Психоаналитическая концепция личности

Иррационалистическая линия в развитии западно-европейской культуры ещё более укрепилась и распространилась благодаря появлению психоанализа. Именно в рамках психоанализа развивается идея о том, что не разум, не сознание, а бессознательное находится в центре структуры личности, а сознание носит подчинённый характер, определяется бессознательными инстинктами.

Создатель теории психоанализа – австрийский врач-психиатр З. Фрейд. Может показаться странным, почему представления о человеке, высказанные врачом, пусть даже известным, включаются в область философии. Действительно, З. Фрейд, пытаясь найти причины невротических расстройств личности, придумал и воплотил в медицинскую практику свою методику лечения неврозов. И эта часть его учения не выходит за рамки медицинской тематики. Но З. Фрейд идет дальше – он предлагает свою структуру личности, исходя из неё по-своему объясняет такие феномены, как миф (его работа «Тотем и табу»), религия («Будущее одной иллюзии»), война («Отчего война»), культура («Недовольство культурой») и др., тем самым вторгаясь в область философии. Не случайно почти все учебники по философии, освещающие проблему личности, включают в себя в качестве одного из разделов психоаналитическое представление о человеке.

По Фрейду, в основе психоаналитической структуры личности лежит бессознательное, в терминологии самого автора – Оно (латинизированный вариант – Id). Бессознательное – это врождённые инстинкты, неизменные по своей сути. Инстинктов много, но наиболее значимые для жизнедеятельности личности два из них – инстинкт жизни (инстинкт любви, или, говоря языком древнегреческой мифологии, Эрос) и инстинкт смерти (инстинкт разрушения, Танатос – бог смерти в древнегреческой мифологии). Борьба этих двух противоположных инстинктов определяет развитие сознания, всю жизнь личности. Это только на первый взгляд кажется, считает Фрейд, что есть сугубо миролюбивые люди, у которых отсутствует инстинкт агрессии – в действительности же он присутствует у всех, хотя и в разной степени.

Второй элемент структуры личности – сознание, в терминологии Фрейда – Я (в латинском варианте – Ego). Как видим, сознание теряет свои лидирующие позиции, переносится на периферию.

Третий элемент структуры личности – Сверх Я (Superego). Это моральные нормы, которые действуют в обществе и которые вошли в структуру личности в качестве внутренних запретов.

Нельзя сказать, что идея введения бессознательного в структуру личности была оригинальной и новой, многие мыслители до Фрейда выделяли в структуре человека одним из компонентов природное, биологическое (по сути то же, что и бессознательное). Но следует признать, что в соответствии с рационалистической традицией, господствующей в западно-европейской философии и культуре в целом, бессознательное хотя и включалось в структуру личности, но ему неизменно отводилась подчиненная роль. Считалось, что человек как мыслящее существо, руководствуется в своем поведении исключительно сознанием. А поскольку он живет в обществе, то его биологические инстинкты должны быть подавлены и не должны оказывать сколько-нибудь существенное влияние на его жизнь. Фрейд, вслед за Шопенгауэром и Ницше, нарушает эту традицию, помещая бессознательное в центр структуры личности и ставя сознание в зависимость от действия Оно. Бессознательное в учении Фрейда имеет те же характеристики, что и воля к жизни у Шопенгауэра: оно не знает границ, это слепая врожденная сила, не признающая никаких законов и действующая по одному единственному принципу – принципу удовольствия. Недаром Фрейд неоднократно называл Шопенгауэра тем философом, чье учение оказало наибольшее влияние на формирование психоанализа.

Итак, Фрейд выделяет три элемента структуры личности: Оно, Я и Сверх Я. Важнейшей характеристикой этой структуры является то, что бессознательное (Оно) находится в центре. Но не менее важно определить, как взаимодействуют эти элементы. Сверх Я (моральные запреты, идущие от общества) направлено на подавление бессознательного; раз люди живут в обществе, они должны подавлять свои инстинкты. И в этом смысле можно утверждать, что любое общество направлено против личности. За всё время существования людей их инстинкты не изменились – у современных людей они точно такие же, как и у первобытных.

Полное подавление инстинктов невозможно, они всегда пытаются вырваться наружу. Существует множество каналов для их проявления – это оговорки, описки, очитки, забывание намерений. Фрейд подробно описывает все эти явления, приводя огромное число примеров из своей клинической практики. Человек может оговориться тогда, когда он утомлён или много говорил, но Фрейда интересуют те случаи, когда он не утомлён и не много говорил, а смысл оговариваемого слова прямо противоположен тому, что он намеривался сказать. Вот лишь один пример, приводимый в работе «Введение в психоанализ»: председатель научной конференции, просмотрев тематику докладов и посчитав, что конференция не будет представлять для него никакого интереса, вместо слов «Позвольте мне открыть конференцию» сказал «Позвольте мне закрыть конференцию»[15]. Моральные нормы, действующие в обществе, не позволили ему напрямую высказать, что он считает это мероприятие малоинтересным, но истинное отношение к происходящему тем не менее проявило себя в оговорке.

Мы сказали о бессознательном (Оно), о моральных запретах (Сверх Я) и почти ничего не сказали о сознании (Я). Какую же роль сознание  играет в жизни человека? Фрейд доказывает, что сознание играет роль своего рода амортизатора, оно смягчает удары, которые наносят моральные запреты бессознательному. Если бессознательное руководствуется принципом удовольствия, то сознание – принципом реальности. И если вдруг случается, что оно плохо выполняет свою функцию, моральные запреты напрямую подавляют инстинкты, но подавленные инстинкты прорываются наружу таким образом, что медики называют это неврозом.

Наиболее широким каналом, через который пробивается бессознательное, являются сновидения. Фрейд был одним из первых мыслителей, уделивших большое внимание толкованию снов, полагая, что их содержание может помочь разобраться с тем, что происходит в душе человека. Одна из работ Фрейда так и называется – «Толкование сновидений». Именно в этой работе, как считает сам автор, заложены основные положения его теории.

Когда человек бодрствует, то не может реализовать свои желания в полном объеме по разным причинам, но главная из них – осуждение со стороны других людей, моральные нормы, налагающие запреты. Но когда человек спит, казалось бы, все его желания могут исполниться, ничего не может им помешать. Но, оказывается, это не так. И во сне наше сознание не спит, а лишь дремлет, поэтому и во сне мы знаем, что прилично и что неприлично, что можно и чего нельзя. Хотя этот контроль не такой жесткий, как наяву, тем не менее, он существует. Вот поэтому сновидения носят символический характер. Разгадав эти символы, мы можем многое понять о жизни человека, об истинных мотивах его поступков.

К своей теории личности Фрейд приходит в результате длительных поисков причин невротических расстройств. Он делает вывод, что главная причина неврозов – нереализованные желания. Но нереализованные желания есть у всех людей, а невротиком становится далеко не каждый. Причина этого, по Фрейду, кроется в том, что большинство людей могут направить свою сексуальную энергию (либидо) в социально значимое русло (этот процесс Фрейд назвал сублимацией). Художественное и научное творчество, политическая карьера – виды деятельности, являющиеся результатом удачной сублимации. Но, как известно, не все люди имеют склонности к ним. Как в таком случае избежать неврозов? Кое-что из бессознательного, считает Фрейд, человек может осознать сам. Но когда он не справляется с этой задачей, на помощь должен прийти психоаналитик. В результате применения метода свободных ассоциаций во время психоаналитического сеанса (через толкование сновидений, анализ оговорок и т. д.) можно достичь главной цели – осознания бессознательного. Фрейд отказался от гипноза как метода лечения неврозов – после выхода из гипнотического состояния пациент может просто не поверить в то, что сообщит ему психоаналитик, и осознания не произойдет, то есть не произойдет и излечения. Осознание бессознательного, или познание бессознательного, является своего рода воскрешением воспоминаний из прошлого, воспоминаний тех знаний и впечатлений, которые были вытеснены из сознания по разным причинам, чаще всего из-за того, что эти воспоминания приносят боль.

