Динамика и развитие существования

Динамика

Поскольку экзистенциальная психология отвергла представления о каузальности, дуализм души и тела, раздельности человека и среды, развитые в ней представления о динамике необычны. Эта концепция не рассматривает поведение как следствие внешней стимуляции или внутренних телесных состояний. Индивид – не пешка в руках среды и не порождение инстинктов, потребностей, влечений. Он обладает свободой выбора и единственный ответственен за собственное существование. Люди – если таков их выбор – могут трансцендировать, выходить за пределы, заданные их физическим окружением и телом. Что бы люди ни делали, это их выбор. Люди сами определяют, чем они станут и что будут делать.

Почему же тогда люди, свободные в выборе, страдают от тревоги, отчужденности, скуки, навязчивостей, фобий, заблуждений, множества иных нарушений? На этот вопрос есть два ответа. Первый – наиболее очевидный – заключается в том, что свобода выбора не гарантирует его мудрость. Люди могут осуществлять свои возможности или отворачиваться от них. На языке экзистенциалистов, человек может выбрать аутентичную или неаутентичную жизнь. Тот и другой выбор равно свободны, хотя последствия, конечно, радикально различны.

Чтобы люди могли осуществить мудрый выбор, им необходимо сознавать возможности своего существования. Это означает, что они должны быть открыты для того, чтобы возможности раскрылись. Открытость предпосылка раскрытия. Босс пишет:

"Daseinanalysis никогда не теряет из вида первичное сознание Бытия и тот факт, что человеческое существование призвано служить светлым миром, в котором возможно действительное свечение, возникновение, появление как феноменов, т.е. того, что проявляет себя" (1963, с. 80).

Существуют ли неограниченные возможности? Могут ли люди быть тем, чем хотят? Нет, ибо всегда есть основание существования – заброшенность в мир, с чем нельзя не считаться. Это основание накладывает определенные ограничения на то, чем может стать человек. Кроме того, существует влияние родительского окружения, а также последующих обстоятельств, которое ограничивает или расширяет исполнение внутренних возможностей бытия. К примеру. Босс признает это, говоря: "Отношения родителей и детей, открытость которых в существенной мере соответствует врожденной природе ребенка – единственный мир, в котором возможности существования могут воплощаться здоровым образом" (1963, с. 207).

Другой ответ на вопрос, отчего люди – если они действительно свободны – страдают, еще более решителен. В конце концов люди способны превозмогать детские травмамы и последующие удары своего существования (см., например, книгу Franki, V.Е. "The doctor and the soul", 1969, где описано, как заключенные концентрационных лагерей превозмогали ужасы своего существования). Они могут преобразовать себя из экзистенциально больного человека в экзистенциально здорового. Всегда есть возможность изменения своего существования, раскрытия целого нового мира.

Но есть то, что невозможно превозмочь – это вина. Вина – это экзистенциал, то есть фундаментальная характеристика Dasein. Босс так обозначает великую дилемму, с которой сталкивается каждый человек:

"...Человек изначально виновен. Его изначальная вина берет начало с рождения. Именно тогда он начинает быть в долгу перед своим Dasein, насколько это касается его способностей и всех возможностей жизни. В этом смысле человек остается виновным всю свою жизнь – то есть должным в отношении всех требований, уготовленных будущей его жизнью, до последнего дыхания... каждое действие, каждый выбор означают отвержение других возможностей, также принадлежащих человеческому существованию в данный момент... Экзистенциальная вина человека состоит в невозможности выполнить наказ осуществлять все свои возможности" (1963, с. 270).

Примерами этой первичной и неизбежной вины изобилует литература и истории болезней. Йозеф К. в "Процессе" Кафки безуспешно пытается оправдаться и наконец по своей воле приходит к смерти как последнему оправданию или спасению. Иван Ильич Толстого также находит в смерти ответ на несостоявшуюся (исполненную виной) жизнь. Пациентка Бинсвангера, Эллен Вест, начала жить в относительной свободе от экзистенциальной вины, лишь всерьез решившись покончить с собой.

