Контуры метатеории социальной коммуникации

ОБЩАЯ ТЕОРИЯ

СОЦИАЛЬНОЙ

КОММУНИКАЦИИ

УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ

Санкт-Петербург

2002

УДК 316.6

ББК 88.53

С 59

Соколов А. В.

С 59 Общая теория социальной коммуникации: Учеб­ное пособие. — СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2002 г. — 461 с.

ISBN 5-8016-0091-4

В учебном пособии излагается обобщающая теория, содер­жащая общие закономерности, сходство и различие различных видов, уровней и форм социальной коммуникации. На основе понимания социальной коммуникации как движения смыслов в социальном пространстве и времени рассмотрены личные и общественные коммуникационные потребности, коммуникаци­онная деятельность и общение, социальная память, коммуника­ционные каналы, типология социально-коммуникационных институтов, эволюция социальных коммуникаций с каменного века до 2000 г. Особое внимание уделено информационному подхо­ду к социальной коммуникации (социальной информатике) и семиотике социальных коммуникаций. Представлена система социально-коммуникационных наук, центром которой являет­ся метатеория социальной коммуникации.

Книга адресована ученым-обществоведам, студентам, аспи­рантам и преподавателям, изучающим проблематику социаль­ной коммуникации, а также социально-коммуникационным ра­ботникам, желающим повысить свою квалификацию.

ISBN 5-8016-0091-4                          © Соколов А. В.

                                                            © Издательство Михайлова В. А.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.

1.ПОНЯТИЕ О СОЦИАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ.

1.1. Обыденное и научное понимание коммуникации

1.2. Проблема смысла

1.3. Проблема понимания

1.4. Социальное пространство и время

1.5. Выводы

2. КОММУНИКАЦИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ОБЩЕНИЕ

2.1. Коммуникационные действия и их формы

2.2. Виды, уровни и формы коммуникационной деятельности

2.3. Виды коммуникационной деятельности

2.3.1. Микрокоммуникация

2.3.2. Мидикоммуникация

2.3.3. Макрокоммуникация

2.3.4. Сотрудничество и конфликты в коммуникационной деятельности

2.4. Общение как социально-психологическая и коммуникационная категория

2.5. Игры и псевдоигры

2.5.1. Игра как творческое коммуникационное действие 

 2.5.2. Псевдоигра как нетворческое коммуникационное действие

2.6. Правда и ложь в коммуникационной деятельности

2.7. Выводы

3. СОЦИАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ

3.1. Виды памяти и мнемические действия

3.2. Информационная модель индивидуальной памяти

3.3. Групповая социальная память

3.4. Структура социальной памяти общества

3.5. Противоречия общественного познания

3.6. Выводы

4. КОММУНИКАЦИОННЫЕ КАНАЛЫ

4.1. Разновидности коммуникационных каналов

4.2. Устная коммуникация

4.2.1. Схема устной коммуникации

4.2.2. Функции естественного языка и речи

4.2.3. Коммуникационные барьеры

4.2.4. Проект искусственного международного языка эсперанто

4.3. Документная коммуникация

4.3.1. Система документной коммуникации в XX веке

4.3.2. Функции документов

4.3.3. Коммуникационные барьеры

4.3.4. Цензура как орудие коммуникационного насилия

4.4. Электронная коммуникация

4.4.1 Маршалл Маклюэн — пророк электронной коммуникации

4.42. Функции электронной коммуникации

4.4.3 Коммуникационные барьеры

4.4.4. Глобальная коммуникационная система Интернет

4.5. Древо коммуникационных каналов

4.6. Выводы

5. ЭВОЛЮЦИЯ СОЦИАЛЬНЫХ КОММУНИКАЦИЙ

5.1. Хронология общественных коммуникационных систем

5.2. Археокультурная словесность

5.3. Палеокультурная книжность

5.4. Мануфактурная неокультурная книжность

5.5. Индустриальная неокультурная книжность

5.6. Мультимедийная коммуникационная культура

5.7. Выводы

6. СЕМИОТИКА СОЦИАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ

6.1. Объект и предмет семиотики социальной коммуникации

6.2. Коммуникационные знаки и их классификация

6.3. Семиотика текстов

6.4. Семантика, синтактика, прагматика

6.5. Выводы

7. СОЦИАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

7.1. Концепции информации в современной науке

7. 1. 1. Математическая теория информации: информация — абстрактная фикция

7.1.2. Информация — физический феномен

7.1.3. Информация — функция самоуправляющейся системы

7.1.4. Другие концепции

7.1.5. Итоги

7.2. Эффект «информационных очков»

7.3. Концепции социальных информатик

7.3.1. Социальная информатика I (70-е гг.)

