Аркадий Семенович, директор крупной фирмы.

МИССИОНЕРСКИЙ ПРОЕКТ

Монаха Варнавы (Санина)

ДУШЕПОЛЕЗНЫЕ

ПЬЕСЫ

Сценарии одноактных пьес по 15-30 минут,

для больных и здоровых, богатых и бедных, детей и взрослых, престарелых людей, воинов, заключенных, других категорий населения…

Эти пьесы с минимальным количеством актеров и максимально простыми декорациями, можно поставить силами самодеятельных коллективов:

в больницах, детских садах, интернатах, школах, институтах,

в местах заключения, в клубах воинских частей, в домах престарелых,

в детских лагерях отдыха, в санаториях, на площадках для совместного отдыха в микрорайонах городов и сел и просто в кругу благочестивой семьи…

… везде, где увлекательно, на доступном и понятном современному человеку языке

Можно нести слово о Боге и вере – всем людям.

Монах Варнава (Санин)

БЛАГАЯ ЧАСТЬ

Маленькие пьесы

1.

SMS-ИСТОРИЯ

Пьеса

Действующие лица

Андрей.

Светлана.

Сестра милосердия.

Сцена разделена на две половины тонкой перегородкой. Справа – дешевое кресло, в котором сидит, укрытый пледом Андрей, рядом стол с открытым ноутбуком. Над столом – икона. В левом углу – дорогое кресло, изящный журнальный столик, напольная ваза с высоким ярким бумажным цветком. Над столом – аляпистая абстрактная картина.

Светлана. (нервно вышагивая по своей половине, с мобильным телефоном в руке). Ну надо же! Опять не ответил! Ничего, не на ту нарвался! Сейчас я ему такое напишу, сам, как миленький позвонит!

Плюхается к кресло и принимается быстро-быстро выстукивать пальцами по клавишам мобильного телефона.

Светлана (повторяя вслух то, что пишет и сопровождая это своими комментариями). Валерка! Та-ак… Один восклицательный знак! Почему не отвечаешь на все мои звонки? Три вопросительных знака! Что, решил сбежать от меня? Не выйдет! Не откликнешься и на мою смс-ку, так и знай, покончу с собой! Пять восклицательных знаков! И заявление в милицию напишу, что это ты во всем виноват!!! (подумав.) Десять восклицательных знаков!

Светлана резко ударяет по клавише, отправляя письмо. И тут же на правой половине раздается громкий колокольный звон. Андрей поднимает голову и не совсем уверенными движениями берет рукой мобильный телефон, который лежит у него на коленях. С недоумением читает текст. Затем настораживается и опять как-то трудно и медленно нажимает на клавиши.

Светлана (услышав свой сигнал о приходе sms-сообщения). Ах так? Не хочешь звонить?! Ну ладно, лучше хоть так, чем вообще никак! (читая текст.) Что это?! «Простите, Вы, очевидно, ошиблись номером. Здесь нет и никогда не было никакого Валерки. А кончать с собой не смейте. Это будет непоправимая ошибка!» Ха! Нашел с кем в такие игры играть! Ну я тебе сейчас... (выстукивая ответ.) Брось притворяться, придурок! Скажи лучше честно, что испугался? Скорее звони! Не позвонишь ― немедленно выброшусь из окна!!! Учти, я не шучу!

На правой половине сцены вновь раздается колокольный звон. Он будет звучать каждый раз, при поступлении очередного письма от Светланы. Андрей немного поразмыслив, отвечает.

Светлана (читая новый ответ).Я тоже серьезно. Повторяю, это не Валерий, а совсем другой человек! И, кстати, на каком этаже Вы живете? Надо же – вы написано с большой буквы! (насторожившись, проверяет правильность набранного ей номера.) Гм-м! И правда ошиблась! Но все же интересно… (выстукивает, проговаривая набираемый текст, дальше.) Ваша правда – разница номеров в одну цифру. А кто же тогда вы?

Андрей отвечает.

Светлана (читая). Ну, допустим, Андрей! (прищурившись, согласно кивает.) Да, судя по этому дипломатическому Вы и другим учтивым словечкам, это действительно не Валерка. Но… Однако, все же любопытно… (пишет) А с какой это стати, Вас интересует мой этаж? Та-ак, обращение Вас мы поправим и тоже напишем с большой буквы. Знай наших! И ответим: второй! А еще добавим: в высотном элитном доме самого престижного района Москвы. И с вызовом спросим: а что?

Андрей снова медленно пишет ответ.

Светлана (с трудом дождавшись его). А то, что если Вы, действительно, решили броситься вниз, то вот Вам самый добрый совет: поднимитесь для этого повыше, лучше всего на самый верх! Чего-ооо?! (недоуменно поджимая губы выстукивает.) Это еще почему?

Андрей с улыбкой отвечает.

Светлана (читая). Чтобы не создавать больших проблем травматологам и своим родителям. Вам-то они в любом случае будут гарантированы, причем, все нынешние, по сравнению с ними, покажутся самым невинным пустяком! (возмущенно) Ну знаете, Андрей, не знаю как В-вас там по отчеству… (набирает номер, подносит телефон к уху и, снова, уже с обиженным видом стучит по клавишам, озвучивая текст.) И это Вы так отговариваете человека, который находится на грани отчаяния? Так я тогда и вас в заявление в милицию впишу. За… не оказание помощи! Да! Есть такая статья! Номер-то ваш уже мне известен! Кстати, я только что звонила вам, почему вы мне тоже не ответили?

