Преобразования в сфере собственности

Начало рыночной трансформации во всех постсоциалисти­ческих странах было связано, как правило, с проведением широ­комасштабных реформ в сфере отношений собственности¹. Это обуславливалось тем, что в первые годы строительства рыночной экономики была популярна идея о том, что лидирующее поло­жение частного сектора повысит эффективность экономики и ускорит рост производства.

Как было рассмотрено выше, эффективные институты по­являются в обществе, которое имеет встроенные стимулы к созданию и закреплению эффективных прав собственности. Создание института частной собственности в переходной эко­номике в условиях отсутствия сопутствующих ему институтов (конкурентных рынков, рыночного механизма регулирования цен, эффективных собственников, института банкротства и т.д.) изначально обрекало данную реформу на затяжное и не всегда успешное развитие.

Остановимся на основных институциональных причинах фиаско приватизационных реформ.

1.В переходных экономиках известны несколько основных моделей при­ватизации: массовая программа приватизации, модель инсайдеров, модель установления единовременного мажоритарного контроля. Особое место (практически во всех странах) занимает модель смешанного (частно-государс­твенного) контроля. Существуют также специфические для отдельных стран модели, такие, как модель «социально-ориентированной» собственности, мо­дель «стандартных продаж» по открытой подписке и модель «case-by-case».

Традиционно выделяют следующие этапы приватизации:

1этап — 1992-1994 гг. — ваучерная приватизация.

1 октября 1992 года в соответствии с указом президента «О введении в действие системы приватизационных чеков в Рос­сийской Федерации» любой гражданин РФ мог получить в отделении Сбербанка РФ ценную бумагу номиналом 10 тыс. руб. — государственный приватизационный чек, по польскому образцу окрещенный ваучером.

Фиаско реформы на данном этапе было обусловлено тем, что раздача ваучеров происходила в условиях отсутствия системы институтов, обеспечивающей их эффективное вложение. Речь идет о фондовом рынке, инвестиционных фондах (в том их понятии, которое они имеют в рыночной экономике, а не «мыльных пу­зырей»), наличии уже приватизированных предприятий нефте­добывающей, нефтеперерабатывающей, металлургической и др. высокоприбыльных отраслей. Кроме этого, не следует забывать об инфляционных процессах, происходящих в этот период (рост цен до 2500 %, что не могло не отразиться на стоимости ваучера). Перечисленные условия привели к тому, что ваучеры не стали гарантом равноценности долей собственности для всех граждан, что предусматривалось на данном этапе.

II этап — 1994—1996 гг. — денежная приватизация.

Характеризуется тем, что произошло фактическое закреп­ление прав собственности средних и мелких предприятий за директорами (большей частью бывшими «красными директора­ми»), которые получили возможность оформить юридически все права на их владение благодаря своим привилегиям в получении доступа к участию в приватизационных конкурсах (как прави­ло, на льготных условиях, то есть выкуп осуществлялся по цене в десятки, а иногда и сотни раз меньшей реальной стоимости покупаемого объекта).

На первых двух этапах приватизации остро проявилась проблема «инсайдер — аутсайдер», которая заключалась в том, что большая часть государственной собственности в России перешла не к аутсайдерам, способным финансировать рост и стать эффективными собственниками, а к инсайдерам¹. Здесь наглядно проявляется проблема «принципал—агент»: поскольку собственники не всегда являются менеджерами, возникает воп­рос, Выражает ли агент-представитель (назначенный менеджер) достаточно полно интересы собственника по максимизации прибыли? Отделение собственности от контроля привело к тому, что менеджеры, или управляющие, получили возможность ис­пользовать средства возглавляемых ими фирм в личных целях.

1.Трансформация экономических институтов в постсоветской России. Под ред. P.M. Нуреева. – Серия «Новая перспектива», выпуск14. – М.: Московский научный фонд, 2000. – с.43-45­

Структура акционерного капитала в переходных и зрелых рыночных экономиках заметно отличается как в количествен­ном, так и в качественном аспекте. В рыночных экономиках существует разветвленный набор институциональных механиз­мов как внутренних, так и внешних, дисциплинирующих пове­дение менеджеров в интересах собственников. В большинстве переходных экономик преобладающая часть из перечисленных средств контроля за поведением менеджеров развиты слабо или вообще отсутствуют. Особенно это касается внешних дисцип­линирующих механизмов¹.