7.3.2. Социальная информатика II (80-е гг.)

7.3.3. Социальная информатика III (90-е гг.)

 7.4. Выводы

8. КОММУНИКАЦИОННЫЕ ПОТРЕБНОСТИ

8.1. Определение и типология коммуникационных потребностей

8.2. Личностные коммуникационные потребности

8.3. Групповые коммуникационные потребности (информационный подход)

8.4. Общественные коммуникационные потребности

8.5.Выводы

9. СОЦИАЛЬНО-КОММУНИКАЦИОННЫЕ ИНСТИТУТЫ

 9.1. Происхождение и виды социально- коммуникационных служб, систем, институтов

9.2.Сущностные и прикладные функции социально-коммуникационных явлений

9.3.Либерально-демократические принципы и схемы функционирования социально-коммуникационных институтов

9.3.1. Социально-коммуникационные права и свободы

9.3.2. Либерально-демократическая схема функционирования социально-коммуникационных институтов

9.4. Тоталитарные принципы и схемы функционирования социально-коммуникационных институтов

9.4.1. Ленинский принцип партийности

9.4.2. Тоталитарная схема управления социально-коммуникационными институтами

9.4.3. Тотальная цензура. Опыт Советского Союза

9.5. Выводы

10. СОЦИАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ КАК ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

10.1. Система социально-коммуникационных наук

10.2. Общая характеристика метатеории социальной коммуникации

10.3. Выводы

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Коммуникационные аспекты

Эволюции культуры

Культуравсякого сообщества людей представляет со­бой, во-первых, культурное наследие,т. е. совокупность искусственных социальных смыслов (культурных ценно­стей), как овеществленных (изделия), так и неовеществ­ленных (идеи); во-вторых, деятельность по созданию, хра­нению, распространению и освоению культурных ценно­стей, называемую культурной деятельностью.Короче: культура = культурное наследие + культурная деятель­ность. Культурная деятельность, в свою очередь, является суммой: творчество(создание культурных ценностей) + социальная коммуникация(хранение и распространение созданных ценностей) + практическое использование(освоение) этих ценностей. Таким образом, социальная коммуникация — необходимый аспект, неотъемлемая часть культуры, и эволюция человеческой культуры есть в то же время социально-коммуникационная эволюция.

Эволюцию культуры можно представить в виде сле­дующих пяти стадий, где неизменно присутствуют ком­муникационные аспекты:

0. Пракультура(1,5 млн. лет назад — 40 тыс. лет на­зад) — период антропосоциогенеза, время формирования хомо сапиенс как биологического вида, когда предками че­ловека (питекантропы, неандертальцы) были освоены средства культурной деятельности: каменные орудия и членораздельная речь. 40 тыс. лет назад на планете появил­ся современный человек (неантроп), творец и создатель собственно культуры.

I. Археокультура(40 тыс. лет назад — III тыс. лет до н. э.) — период каменного века (верхний палеолит, мезо­лит, неолит), когда в первобытных общинах получила раз­витие не только материальная культура в виде «каменной индустрии», но и духовная культура в виде магических культов, мифологии, изобразительного и музыкального искусства. Образование в IV —III тыс. до н. э. локальных цивилизаций и изобретение письменности знаменовали переход к стадии палеокультуры.

I.I. Палеокультура (III тыс. лет до н. э.— XV в. н. э.) — время возникновения мощных восточных цивилизован­ных государств, расцвета античной культуры, и сменив­шего ее средневековья. Вехами культурного прогресса человечества на этой стадии являются: иероглифы на сте­нах древнеегипетских пирамид — алфавитное письмо — Александрийская библиотека — печатный станок И. Гу­тенберга. Изобретение Гутенберга положило в Западной Европе начало новой стадии — стадии неокультуры.