Андрей, грустно вздохнув, отвечает.

Светлана (читая). Простите, мне проще общаться перепиской. Последний раз я разговаривал по телефону девять… нет ― девять с половиной лет назад… (с видом явного превосходства, пишет.)А я, наоборот, последнюю смс-ку лет десять назад отправила. Когда еще совсем девочкой была. Родители тогда в целях воспитания много денег мне не давали. А вы что, такой экономный? Так давайте я вам с банковской карты на счет перекину. Сколько нужно: тысячу рублей? Сто тысяч? Миллион? Учтите, для меня большой разницы нет!

Андрей быстро, болезненно морщась, пишет.

Светлана (читая). Нет-нет, ничего не надо! У меня безлимитный тариф на смс-сообщения! (с усмешкой.) Ну надо же! (пишет) И у меня безлимитный. Но только на разговоры включая международные! Послушайте, может, все-таки Вам подбросить? А то я вот шучу, а у вас это ― так по бедности?

Андрей, недовольно качая головой, отвечает.

Светлана (читая). Повторяю, ничего не нужно. Немедленно отправлю обратно. И вообще у меня все есть! (с недоумением) Надо же, первый раз встречаю человека, которому ничего не надо! (пишет.) Вы что, хотите сказать, что вы ― олигарх, то есть, богаче моих родителей или родителей моих друзей?

Андрей отвечает.

Светлана (читая). Да, я не считаю себя бедным. Я несравнимо богаче их! (пишет.) Ну, знаете… Хотите я вам фамилию хотя бы одного из них назову?

Андрей пишет.

Светлана (читая).Не надо. Только скажите: и он что, всем доволен? (отвечает.)Ну как бы Вам, если честно, сказать… Жаловался недавно моему отцу. Я случайно услышала. Яхту хочет себе получше. Старая, хотя и без того всем на зависть, уже не устраивает. Новый дворец тоже затеял купить…

Андрей, усмехнувшись, пишет.

Светлана (читая).А другие? (отвечает)Что другие? Тоже каждому что-то нужно!

Андрей пишет.

Светлана (читая).Вот видите, а мне ничего! В смысле ― материального… (пишет). Как это ничего? Совсем-совсем?!

Андрей отвечает.

Светлана (не веря своим глазам). Абсолютно! Ну, знаете… (пишет.) Я была уверена, что меня ничем нельзя уже удивить. А вы ― просто поразили!

Андрей, поразмыслив,пишет.

Светлана (читая). Есть одна давняя мудрость. Не помню дословно, но смысл ее в том, что самый нищий на свете человек это тот, которому что-то еще нужно. А самый богатый ― который доволен всем! (с усмешкой) А-а… вон вы о чем! Я тоже где-то я читала об этом. Но… не придала внимания.

Андрей очень коротко пишет.

Светлана (читая одно только слово).Зря.(Тоже отвечая одним словом.) Почему?

Андрей пишет.

Светлана (читая). По-настоящему мудрые мысли ― это наши лучшие советчики и друзья! (пишет) Послушайте, а вы случайно не учитель?

Андрей отвечает.

Светлана (читая). Нет, скорее, наоборот! Судя по стилю писем, мы где-то ровесники! (пишет.) Значит, студент какого-нибудь философского факультета? Только не разочаровывайте меня, пожалуйста, а то я зевать от скуки начну!

Андрей отвечает.

Светлана (не без труда читая).Нет, в этом мы одного мнения ― философию я тоже не признаю. Хоть она и переводится, как «любящая мудрость», но на самом деле всегда была бесконечно далека от истинной мудрости! (с уважением.)Как интересно! Давно я не слушала других с таким интересом! (пишет.) Знаете, в вас есть какая-то глубина. И ― тайна. Обычно я с первых же минут общения понимаю, с кем имею дело. А тут… Никак не возьму в толк… Кто вы, человек-загадка?

Андрей пишет.

Светлана (читая). Вы же сами только ответили ― человек! По крайней мере, стараюсь быть им! (одобрительно кивая, пишет) А вы мне начинаете все больше нравиться! Скажите, а вам какие больше девушки нравятся: черненькие или беленькие?

Андрей коротко отвечает.

Светлана (читая).Умненькие!(пишет) Надо же, и тут ответили не так, как все! И чтобы так сказать, нужно быть самому семи пядей во лбу. Тогда… может, вы ответите на мой главный вопрос?

Андрей пишет.

Светлана (читая).Постараюсь. Если, конечно, смогу. Какой же именно?(старательно пишет) Вы только не смейтесь! Понимаете, у меня есть всё. Масса богатых и влиятельнейших друзей. Валерка ― это так, между прочим, олимпийский чемпион, думала, хоть он настоящий. Есть не только целый гараж подобранных даже под цвет туфель машин, но и собственный самолет. Настоящее, не купленное высшее образование в лучшем университете мира. Возможность роскошно жить в любой стране. И при всем этом… мне ― нечем жить! Я все перепробовала!

Андрей, нахмурившись, пишет.

Светлана (читая). Значит, не всё! (с полнейшим недоумением спрашивает, постукивая по клавишам)Что Вы имеете в виду?

Андрей пишет.

Светлана (читая).Для начала ответьте, вы ― русская? (подумав, пишет.) По всем моим паспортам, даже не знаю…

Андрей пишет.

Светлана (читая). Родители русские? На каком языке думаете? (уверенно отвечает.) Русские. На русском!

Андрей пишет.