В ХХ веке наблюдался рост числа заболеваний неврозами. Фрейд как врач искал причину этого явления. Он пришел к выводу, что возрастание числа больных неврозами обусловлено развитием культуры. Бессознательное, инстинкты с древнейших времен не изменились – то есть то, что составляет ядро личности, остается неизменным за всю историю человечества. Но для всех очевиден факт, что современные люди отличаются от первобытных. И причина этого кроется в том, как взаимодействуют элементы структуры личности. Чем более высокоразвитое общество в культурном отношении, тем больше моральных запретов в нем. Вначале был введен запрет на кровнородственные браки, затем полигамия сменилась моногамией. Цивилизованное общество осуждает и кровную месть, и дуэли. С одной стороны, налицо подавление инстинктов: сексуального инстинкта и инстинкта агрессии, с другой – человечество никогда не откажется от своих завоеваний в виде этих запретов. Выход из этой сложной ситуации Фрейд видел в том, что именно его учение, его методика позволит человеку избавиться от тяжелого недуга.

Мы уже упоминали, что Фрейд, помещая бессознательное в центр структуры личности, т. е. смещая сознание с его высокого пьедестала, на котором оно находилось долгое время, является представителем иррационалистической тенденции. Но это не совсем так, потому что именно сознание (осознание) помогает человеку излечиться и восстановить утраченное душевное равновесие. Кроме того, сам факт, что именно теория, учение подсказало пути решения проблемы, свидетельствует о том, что сознание играет не последнюю роль в жизни человека.

С философской точки зрения нам интересен подход, методология изучения человека и общества в рамках психоанализа. Фрейд изучает человека, личность, а затем эти закономерности развития личности переносит на общество и на все социальные явления. Так, в развитии отдельного человека большую роль играет детство; особенности психологического и сексуального развития (в первую очередь, Эдипов комплекс) в этот период определяют все его дальнейшее существование. Для человечества в целом периодом детства можно назвать первобытное время, поэтому именно это время заслуживает пристального внимания со стороны Фрейда. В это время человек, как и ребенок в детстве, беззащитен, слаб, нуждается в помощи и защите. И тогда возникает идея бога. В некоторых религиях он прямо именуется отцом, и отношения «бог – люди» анализируются по аналогии с отношениями «отец – дети». Как и отец, бог учит людей жить совместно друг с другом (принципы христианской морали), защищает их, но может и наказать (божья кара). Как дети должны почитать и уважать своего отца, бояться его гнева, любить его за его заботу, так и люди должны относиться к богу. В этом плане интересно проследить их взаимоотношения в ходе развития. Со временем в семье дети вырастают, они должны выйти из-под опеки отца и начать жить самостоятельно, сами решать свою судьбу. Так и с человечеством – оно повзрослело, уже не так боится бога и его кары, оно должно выйти из-под его зависимости. Такова участь христианского бога и христианской религии.

Важнейшим и до сих пор открытым является вопрос о научности психоанализа. И по сей день ведутся споры на эту тему. Еще во времена Фрейда многие люди, в том числе и из его медицинского окружения, сомневались и просто не верили в успех методики, предложенной Фрейдом. Других не удовлетворяла его явно биологизированная концепция личности. Множество поводов для таких дискуссий давал и сам автор, полагая, что его учение подлежит распространению, но ни в коей мере – развитию. Более того, его талантливые ученики и последователи, творчески развивая учение Фрейда, становились самыми заклятыми его врагами. Так, К. Юнг, опираясь на основные идеи учения Фрейда о роли бессознательного в жизни человека, выдвигает идею о том, что в человеческой психике помимо индивидуального бессознательного существует еще более глубинный слой – коллективное бессознательное. Эта идея, наряду с другими, выдвинутыми Юнгом, настолько была встречена в штыки создателем психоанализа, что Юнг вынужден был свои идеи вывести за рамки психоанализа, назвав их аналитической психологией.

Каким образом можно проверить, является та или иная теория научной? В современной философии науки существует множество критериев на этот счет, важнейший из которых – фальсифицируемость. Этот критерий ввел К. Поппер, и он означает, что та или иная теория является научной в том случае, если она в самой себе содержит возможность своего опровержения. Если она в принципе неопровержима, то это что угодно – идеологическая доктрина, религиозное учение и т.д., только не научная теория. В соответствии с этим принципом, принципом фальсификации, Поппер заявляет, что психоанализ не является научной теорией.

Несмотря на сопротивления автора, идеи Фрейда активно развивались его последователями – К. Юнгом, А. Адлером, Э. Фроммом.

Итак, в учении Фрейда дано представление о структуре личности. Определяющим элементом этой структуры является бессознательное. Бессознательное включает в себя множество инстинктов, главные из которых – инстинкт жизни и инстинкт смерти. Именно бессознательное определяет и направляет развитие сознания, всю человеческую жизнь.

Помимо бессознательного (Оно) в структуру психики входит сознание (Я), моральные нормы и запреты (СверхъЯ). В основе действия бессознательного лежит принцип удовольствия, сознание же руководствуется принципом реальности. Моральные запреты направлены на подавление бессознательного. Оно, в свою очередь, оказывает сопротивление и пытается прорваться наружу (через оговорки, описки, очитки, сновидения).

Сексуальную энергию (либидо) можно направить в социально значимое русло – научное и художественное творчество, политическую деятельность.

В человеческой жизни происходит процесс вытеснения из сознания в область бессознательного нежелательных воспоминаний, впечатлений. Накапливаясь в самом глубинном слое психики, они могут в определенный момент жизни привести к неврозам, истерическим состояниям. Чтобы избежать этого, необходимо осознание бессознательного, которое происходит с помощью психоаналитика, применяющего метод свободных ассоциаций.

Взяв за основу свою теорию личности, Фрейд анализирует социальные явления – мифы, религию, войны и т. д.

Контрольные вопросы:

1. Дайте определение следующим понятиям: либидо, сублимация, вытеснение, Оно, Я, СверхъЯ.

2. В чем проявляется иррационализм в учении Фрейда о личности?

3. В одной из своих работ Фрейд приводит слова Г. Гейне: «Для счастья мне нужно совсем немного – дом с соломенной крышей, но всегда свежий хлеб и молоко, цветы под окнами и деревья во дворе. Но если бог будет очень милостив, то пусть для полного счастья ….»

4. Что необходимо Гейне для полного счастья, и с какой целью Фрейд приводит эти слова в своей работе?

5. Что сближает взгляды Фрейда и Шопенгауэра? Что их отличает?