III. Неокультура в разных регионах наступила в раз­ное время (некоторые африканские и азиатские страны и в наши дни остаются на палеокультурном уровне), но для культурного лидера — западноевропейского мира стадию неокультуры можно датировать XVI веком — эпохой Вы­сокого Возрождения и Реформации, за которым последо­вали век Просвещения (вторая половина XVII — XVIII вв.) и XIX век — век индустриализации. К неокультуре отно­сится и XX век, но уже в конце века в развитых странах появились признаки наступления постиндустриальной эры, которую логично связать с новой, пока еще гипоте­тической стадией культурной эволюции.

IV. Постнеокультура — это компьютеризированный мир с мультимедийными глобальными коммуникационными ка­налами и с культурным наследием, хранящимся в распреде­ленной памяти компьютерных сетей. Короче: это время гос­подства электронных коммуникаций, вытеснивших документную коммуникацию на периферию общественной жизни.

Легко заметить, что на всех стадиях эволюции культу­ры неизменно прослеживалась закономерность:совершен­ствование коммуникационных средств сопровождалось общественным прогрессом (иногда даже предопределяло его), а общественный прогресс, в свою очередь, стимулировал развитие коммуникации. Но эта закономерность осознавалась обществом по-разному на разных стадиях.

В дописьменной археокультуре, где устная коммуника­ция служила главным способом хранения и распростране­ния культурного наследия, существовало обожествление Слова.Слову приписывалась магическая сила, оно требо­вало осторожного и уважительного обращения. Н. С. Гумилев в известном стихотворении «Слово» обрисовал этот культ следующим образом:

В оный миг, когда над миром новым

Бог склонял лицо свое, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,

Звезды жались в ужасе к луне,

Если, словно розовое пламя,

Слово проплывало в вышине.

А для здешней жизни были числа,

Как домашний, подъяремный скот,

Потому что все оттенки смысла

Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку

Покоривший и добро и зло,

Не решаясь обратиться к звуку,

Тростью на песке чертил число…

Обожествление слова означало обожествление Ком­муникации.Жрецы Древнего Египта и Месопотамии, ос­воившие письменность («иероглиф» означает «священное письмо»), способствовали трансформации культа Слова в культ Книги.Священные писания мировых религий не что иное, как результат коммуникации пророков со Всевышним. Всякая религия начинается с коммуникации, недаром «религия» в переводе с латыни значит «связь», но для священнослужителей коммуникация была (и ос­тается) предметом культа, а не предметом исследования.

Социальная коммуникация 

Как предмет исследования

История научного познания коммуникации начинается с античности. Античные мыслители наряду с разумом-ло­госом почитали речь-логос. Стимулом для этого послужи­ло то, что политическая жизнь греков широко использова­ла риторику, красноречие и особым доверием народного собрания пользовались ораторы, владеющие силой устно­го слова. Регулятором общественной жизни служил номос — закон в виде письменного текста — дальний предок бюрократии.

В эллинистический период, когда началось культур­ное освоение обширных территорий Египта, Ближнего и Среднего Востока, забота о сохранении речи-логоса сде­лалась особенно насущной, ибо язык гарантировал выжи­вание греческой культуры в иноземном окружении. Появились ученые «грамматики», предписывающие прави­ла «истинного» и «чистого» греческого языка; особенно активны были александрийские грамматики.

Таким образом, коммуникация стала еще до нашей эры предметом изучения двух древнейших научных дисцип­лин — логики и лингвистики.В Средние века христиан­ская церковь не забыла уроков античного красноречия. В программу подготовки священнослужителей были включены риторика, грамматика и диалектика, которые обра­зовали «тривиум» — три первых и основных предмета изу­чения. Средневековые схоласты возродили древнегречес­кую герменевтику— науку о понимании и толковании поэтических (Гомер) и священных (Библия) текстов.

Русские ученые люди, появившиеся в XVII—XVIII вв., истово почитали живое слово и книжную премудрость. Симеон Полоцкий(1629―680), зачинатель русской сил­лабической поэзии, писал в своих виршах:

Пониманье есть прошедшее верно постигать,

также — настоящее благоустроить,

И предвосхищение грядущего имети;

это не творящие — разумом как дети[1].