Светлана (читая). Значит, русская! Православная?(пишет.) Ну да, крещена с детства. А при чем тут это?

Андрей старательно нажимает на клавиши, отвечая.

Светлана (читая).Очень даже при чем! Вот, для начала, когда Вы последний раз были в храме? Носите ли нательный крестик? И неужели не знаете, что решивший покончить с собой человек не только не избегает временных трудных проблем, но переходит в еще в гораздо большие и мучительные – вечные! (стукнув себя ладошкой по лбу, пишет.) Постойте-постойте! Я, кажется, начинаю догадываться… Больше похожее на угрозу, напоминание в начале нашего разговора о страшной участи самоубийц… Неприязнь к философии… Уточнение, что вам ничего не нужно именно ― материального. То есть, выходит, необходимо только духовное. Вы что ― священник?!

Андрей, глубоко, с сожалением, вздохнув отвечает.

Светлана (читая).Увы, нет! И, опережая второй Ваш вопрос, добавлю, что, к сожалению, даже не монах. А что Вас, собственно, в этом так ужаснуло?(торопливо пишет.) Как это что? Ведь тогда сразу начнется такая проповедь… А я живой человек и хочу быть счастливой сейчас. Слышите. Здесь и сейчас. А не в ― неизвестно, будет ли еще она или нет ― загробной жизни! Нет, такой разговор меня начинает напрягать, и, пожалуй, пора ставить точку в нашем общении.

Андрей, морщась, пишет с максимально возможной для него быстротой..

Светлана (читая).Постойте! Погодите! Еще буквально несколько минут. Я ведь, кажется, знаю единственно верный ответ на так мучающий Вас вопрос.(с надменным видом, пишет.) Вы в этом уверены?

Андрей пишет.

Светлана (читая). Да. (качая головой, точно передразнивая.) Д-да-а… (подумав, пишет.) Любому другому, как говорится, я бы сразу указала на дверь. Но Вам почему-то не могу. У нас, вроде, даже как смс-роман уже начался…

Андрей, улыбнувшись, отвечает.

Светлана (читая). Скорее, смс-рассказ! (пишет.) Надо же, Вы опять правы! Не знаю почему, но мне хочется Вам верить. Кем бы Вы ни были! И я… я слушаю Вас!

Андрей, становясь очень серьезным, пишет долго и тяжело.

Светлана (читая). Тогда, давайте договоримся: задав вопрос, не ищите в себе уже готовый ответ. Иначе, зачем тогда его задавать? Чтобы только утвердиться в своем мнении? Это вообще не только Ваша беда, но и болезнь нашего времени. Почти всех нынешних людей. Спросят и, услышав не то, что хотели бы услыхать, тут же начинают говорить о своем. Доказывать. Горячиться. Спрашивается: зачем тогда вообще задавать вопрос? А вы, насколько мне помнится, задали его сами! (торопливо пишет.) Все, я буду молчать как рыба!

Андрей пишет, недовольно качая головой.

Светлана (читая). Почему? Спорьте! Доказывайте! Если у Вас действительно есть веские доводы и аргументы! Но только прежде этого ― терпеливо и, главное, беспристрастно выслушайте хотя бы начало! (с улыбкой, три раза нажимает на клавиши.) Хорошо, тогда я ставлю только три точки, мол, тсс-сс!

Андрей, благодарно кивнув, пишет.

Светлана (читая). СпасиБо! (пишет.) Ой, у Вас первая опечатка! Вы написали Б – с большой буквы!

Андрей пишет так долго, что Светлана снова начинает ходить по комнате.

Светлана (с нетерпением читая).Это не опечатка. Я сделал это намеренно. Правда, не полностью, как в переписке с близкими мне по духу знакомыми. А так, сокращенно, чтобы не изменить Истине и не оттолкнуть Вас. Дело в том, что слово «спасибо» это изобретение неверующих людей. Раньше всегда, благодаря кого-то за что-то, говорили: «Спаси Бог» или «Спаси Господи!», то есть ― спаси тебя Господь за то добро, что ты мне сделал. И ответом неизменно было: «Во славу Божию». То есть, наши предки веками, даже тысячелетие сознательно творили добро ― во-первых, ради Христа и только после этого ― на благо ближним. Потом, когда после 1917-го года стали убирать из жизни Бога ― и физически, и идеологически, то исказили и это слово. Убрали в конце одну только букву «г» и тем самым изменили его до неузнаваемости. Теперь мы, верующие, это исправляем. Но, простите. Мы несколько отвлеклись. (дочитав до конца, Светлана с испуганным видом, быстро отвечает) Нет-нет! Почему? Мне это очень-очень даже интересно. И так необычно… Я нигде: ни в России, ни за границей этого не проходила!

Андрей пишет.

Светлана (читая).И тем не менее. Задан вопрос: как быть, когда все перепробовано, но ничто не насытило и не удовлетворило до конца. Собственно, так оно и должно быть. Душа-то наша создана для Вечности, и она не пустая. В ней есть много места, и она, благодаря этому должна за время земной жизни очиститься от всего греховного, наполниться благодатью Святого Духа и принять в себя Самого Бога. И вот, если место в ней не наполняется святостью, то оно начинает забиваться всем, чем угодно.(прочитав, пишет.) Постойте-постойте, я, кажется, начинаю догадываться…

Андрей пишет.

Светлана (читая). Да, не зря Вы приобрели навык серьезной учебы. Иное дело, насколько важна она была для вечной жизни. Но, кажется, умеете, схватывать на лету.(улыбнувшись, пишет) Спасибо! Ой, простите, я, кажется, не так написала, но, если Вы меня сумеете убедить до конца, со временем буду писать, как надо!