В экономической литературе² достаточно широко представ­лена следующая позиция по этой проблеме: в странах с пере­ходной экономикой механизмы внешнего управления (такие, как внешняя конкуренция и рынок ценных бумаг), а также внутреннего (директорский корпус и рынок талантливых ме­неджеров), в значительной степени неэффективны и поэтому оптимизация структуры капитала в пользу аутсайдеров должна осуществляться под прямым контролем внешнего собственника; массовая приватизация также не обеспечивает оптимальной структуры корпоративной собственности, если не созданы адекватные механизмы управления, например, через инвести­ционные фонды.

1.Здесь нужно отметить, что роль менеджериальной собственности в пере­ходных и зрелых рыночных экономиках оценивается большинством запад­ных исследователей далеко неодинаково. В одном случае она оценивается как фактор, повышающий, в другом — как, понижающий эффективность. Объяснить такое расхождение в оценках можно только тем, что в переходных экономиках в большинстве сохранился старый управленческий аппарат, ко­торый, по сути, является носителем устаревшего человеческого капитала, не имеющий ни знаний, ни навыков, необходимых для успешной деятельности в новых рыночных условиях и не желающий их приобретать.

²См., например, Havrylyshyn О., McGettigan D. Privatization in Transition Countries: A Samplingof the Literature. IMF Working Paper, European II Department, January 1999. Элерман Д. Ваучерная приватизация как инструмент холодной войны // Вопросы экономики. — 1999. — № 8. — С. 99-111.

Преобладание в России собственности инсайдеров (когда контроль предприятий осуществляется внутренними акционерами) было связано с тем, что сама приватизация была возможна только под контролем инсайдеров. Глубокая же реструктури­зация, целью которой было стратегическое развитие, а не вы­живание в переходный период, требовала концентрированной собственности аутсайдеров, поскольку фирмы с собственностью инсайдеров не способны заработать или привлечь необходимый для реструктуризации капитал. Кроме того, интересы меньшинства аутсайдеров остались незащищенными¹.

III этап — 1996—2001 гг. — формирование института корпоративной собственности.

На данном этапе основными участниками в распределении и перераспределении собственности становятся крупные корпо­рации, целью которых является монополизация производства отдельных видов продукции, а зачастую и крупной доли отрасли. Положительный аспект формирования этого института—именно крупные корпорации являются носителями длительного плано­вого горизонта и потому могут явиться опорой стратегического планирования. Рациональный баланс между антимонопольными мерами, сдерживанием корпораций и их поддержкой является непременным условием успеха долгосрочной промышленной политики, помогающей избежать институциональных ловушек.

В настоящее время можно выделить IV этап — передел круп­ной корпоративной собственности, который стал возможен с принятием пакета документов в данной сфере².

¹В экономической литературе различают глубокую реструктуризацию, целью которой является стратегическое развитие, и неглубокую, реактив­ную, целью которой является выживание. (Трансформация экономических институтов в постсоветской России / Под ред. P.M. Нуреева. — Серия «Новая перспектива», выпуск XIV. — М.: Московский общественный научный фонд. 2000. - С. 39).

2.Федеральный закон «О приватизации государственного и муниципального имущества» №178 – ФЗ от 21 декабря 2001 года.

Федеральный закон «О государственных и унитарных предприятиях» №161 – ФЗ от 14 ноября 2002 года.

Институциональную среду, сформировавшуюся за годы реформ в сфере отношений собственности в России, можно охарактеризовать следующим образом:

-   тяготение к мягким бюджетным ограничениям (кризис неплатежей, уход от налогов, дефицит бюджетов всех уровней);

-   закрытость управления, финансовая непрозрачность, расширение масштабов теневой экономики, распространение не денежных форм расчетов, в том числе бартера, и т.д.);

-   неработающая правовая база;

-   многочисленные административные барьеры;

-   отсутствие доверия (в финансовой сфере, к государственным институтам, между субъектами корпоративных отношений);

-   несбалансированность интересов, полномочий, ответственности в модели корпоративных отношений.

Практически во всех странах с переходной экономикой не­обходимо отметить такие проблемы, как связь приватизации с изменением властных отношений в обществе (в частности, проблема реституции), масштабы приватизации; отсутствие рациональной рыночно-конкурентной среды; огромные тех­нические сложности; необходимость идеологического выбора; отсутствие на стартовом этапе необходимой институциональной инфраструктуры; высокий уровень коррупции и иных крими­нальных явлений.