6.5. Основные положения философии
экзистенциализма

Экзистенциализм, одно из ведущих философских направлений современности, возникает после первой мировой войны, но широко распространяется после второй мировой войны, во второй половине XX века. В некоторой степени популяризации этого направления способствовало то, что такие его представители, как Ж-П. Сартр, А. Камю, Г. Марсель, будучи не только философами, но и писателями, воплощали свои философские идеи в художественных произведениях – романах, повестях, пьесах и т.д. Но в большей степени его популярности способствовала сама тема исследования – проблема человека. Мы знаем, что эту проблему ставили многие философы, но экзистенциалисты подходят к её решению совершенно по-новому.

Основные представители экзистенциализма – М. Хайдеггер и К. Ясперс (Германия), Н. Бердяев и Л. Шестов (Россия), Ж-П. Сартр, Г. Марсель, А. Камю (Франция). В рамках экзистенциализма можно выделить религиозное направление (Н. Бердяев, Г. Марсель, К. Ясперс, Л. Шестов) и атеистическое (Ж-П. Сартр, М. Хайдеггер, А. Камю). Своё название экзистенциализм получил от слова «экзистенция», что в переводе означает существование. В центре внимания этих философов – проблема существования человека, его внутреннего мира, его переживаний страхов и забот.

Что должна изучать философия? А. Камю в начале своей работы «Миф о Сизифе» пишет, что «есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы её прожить, – значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Всё остальное – имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями – второстепенно»[16].

Каким образом, по какому критерию можно определить, важный этот вопрос или второстепенный? Сам автор предлагает следующий способ: судить должно по действиям, которые следуют за решением. «Я никогда не видел, – пишет Камю, – чтобы кто-нибудь умирал за онтологический аргумент. Галилей отдавал должное научной истине, но с необычайной легкостью от нее отрекся, как только она стала опасной для его жизни. В каком-то смысле он был прав. Такая истина не стоила костра»[17].

Можно сказать, что это программное заявление экзистенциализма. Ценность человеческой жизни, смысл человеческого существования, свобода человека, его одиночество – вот что должно быть, с точки зрения представителей этого направления, объектом внимания философов. И прежде чем решать эти проблемы, необходимо понять, чем человек отличается от всех других предметов материального мира. Так возникает проблема сущности и существования. Чтобы её понять, Сартр приводит такой пример. Ремесленник изготавливает нож. Прежде чем о его сделать, он руководствуется определенным понятием: понятием ножа (нож должен иметь удобную ручку и острое лезвие); кроме того, ремесленник должен руководствоваться определенной техникой его изготовления, то есть иметь рецепт изготовления. Невозможно представить себе человека, который бы изготовил нож, не зная, для чего он нужен. То есть у ножа есть сущность, и эта сущность предшествует его существованию. Что касается человека, то здесь все наоборот: существование предшествует сущности. Это означает, что человек сначала существует, появляется в мире, а лишь потом он определяется. Заранее сказать, каким будет человек, невозможно, потому что он делает себя сам; человек – это проект, который должен себя осуществить.

Этот важнейший принцип экзистенциалистского понимания человека требует некоторого пояснения. Мы знаем, что человек рождается в определенную эпоху, в определенной стране, семье, уже имеет то или иное социальное окружение, «социальную среду». Все эти условия жизни выбирает не он сам, и изменить их он не властен. Социальная среда, «обстоятельства» творят человека. Такое понимание человека мы встречаем у многих мыслителей. Например, французский философ Гельвеций прямо утверждает, что обстоятельства творят человека, измените их и изменится человек. Философы-экзистенциалисты, напротив, считают, что не обстоятельства творят человека, а человек выбирает обстоятельства, социальную среду и сам реализует свой собственный проект в соответствии со своими желаниями. Действительно, когда мы хотим узнать человека, нам важно знать и страну, и семью, и его образование, профессию, социальный статус в целом, чтобы по этим, казалось бы, внешним факторам сделать заключение о человеке. Но очень важно понять, что все это – результат свободного выбора человека. Эти обстоятельства он выбрал сам, и сделал себя сам. Такой вывод следует из важнейшей для экзистенциализма посылки – человек свободен. Свобода – это возможность и способность жить по своим собственным меркам, по законам своего Я.

Свобода в экзистенциализме понимается не как награда, заветная цель, к которой надо стремиться, а как тяжелое бремя – человек обречен быть свободным. Свобода, считает Н. Бердяев, вопреки распространенному мнению, не демократична, а аристократична, то есть свободу выбирают немногие. Большинство же бежит от свободы, как от чумы. Это происходит потому, что в свободе жить трудно. Свобода всегда связана с выбором, а кто выбирал, тот знает, что необходимо проанализировать все возможные варианты выбора, а эти варианты могут быть равноценными. Здесь можно вспомнить Буриданова осла, который стоял между двумя стогами сена и умер от голода, так и не выбрав ни одного из них.

Кроме того, не менее важно предвидеть последствия своего выбора. Если выбор уже сделан, то человек сам несет ответственность за свою жизнь. Он не может сослаться на то, что другие люди, «обстоятельства» стали причиной его неудач, потому что выбор был свободным. Никогда не судят обстоятельства, а судят человека, который в них попал, потому что из каждого обстоятельства есть несколько выходов и какой из них выбрать, человек решает сам. Кроме того, чаще всего, делая свой выбор, человек выбирает и за других людей и, соответственно, за них тоже несет ответственность. Даже в такой, казалось бы, сугубо личностный поступок, как женитьба, человек вовлекает других людей, и его ответственность гораздо больше, чем нам представлялось. Сартр поясняет это следующим примером. Один молодой человек стоял перед трудным выбором. Его отец поссорился с матерью и к тому же сотрудничал с оккупантами, брат погиб на войне, а этот юноша стоял перед дилеммой – остаться с матерью и помогать ей, так как он – единственная её опора, или пойти на фронт бороться с оккупантами, отомстить за смерть брата и смыть с семьи позор за отца. Этот человек хорошо понимал, что может быть убит на фронте и мать останется совсем без поддержки; его могут оставить в штабе писарем и тоже не достигнет цели. Трудность выбора заключалась в том, что перед ним два различных вида действия: либо конкретные и немедленные, но обращённые к одному человеку, либо направленные на всю нацию, но имеющие неопределённый характер и, вполне возможно, безрезультатные (см. 21, 68).

Этот пример наглядно демонстрирует нам один из принципов экзистенциалистского понимания человека – «человек заброшен». Человек один на один со своим выбором, он должен сам решить свою судьбу. Иногда нам кажется, что, обращаясь за советом к другим, мы уходим от ответственности, вернее, перекладываем ее на других. Но это иллюзия, так как, выбирая советчика, мы уже сделали свой выбор: идем ли мы за советом к священнику, лидеру коммунистической партии или к философу, то есть мы хотя бы приблизительно предполагаем, каков будет совет. На этом примере с молодым человеком Сартр делает вывод: в сущности, главное – чувство. Если я почувствую, что достаточно люблю свою мать, чтобы пожертвовать ради неё всем остальным – жаждой мести, жаждой действия, приключений, то я останусь с ней. Если же наоборот, то мне надо будет уехать. В чем значимость чувства к матери? Именно в том, что он остается ради неё. Становится совершенно очевидно, что, по большому счету, советчиков здесь быть не может, этот выбор человек может сделать только сам.

Большое значение в философии экзистенциализма имеют такие понятия, как страх, тревога, забота. Они употребляются не в физиологическом или психологическом смысле, а в экзистенциальном – тревога, страх и забота имеют место тогда, когда человек взял на себя ответственность за других людей, когда он один принимает решение.