Андрей пишет.

Светлана (читая).Будем надеяться! Человек тогда сам, не отдавая себе отчет, почему так происходит, пытается чрезмерно, ― то есть забывая о Боге и о том, что в первую очередь следует думать о Главном ― насытить себя самыми различными житейскими делами, работой, семьей, а то часто и совсем не полезными для души развлечениями, такими, как, например, музыка, телевизор с его сериалами, спортом, модой… (недоумевая, пишет.) А мода-то тут при чем? Что в ней плохого?!

Андрей опять очень долго и, уже тяжело дыша, отвечает.

Светлана (читая).Сама по себе, если она не вызывает в противоположном поле похотливых чувств, а в обладательнице, скажем, нового платья ― тщеславия или гордыни, она не является злом, иными словами ― грехом. Как и любой другой предмет. Все зависит от нашего отношения к ней, ненасытностью в приобретении все новых и новых вещей, излишней страстной привязанностью к этому делу, острой зависти к тем, у кого это есть, а у тебя нет. Но это еще полбеды. Есть и вообще вредные, даже губительные страсти, которыми человек заполняет и, не может заполнить ― потому что она бездонная! ― свою бессмертную душу: пьянка, азартные игры, блуд, гонка за большими деньгами, наркотики... Этот список можно продолжать и продолжать…(не без труда осилив написанное, со вздохом отвечает и вытирает выступившие на глазах слезы.) Да, к сожалению, Вы тут совершенно правы. Все это я испытала на собственном опыте.

Андрей пишет.

Светлана (читая).Вот видите! Как говорится, своя рубашка ближе к телу!(прочитав, согласно.) Да… И Вы почти-почти ответили мне. У меня еще сотня, даже тысяча вопросов, но… уже за полночь. Я почему-то смертельно устала ― нет-нет, не бойтесь, я уже ничего не сделаю с собой. Вы меня сначала очень ловко отвлекли от этих мыслей, а потом убедили. Я просто очень хочу спать… Можно, я задам Вам их завтра?

Андрей пишет.

Светлана (читая).Конечно же! Отдыхайте! Кстати, а как Вас зовут?! (отвечает.) Ой, простите, я даже не назвала себя, услышав Ваше имя. Светлана.

Андрей пишет.

Светлана (читая). Очень приятно! Доброй ночи, Фотиния!(с удивленным видом, пишет.) Что? Вы, кажется, снова ошиблись! Или… я уже ничего не могу понять! Все словно переворачивается с ног на голову.

Андрей пишет.

Светлана (читая). Скорее наоборот ― встает, как и положено, с головы на ноги. Светлана по-православному ― Фотиния или Фотина, в зависимости от того, в каком месяце Вы родились? (пишет.) Лично я родилась в июне.

Андрей пишет.

Светлана (читая).Значит, я не ошибся ― Фотиния.(качая головой.) Надо же! А, скажите-ка мне… Хотя, впрочем, мы уже договорились, что я задам Вам свои вопросы завтра. Доброй ночи, Андрей!

На сцене гаснет свет. И снова включается. Наступило утро. Светлана, потягиваясь и зевая, бродит по комнате, то и дело бросая взгляд на лежащий на столике телефон.

Андрей продолжает сидеть в кресле. Он спит. К нему подходит Сестра милосердия. Взяв телефон, она изучает его, недовольно качает головой и нажимает на кнопку вызова.

В комнате Светланы раздается мелодия.

Светлана (подбегая к столику). Что это? Валерка? Только его мне сейчас не хватало… Или Андрей? Ведь разница всего в одну цифру… Нет, к счастью, это - Андрей!!! (радостно в трубку) Алло? Доброе утро!

Сестра милосердия (сдержанно) Здравствуйте, девушка!

Светлана (в полном недоумении). К-кто это?

Сестра милосердия. Медицинская сестра.

Светлана. Что-о? Что с Андреем?! Он что – попал в больницу? Да?! Его что - сбила машина?!!

Сестра милосердия (громко вздыхая). Да…

Светлана. О, Господи! Только не это!!! Только не с ним!!! Где он, в каком городе?!! Я немедленно выезжаю или вылетаю к вам!!!

Сестра милосердия. Не торопитесь. Он действительно попал в аварию. Но это случилось уже давно, почти десять лет назад. С тех пор Андрей прикован к постели или креслу. Он не может разговаривать. Только немного двигать пальцами. И все же переписывается с людьми, несмотря на то что каждая буква причиняет ему сильнейшую боль. Ежедневно к нему приходят домой десятки людей. Со своими жалобами на болезни и жизненные скорби, прося совета и даже просто чтоб успокоиться. И хотя Андрей гораздо больнее всех их, вместе взятых, он тут же на специально приспособленном для него ноутбуке буквально через не могу утешает всех их. А телефон это для него совсем трудно… Поэтому я очень прошу вас больше не перегружать его. Он вчера так обессилел, что попросил меня даже не переносить его на диван. Так и спит сейчас в кресле. Я не могла понять, почему, а теперь вот, на правах ухаживающей за ним сиделки, изучила его телефон и все стало ясно… И еще прошу: не выдавайте меня, пожалуйста Андрею…

Светлана. Да-да, конечно! Я все сделаю! Поверьте!

Сестра милосердия. (с доброй улыбкой). А я и не сомневаюсь в этом!