Высокий уровень инфляции, а также ситуация, которая сложилась в обществе в ходе проведения приватизационных мероприятий, создала неопределенность в сфере отношений собственности на приобретенное имущество, атмосферу от­сутствия стабильности, что послужило основным препятствием для притока инвестиций и дальнейшего восстановления эко­номики.

Анализируя результаты приватизации, можно сделать вывод о том, что передел собственности не способствовал эффективному ее использованию. Как это ни парадоксально, связь между из­менениями форм собственности и поведением экономических субъектов наблюдалась довольно слабая. Многие приватизи­рованные предприятия представляли собой гибридные формы, унаследовавшие не лучшие социалистические черты и модели поведения экономических агентов.

Согласно утверждению Р. Коуза, использование прав собс­твенности зависит от того, кто ими владеет, и от условий контракта, заключенного владельцем. Если права собственности обретены в результате рыночных трансакций, то они будут способствовать наиболее ценному использованию прав, толь­ко за вылетом издержек на осуществление этих трансакций. В процессе приобретения прав на определенную собственность возрастает ее стоимость. Дальнейшее перераспределение прав будет предпринято только тогда, когда издержки трансакций, необходимых для его достижения, меньше, чем возрастание ценности в результате такого перераспределения. Трансакционные издержки, таким образом, играют определяющую роль в выборе способа использования этих прав¹.

Аргумент Коуза о том, что произойдет быстрое перерас­пределение активов в пользу «эффективных собственников», оказался также не работающим в российских условиях. По мне­нию автора, российский вариант теоремы Коуза следующий: «В конечном итоге собственность досталась тому, кто оказался в нужное время в нужном месте».

Таким образом, сформировалась еще одна институциональная ловушка: оказавшись в руках неэффективного собственника, собственность не могла перейти к эффективному по причине отсутс­твия у последнего денег на покупку и дальнейшую модернизацию производства. Зачастую неэффективные собственники были бы «рады перепродать все предприятие целиком, но было некому» и собственность «разбазаривалась» по частям.

1.Коуз Р. Фирма, рынок и право. – М.: Дело ЛТД, 1993. – с.14

Считалось, что приватизация уменьшает степень монополи­зации экономики и за короткое время увеличивает эффектив­ность. В качестве основной послеприватизационной проблемы рассматривалась безработица. Оказалось однако, что привати­зация предприятий, объединенных вертикальными связями, приводит к усилению монопольного эффекта. В частности, если позволить разным собственникам распоряжаться разными участками газопровода, то монопольный эффект усилится. Как показала практика, в кратко- и среднесрочной перспективе при­ватизация сама по себе не обеспечивает роста эффективности. Важны не столько формы собственности, сколько стимулы к реструктуризации, замене менеджеров, увольнению избыточного персонала и т.д. Эти процессы имеют длительный характер что и определяет, в конечном счете, успех реформы¹.

Таким образом, следует выделить следующую институцио­нальную ловушку в сфере собственности: высокие трансакционные издержки переходного периода не позволили использовать данную собственность эффективно, поскольку производственная деятель­ность в реальном секторе попросту стала невыгодной.

Процессы, происходящие в переходной экономике в сфере собственности, логично объяснить в терминах теории «грабящей руки» государства.² Согласно этой теории, «безнадежно коррум­пированное» государство становится основным источником всех проблем, поскольку вмешивается в работу как государс­твенных компаний, так и «грабит» эффективно работающие частные фирмы. По заключению ряда экспертов, в частности, Европейского банка реконструкции и развития, программа при­ватизации в России не смогла обеспечить экономический рост и стабильность через улучшение экономических показателей предприятий. Этому во многом противодействовало отсутствие эффективных рыночных законов, стимулирующих конкурен­цию и подавляющих коррупцию³.

Для характеристики приватизационных процессов в России можно воспользоваться понятиями, введенными У. Меклингом и М. Дженсеном. Они различают, с одной стороны, экзогенную институциональную среду, задающую внешние «правила игры» (по сути, это формальные «правила игры», установленные госу­дарством), и, с другой стороны, эндогенную конфигурацию прав собственности и контроля (неформальные нормы), определяю­щую внутреннюю «конституцию» каждой фирмы, частный «свод законов», по которому она живет. Если общий правовой режим в известном смысле «навязывается сверху» экономическим аген­там, то принципы структуры собственности и контроля внутри фирмы формируются на добровольных началах.

1.Полтерович В.М. Трансплантация экономических институтов// Эконо­мическая наука современной России. — 2001. — № 3.