Почти столетие спустя М. В. Ломоносов(1711―1765) восславил дар речевого общения в следующем рассужде­нии: «Если бы каждый член человеческого рода не мог изъяснить своих понятий другому, то бы не токмо лише­ны мы были сего согласного общих дел течения, которое соединением наших мыслей управляется, но и едва бы не хуже ли были мы диких зверей, рассыпанных по лесам и по пустыням»[2].

Парадоксально, но факт: западноевропейская неокуль­тура, столь многим обязанная книжному искусству, во­все не склонна была продолжать обожествление живого и письменного слова. Неокультурные гениальные просве­тители и энциклопедисты развенчивали всех кумиров, кро­ме одного — Разума. Книжное дело из богоугодного слу­жения превратилось в ремесло, работавшее по заказам церкви, властей, книготорговцев, иногда — ученых кор­пораций.

XVIII и XIX века — это время рождения в Европе об­щественных и гуманитарных наук, но среди них не чис­лились дисциплины, изучающие закономерности комму­никации как таковой. Теоретики педагогики(Я. А. Коменский, И. Г. Песталоцци, Ж.-Ж. Руссо) предпочитали развивать естественные способности детей, а не обременять их память культурным наследием предков. Языкознание,обретшее научный статус в начале XIX века благодаря трудам В. Гумбольдта, А. Шлегеля, Я. Гримма, сосредоточилось на описании, грамматическом анализе и типологизации различных языков, вовсе не осознавая себя, как и педаго­гика, социально-коммуникационной наукой.

В середине XIX века отцы-основатели социологииО. Конт и Г. Спенсер в своих капитальных трудах как-то по­теряли из виду социальную коммуникацию, хотя, казалось бы, достаточно очевидно, что без коммуникационных взаи­мосвязей между людьми никакое общество существовать не может. Психология,появившаяся в конце XIX века, интересовалась больше интроспекцией, «духом народа», реакци­ями организма на предъявляемые стимулы (бихевиоризм), чем обменом смыслами между людьми. В европейских стра­нах книжная культура была в расцвете; стремительно раз­вивалось газетно-журнальное и библиотечно-библиографическое дело, появились телеграф и телефон, в конце века — кино и радио, и ― странное дело — проницательные ученые-обществоведы игнорировали эти коммуникационные явле­ния, не замечали их возрастающей социальной роли.

Только после первой мировой войны наступило относительное прозрение. Произошла научная революция в языкознании: восторжествовали семиологические (теперь говорят не «семиология», а «семиотика») идеи Ф. де Соссюра(1857—1913), которые легли в основу структурной (прикладной, математической) лингвистики. Вспомнили о семиотических идеях американского философа-прагма­тика Ч. Пирса(1839—1914); в Австрии и в Англии стала развиваться аналитическая философия, попытавшаяся, правда безуспешно, понять и упорядочить стихию устной коммуникации.

В социальной психологии,зародившейся на стыке веков в Германии (В. Вундт, X. Штейнталь) и во Фран­ции (Г. Тард, Г. Лебон) и получившей развитие в США в 20—30-е годы, коммуникационная проблематика заняла центральное место. Как она понималась в то время?

Габриэль Тард(1843—1904) был первым классиком социологии, громко и отчетливо заявившим о возможности научного изучения коммуникационных процессов и посвятившим себя этому изучению. Тард объяснял про­исхождение общества (социогенез) развитием социаль­но-коммуникационной деятельности в форме подража­ния.Язык, религия, ремесло, государство — это продук­ты творчества индивидов-новаторов; другие люди стали подражать этим новаторам и таким образом утвердились названные социальные институты. По словам Тарда, «об­щество — это подражание, а подражание — своего рода гипнотизм».

Основоположниками американской социальной пси­хологии считаются Джордж Мид(1886— 1931)иГерберт Блумер(1900—1987), которые основали в Чикаго науч­ную школу так называемого символьного интеракционизма(взаимодействия посредством символов). Символами считались вербальные (словесные) и невербальные дей­ствия, обладающие определенным смыслом. Благодаря взаимодействию посредством символов (символьной ин­теракции) люди передают друг другу знания, духовные ценности, образцы поведения, а также управляют действи­ями друг друга. Мышление также понималось как опери­рование символами. Люди, утверждала Чикагская школа, живут в мире символов, постоянно созидая символы и обмениваясь ими с другими людьми. Предлагалась таким образом коммуникационная модель общественной жиз­ни, где коммуникация (символьная интеракция) стано­вилась главным действующим фактором.