Светлана кладет на столик телефон и прижимает пальцы к вискам.

Тем временем Андрей просыпается, берет телефон и пишет.

В комнате Светланы вновь раздается сигнал о приходе смс-сообщения.

Светлана (читает, всхлипывая). Доброе утро! (начинает бегать пальцами по клавишам, но вдруг останавливается, нажимает только на одну кнопку и начинает торопливо говорить.) Доброе утро, Олег! Вы… молчите, я все знаю… и я буду говорить только одна. Всю эту ночь я не спала. Думала. Размышляла. И, наконец-то окончательно все поняла. А то, в чем еще не совсем разбираюсь, чтобы не отвлекать Вас лишними вопросами ― постараюсь узнать в книгах. Сегодня же объеду всю Москву, куплю их в храмах и, если будет мало, скачаю из интернета. Разумеется, с наших русских, то есть, православных, сайтов. И тогда уже, более подготовленная ― я умею учиться, поверьте ― обращусь к Вам. Совсем чуть-чуть. Ненадолго. Ведь на главный вопрос я совершенно неожиданно получила разом прогнавший все мои сомнения ответ. Это уже случилось после нашей беседы. И даже не ночью – а уже утром. Как ― не спрашивайте. Это не моя тайна. И я обещала ее сохранить. А вот свою, так уж и быть, открою. Вчера я действительно хотела покончить с собой. Но, разумеется, не из-за Валерки. А из-за того, что мне нечем стало жить. Конечно, я не собиралась прыгать из окна второго этажа ― не такая уж я, как это может поначалу казаться, глупая! А - выпив сильнодействующих таблеток. Все время нашего разговора они были у меня в руке. И когда я заметила их, то увидела, что они совсем размокли. От пота ― поначалу я так была взволнована и напугана многим, что даже вспотела ладонь. И… от слез, которые потом я вытирала этой, свободной рукой. Так что вы вчера спасли меня не только для этой жизни, но и, надеюсь, для Вечной. За что вам большое, нет, просто огромнейшее ― спасибо! Ой, нет, простите! Простите!!! Спаси Бог! Спаси Господи!

Светлана медленно кладет телефон на столик. И отворачивается к стене. Плечи ее вздрагивают…

14 апреля 2016 г.

2.

ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ

ДИАГНОЗ

Пьеса

Действующие лица

Аркадий Семенович, директор крупной фирмы.

Николай, его давний друг.

Медсестра.

Врач-профессор.[1]

ЧУДЕСНАЯ ДАТА

Пьеса

Действующие лица

Ведущий.

Заключенный, бывший вор.

Тюремный авторитет.

Сосед-почтальон.

Мужчины в массовке.

Тюремная спальня. Окно с решетками. Две кровати-нары. Остальные угадываются.

Ведущий ( входя и оглядывая помещение):

Тюрьма – не место для рыданий…

Устав однажды бывший вор

Без писем с воли и свиданий,

Сам себе вынес приговор.

Был за окошком двор завьюжен.

И думалось с тоской ему…

Заключенный (порывисто садясь на кровати.):

Зачем мне жить, когда не нужен

Я в этом мире ни-ко-му?

Жена и дети позабыли…

Родителей давно уж нет…

Друзья? Они, конечно были,

Но миновало столько лет!..

Ведущий (со вздохом качая головой, следит за всеми действиями Заключенного):

От неуменья до сноровки -

Всего лишь несколько минут.

Он сплел подобие веревки,

И ждал, когда лишь все уснут…

Звучит песня Александра Барыкина на слова Вадима Маликова «Брат».

Диск «Молись, дитя!» с этой песней можно найти в интернете.

Ведущий (продолжая наблюдать за действиямиЗаключенного):

Вокруг затихли разговоры.

Как только провалились в сон

Мошенники, убийцы, воры,

За дело сразу взялся он.

Натер петлю казенным мылом,

Все приготовил, рассчитал,

Не видя, что в углу унылом

Один сокамерник не спал.

Ведущий обращает лицо и делает шаг к другой кровати, на которой лежит Тюремный авторитет.

Ведущий:

Огромный, молчаливый малый,

Четыре срока – двадцать лет.

То есть, рецидивист бывалый

И, так сказать, авторитет,

Он, в эту полночь, как на счастье,

Под дружный храп на всю тюрьму,

(Болели ноги на ненастье)

Все видел и сказал ему:

Тюремный авторитет:

«Ну и чего ты так добьешься?»

Заключенный (испуганно):

«Что?!»

Ведущий (поясняя):

Оглянулся бывший вор.

Тюремный авторитет:

«Уйдя, считаешь, не вернешься?

Так это, понимаешь, вздор!»

Ведущий:

Авторитет – было известно,

Гораздо лучше всех послов,

Не говорящих бесполезно,

Знал цену высказанных слов.

Его считали, правда, странным,

Уже лет пять из-за того,

Что словно домом вдруг желанным

Тюремный храм стал для него.

Он сел, набросив одеяло -

Руками крепко ноги сжал,

И так, что вору зябко стало,

Невозмутимо продолжал:

Тюремный авторитет(с горькой усмешкой):

«Наложишь на себя ты руки

И кончишь с горькою судьбой?

Нет, брат, лишь временные муки

Навечно заберешь с собой!

Ты думаешь, мне легче что ли,

Иль я б давно уже не мог

Избавиться от этой боли?

Но – жизнь нам вечную дал Бог»!

Ведущий:

Авторитет: в тюремном храме

Служил алтарником не зря.