2.ShIeifer A., Vishny R. The Grabbing Hand: Government Pathologies and Their Cures. — Cambridge, Harvard University Press, 1988.

3.EBRD. Transition Report, 1997.

Таким образом, функционирование экономической системы определяется взаимодействием как внешних, так и внутренних «правил игры». Переходная и рыночная экономика заметно отличаются именно экзогенной и эндогенной институциональной средой. Рассмотрим эти различия на примере системы разграничения и защиты прав собственности в переходной России.

1.Неполнота существующих пучков прав собственности (отсутствие частной собственности на землю). В результате определенные виды трансакций принимают «нерыночное» содержание (например, залоговые операции) и не настолько эффективны, как в рыночной экономике.

2.«Плохая» спецификация прав собственности создает условия для возникновения «трагедии общедоступности»: доступ а ценным ресурсам открыт одновременно множеству агентов, вступающих в конкуренцию за их использование. Это ведет к сверхэксплуатации ресурсов и подрывает стимулы к инвестиро­ванию в них. Однако сверхэксплуатация — всего лишь частный случай более обшей тенденции экономических агентов к пере­воду ресурсов из ситуации неисключительного (общего) доступа в ситуацию индивидуального (исключительного) доступа. Для переходной экономики важнее другая ее форма, а именно перекачка активов и денежных потоков предприятий в карманы менеджеров, чиновников, новых коммерческих структур и т.д. В России этот процесс шел с наибольшей интенсивностью в период так называемой «спонтанной приватизации». Но он не прекратился и после того, как приватизация приняла более упорядоченные, институционализированные формы.

3.Ненадежная защита прав собственности и заключенных контрактов, что приводит к низкой контрактной дисциплине. Достаточно вспомнить о масштабах кризиса неплатежей. Низкая эффективность официальных механизмов зашиты контрактов и прав собственности заставляет экономических агентов вступать в сделки по преимуществу с традиционными, «проверенными» партнерами, что значительно сокращает объем осуществляемых трансакций.

4.Отсутствие эффективной бюрократии, многочисленные «дыры» и противоречия в законодательстве и административных регламентациях, практически отсутствующий контроль обще­ства за чиновничеством — все это создает благодатную почву для деятельности, ориентированной на извлечение бюрокра­тической ренты. Чиновники на всех уровнях государственной иерархии получают в свое распоряжение широкие полномочия по фактическому распределению и перераспределению прав собственности. Это способствует тому, что подавляющее боль­шинство экономических агентов устанавливают контакты со «своими» чиновниками, способствуя институционализации процесса выплаты и получения бюрократической ренты.

В результате таких связей экономические агенты получают доступ к монопольным правам, льготам, определенным приви­легиям и т.п., а также противодействуют получению этих «благ» другими экономическими агентами. По существу, в переходной экономике складывается мощный рынок по торговле админис­тративными запретами и разрешениями.

5. Наконец, вся система прав собственности в переходной экономике остается чрезвычайно нестабильной. Отсутствуют надежные гарантии от новых широкомасштабных переделов собственности (так, в российскую Государственную думу ре­гулярно вбрасываются разного рода национализаторские и конфискационные законопроекты). Но чем менее стабильна общая правовая рамка экономики, тем краткосрочнее характер принимаемых экономическими агентами решений, тем менее привлекательной становится всякая деятельность, рассчитанная на длительную перспективу¹.

Можно возразить, что идеальной системы с абсолютно полным, однозначно определенным, надежно защищенным, стабильным и обладающим иммунитетом от погони за рентой набором прав собственности не существует и в развитой ры­ночной экономике, однако по всем перечисленным пунктам правовая рамка переходных экономик значительно уступает правовой рамке «зрелых» рыночных экономик.

1.Капелюшников Р.И. Экономическая теория прав собственности. — М.: ИМЭМО, 1990.

Структурные реформы

Структурные преобразования экономической системы России предполагали решение двух глобальных, но взаимосвязанных задач. Первая заключалась в переводе значительного числа предприятий ВПК на выпуск товаров народного потребления, обновлении основных фондов большинства промышленных предприятий. Вторая — институциональная реформа. Решение задач в комплексе позволило бы создать конкурентоспособные рынки.