Раньше американцев, еще находясь в Петрограде, о решающей роли коммуникации для развития общества писал великий социолог XX века П. А. Сорокин (1889— 1968): «Взаимодействие людей по своей природе есть прежде всего взаимодействие психическое — обмен чув­ствами, идеями, волевыми импульсами»[3]. Подобный обмен (говоря современным языком, это есть смысловая комму­никация) предопределяет динамику человеческого обще­ства, — утверждал П. А. Сорокин.

О значимости смысловой коммуникации для прогрес­са человечества задумывались в начале XX века не толь­ко абстрактно мыслящие социологи, но и практики книж­ного дела, увлеченные утопией построения «Всемирного Дворца Книги и Знаний». Наиболее яркой фигурой в ряду мечтателей-книжников бесспорно является Поль Отле(1868—1944) — бельгийский ученый, ставший «отцом до­кументации»[4]. Под «документом» П. Отле понимал «все, что графическими знаками изображает какой-либо факт или идею», т. е. любые изображения и произведения пись­менности или печати. В Европе и США в послевоенные годы стали распространяться службы документации, ко­торые занимались обслуживанием бизнеса, медицины, политики, производства, т. е. специальной коммуника­ционной деятельностью, которая вышла за пределы тради­ционной библиотечно-библиографической сферы. В 1937 г. была учреждена Международная Федерация документа­ции, ныне именуемая Международная Федерация инфор­мации и документации. Документационная практика ста­ла предметом документационной науки, позже получив­шей название документалистика.

В 30-е годы в связи с распространением кино, радио­вещания, массовых иллюстрированных изданий, комик­сов и дешевых «покет-бук», философов-культурологов встревожил феномен массовой культуры,свидетельствующий о примитивизации духовных потребностей народ­ных масс. Опыт манипулирования массовым сознанием в тоталитарных государствах показал могущество и опас­ность средств массовой коммуникации, которые могут воздействовать на человеческие массы, словно шприц, делающий подкожное вливание миллионам людей одновременно. Гитлер в «Майн кампф» уделил большое вни­мание пропаганде и даже сформулировал правила, кото­рым она должна следовать: избегать абстрактных идей, апеллировать к эмоциям; настойчиво повторять несколь­ко главных лозунгов, используя стереотипные фразы; по­стоянно критиковать врагов государства; выделять одно­го врага для целей особого поношения и др. Стало ясно, что коммуникация — это не общедоступное благо, а обо­юдоострое оружие, требующее осторожного и осмысленного обращения.

После второй мировой войны развитые страны столк­нулись с информационным кризисом, вызванным проти­воречием между накопленными человечеством знаниями и возможностями их восприятия отдельным человеком. Ученые стали заявлять: «Гениальные открытия сделаны, опубликованы и похоронены в недрах библиотек, где их невозможно обнаружить; мы не знаем, что мы знаем!» Потребовались новые коммуникационные средства, «ав­томатические библиографы», мемексы, информатории. Стали повсеместно создаваться информационные служ­бы, информационные системы, информационные сети, использующие постоянно растущий потенциал вычисли­тельной техники и техники связи. Эти средства нуждались в научном обосновании, которое стала разрабатывать ин­формационная наука (Information Science), названная в 1966 г. в нашей стране информатика. Задача информати­ки виделась в совершенствовании лишь научной комму­никации; остальные же коммуникационные системы, в том числе — массовая, экономическая, политическая, эс­тетическая и т. д., оставались в стороне.

Между тем значимость массовой коммуникации не только не уменьшилась, а напротив, благодаря телевиде­нию и персональным компьютерам, возрастала все боль­ше и больше. Общество, «облученное телевидением», пе­рестало читать книги, ходить в кино и театры и посвятило свой досуг красочным телевизионным сериалам и видео­фильмам. Западные бизнесмены и политики, всегда по­нимавшие значимость рекламы, открыли для себя новые возможности воздействовать на общественное мнение благодаря новым информационным технологиям. Служ­бы паблик рилейшенз и команды имиджмейкеров стали пользоваться повышенным спросом. «Не деградирует ли человечество?» — с тревогой спрашивали педагоги, писа­тели, публицисты, культурологи, взирая на взрывоподобное распространение компьютерных игр и интернетовских «чатов».

