокойства и смятения. Он заранее готовился принять версию борцов за чистоту крови с изрядной долей недоверия. Проблема была в том, что даже с лошадиной дозой скепсиса она звучала совсем нехорошо.

Отец Дамблдора был осуждён за использование непростительных проклятий против детей и умер в Азкабане. Что нельзя считать грехом Дамблдора, но по крайней мере эту часть Гарри может легко проверить в общедоступных источниках и выяснить, стоят ли за словами приверженцев чистоты крови хоть какие-то факты.

Мать Дамблдора умерла загадочным образом незадолго до его младшей сестры, смерть которой авроры признали убийством. Было также общеизвестно, что ранее его сестра пострадала от маглов и всю оставшуюся жизнь не могла говорить, что, как отметил Драко, подозрительно напоминает результат небрежно выполненного заклинания Обливиэйт.

После того, как Гарри несколько раз прервал его, Драко наконец усвоил, какого стиля следует придерживаться в разговоре с Гарри, и теперь он сначала излагал факты, а только потом выводы и предположения.

- … так что тебе не нужно брать мои слова на веру, - сказал Драко. - Ты и сам всё видишь , да? Впрочем, как и любой в Слизерине. Дамблдор откладывал дуэль с Гриндевальдом до тех пор, пока не дождался наиболее выгодного для себя момента. За это время Гриндевальд превратил в руины бо́льшую часть Европы и заработал славу самого ужасного Тёмного Лорда в истории, и только после того, как он потерял золото и своих магловских приспешников, которые приносили ему кровавые жертвы, и начал терять контроль на ситуацией, Дамблдор наконец вызвал его на дуэль. Если бы Дамблдор действительно был благородным волшебником, каким притворяется, он бы сразился с Гриндевальдом гораздо раньше. Скорее всего, Дамблдор с самого начала хотел , чтобы от Европы остались одни руины, возможно это была часть его общего с Гриндевальдом плана. И только когда марионетка Дамблдора подвела его, он от неё избавился. А их великая дуэль была фарсом: невозможно, чтобы два волшебника были настолько равны, чтобы им пришлось сражаться двадцать часов подряд, пока один из них не упал от измождения. Дамблдор просто подстроил этот спектакль, - голос Драко стал ещё более негодующим. - И благодаря этому он получил место верховного чародея Визенгамота ! Спустя пятнадцать веков символ Непрерывной Линии Мерлина попал в руки недостойного! А затем он стал ещё и главой Международной Конфедерации Магов. И у него уже есть неприступная крепость - Хогвартс. Никто в здравом уме не взялся бы за столько дел сразу. Неужели не очевидно, что Дамблдор пытается захватить мир? 

- Перерыв, - сказал Гарри. Он закрыл глаза и погрузился в размышления.

В сталинской России о Западе рассказывали и более страшные вещи, которые совершенно не соответствовали действительности. Впрочем, вряд ли сторонники чистоты крови стали бы придумывать откровенные небылицы… или стали бы? «Ежедневный пророк» с радостью раздувал слухи… но, опять таки, когда они зашли слишком далеко, как например в статье о его помолвке с Уизли, их одёрнули, и даже им самим стало неловко…

Гарри открыл глаза и встретил пристальный, ожидающий взгляд Драко.

- И когда ты спросил, пришло ли время тебе присоединиться к Дамблдору - это была всего лишь проверка?

Драко кивнул.

- А перед этим ты сказал, что мои доводы звучат разумно…

- И это действительно так, - сказал Драко. - Но я не знаю, могу ли я доверять тебе. Собираетесь ли вы пожаловаться на то, что я проверял вас, мистер Поттер? Одурачил вас? Подталкивал к чему-то ?

Гарри понимал, что должен с улыбкой признать поражение, но был для этого слишком расстроен.

- Ты прав, это честно. И мне не на что жаловаться, - сказал он вместо улыбки. - А что на счёт Того-Кого-Нельзя-Называть? Не так плох, как его выставляют?

На лице Драко явственно проступила горечь.

- Ты думаешь, что всё это просто выдумки, чтобы показать сторону отца в хорошем свете, а сторону Дамблдора в плохом, и что сам я верю в это лишь потому, что так мне рассказывал отец.

- Такое тоже возможно, я обязан рассмотреть все варианты, - спокойно ответил Гарри.

Драко заговорил тихо и с напряжением:

- Они знали. Мой отец знал, и его друзья знали. Они знали, что Тёмный Лорд - зло. Но он был их единственным шансом против Дамблдора! Единственным волшебником, способным сражаться с ним на равных! Некоторые Пожиратели Смерти, вроде Беллатрисы Блэк, также были настоящими злодеями. Но отец не из их числа, просто ему и его друзьям не оставили выбора, Гарри. Им пришлось этим заниматься, иначе бы Дамблдор захватил мир. Тёмный Лорд оставался единственной надеждой!

Драко в упор смотрел на Гарри. Гарри встретил этот взгляд, пытаясь размышлять. Никто и никогда не думает о себе как о злодее - за исключением, может быть, Волдеморта или Беллатрисы, но точно не Драко. То, что Пожиратели Смерти - плохие парни, не подлежит сомнению; вопрос в том, один ли злодей в этой истории, или всё же два …

- Я не убедил тебя, - сказал Драко. Он выглядел встревоженным и немного рассерженным, что для Гарри было совсем не удивительно - Драко, судя по всему, искренне верил в то, что рассказал.

- А должен был? - спросил Гарри, не отводя взгляда. - Должен ли я поверить во всё это, только потому, что в это веришь ты? Являешься ли ты уже достаточно сильным рационалистом, чтобы твои убеждения могли служить для меня весомыми доказательствами, только потому что ты бы вряд ли поверил во что-нибудь ложное? Когда я встретил тебя, ты не был настолько сильным. Всё то, о чём ты мне рассказал - размышлял ли ты об этом после того, как в тебе проснулся учёный, или это просто убеждения, с которыми ты вырос? Можешь ли ты, смотря мне в глаза, поклясться честью рода Малфоев, что, если в сказанном тобой была хоть капля лжи, небольшое преувеличение, которое делает какой-то из поступков Дамблдора хуже, чем он есть на самом деле, то ты бы её заметил?

Драко уже собирался открыть рот, но Гарри его остановил.

- Нет. Не отвечай, не пятнай честь рода Малфоев. Ты ещё не настолько силён, и ты должен это понимать. Послушай, Драко, я и сам начал замечать некоторые тревожные факты, ничего конкретного или определённого , только логические выводы, гипотезы и ненадёжные свидетельства… И в твоём рассказе тоже нет ничего определённого. У Дамблдора могли быть весомые причины для того, чтобы отложить битву с Гриндевальдом на несколько лет - хотя причины эти должны быть очень серьёзными, особенно если принимать во внимание то, что происходило в магловском мире… и тем не менее. Знаешь ли ты о каком-нибудь безусловно злом деянии, которое точно совершил Дамблдор, таком, чтобы у меня не осталось сомнений?

Драко резко вдохнул.

- Ладно, - сказал он срывающимся голосом. - Я скажу тебе, что сделал Дамблдор.

Из складок мантии Драко появилась палочка. Он попытался произнести «Квиетус», а затем ещё раз, но даже со второй попытки, не смог справиться с произношением, поэтому Гарри достал свою палочку и сотворил заклинание вместо него.