Теоретически модель структурных преобразований можно описать следующим образом (рис. 11.1). Технологические рефор­мы в военно-промышленном комплексе предполагали, прежде всего, увеличение производства товаров народного потребления за счет сокращения доли военной продукции, а, следовательно, насыщение рынка недостающими товарами и восстановление баланса между спросом и предложением. Обновление большей части основных фондов должно способствовать увеличению ВВП и созданию долгосрочных тенденций для экономического роста экономики. Переход к рыночной экономике был связан с ликвидацией распределительной системы управления, которая сопровождалась как изменениями в правовой сфере (принятие законов, направленных на легализацию прав частной собствен­ности и части теневого сектора, создание институтов рыночной экономики, либерализацию производства и торговли, развитие малого и среднего бизнеса, создание рыночного налогового законодательства и т.д.), так и изменения в сфере производства (переход крыночной культуре производства). Вышеперечислен­ные мероприятия теоретически могли бы привести к созданию конкурентной экономики. Однако на практике все обстояло иначе.

Для большинства промышленных предприятий резкое из­менение среды функционирования стало катализатором про­явления ряда проблем, накопившихся в течение длительного периода устойчивого хронического дефицита. Среди такого рода проблем – экстенсивный характер развития который проявлялся в стремлении вовлечь в оборот все большее количество ресурсов, росте материало- и капиталоемкости про­дукции: пренебрежении к интересам потребителей в результате отсутствия спросовых ограничений; слабой восприимчивости к инновациям; низкой эффективности капитальных вложений.

Кроме проблем, которые существовали раньше в латентном виде, во время трансформационного периода предприятия стол­кнулись с новыми, ранее неизвестными, в частности:

- либерализацией цен, приведшей к росту затрат, прежде всего, за счет увеличения в цене конечной продукции доли топлива и энергии;

- нарушением хозяйственных связей с поставщиками сырья, материалов и комплектующих;

- либерализацией внешнеэкономической деятельности, что открыло границы для более конкурентоспособной импортной продукции;

- потерей рынков Восточной и Центральной Европы и быв­ших союзных республик;

- утратой оборонных заказов и гарантированного сбыта

Действие этих и ряда других факторов привело к резкому сокращению платежеспособного спроса на традиционную, или профильную, продукцию большинства предприятий. Концен­трированным выражением этих проблем стало существование избыточного производственного потенциала как относительно текущего спроса, так и относительно возможностей реструкту­ризации.

В результате либерализации цен и внешней торговли цены на товары росли неравномерно. Продукция топливно-энергетического комплекса, конкурентоспособная на внешнем рынке, дорожала максимальными темпами; легкая промышленность испытывала жесткую конкуренцию со стороны импорта и на­ращивала цены медленнее других отраслей. Если расположить отрасли «в технологическую цепочку» по глубине переработки сырья, то окажется, что ресурсы практически всех отраслей до­рожали быстрее, чем выпуск. Это привело к снижению доходов предприятий, а, следовательно, последующих инвестиций в про­изводство, и сокращению объема выпускаемой продукции.

Как правило, в рыночной экономике снижение внутреннего производства компенсируется выигрышем во внешней торговле и результатами альтернативного использования высвободившихся ресурсов. В России полной компенсации не произошло из-за «коллективистской» природы фирм, не увольнявших ненужных работников, и из-за колоссальных трансформационных издер­жек. Когда же к 1995 г. структура цен стабилизировалась, то ока­залось, что сформировавшиеся нормы поведения неэффективны, экономика попала в систему институциональных ловушек.

По оценкам ряда экспертов¹, износ основных фондов россий­ских предприятий в 2000 г. составлял 60-70 %, к2003 г. массовое выбытие основных фондов — 25 %, а к 2006г. — 50 %. В табл. 11.1 приводятся масштабы износа основных фондов российской промышленности, а также коэффициент обновления и коэффи­циент выбытия основных фондов за период с 1992 по 2000 гг.

1.Вальтух К. К экспертизе «Основных направлений социально-экономи­ческой политики Правительства Российской Федерации на долгосрочную перспективу». — Новосибирск, 2000. — С. 4-7.

Таблица Состояние основных фондов в российской экономике

Источник: Госкомстат России. — 1992—2001 гг.

Таким образом, инвестиционная проблема стала актуальной практически для всех предприятий российской экономики.

Инвестиционные процессы

Среди основных причин спада производства в России в 1992—1999 гг. эксперты выделяют, прежде всего, резкое сокра­щение инвестиционного спроса (на 84 % за 8 лет) и снижение предложения в менее конкурентоспособных секторах в резуль­тате либерализации экономики. Последний эффект не был ком­пенсирован ростом предложения в более конкурентоспособных секторах вследствие крайне слабого перемещения ресурсов между отраслями и сокращения инвестиций.