Итак, жить в свободе трудно – трудно выбирать, принимать решение, брать на себя ответственность. Но еще труднее то, что, освобождаясь от зависимости (экономической, социальной, духовной), человек становится одиноким. Одиночество – одно из самых негативных последствий свободы. Эта ситуация описывается А. Камю в его романе «Посторонний». Парадоксальность ситуации, описанной автором, состоит в том, что западное общество всегда относилось к свободе как высшей ценности. Когда человек достиг высокой степени свободы, стал независимым, выяснилось, что при этом он стал одиноким. Существующая мораль осуждает его за то, что во всех ситуациях человек чувствует себя отстранённым, посторонним. Это произведение начинается с эпизода, который ввергает читателя в необычайное смятение: у главного героя умирает мать в приюте для престарелых, а он, приехав на её похороны, не испытывает никакого чувства сострадания и утраты. Совершенно спокойно и трезво он рассуждает про себя лишь о том, что, возможно, окружающие осуждают его за то, что его мать жила и умерла в приюте. Лейтмотивом становится коллизия – человек свободный, независимый, одинокий, наконец, посторонний, с одной стороны, и – моральные принципы, которые осуждают поведение такого человека, с другой стороны (см. 23).

Человек может отказаться от свободы, но в таком случае он потеряет себя, перестанет быть личностью. Мир становится безличным (Хайдеггер называет его «man», Бердяев – «миром объективации»), в этом мире никто ничего не решает, ни за что не несёт ответственности. Взаимоотношения между людьми остаются, поскольку человек не мог бы стать человеком вне других людей, но это социальная коммуникация – в ней отношение одного человека к другому определяется социальными ролями, которые играют люди (муж, ученый, член какой-либо партии и т. д.). Эта социальная коммуникация должна быть заменена экзистенциальной коммуникацией (об этом писал К. Ясперс). Эта экзистенциальная коммуникация – хрупкое создание, она может в любой момент разрушиться, поэтому человек должен научиться жить с сознанием хрупкости и незащищённости всего того, что он любит.

Сущность человека проявляется в пограничной ситуации. Это понятие, введенное в философский язык экзистенциалистами, вышло далеко за рамки философии. Пограничная ситуация – это ситуация между жизнью и смертью, это человек перед лицом смерти. Как он поведет себя в этой ситуации – таков он и есть. Человек может прожить жизнь в повседневных заботах, несущественных мелочах, так и не поняв, что он представляет собой на самом деле.

Пограничную ситуацию описал Сартр в своей повести «Стена». Несколько человек, невинно осуждённых, ждут казни, которая должна случиться на рассвете. Впоследствии многие писатели обращались к этой теме: как ведёт себя человек перед лицом гибели и, что более важно, каким он выходит из этой ситуации[18].

Одна из тем экзистенциализма – это тема абсурда. Сам по себе мир не абсурден, он только неразумен, абсурд возникает от столкновения человека и мира. Чувство абсурдности – это разлад между человеком и его жизнью. А. Камю проводит такую аналогию: один человек с ножом вступает в борьбу с двадцатью автоматчиками. Ни человек с ножом, ни двадцать автоматчиков сами по себе не представляют абсурда. Абсурд начинается там, где начинается их столкновение. В отношениях человека и мира абсурд возникает тогда, когда человеческие намерения не сообразуются с реальностью. Человек может продолжительное время жить своей повседневной жизнью – подъём, завтрак, трамвай, работа, ужин, сон; понедельник, вторник, среда и т. д. – и всё в том же ритме. Но однажды встает вопрос – «зачем?» Начинается скука как результат машинальной жизни. Скука приводит в движение сознание, и результатом этого движения станет либо бессознательное возвращение к привычной жизни, либо окончательное пробуждение, а за пробуждением рано или поздно следуют два вывода – или самоубийство, или восстановление привычного хода жизни. Таким образом, абсурд выводит нас на проблему самоубийства. Если мы оправдываем самоубийство, то, казалось бы, устраняем и сам абсурд (нет одной из сторон – человека, нет и абсурда).

Но человек может пойти другим путем. Он может слиться с миром. И неважно, как понимается этот мир: мир идей – Платона, Единое – Парменида, Бог – Киркегора и многих других мыслителей. Человек как бы растворяется в мире, абсурд в этом случае тоже исчезает и тоже ценой исчезновения человека, хотя и не физического уничтожения – человек растворяется во всеобщем. Камю называет это «философским самоубийством».

Есть ли какой-то другой выход из создавшейся ситуации? Можно ли обойтись без самоубийства и избежать абсурда? Камю дает положительный ответ на этот вопрос. Абсурд не нужно уничтожать самоубийством, его нужно максимально полно изжить. Актер, Дон Жуан, Завоеватель, Писатель преодолевают себя, реализуют себя. Человек должен нести бремя жизни, не смиряясь с ним, путём самоотдачи и полноты существования. Это то, что называется бунтом, но не в его политическом аспекте. Бунт понимается как борьба интеллекта с превосходящей его реальностью.

По мере знакомства с философией экзистенциализма становится ясно, что проблемы человеческого существования, затронутые этими философами: забота, страх, скука, одиночество, самоубийство, абсурд, невозможно решить силами одного лишь разума, как невозможно их решение в рамках отдельной науки (или комплекса наук). Наука дает представление о мире – подлинность этого знания о мире не подвергается сомнению. Но одна теория сменяется другой, и все вместе не приближают нас к пониманию мира. Наука всегда гордилась тем, что дает объективное знание о мире. Но это ее достоинство превращается в недостаток. К сожалению, это знание, отстраненное от человека, не делает его счастливее. «С помощью науки, – отмечает Камю, – можно улавливать и перечислять феномены, нисколько не приближаясь тем самым к пониманию мира»[19]. Еще более необоснованы претензии науки на то, чтобы изучить человека. Ни одна наука не сможет поставить вопрос о смысле человеческого существования, о тревоге, страхе и т.д. Философии отводится большая роль в изучении человека.

Итак, в центре внимания философии экзистенциализма – проблема человеческого существования. Человек понимается как уникальное, неповторимое существо, не выводимое ни из социальной, ни из природной реальности. Личность не может быть частью, элементом целого, она сама – целое.

Важнейшей особенностью личности является то, что она сама себя проектирует, «человек делает себя сам», существование предшествует сущности.

Человек, согласно экзистенциализму, обречён быть свободным, он несёт бремя свободы. Жить в свободе трудно, поэтому её не каждый выбирает. Свобода сопряжена с одиночеством. Осознавая ответственность за свою собственную жизнь и за жизнь других людей, человек испытывает тревогу и страх.

Отношения человека и мира пронизаны абсурдом. Неизбежное следствие абсурдности человеческого существования – скука и мысль о самоубийстве (физическом самоуничтожении и философском самоубийстве как растворении личности в мире). Человек должен не уничтожить абсурд, а преодолеть его путём реализации своих возможностей.

В экзистенциализме явно прослеживается иррационалистическая тенденция. Это проявляется в сомнении в возможностях разума познать экзистенциальные состояния человека. Но мы отчётливо понимаем, что иррационализм экзистенциализма существенно отличается от иррационализма, скажем, психоанализа.