Он краткими, как в телеграмме,

Словами сеял, говоря.

Тюремный авторитет:

«Так что напрасно не старайся!»

Заключенный:

«А как мне с горем быть своим?!»

Тюремный авторитет:

«Сходи на исповедь, покайся!»

Заключенный (недоверчиво, но со слабой надеждой):

«А дальше?»

Тюремный авторитет:

«Дальше – поглядим!»

Ведущий:

Он лег и молча отвернулся:

Мол, все – закончен разговор!

И тут как будто бы очнулся

От наважденья бывший вор…

Звучит песня Александра Барыкина на слова монаха Варнавы (Санина) «Облака», с того же диска.

Ведущий.

Что было дальше? В воскресенье

Вор, удивляясь себе сам,

Зашел, преодолев смущенье

В тюремный православный храм.

Со сцены быстро уносятся обе кровати и ставится декорация, на которой изображен храм. В центре - большая светлая икона Спаса Нерукотворного.

В храме – молящиеся заключенные.

Ведущий:

Иконы, свечи и лампады,

На аналое – Спаса лик,

Молящихся такие взгляды,

В которых – боль, мольба и крик…

Авторитет, прошедший мимо,

Прихрамывая, как всегда,

Сказал и здесь невозмутимо.

Тюремный авторитет (робко вошедшему в храм заключенному):

«Иди на исповедь – туда!»

Ведущий:

Вор как-то робко подчинился,

И сам не зная почему,

Стал говорить, в чем не открылся

И адвокату своему!

Заключенный опускается на колени перед Образом Спаса и замирает…

Звучит песня Александра Барыкина на слова монаха Варнавы (Санина) «Каюсь!», с того же диска.

Ведущий:

Как между небылью и былью

Был этот час иль миг всего,

И, наконец, епитрахилью

Покрылась голова его…

Снова звучит последний куплет песни «Каюсь!»

Во время его  звучания декорация храма неспешно убирается, и на сцене- опять две кровати.

Заключенный, подняв голову, стоит у окна…

Ведущий (уже с загадочной улыбкой):

Прошли еще две-три недели,

Забрав последнюю метель.

На воле птицы загалдели,

И с крыш закапала капель.

Как и положено весною.

Светлее стало все вокруг,

Жизнь проходила стороною,

То есть, как прежде, только вдруг…

С многозначительной ухмылкой,

Позвав его, сказал сосед.

Сосед-почтальон.

«Тебе там два письма с посылкой,

Наверно… с чем-то на обед!»

Заключенный:

«Мне?»

Сосед-почтальон.

«Ну не мне же – вот тетеря!»

Ведущий (указывая на Заключенного, который, веря и не веря своему счастью, делает все то, о чем говорит Ведущий):

Все это было, словно сон.

И вот уже, глазам не веря,

Все получив, и правда, он

Читал запоем весть из дому:

От сыновей и от жены…

И надо же еще такому:

От друга – из чужой страны!

Перечитав до букв листочки,

Он на конверты посмотрел,

И здесь все изучил до точки,

Взглянул наверх и обомлел…

Звучит отрывок из песни Александра Барыкина на слова Вадима Маликова «Брат».

Ведущий:

Он сразу не поверил даже,

Но дата отправленья там

Везде была одна и та же –

Тот день, когда пришел он в храм!

К Заключенному подходят Тюремный авторитет, Сосед-почтальон. Он с изумлением и радостью показывает им на штемпель на конвертах.

Ведущий:

Сокамерники поздравляли,

Передавали свой привет,

Все, что в посылке, разбирали,

А он ни слова им в ответ…

Следует небольшая пауза, во время которой Заключенный вновь подходит к окну и, отвернувшись, неслышно плачет.

Ведущий:

Потом зашлись от содроганий

И плечи, да на много дней.

Тюрьма – не место для рыданий…

Но исключенья есть и в ней!

Звучит песня Александра Барыкина на слова монаха Варнавы (Санина) «Диво-дивное», с диска «Молись, дитя!»

Ведущий. Да, чуть было не забыл сказать. (несколько мгновение помолчав.) Эта пьеса написана на основа реального, то есть, действительно происшедшего на одной из зон, случая…

2008 – 13 апреля 2016 г.

4.

БОЕВОЙ ДЯДЯ

Пьеса

Действующие лица

Ведущий.

Папа.

Мама.

Павлик, их сын, 12-ти лет.

Боевой дядя, папин брат, офицер.

Большая комната с окном в городской квартире. В центре празднично накрытый стол, стулья. Диван, на котором сидят Папа и Боевой дядя в военной форме.

Звучит песня.

Мама (крича в окно). Павлик, домой!

Павлик (точнее, его голос, с улицы). Но, мам…

Мама (строго). Одна нога там, другая - тут!

Павлик. Ну еще пять минут!!!

Мама. Я сказала, быстро! А то потом сам будешь жалеть…

Ведущий (с улыбкой). Мама позвала Пашу с балкона домой, как всегда, в самое неподходящее время! Он играл на лавочке во дворе в шахматы с самим дедом Василием, признанным чемпионом их многоэтажного дома, и… кажется, уже начал выигрывать. Обступившие их взрослые только диву давались.

Голоса взрослых с улицы:

- Надо же, до чего шустрой растет эта молодежь!

- Какое там – дети!