Поскольку сокращение инвестиционного спроса внесло большой вклад в общее падение производства, рассмотрим подробнее его характер и причины. Глубокий инвестиционный спад охватил практически все отрасли (исключение составляют нефтепереработка и в последние годы связь). Данные подтверж­даются приведенными в табл. 11.2 цифрами спада в строительс­тве (самом большом среди секторов) и машиностроении.

Таблица 11.2

Инвестиционный спад был обусловлен комплексом причин, среди которых выделим следующие: сокращение государствен­ных капиталовложений, затянувшаяся высокая инфляция, вы­теснение инвестиций государственными заимствованиями.

Однако при всей важности этих макроэкономических и структурных факторов, основную роль в сохранении интен­сивного оттока капитала играли институциональные факторы: политическая нестабильность, незащищенность прав собс­твенности и контрактных прав. К ним добавлялись размытый, переходный характер собственности и слабость механизмов контроля собственников за финансовыми потоками.

Известно, что инвестиционные решения, по своей приро­де носящие долгосрочный необратимый характер, особенно чувствительны ко всем видам нестабильности. Проведенные исследования показывают, что уровень инвестиций имеет силь­ную отрицательную связь со всеми видами неопределенности: нестабильностью политического режима, распространеннос­тью политического насилия, нестабильностью экономической среды, незащищенностью прав собственности и контрактных прав. Наиболее сильная зависимость (в порядке убывания зна­чимости) от следующих факторов:

- вариация отклонений валютного курса от долгосрочного тренда;

- революции и перевороты;

- низкий уровень правопорядка (в широком понимании — как склонности разрешать конфликты в рамках законных про­цедур);

- коррупция;

- изменения конституции;

- вариация отклонения обменного курса черного рынка от официального курса;

- военные потери;

- политические казни;

- терроризм;

- насильственные общественные изменения;

- вероятность прихода к власти оппозиции.

Очевидно, что из 11 факторов нестабильности 9 (за исклю­чением шестого и восьмого) все последние годы имели место в России. К ним добавлялись еще два, едва ли не главных фактора: размытый, переходный характер прав собственности и крайняя слабость (если не отсутствие) механизмов контроля собственни­ков (в том числе государства) за финансовыми потоками.

Отсутствие эффективных стратегических собственников и сохранение опасности передела собственности приводят к доминированию в экономическом поведении краткосрочных решений, а нечеткое разделение прав между собственниками и менеджерами — к тому, что потенциальные инвестиционные ресурсы расхищаются управляющими и прячутся на зарубежных счетах.

Таблица 11.3. Доля инвестиций (в основной капитал) в ВВП России в 1900-2001 гг.

Источник: Рассчитано на основе данных, приведенных в Статистических приложениях к «Экономико-политическая ситуация в России» за 2000—2001 гг. — М.: Институт Экономики переход­ного периода. — 2000—2001. — Таблица 1. Обзор экономической политики в России за 2002 г. — М.: ТЕИС, 2003. — Таб. 1, 11. — С 468, 478.

Анализируя динамику инвестиционных процессов в России, нельзя не заметить общей черты: как в 1997 г., так и в первом полугодии 1999 г. инвестиции в основной капитал продолжали сокращаться. Устойчивость проблемы говорит о том, что при­чины, препятствующие ее решению, носят долгосрочный и, что представляется важным, системный характер.

После августовского кризиса 1998 г. приток прямых инвес­тиций в 1999 г. по сравнению с 1998 г. увеличился с 1509 млн. до 2429 млн. долл., или в 1,6 раза¹. Данный факт указывает на то, что девальвация национальной валюты оказалась выгодной для потенциальных инвесторов, (см. табл. 11.3 и 11.4).

Таблица 11.4. Основные показатели инвестиционной активности в России

Промышленность России. — 1999. — № 1. — С. 41. Источник: Госкомстат России. 2001 г.

Объем инвестиций в основной капитал в 2000 г. превзошел и показатели 1997 г., и 1998 г. — соответственно на 9 и 24 %. Од­нако резко выраженная концентрация инвестиций в основной капитал в весьма ограниченном числе отраслей хозяйства и промышленности, а также продолжающийся в крупных размерах отток капитала из страны при слабом притоке иностранного капитала свидетельствуют о том, что кардинального улучше­ния инвестиционного процесса в экономике России в 2000 г. не произошло.