Контрольные вопросы:

1. Попытайтесь самостоятельно определить, каким писателям наиболее близкие идеи философов-экзистенциалистов. Аргументируйте свой ответ.

2. Чем отличается социальная коммуникация от экзистенциальной?

3. Почему жить в свободе трудно?

4. Используя свои знания по истории философии, попытайтесь определить, кто из философов стоял на позициях, противоположных экзистенциализму, а чья позиция им была близка.

5.  Что такое пограничная ситуация? Какую роль она играет в жизни человека?

6. Согласны ли вы с тезисом экзистенциализма о том, что только в пограничной ситуации раскрывается сущность человека. Обоснуйте свою точку зрения.

7. На основе анализа двух учений о человеке современной западной философии – экзистенциализма и психоанализа – попытайтесь ответить на вопрос, что их объединяет и что различает в решении проблемы человека. Почему мы их причисляем к одному – иррационалистическому – направлению?

Философия позитивизма

Классический позитивизм

Рационалистическая традиция в современной западной философии и культуре в целом, имеющая давние корни в истории, хотя и подвергалась существенной критике, тем не менее продолжала активно развиваться. Этому развитию в значительной степени способствовало увеличение темпов роста науки и техники. Специфической формой рационализма стали сциентизм и техницизм. Сциентизм – это принцип, в основе которого лежат необоснованные претензии науки решить все проблемы; наука объявляется высшей ценностью и тем инструментом, который сделает человека счастливым, избавив от всех трудностей, с которыми он сталкивается. В техницизме эта роль уготовлена технике. Наиболее явно рационализм проявился в позитивизме.

Позитивизм возник в 30–40-х годах XIX века и прошёл в своём развитии несколько стадий:

− классический позитивизм (сюда же включается и его обновленная форма – эмпириокритицизм),

− неопозитивизм (именуемый иногда логическим позитивизмом),

− постпозитивизм.

Основателем позитивизма является французский философ О. Конт. Он ввел и сам термин «позитивизм» (позитивное знание – это фактическое, полезное, положительное, точно известное, подлинное знание). В Англии это учение развивается в трудах Дж. Милля и Г. Спенсера. Позитивизм получил широкое распространение и в других странах. Несмотря на некоторое несовпадение взглядов его приверженцев, все они придерживаются определённых принципов.

Так, подлинным знанием о мире может считаться лишь «позитивное» знание, т. е. знание фактов. В этой связи большая роль в познании действительности отводится наукам, которые изучают эти самые факты. После накопления фактов их необходимо систематизировать и классифицировать. В этой связи формам эмпирического исследования (наблюдение, эксперимент) придается большое значение. Каждое научное утверждение должно пройти проверку опытом. Знание фактов опирается в основном на органы чувств, поэтому оно носит относительный характер.

Из этого важнейшего принципа позитивизма следует другой принцип: «наука – сама себе философия», она не нуждается ни в какой философии, поскольку сама с успехом может выполнить ту функцию, которая традиционно приписывалась философии. Это означает, что каждая наука сама решает вопрос о том, какую методологию выбрать, какой метод исследования принять. Ставится под сомнение тот факт, что философия выполняет методологическую функцию. Философия должна быть теорий наук, предметом ее изучения должен быть факт существования наук. Философия должна ориентироваться на образцы естественно-научного и математического знания. Только в этом случае она может носить статус научной философии. Философия должна исключить метафизическую тематику. Она не может быть подлинным знанием о мире, т. к. не обладает точностью, и её выводы не могут быть проверены опытным путем.

Такая жесткая позиция относительно того, что мы называем научным знанием и какова роль философии в познании мира, вызвана тем, что в истории человечества, как считает О. Конт, истинное, подлинное знание о мире всегда затемнялось либо религиозными догмами, либо пустыми философскими абстракциями. В «Курсе позитивной философии» он пишет, что человечество, проходит три стадии развития: теологическую, метафизическую и позитивную. На теологической стадии все природные и социальные явления объяснялись действием сверхъестественных сил. Метафизическая стадия характеризуется тем, что эти явления объясняются абстрактными принципами – Абсолютным духом, Мировой волей и т.д.

На каждой из этих стадий наука испытывала негативное воздействие религии (на теологической стадии) и философии (на метафизической). Для того чтобы получить подлинное знание о мире, необходимо освободиться и от религии, и от философии, точнее, от той ее (философии) части, которая необоснованно с точки зрения позитивизма претендует на решение вопроса об устройстве мира. Настоящая наука должна описывать явление, не ставя вопрос о его причинах, т. к. в этом случае мы покидаем почву реальности и вступаем в мир домыслов. Даже в области познания социальных явлений должен действовать этот принцип. О. Конт ввёл в обиход термин «социология» и полагал, что и наука об обществе должна опираться на эмпирические факты.

Такая явно завышенная оценка роли эмпирии в познании мира уже встречалась в истории человеческой мысли (эмпиризм Ф. Бэкона – в философии Нового времени). Но в XVI и в XVII веках критика была направлена в основном против религии, в позитивизме же – против тех философских систем, которые принижали роль эмпирического знания и объясняли мир, пользуясь оторванными от жизни абстракциями. Гегель неоднократно повторял, что, если факты не укладываются в его философскую систему, то тем хуже для фактов. Налицо явная абсолютизация не просто теоретического, а абстрактно-философского, спекулятивного знания.

В конце XIX века в трудах Э. Маха и Р. Авенариуса была представлена теория эмпириокритицизма – иногда её называют отдельной стадией развития позитивизма. Буквальное значение понятия «эмпириокритицизм» – критическое исследование опыта. Взяв за основу тезис основателей позитивизма о том, что мир можно познать только посредством опыта, эти философы сделали предметом изучения научное мышление. Иногда спекулятивные принципы могут проникать против воли самого исследования в процесс научного исследования. Чтобы этого избежать, необходимо очищение опыта, опыт должен быть очищен от разных «метафизических прибавок», то есть от всякого рода философских, религиозных, мифологических и т. п. установок. В результате этого очищения должны остаться только ощущения – то, что связывает мир физический и психический. Признание этого должно, с точки зрения эмпириокритиков, привести к тому, что со временем сойдёт на нет противостояние материалистов и идеалистов, потому что философы осознают, что материя и сознание не противопоставляются и весь мир представляет собой совокупность «нейтральных элементов», ничьих ощущений.

Сравнительно немного времени потребовалось ученым и философам, чтобы осознать, что беспредпосылочного знания нет и быть не может. Идея эмпириокритиков о чистом опыте критиковалась даже в рамках позитивизма на его последующих стадиях.

Философия сама «виновата» в таких оценках, которые она получила от позитивистов. И не только потому, что философы строили предельно абстрактные, далекие от жизни схемы, которые не могла принять наука, но и потому, что философия всегда ориентировалась на науку, видя в ней идеал знания. Как писал Н. Бердяев, «философия всегда завидовала науке, ей льстило, что ее называют наукой, а философов – учеными»[20]. В период бурного развития естественных и технических наук, или, как его называет Х. Ортега-и-Гассет, период «империализма физики», «терроризма лабораторий», философы стыдились быть философами, вернее, не быть физиками[21]. Но философия,  далее продолжает Бердяев, не может и не должна быть наукой, как не претендует быть наукой, например, искусство. У неё собственный предмет исследования и свои специфические способы познания мира.