- Тем более…

Ведущий (сменяя маму о окна и глядя в него). Конечно, Паша мог резонно напомнить взрослым, что он давно не ребенок – ему скоро двенадцать, и он ходит в шахматную школу. Но сейчас ему было не до этого. Он не знал, как и быть. До победы оставалось, как минимум, пять ходов. Если, конечно, многоопытный дед Василий, как назло очень долго размышлявший перед тем, как переставить свою фигуру, что-нибудь не придумает. (укоризненно погрозив пальцем кому-то за окном.) И… ведь придумал! Только, осмыслив свое, действительно, безвыходное положение, совсем не из области шахмат! А, так сказать, из педагогической… Дед Василий оторвал глаза от игральной доски. И, пряча хитрую улыбку в усах, весомо сказал: «Родителей надо слушаться!» А потом предложил - ничью. (разводя руками.) Что оставалось Паше? Согласно кивнув, он вскочил и помчался к подъезду. В конце концов, сразу успокоил себя он, это была почетная ничья! Мало кто даже из самых лучших игроков дома мог похвастать таким результатом в поединках с дедом Василием. Начало, то есть, говоря шахматным языком, дебют был положен, в следующий раз он постарается повторить эту партию и непременно выиграет! Кроме того, Паше и самому вдруг захотелось поскорее домой – уж очень непонятными были последние слова мамы. Интересно, что они могли означать?.. Она явно звала его домой не для того, чтобы послать в магазин за хлебом на ужин… Или усадить за уроки, которые он, как всегда, сделал сразу, придя из школы… А может, мама собиралась пожарить его любимую жареную картошку и захотела отправить его за ней в подвал? «Нет… только не это!» - даже похолодел Паша. (Ведущий, загадочно.) И у него была на то своя, особенная причина… Но об этом потом! (отходя от окна и подходя к приоткрытой двери в комнату.) А сейчас Паша, теряясь в догадках уже ворвался в в коридор. И тут сразу ему все стало ясно. Мама шепнула сыну, что к ним, правда, совсем ненадолго, заехал дядя Валера – старший папин брат. То ли генерал, а может, сам маршал – в воинских званиях она не разбирается… «Вот это да!» – обрадовался Паша, слышавший множество рассказов об этом легендарном родственнике, но еще никогда не видавший его. Стараясь держаться как можно степенней, он вошел в зал. И… ахнул!

Павлик входит в комнату и замирает.

Ведущий (довольным тоном). Дядя сидел, строго выпрямившись, рядом с вальяжно откинувшимся на спинку дивана папой – в десантной форме. Он был, как мгновенно определил по погонам с тремя большими звездочками Паша, только полковником. Но наград… не юбилейных, а настоящих, самых, что ни на есть боевых у него было, наверное, больше, чем у любого маршала! Ордена… ордена… медали… Почти до самого пояса. А главное над ними – сверкала звезда Героя. Паша во все глаза уставился на нее, и даже не заметил, как дядя по-взрослому протянул ему руку. Только когда мама легонько подтолкнула его, он спохватился и, чтобы не сплоховать хоть сейчас, изо всех сил пожал ее.

Боевой дядя и Павлик здороваются.

Боевой дядя (одобрительно Павлику). Неплохо! (оглядываясь на Папу). А я уже думал, он только в шашки – оставить! - то есть, в шахматы у вас умеет играть.

Ведущий (комментируя то, что происходит). После этого они сели за накрытый, словно на праздник или чей-нибудь день рождения, стол. Мама приготовила и вынесла из своих закромов – все самое лучшее! Как выяснилось, дядя приехал в Москву повидаться со своими старыми боевыми друзьями, и поэтому заскочил к ним в гости, как сказала мама, «при всем параде». Паша, прислушиваясь к разговорам взрослых, осторожно приналег на еду. А папа с братом, перебивая друг друга, вспоминали свое детство, юность, которые прошли совсем в маленьком доме… У дяди, как сразу отметил про себя Павлик, была очень своеобразная речь военного. Время от времени, отвечая, он говорил «есть!» или «так точно!», а иногда, если у него вырывалось что-то не то, командовал сам себе: «Отставить!» Паше так хотелось, чтобы он поскорее перешел к более поздним временам и рассказал, где и как воевал. Но…Только и слышалось дядино нетерпеливое…

Боевой дядя (торопливо). А Санька Удальцов… Лешка – отставить! - Ленька Маслов теперь где? А Витька Кудрявцев?

Папа (обстоятельно). Ленька давно уже Леонид Степанович, он в самом большом бизнесе. Начал с того, что, как только это у нас в стране разрешили, торговал джинсами. Точнее, мошенничал! Разрезая каждые пополам, он продавал их не очень внимательным покупателям по одной штанине, упаковывая, как целые. Представляешь?

Боевой дядя (морщась). Так точно! То есть, никак нет! Слышал, но никогда не мог такого понять и, тем более, принять…

Папа (кивая). Я тоже! Потом, открыв свое дело, он под видом низкосортного горбыля, принялся перевозить за рубеж нашу лучшую древесину. Стал генеральным директором крупной российско-иностранной фирмы. Точнее, иностранно-российской… И так разбогател, что теперь – почти уже и не живет на Родине. Здесь, говорит, у него – только загородная дача!

Боевой дядя. (сокрушенно). Да-а…

Папа (продолжая). Витька Кудрявцев стал очень толковым врачом.

Мама (подсказывая). Его даже называют светилом в медицине!

Ведущий. Такое известие слегка оживило, уже огорчившегося было, дядю.

Боевой дядя (с уважением). Надо же!

Папа (с готовностью). Хочешь, покажем ему твои старые раны? Правда… (замявшись.) Без взятки к нему даже своим на прием не попасть!