По состоянию на 1 января 2001 г. накопленный иностранный капитал в нефинансовом секторе российской экономики составил около 32 млрд. долл. При этом общий объем иностранных инвес­тиций, поступивших в 2000 г., составил почти 11 млрд. долл., что на 15% выше аналогичного показателя за 1999 г. (табл. 11.5).

Основная часть иностранных вложений в российскую эко­номику (60 %)приходится на прочие инвестиции, которые формируются в основном за счет правительств иностранных государств под гарантии Правительс­тва РФ и кредитов, полученных от международных финансовых организаций — Мирового банка, Международного валютного фонда, Европейского банка реконструкции и развития. В январе 2001г. руководство Всемирного банка сообщило о повышении кредитного лимита России. В случае успешного развития в России экономических реформ данная сумма может быть уве­личена до 1 млрд. долл. Фонд кредитования российского малого бизнеса, управляемый ЕБРР, за 1994-2000 гг. выделил свыше 32 тыс. займов на общую сумму около 400 млн. долл.

Таблица 11.5. Структура иностранных инвестиций в российскую экономику

Источник: Рассчитано автором на основе данных, приведенных в сборниках Госкомстата России за 2000—2001 гг.

Обзор экономической политики в России за 2002г. — М.: ТЕИС, 2003. - С. 523.

Однако прочие инвестиции в силу своего краткосрочного характера создают все условия для массового бегства капита­ла из России, что, в свою очередь, не может не сказаться на развитии экономики. По различным оценкам, объем вывоза капитала за 1992-1998 гг. колеблется в диапазоне от 40 млрд. до 400 млрд. долл.¹

Во многом проблема сокращения до минимума инвестиций объясняется отсутствием на начальном этапе преобразований, а впоследствии — несовершенством системы финансовых ин­ститутов, о которой речь пойдет далее.

Финансовые институты

Финансовая система является важнейшим элементом эко­номической системы. Классическим стало сравнение роли финансовой системы в экономике с ролью, которую выполняет кровеносная система в человеческом организме. Если крове­носная система хорошо работает и кровь вовремя и равномерно поступает во все органы человека, то весь организм нормально функционирует и человек работоспособен. Если происходит закупорка сосудов и кровь перестает поступать в отдельные органы, то это проводит к тому, что весь организм заболевает и человек не способен выполнять никакую работу. Так и финан­совая система: пока финансовые потоки работают, экономика функционирует стабильно, если происходит сбой одного из элементов финансовой системы, то наступает кризис и система в целом перестает выполнять свои основные функции.

Основными элементами финансовой системы являются цент­ральный банк, коммерческие банки, некоммерческие кредитные учреждения. Успешное развитие финансовой системы требует наличия жизнеспособных рыночных институтов: кредитования, банковского надзора и, наконец, доверия как между банками, так и клиентов к банкам.

Трансформационные реформы, проводимые в России с нача­ла 1990-х гг., предполагали создание заново банковской системы, поскольку прежняя банковская система, представленная пятью банками — Госбанком, Промстройбанком, Агропромбанком Жилсоцбанком и Сбербанком — никак не могла вписаться в новые рыночные отношения.

1.Минимальная оценка — 40 млрд. долл. — основывалась на данных Гос­комстата. Максимальная — 400 млрд. долл. — на базе данных Генеральной прокуратуры и МВД РФ. По расчетам Министерства экономики РФ — 230 млрд. долл., по оценкам ЦБР – 130-140 млрд. долл., по данным Всемирного банка и Парижского клуба – 50-60 млрд. долл.

В первой половине 1990-х гг. были заложены основы для рыночной банковской системы: создан Центральный банк и довольно многочисленная сеть коммерческих банков. По оцен­кам Всемирного банка, которые во многом влияют на принятие решений о выдачи кредитов, в России в середине 1990-х гг. сформировалась рыночная банковская система. Такие выводы были сделаны на основе анализа деятельности ЦБ, его основных функций и информации о количестве коммерческих банков в нашей стране. Однако эта оценка опиралась на статистические данные и не учитывала институциональных особенностей функ­ционирования российской банковской системы.

Появление большого числа коммерческих банков еще не является свидетельством эффективно функционирующей бан­ковской системы. Основные функции, которые выполняют коммерческие банки в рыночной экономике, можно свести к двум: 1) привлечение сбережений населения и 2) превращение этих сбережений в инвестиции. Проблемы, связанные с невы­полнением этих функций российскими банками, носят больше институциональный характер.