Неопозитивизм

В 20–30-х годах XX века сложилась вторая форма позитивизма – неопозитивизм, именуемый иногда логическим позитивизмом. Первоначально он развивался в Австрии, Англии, Польше, и его возникновение связано с работой Венского кружка (именно на основе идей членов этого кружка сложился логический позитивизм). Представителями неопозитивизма стали М. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат и др. (все – члены Венского кружка), А. Тарский, К. Айдукевич. Большое влияние на развитие идей неопозитивизма оказали Л. Витгенштейн и К. Поппер.

Неопозитивизм, как и другие его формы: классический, эмпириокритицизм в центр внимания ставит философско-методологические проблемы. Философии по-прежнему отказано в познании мира, философия и наука по-прежнему противопоставляются, но неопозитивизм отличает еще более крайние формы сциентизма. Задача философии, считают представители этого направления, сводится не к систематизации данных специальных наук (как в классическом позитивизме), а к разработке методов анализа знания, при этом анализ знания дается через возможности выражения его в языке. Именно поэтому эту стадию развития позитивизма иногда называют лингвистическим позитивизмом.

В отличие от эмпириокритиков, неопозитивисты не признавали основой мира ощущения, но так же, как и они, стремились свести познание к восприятию как исходной предпосылке всякого познания. Между ними существуют некоторые разногласия и по вопросу о роли мышления в процессе познания. Э. Мах и Р. Авенариус полагали, что задача мышления упрощать, экономизировать (экономия мышления предполагает сохранение баланса между расходованием организмом жизненной энергии и её сохранением) обобщение опыта, а с точки зрения неопозитивизма, мышление выполняет и творческую функцию.

Одной из центральных проблем, которой должна заниматься философия с точки зрения неопозитивизма является проблема анализа языка. Философия – это не учение, а деятельность по исследованию языка, это критика языка, а ещё точнее, деятельность по прояснению характера утверждений эмпирических наук, логических тавтологий и псевдосуждений. Язык связан с мышлением, по языку мы можем понять, о чем человек мыслит, но язык и «переодевает» мысли (Л. Витгенштейн). Причём это переодевание зачастую не позволяет судить о форме облаченной мысли. Большинство проблем в философии коренится в том, что мы не понимаем логики языка. Все суждения можно разделить на бессмысленные («луна умножает четырехугольно»), вненаучные и научные. Ошибка предшествующей философии с точки зрения неопозитивизма в том, что она претендовала на научность своих высказываний. Чтобы быть действительно научной, философия должна быть логикой, точнее, формальной логикой.

Итак, ученый должен подходить к изучению того или иного объекта без какого-либо предубеждения, его голова должна быть свободной от предположений – то есть tabula rasa. Но в реальном научном исследовании это невозможно. Поппер дает слушателям такое задание: понаблюдайте здесь и сейчас. Обязательно последует уточняющие вопросы: с какой целью должно вестись наблюдение, что в итоге мы должны получить и т.д. Эмпирическое исследование без предположений и гипотез, считает К. Поппер, это «философский миф обсерватизма». Наш ум напоминает доску, испещренную знаками традиций, культурной эволюции.

К. Поппер критиковал идеи членов Венского кружка и признавался, что ответственен за смерть позитивизма. Один из его лозунгов – хватит копаться в словах и смыслах, пора разобраться в теориях, их обоснованиях и ценностях. Поппер вводит принцип фальсификации: теория может считаться научной в том случае, если включает в себя возможность опровержения. В принципе неопровергаемая теория – это что угодно (идеология, религия), только не наука. Учение Маркса – не наука, если применить к нему этот принцип.

Постпозитивизм

Основные идеи постпозитивизма были высказаны во второй половине XX века Т. Куном, П. Фейерабендом, И. Лакатосом, У. ван Куайном и др. Постпозитивизм разделяет некоторые положения неопозитивизма. Прежде всего к ним относится принцип «наука – сама себе философия», первоначально к ним относилось и положение о том, что философия не должна претендовать на познание объективной реальности. Но позже метафизика была «реабилитирована». С точки зрения постпозитивизма эмпирические данные науки являются результатом рациональной конвенции. В этом смысле говорят о теоретической «нагруженности опыта» – опыт зависим от научных теорий.

Важнейшее положение постпозитивизма – признание плюрализма методологий в оценке истории науки. Невозможно понять, как было сделано то или иное открытие, если использовать одну единственную методологию.

Большое внимание уделяет постпозитивизм вопросу о том, как развивается наука, каким образом одни научные теории сменяют другие. При этом дается иное, чем в неопозитивизме, понимание научной рациональности – она уже не понимается, как прежде, свободной от каких-либо ценностных установок; научная рациональность может меняться в ходе исторического развития.

Важнейшая особенность постпозитивизма – антикумулятивизм в понимании развития науки. Многие мыслители понимали процесс развития науки как увеличение и рост научных знаний. Каждый период науки «достраивает» здание, опираясь на общий фундамент и предыдущие этажи – это кумулятивизм (от слова кумуляция – накопление). Антикумулятивистский принцип предполагает понимание развития науки через опровержение, разрушение предшествующих научных положений и принципов.

В рамках постпозитивизма было введено понятие «парадигма»; впоследствии оно вышло далеко за его пределы и стало популярным не только среди тех, кто придерживался постпозитивистских идей. Ввёл это понятие Т. Кун. Парадигма – это совокупность базисных теоретических представлений, методологических средств, образцов выполнения исследования, которые принимаются членами «научного сообщества». Этап развития науки, когда все члены сообщества признают определённую парадигму, называется нормальной наукой. Со временем накапливаются проблемы, которые невозможно решить, применяя данную парадигму, начинается кризис в науке, заканчивающийся сменой парадигмы – это период научной революции.

В рамках постпозитивизма был поставлен вопрос о том, почему могут существовать теории наряду с аномалиями, то есть с тем, что их опровергает. Этот вопрос об устойчивости и непрерывности научной деятельности был разработан И. Лакатосом. Его модель науки носит название «методология исследовательских программ». «Научно-исследовательская программа» – это последовательная смена теорий, имеющих одно ядро. Этим ядром является методология, показывающая ценность и неопровержимость теории. История науки – это конкуренция исследовательских программ. Каждая исследовательская программа включает в себя негативную эвристику (показывает, каких путей необходимо избегать) и позитивную эвристику (какими путями следует продвигаться вперед). Пока научно-исследовательская программа способна решать определенные проблемы, она может иметь право на существование, несмотря на имеющиеся «аномалии» и существование более прогрессивной программы.

В рамках постпозитивизма всё более распространяется принцип, введённый П. Фейерабендом, принцип гносеологического анархизма: пригодно все, что способствует успеху. Это является продолжением признания плюрализма методологий. В науке не может быть одной методологии, одной единственной традиции, более того, наука не обладает монополией на истину. Эвристические идеи могут возникнуть не только вне рамок науки, но и вопреки основным принципам науки. Творческое познание всегда анархично. Разум не должен сдерживать творческие порывы. В этом русле необходимо, по Фейерабенду, переосмыслить понятие рациональности.

Таким образом, позитивизм прошёл в своем развитии долгий и трудный путь. Крайний рационализм и сциентизм (в классическом позитивизме) на этапе постпозитивизма значительно ослабляют свои позиции.