Ретроспективно оценивая достижения XX века в об­ласти изучения социальной коммуникации, можно конста­тировать, что коммуникационная проблематика стала со­ставной частью фундаментальных общественных наук — социологии, психологии, социальной психологии, куль­турологии, социальной философии, а также освоена раз­личными прикладными учениями от документалистики и журналистики до теории рекламы и паблик рилейшенз. Но целостная теория социальной коммуникации не сформировалась. Получилась картина рассредоточенной очаговости, когда отдельный очаг освещает тот или иной уча­сток социальной коммуникации, но общая структура уни­версума коммуникации скрыта в таинственной тьме. Ясно, что очаговое познание лишь начало познавательного про­цесса. Что же дальше?

Контуры метатеории социальной коммуникации

Независимо от прикладных приложений и корыстных расчетов бизнесменов и политических лидеров зарубеж­ные ученые оценили фундаментальную значимость соци­альной коммуникации для человеческой цивилизации, ко­торую в свое время П. Я. Чаадаев (1794—1856) сформулировал вполне определенно: «Лишённые общения с другими созданиями, мы щипали бы траву, а не размыш­ляли о своей природе»[5]. Более развернуто эта мысль вы­ражается в следующих тезисах, достаточно очевидных в наши дни:

• в процессе антропогенеза коммуникационная дея­тельность была решающей предпосылкой и питательной почвой для образования человеческого сознания и языка;

• коммуникация — способ формирования человечес­кой личности, поскольку только в процессе взаимодей­ствия с другими людьми происходит социализация ин­дивида и развитие его способностей;

• коммуникационная потребность — органическая (аб­солютная) духовная потребность человека; изоляция от общества приводит к неизлечимым психическим травмам;

• коммуникация — фактор и условие существования любых человеческих общностей — от малых социальных групп до наций и государств;

• коммуникационная деятельность — источник, сред­ство поддержания и использования социальной памяти, аккумулирующей культурный и исторический опыт со­циальных субъектов.

Между тем в Советском Союзе «коммуникационная наука», процветающая за рубежом, оказалась в числе реп­рессированных идеологическими органами научных дис­циплин. В «Философском словаре», изданном Политиз­датом в 1986 г., говорится «Коммуникация — категория идеалистической философии, обозначающая общение, при помощи которого «Я» обнаруживает себя в другом... Доктрина коммуникации в целом — утонченная форма ка­стовых и корпоративных связей. Объективно учение о коммуникации противополагается марксистскому пони­манию коллектива»[6].

Нельзя не вспомнить идеологически беззаботного, но отнюдь не безграмотного в философии замечательного лирика Б. Л. Пастернака, который написал:

Ведь вся жизнь есть только миг,

Только растворение

Нас самих во всех других,

Как бы им в дарение.

В постсоветской России научный климат, разумеется, другой, но отставание наверстывается с трудом. Правда, на библиотечно-информационных, журналистских, социо­логических, социально-культурных факультетах уже не один год читаются курсы «Социальные коммуникации», «Социология коммуникации» и производные спецкурсы. Появилось несколько учебных пособий и научных моно­графий, но все-таки нет ясности, что должна представлять собой «коммуникационная наука».

Главный редактор Международной Энциклопедии по коммуникации Э. Барнув, констатируя «коммуникацион­ную революцию, происходящую в индустриальных стра­нах», пишет: «Становится очевидным центральное поло­жение коммуникации в человеческой истории, что и объясняет, почему такие различные дисциплины, как ан­тропология, искусствознание, педагогика, история, жур­налистика, право, лингвистика, философия, политические науки, психология и социология стремятся к объяснению процесса коммуникации, сотрудничают в создании новой дисциплины», которая именуется теорией коммуника­ции.Задача этой дисциплины, по Э. Барнуву, состоит в том, чтобы выявить «все пути, по которым информация, идеи и установки распространяются среди индивидов, групп, наций и поколений».

