ТРАНСКРИПЦИЯ И ТРАНСЛИТЕРАЦИЯ

§286. В некоторых случаях отдельные слова и формы или целые тексты бывает необходимо записать не с помощью письма, принятого для данного языка, а с помощью какого-то другого, специального или иноязычного, письма. Это имеет место: а) когда нужно более точно, чем позволяет обычное письмо, передать фонемный состав или детали фонетической реализации каких-либо языковых единиц или речевых образований, и б) нередко, когда тексты или слова одного языка (на-пример, имена собственные) нужно воспроизвести в тексте, предназначенном для прочтения носителями другого языка.

В случаях, указанных под а), используется научная фонематическая или фонетическая транскрипция (см. § 50), в указанных под б) — либо специальная научная транслитерация, либо так называемая практическая транскрипция и транслитерация.

Всякая транскрипция исходит из звучания и стремится передать его с той или иной степенью точности. Транслитерация, напротив, исходит из написания, из буквенного (графемного) состава передаваемого слова или формы 1 . Ср. передачу русской фамилии Егоров: в фонематической транскрипции — / jeg'oraf / или /йэг'ораф/, в латинской транслитерации — Egorov.

§ 287. Научная транслитерация должна строиться по принципу взаимно-однознач ного соответствия между транслитерационными знаками и графемами подлинника. Это обеспечивает стопроцентную обратную переводимость транслитерированной записи. Например, в научной латинской транслитерации русской кириллицы необходимо обеспечить разную передачу русских букв е и э или и и й. Подобные разграничения достигаются добавлением к латинским буквам диакритических значков, а иногда и заимствованием тех или иных элементов из нелатинских алфавитов.

Практическая транскрипция и транслитерация обычно бывают ограничены традиционным набором знаков, используемых в данной системе письма. Такова, например, транслитерация, принятая у нас для международных телеграмм и опирающаяся на французский вариант латиницы. При включении иноязычных имен в русский текст используют сочетание транскрипции и транслитерации. Примером транскрипции может служить передача французского имени Henri в виде Анри, а примером транслитерации — передача французской же фамилии Hugo в виде Гюго: по-французски начальная буква H не произносится ни в том, ни в другом слове, но во втором случае русское написание вос-производит эту букву в виде Г. В последнее время наблюдается большая склонность применять принцип транскрипции, а не транслитерации (ср. у Ломоносова Невтон, у Пушкина Чильд Гарольд и современные формы Ньютон, Чайльд Гарольд).

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Транслитерация — как бы 'побуквенное переписывание, передача по буквам' (от лат. Littera 'буква').

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

После того как в предыдущих главах книги были рассмотрены все разделы курса «Введение в языкознание», целесообразно подвести итоги, еще раз подчеркнув те принципиальные особенности современной отечественной науки о языке, которые противопоставляют ее откровенно реакционным направлениям зарубежной лингвистики. Выше мы видели, что отечественное языковедение рассматривает язык в теснейшей связи с обществом, с общественной практикой людей, с конкретной историей народа. Тем самым оно принципиально противостоит концепциям тех лингвистов-структуралистов, которые призывают изучать язык «в себе и для себя», как «сетку чистых отношений», как «чистую форму», в отрыве от общества, от истории, от самого говорящего человека с его практическими, социально обусловленными интересами и потребностями. Выше мы видели также, что отечественное языковедение исходит из неразрывной диалектической связи языка и мышления, языка и сознания, что оно во внешних формах языка видит своеобразные, порой очень сложные и тонкие средства для достижения определенной цели —для оформления и выражения мысли и передачи ее другим людям в процессе общения, в ходе бесконечно углубляющегося познания действительности.

Хотя языковая форма отнюдь не безразлична для выражаемой мысли, глубоко неправы те ученые, которые полагают, будто мышление и практическое поведение людей и целых народов определяются формами их языка. Решительно и бескопромиссно наше отечественное языковедение отвергает любые проявления расизма и шовинизма в рассуждениях о языке, любые попытки реакционных псевдоученых «доказать» неравноценность языков и говорящих на них народов и, превознося один (обычно свой) язык как «самый совершенный», дискредитировать другие как «неполноценные» и «ущербные». Мы констатируем существующую в сов-ременном мире фактическую разнородность языков, проявляющуюся в различиях их общественного статуса, в объеме функций, в степени разработанности их словаря, синтаксиса, системы функциональных стилей. Но мы понимаем эту разнородность как обусловленную не «расовой неполноценностью» того или иного народа, а сложившимися культурно-историческими условиями.

В принципиальном плане мы в духе интернационализма отстаиваем идею равноценности всех языков, «больших» и «малых», письменных и бесписьменных, равное право их всех вносить свою лепту в сокровищницу общечеловеческой культуры и, в частности, быть для языковеда объектом научного исследования 1 . Языковед не может быть только кабинетным теоретиком. Он всегда должен быть готов применить свои знания на практике, в любой работе, связанной с языком, — как в деле просвещения и развития культуры своего народа, так и в деле укрепления связей между народами на благо мира во всем мире.

Более подробная критика чуждых нам взглядов в науке о языке дана в книгах: Будагов Р. А. Борьба идей и направлений в языкознании нашего времени. М., 1978; Язык и идеология: критика идеалистических концепций функционирования и развития языка. Киев, 1981.