Благодаря усилиям представителей этого направления философия науки развивается как междисциплинарная область исследования; введённые ими понятия (парадигма, научная революция, принцип фальсификации, демаркация науки и др.) широко распространились не только в философии, но и за её пределами.

Контрольные вопросы:

1. Что такое парадигма?

2. Какие идеи общие для всех этапов развития позитивизма?

3. Назовите отличительные особенности каждого этапа.

4. Какая связь между понятиями «парадигма» и «научная революция»?

5. С какой целью И. Лакатос вводит понятия «позитивная эвристика» и «негативная эвристика»?

6. В чём проявляется гносеологический плюрализм П. Фейерабенда?

7. В чём расхождение постпозитивизма с рационалистической традицией в философии?

Неокантиантство

Во второй половине XIX века в Германии возникает новое направление в философии – неокантиантство. Оно представлено двумя школами – Марбургской и Баденской. В центре внимания Марбургской школы стоит проблематика математического естествознания. Представители Марбургской школы (Г.Коген, П.Наторп и др) полагали, что такие понятия кантовской философии, как «чистый разум», «опыт», «вещь в себе» и т.д., должны быть очищены от примесей психологизма и истолкованы в соответствии с фактами математического естествознания.

Виднейшими представителями Баденской школы (иногда ее называют Фрайбургской) являются Г. Риккерт и В. Виндельбанд. Идеи этих философов были своеобразной реакцией на позитивистское сведение исторического мира к природе, исторического познания к естественнонаучному. Позитивистская трактовка научного познания (независимо от того, о каком познании шла речь – познании природы или познании общества) сводилась к тому, что познание общества должно ориентироваться на идеалы естественнонаучного знания. Только в этом случае оно может иметь статус научности. Науки о природе изучают общее, устанавливают законы. И социальное познание, поскольку оно претендует на то, чтобы называться научным, должно изучать законы. Закон, по определению, это объективная, необходимая, повторяющееся, существенная связь между явлениями и объектами. Но в социальной жизни, с точки зрения неокантианцев, нет и не может быть ничего повторяющегося; в мире людей все события индивидуальны, уникальны, неповторимы. Именно этими свойствами обладают мифы, обычаи, ценности и т.п. объекты исторического познания. Все это делает необходимым проведение четкого различия между социальным познанием и естественнонаучным. Социальное познание одни авторы называют науками о духе, другие – науками о культуре (Г. Риккерт). Несмотря на некоторые разногласия и терминологические несовпадения, для всех философов этого направления характерно утверждение о том, что метод изучения общества должен отличаться от метода изучения  природы. 

Для естественнонаучного объяснения действительности характерно каузальное объяснение (установление причинно-следственных связей). В противоположность этому науки о культуре должны ориентироваться на технику понимания. При этом сам принцип причинности применительно к историческим событиям не отрицается – каждое событие в истории общества имеет причину, но познание этой причины бессмысленно, поскольку каждое событие индивидуально. В. Виндельбанд разделяет науки на номотетические и идеографические. Науки о природе он называет номотетическими (от греч. – закон). Эти науки ищут в природе повторяющееся, а науки о духе или о культуре Виндельбанд называет идеографическими (от греч. – индивидуализирующий). Риккерт разделяет науки на генерализирующие и идеографические. Метод социальных наук он называет генерализирующим, что по сути то же самое.

Таким образом, различие естественнонаучного познания от социального должно проводиться не по предмету, не по тому, что изучается, а по методу, по тому, как изучается. Но на этом различия не заканчиваются. Позитивистская модель познания предполагает ориентацию исследования на объективность, «очищение» сознания ученого от всякого рода идеологических, методологических и мировоззренческих установок, что обеспечивает объективность познания. Но в науках о культуре (науках о духе) тоже преследуется цель получения достоверного знания. Проблема заключается в том, что, применяя индивидуализирующий метод, мы рискуем впасть в субъективизм. Чтобы избежать этого, необходимо найти априорные (доопытные) принципы, которые обеспечили бы надежность познания. Неокантианцы считали не только уместным, но и необходимым условием успешного познания общества и человека ценностные установки исследователя. Ценности носят универсальный характер, их применение необходимо для уточнения нашего знания о социальной действительности, чтобы, в конечном итоге, отказаться от того, что не выдерживает проверки.

С точки зрения неокантианства, в философии, в отличие от науки, нет «истин факта», все её суждения оценочны. Ценности обладают нормативным значением, при этом используются суждения типа «это должно быть так», в науке же суждения другого типа – «иначе не может быть». Философия должна быть теорией ценностей, её задача – установление ценностей, лежащих в основании познания, морали и искусства. 

Риккерт вводит понятие «отнесение к ценности». Введение этого понятия вызвано тем, что история предоставляет нам целый калейдоскоп событий, имен, явлений, и потому перед исследователем встает проблема выбора, отбора того, что необходимо исследовать, а что не заслуживает внимания, что важно для истории, а что нет. Такой выбор делается на основе ценности.

Кроме того, в социальном познании познавать – значит судить, принимать или отвергать, одобрять или осуждать – всё это вызывает необходимость обращения к ценностям. При этом неокантианцы отличают ценность от оценки. Оценка носит субъективный характер, а ценность – объективна. Так, к оценочным явлениям относится то, что мы называем прогрессом. Это же явление или событие можно назвать и регрессом – всё зависит от субъективной оценки исследователя).

Риккерт выделяет шесть сфер ценностей: 1) логика как сфера ценности истины; 2) эстетика как сфера ценности прекрасного; 3) мистика - ценности святости; 4) в этике – ценности моральность; 5) эротика – ценность счастья; 6) религиозная философия, где доминирует ценность личностной святости.

Виндельбанд выделяет высшие ценности – истина, благо, красота и святость. Все они, считает немецкий философ, носят вневременой, надисторический характер. Субъективно они осознаются как нормы. В нормах наиболее явно выражен характер долженствования.

Несмотря на кажущуюся субъективность исторического познания, социальное познание более адекватное, т.к. в нем меньше схемы. Индивидуализирующий метод тоже упрощает, преобразовывает действительность, но в значительно меньшей степени, чем в естественнонаучном познании. Естественные науки устанавливают единообразие реальности, переводят разрозненные эмпирические данные на язык общих понятий, формальных связей. Но и в мире природы существует уникальность любого явления и процесса. Одна и та же реальность выступает то как «природа» - тогда мы изучаемее со стороны общего, то как «история» – в этом случае мы изучаем её как частное.

Можно ли установить такой метод познания, применив который стало бы возможным и изучение общего, законов, и изучение неповторимого, частного? С точки зрения неокантианцев, такое возможно только в религии, именно в боге соединяются сущее и должное.

Таким образом, науки о природе и науки о культуре отличаются главным образом не по объекту, а по методу. В этом существенное отличие неокантиантской позиции от позитивистской. Сходятся они в одном – и те и другие считают, что познание (и естественнонаучное, и социальное) должно быть нацелено на изучение фактов. Идеи философов Баденской школы оказали большое влияние на дальнейшее развитие философии, в частности, учения о ценностях (М. Вебер и др.), послужили основанием для появления новой отрасли философского знания – аксиологии.

Контрольные вопросы:

1. Чем, согласно неокантиантству, отличается социальное познание от естественно-научного?

2. С какой целью неокантианцами вводятся ценности в социальное познание?

3. Чем понимание отличается от объяснения?