В рыночной экономике величина сбережений определяется уровнем дохода (чем больше доход, тем больше предельная склонность к сбережению) и уровнем процентной ставки (чем больше процентная ставка, тем больше объем сбережений).

В командной экономике величина сбережений ограни­чивалась: во-первых, низким процентом по вкладам — 3 % (поскольку единственным банком, работающим с населением в СССР был Сберегательный банк, то он являлся единствен­ным монополистом, привлекающим сбережения населения и определяющим проценты по вкладам) и во-вторых, боязнью населения официально декларировать свои доходы, поскольку большая часть сбережений зарабатывалась в теневом секторе экономики.

В переходной экономике величина сбережений, мобилизу­емых банковской системой, определяется во многом развитостью такого института, как доверие населения, в том числе и к существующим финансовым институтам.

Несмотря на свою неэкономическую, а больше социальную природу, степень развития института доверия является одним из определяющих факторов успеха проводимых реформ, в час­тности, по преобразованию финансовой системы.

Доверие населения РФ было подорвано в результате ряда денежных реформ в конца 1980-х — начала 1990-х гг., которые проводились очень быстро, вразрез с обещаниями государствен­ных чиновников на самых высоких уровнях власти.

Неразвитость института доверия, как правило, приводит к тому, что склонность к сбережениям реализуется каждым инди­видуально, главным образом в форме накопления иностранной валюты, недвижимости и других неликвидных форм, не акку­мулируемых банковскими учреждениями.

Таблица 11.6. Прирост сбережений населения, млрд. руб.

•ПБОЮЛ - средства на счетах предпринимателей без образования юри­дического лица, до 1997 г. в расчеты Госкомстата не включались.

••Валовая покупка валюты населением за вычетом продажи валюты на­селением и оценок ЦБР по вывозу валюты туристами и по каналам неорга­низованного импорта.

Источник: Рассчитано автором на основе данных, приведенных в сборниках Госкомстата России за 2000, 2001 гг.

Обзор экономической политики в России за 2002г. — М. : ТЕИС, 2003. - С. 475,476.

В условиях неэффективной банковской системы возникает своеобразная проблема дефицита сбережений. Дефицит сбе­режений связан с тем, что уровень сбережений, доступных для промышленности, гораздо меньше, чем объем инвестиций, необходимых для развития производства.

По утверждению ряда экономистов¹, объем внутренних сбережений в стране достаточен для обеспечения трехкратного роста инвестиций. Так, например, совокупные сбережения в 1999г. составляли 31,4% ВВП, а инвестиции - 14,5%, то есть в два раза меньше. Если сложить остатки средств на корреспон­дентских счетах кредитных организаций - около 80 млрд. руб., денежные средства на руках граждан - 50 млрд. руб. и ежегодно вывозимый за границу капитал - 20 млрд. руб., то можно посчитать, что имеющийся в российской экономике инвестиционный потенциал задействован менее чем на одну треть

Функция банков — кредитование предприятий — оказалась невыполнимой из-за обострившейся проблемы «принципал — агент» — менеджеры защищали свою власть, не допуская банки к управлению предприятиями, даже когда они оказывались в числе крупных акционеров — в результате банки были лишены доступа к контролю за расходованием кредитов. Таким образом, банки не решались кредитовать бесконтрольные предприятия, а быстрое развитие валютного рынка и рынка государственных облигаций обеспечило им больший доход. Банковская система оказалась в институциональной ловушке бурного, но не эффективного роста.

В основе нестабильности банковской системы лежат непла­тежи в межбанковском секторе, когда банки не дают друг другу кредиты и не платят вкладчикам. Эта нестабильность отражает некоторые институциональные слабости.

Таким образом, развитие банковской системы пошло по пути создания промышленно-банковских групп, например, групп «Интеррос», «Лукойл», «Альфа» и др.

Структура, когда банк принадлежит какой-то промышленной группе, и банк кредитует эту промышленную группу, существует и в других странах, но не в такой степени, как в России. Такая структура ведет к тому, что на первое место ставятся интересы владельцев, а не вкладчиков, что отражается на развитии инсти­тута доверия. И большинство сделок совершаются в интересах определенной промышленной группы, а не других экономических субъектов. Это приводит к замкнутости отдельных частей и не способствует развитию банковской системы в целом.

Таким образом, кризис, произошедший в банковской сфере России, связан с институциональным конфликтом, возникшим при заимствовании новых институтов.