Мама (уточняя). А берет он просто баснословные суммы!

Боевой дядя(сразу нахмурившись). Нет, с этими двумя - я никогда бы в разведку не пошел!

Папа (тут же, явно чтобы поднять настроение брату). Ну, а что касается нашего Саньки Удальцова... Так он - твоего поля ягодка.

Боевой дядя (с любопытством).Да? И кем же он стал?

Папа (с гордостью). Летчиком! Правда, летает на маленьком самолете по сельским линиям, но однажды спас свой загоревшийся «кукурузник», вместе с пассажирами – больным человеком и несколькими детьми.

Мама (поддакивая). Об этом во многих газетах писали! И орден ему за это прямо в Кремле вручили!

Боевой дядя (радостно). Надо же, не растерялся! С этим я хоть сегодня – в разведку!

Ведущий. И тут Паша понял, что всех людей папин брат измеряет по одному принципу: пошел бы он с человеком в разведку или нет. Понял и, наконец, собрался спросить то, что интересовало его больше всего.

Звучит песня.

Павлик. Дядя, а вы правда воевали?

Ведущий (вновь комментируя и поясняя). Гость так недовольно кашлянул, что всем сразу стало понятно: не в его правилах было вспоминать о своем боевом прошлом. Почему-то очень не любил этого дядя. Однако, понравившийся ему с самого начала племенник смотрел на него такими умоляющими глазами, что он не выдержал.

Боевой дядя. Ладно, так уж и быть, расскажу… Но - только историю! Вот только о чем бы тебе рассказать?..

Павлик (подсказывая). А где вы, к примеру, были?..

Папа (усмехаясь). Лучше спроси у него, где он не был!

Мама. Да, где?

Боевой дядя (озадаченно почесав висок). Ну, разве что только на Северном Полюсе!

Павлик. Это значит, вы и в Антарктиде были?!

Боевой дядя. Так точно!

Папа (с недоумением). Что - и там тоже тоже воевал?!

Боевой дядя. Никак нет. Туда я уже прилетал по мирным делам! (поглядев на часы, уже явно торопясь - племяннику.) Что же касается военных историй, то слушай. Однажды, находясь в разведке мы попали в самый серьезный, какой только у меня был, переплет. Получилось так, что стреляли по нам и свои, и чужие. И с земли, и с неба. Вокруг начался кромешный ад. Сплошные взрывы, огонь, пули, осколки… Словом, никаких шансов остаться в живых ни у кого из нас не оставалось.

Павлик (привставая). А как же тогда вы спаслись?

Мама (усаживая его обратно на стул). Да, как?

Боевой дядя (взглянув на брата). Помнишь, бабушка учила нас в детстве молитве «Отче наш?»

Папа (кивая). Еще бы! Перед такими большими, почти совсем потемневшими от времени иконами…

Боевой дядя. (задумчиво) Так вот… Я, конечно, по тем временам, ее быстро забыл. Напрочь. В школе ведь нам говорили, что Бога нет. В военном училище преподавали научный атеизм. Но когда в том бою мы, обычно не знавшие страха разведчики, от животного ужаса, уже зарылись лицами в землю, неожиданно вспомнил. Всю, до единого слова. И начал молиться. Пожалуй, еще горячее, чем был вокруг нас тот огонь. Потом, как оказалось, так молились все! И никто не погиб! А после я узнал, что такое было не только с нами… Но со многими - там, а еще на других горячих точках. Да и я не сидел бы сейчас здесь, если б не эта молитва! (завершив рассказ и решительно поднимаясь из-за стола). Прочитать ее вам?

Папа (брату, а затем - кивая Павлику). Зачем?

Мама. (тоже взглянув на сына) Да!

Ведущий. В этой семье умели понимать друг друга без слов, и Паша без промедления с готовностью начал…

Павлик (вставая и, перекрестившись). Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам дОлги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого.

Боевой дядя (обрадовано хлопая пол плечу племенника). Вот это по-русски! Вот это по-нашему! С таким я, не задумываясь, хоть сейчас пошел бы в разведку!

Павлик (чуть слышно). В разведку?..

Ведущий. Паша даже растерялся от такой похвалы.Да, конечно он не считал себя трусом.Мог и правду в глаза сказать и, не задумываясь, дать куда более сильному парню сдачу.Но… была у него одна слабость! И только теперь я приоткрою одну его тайну. А может, не стоит? (помолчав, машет рукой.) А-а, ладно! Скажу... Все равно это уже в прошлом… А тогда… тогда Павлик всегда панически боялся один ходить в огромный, похожий на лабиринт, подвал, где они хранили картошку. И, когда мама посылала туда его в отсутствие папы - находил сотню причин для отказа или, если не было никаких возможностей уклониться, спустившись в полное жуткого мрака, гулкое днище многоэтажного дома, орал во весь голос, чтобы заглушить собственный страх. Вот он стоял перед своим боевым дядей и думал: Ну, какой после этого он разведчик?..

Боевой дядя направляется к двери. Все прощаются с ним. Особенно долго Боевой дядя пожимает руку Павлику. А потом крепко обнимает его.

Ведущий (после того как за Боевым дядей закрылась дверь). И все-таки Павлик был счастлив, даже не смотря на то, что дядя сразу ушел.Так радостно было у него на душе от высокой оценки, которую дал ему этот прямой и мужественный человек. (после небольшой паузы, значительно.) А еще потому, что он узнал, как тепер