Философская герменевтика

Гуманитарное познание обладает рядом особенностей по сравнению с познанием естественнонаучным. Предметом гуманитарного познания являются тексты. Текст – это любая знаковая система, которая способна быть носителем смысловой информации и имеет языковую природу[22]. Изъятый из мира культуры, текст теряет своё значение. Особенности гуманитарного познания таковы, что на первое место в нём выходит оценка (аксиологический аспект) научных положений. Она зависит от взглядов автора и социально-политических условий его жизни. В гуманитарном познании наряду с объясняющими методами присутствует понимание, и приоритет принадлежит именно понимающим методам. Понимание – это постижение смысла явления культуры или текста. Герменевтика есть наука о понимании, истолковании текста.

Сначала герменевтическая практика возникла в рамках экзегетики, то есть дисциплины, цель которой – понимание священного текста. Так, Августину Блаженному необходимо было соединить в единой интерпретации Ветхий и Новый заветы, такая же проблема стояла и перед протестантизмом. Но, как отмечает П.Рикер, экзегеза могла привести к появлению общей герменевтики только в конце XVIII – начале XIX вв. благодаря развитию классической филологии и исторических наук. Философской проблемой герменевтика становится благодаря Шлейермахеру и Дильтею. Герменевтическая проблематика выводится из психологии: для человека как конечного существа понимать означает переноситься в чужую жизнь, говорил Рикер.

Соотношение понимания и объяснения в герменевтике принимает характер герменевтического круга: для того, чтобы понять, надо объяснить, а для того, чтобы объяснить, надо понимать. В понимании наличествует психологический оттенок, которого нет в объяснении. Психологический характер понимания, подчеркивал Г. Зиммель, сводится целиком к эмпатии – вчувствованию, то есть воссозданию в сознании ученого духовной атмосферы, всего мира чувств и разнообразия мотивов автора.

Основоположником герменевтики как общей теории интерпретации и методологии гуманитарного знания является немецкий филолог Фридрих Шлейермахер (1768–1834). Для него герменевтика была искусством понимания чужой речи и правильного сообщения другим отраженного в мыслях интерпретатора содержания. Главное место отводится Шлейермахером предполагаемому диалогу автора и интерпретатора, а основная цель его герменевтического метода – понять автора и его труд лучше, чем он сам понимал свое творчество. Для этого надо войти в духовный мир автора и понять его жизненные обстоятельства.

Главное в герменевтике Шлейермахера – это диалектика части и целого, герменевтический круг, предварительное понимание. Часть понимается через целое, а целое через часть. Понимание целого изменяется при переходе от одной части к другой, третьей и т.д. Новое гипотетическое понимание целого влияет на понимание частей. Происходит постоянное возвращение для того, чтобы уточнить смысл. Полное понимание произведения состоит, по Шлейермахеру, из диалектического синтеза предварительных пониманий. «Взаимосогласие отдельного и целого – всякий раз критерий правильности понимания. Если такого взаимосогласия не возникает, значит, понимание не состоялось», – уточняет Гадамер[23]. Субъективная сторона понимания заключается во вживании в другого, перевоплощении в автора, что возможно при родстве душ, конгениальности. Это уже психологическая интерпретация.

Превращение герменевтики из методологии гуманитарного познания в общенаучную философскую дисциплину осуществил немецкий философ В. Дильтей (1833–1911). Метод понимания у него выступает как метод непосредственного постижения духовной целостности. Объектом понимания выступает внутренний мир человека, внешний мир и культура прошлого. Дильтей использует герменевтику для понимания культуры прошлого. Дильтей впервые разделил всю совокупность наук на науки о духе и науки о природе. Хотя эти два мира наук и отличаются по предмету и законам, но они всё же переплетаются и взаимодействуют друг с другом.

Предмет историко-общественных наук – это система «жизненных единств», под которыми понимается всё собственно человеческое. Понимание и истолкование – вот адекватные методы, используемые науками о духе. Дильтей пришел к выводу, что в жизненном единстве целого существует некоторая часть, которая не может быть познана рациональными методами. Здесь мы сталкиваемся с областью бессознательного. Для его познания нужны особые методы: сопереживание, вчувствование, симпатическое проникновение во внутренний мир другого. Если сама жизнь иррациональна, значит, нечто иррациональное есть и во всяком понимании, говорит Дильтей. Существуют границы логической разработки гуманитарной проблематики. «Поэтому искусство понимания имеет свой центральный пункт в истолковании или интерпретации содержащегося в произведении остатка человеческого бытия»[24]. 

В конце Дильтей приходит к тому, что использует герменевтику для понимания любых «жизненных проявлений», а не только культуры прошлого. Это внутренний мир индивида, объективированный вовне, ставший таким образом правом, религией, языком, моралью, то есть объективным духом, через который люди опосредуют свое понимание друг друга. Дильтей устанавливает, что между объектом понимания и понимающим существует общность. Она основана на одинаковых элементах сознания индивидов. Общность – это основа понимания, а не сам способ понимания. Через Дильтея дошла до нас от Шлейермахера проблематика герменевтического круга.

Следующий этап превращения герменевтики в философскую дисциплину связан с именем немецкого философа Мартина Хайдеггера(1889–1976). Понимание для Хайдеггера возможно только в языке, который есть сущностное свойство человеческого бытия. Язык определяет постановку всех герменевтических проблем, а герменевтика превращается в учение о бытии.

Понимание – это онтологическая категория. Понимание выявляет онтологическое или общефилософское отношение к миру. Это область философского дискурса, а не научного. Хайдеггер толкует герменевтику как поиск смысла текста, который предзадан еще до начала чтения. «Кто хочет понять текст, тот всегда делает предположение, – комментирует Гадамер хайдеггеровское понимание герменевтического круга. – Он предполагает смысл целого, который кажется ему первым смыслом в тексте. Так получается потому, что текст читают уже со значительным ожиданием определённого смысла»[25]. Хайдеггер начинает толкование с предварительных понятий, которые со временем заменяются более адекватными понятиями, – это есть постоянное проецирование, пробрасывание смысла, составляющее смысловое движение понимания и истолкования.

Хайдеггер осознает, как пишет о нём Гадамер, что понимание текста всегда предопределено забегающим вперёд движением предпонимания[26]. Предмнения, неоправданные самой сутью дела – источник заблуждений. Понимание должно разрабатывать верные, адекватные самой сути дела предмнения. Кто хочет что-то понять, должен быть открыт к инаковости текста. Герменевтически воспитанное сознание осознает свою предвзятость, тогда и текст ему является во всей своей инаковости. Это и составляет предварительную структуру понимания, по Хайдеггеру.

Круг понимания вообще не является т.о. «методологическим» кругом, он описывает онтологический структурный момент понимания. Человеческое существование невозможно без языка, язык – это дом бытия (Хайдеггер). Понимание поэтому – момент человеческого бытия. Понимание, по Хайдеггеру, «не просто одна из форм познания среди других, но наша самая основная способность вживаться и умело справляться с нашим миром»[27].

Герменевтика представляет собой феноменологию (описание явлений сознания) нашего повседневного мира, понимание и интерпретация составляют фундаментальные способы человеческого бытия, а философия – герменевтическую интерпретацию этого бытия[28]. Философское толкование является у Хайдеггера интерпретацией не текста, а Dasein`а, то есть вот-бытия. То, что понимается, это не смысл, а сущее.