С этим заявлением Э. Барнува в принципе можно со­гласиться, но оно нуждается в уточнении. Как представить себе «сотрудничество» разных наук в создании новой дис­циплины? Некий «межнаучный круглый стол»? Ясно, что надеяться на плодотворное сотрудничество специалистов разных отраслей знания в выявлении путей распростра­нения в обществе «информации, идей и установок» не приходится, хотя бы из-за терминологических барьеров между науками. Никакой «теории коммуникации» путем суммирования знаний, накопленных в разных научных дисциплинах, вырастить нельзя. «Теория коммуникации» не может состоять из разделов, заимствованных из антро­пологии, искусствознания, педагогики и т. д. Чтобы познать сущность и структуру универсума социальной коммуника­ции в целом, требуется не суммирование, а обобщение зна­ния, добытого антропологией, искусствознанием, педагогикой, историей и т. д. Такое обобщение, т. е. получение нового знания путем критического анализа, сопоставле­ния, оценки, систематизации частных фактов и концеп­ций, свойственно не теории, а метатеории,илиобобщаю­щей теории.

Межнаучными метатеориями являются кибернетика, семиотика (общая теория знаков), системология (общая теория систем); известны метаматематика и металогика — обобщающие теории внутриотраслевого значения. Фило­софия — метатеория человеческого познания. Э. Барнув, ― говоря о «сотрудничестве» наук в создании «теории ком­муникации», по сути дела имеет в виду формирование метатеории социальной коммуникации.

Итак, метатеория социальной коммуникации —это межнаучная обобщающая теория, формирующаяся на ос­нове («мета» — после) различных наук, изучающих те или иные грани (аспекты, проблемы) социальных коммуника­ций. Эти науки, некоторые из которых перечислил Э. Бар­нув, можно назвать частными(конкретными) коммуни­кационными теориями(науками). При этом вовсе не обязательно, чтобы все содержание «коммуникационных наук» сводилось к коммуникационной проблематике; они могут изучать и другие проблемы, но важно, чтобы они вносили свой вклад в познание социальных комму­никаций. Отношение метатеория — частная (конкретная) тео­рия есть отношение взаимной зависимости. Метатеория использует содержание частных теорий для построения обобщающих концепций (типологий, периодизаций, за­кономерностей, принципов, тенденций и т. п.), а частные теории применяют эти концепции для углубления и обо­гащения своего содержания. Поэтому обе взаимодейству­ющие стороны заинтересованы в самостоятельном существовании друг друга. Метатеория ни в коем случае не должна поглощать обобщаемые теории (в противном слу­чае обобщать будет нечего и она утратит свой метатеоретический статус), а обобщаемые теории нуждаются в опоре на метатеорию для своего дальнейшего развития.

Метатеория связана генетически с обобщаемыми тео­риями, является производной от них и может возникнуть только после того,как созрели предпосылки для обобще­ния. Такие предпосылки (прав Барнув!) сейчас созрели, но созрели они не для теории коммуникации (таких тео­рий различных коммуникаций — массовых и специаль­ных, речевых и технических, научных и эстетических — сегодня достаточно много), а для обобщающей метатео­рии.Наметились контуры метатеории социальной ком­муникации, которые можно представить в виде следую­щих десяти проблем:

1. Понятие социальной коммуникации как межнауч­ной категории.

2. Коммуникационная деятельность, ее уровни, виды, формы.

3. Социальная память и социальная коммуникация;

4. Естественные и искусственные коммуникационные каналы.

5. Эволюция социальных коммуникаций; смена ком­муникационных культур.

6. Семиотический подход к социально-коммуникаци­онным проблемам: семиотика социальной коммуни­кации.

7.Информационный подход к социальной коммуни­кации: социальная информация.

8. Коммуникационные потребности личности, соци­альных групп, общества.

9. Социально-коммуникационные институты и службы.

10. Система социально-коммуникационных наук.

В настоящее время курс «Социальная коммуникация» изучается на факультетах культуры, журналистики, соци­ологических, библиотечно-информационных факультетах и в некоторых других вузах. Учебники и учебные посо­бия отсутствуют. Поэтому настоящая книга написана в жанре учебного пособия. Проблематика метатеории, рас­смотренная нами, охватывает содержание вузовского общепрофессионального курса. Каждой из проблем посвяще­на одна из глав книги. В конце каждой главы приводятся: выводы, отражающие более-менее достоверное знание по данной проблеме; terra incognita (непознанная область), где перечислены некоторые актуальные вопросы, ответы на которые мы не знаем; список литературы, рекомендуе­мой для дальнейшего изучения проблемы.