Есть еще нечто неизбежное – страх перед Ничто, или то, что Бэрретт называет "исполненной страха неопределенностью человеческого существования" (1962, с. 65). Ничто есть присутствие не-Бытия в Бытии (Хайдеггер). Оно там всегда – страшное, сверхъестественное, манящее. Пасть в Ничто означает утратить бытие, стать ничем. Смерть – абсолютное Ничто, но есть и другие, не столь абсолютные способы вторжения не-Бытия в Бытие – например, отчуждение и изоляция от мира. То, насколько возможности существования далеки от исполненности, – настолько не-Бытие превозмогает Бытие.

Проблемы динамики, несмотря на отрицание ее экзистенциализмом, широко представлены в трудах экзистенциалистов. Например, модус бытия-в-мире голодного человека существенно отличен от его модуса в моменты полового возбуждения. В конечном счете тело есть часть Eigenwelt, и его требования нельзя игнорировать. Иными словами, возможности существования включают телесные состояния, как и ограничивающие либо расширяющие возможности мира. Но эти телесные состояния не концептуализируются как влечения – сделать так означало бы признать, что есть нечто, стоящее за бытием-в-мире, а это несовместимо с экзистенциализмом. Как мы уже видели, такие вещи, как голод, утомление, секс классифицируются Боссом как настроения. Настроения не обладают динамическими свойствами в смысле влияния на поведение. Скорее они определяют уровень и настроенность открытости миру индивида в данный момент. Настроение ответственно за раскрытые смыслы и мотивации со стороны встреченного. Например, настроение голода высвечивает мир еды и возможные побочные действия в этом раскрытом пищевом мире.

Развитие

Психологи-экзистенциалисты отвергают и генетические объяснения типа "ранние переживания являются причиной дальнейшего поведения"; не обозначают они в своих трудах и какой-либо последовательности событий развития, которые характеризовали бы растущего индивида. С другой стороны, они настаивают на том, что все существование индивида – событие историческое. Босс, к примеру, утверждает, что "Вся история неотъемлемо присутствует в любой данный момент". Эта история состоит не из стадий, а из различных модусов существования. Модус существования младенца иной, чем у ребенка, а модус существования ребенка отличен от модуса существования подростка, но эти модусы существования пока еще не прояснены.

Генетическое понимание, говорит Босс, может двигаться вперед лишь после того, как поняты феномены настоящего как таковые. Когда такое понимание достигнуто, генетическое объяснение представляется тавтологичным, так как не добавляет ничего нового к уже известному. Человек может действовать сегодня так же, как действовал вчера – или в детстве – поскольку видит, что настоящая встреча имеет тот же смысл, что и прошлая. Только в этом случае можно говорить о мотивированности прошлым, но даже эта мотивация предписана бытием-в-мире в настоящем. Мы едим сегодня не потому, что ели вчера, но потому, что настроение в настоящем и настроенность к миру освещает его определенным образом. Правда, мы можем вспомнить, что делали вчера, и сегодня повторить вчерашние действия, но повторение связано со значением действия сейчас. Иначе, навык в экзистенциальной психологии как объяснительный принцип не используется.

Босс отмечает, что пребывание в мире всегда означает пребывание одновременно в прошлом, настоящем и будущем. Если мы вспоминаем нечто из прошлого, это означает, что наше существование здесь и сейчас открыто прошлому. Не мы существуем в прошлом – прошлое существует в нас. Точно так же, когда мы заглядываем вперед, в будущее, наше Dasein в этот момент открыто будущему. Темпоральность существования расширяется или сужается так, что включает больше или меньше прошлого и будущего. Мы признаем эти сущностные черты существования когда говорим о человеке: "Он живет прошлым", или "Она живет только сегодняшним днем". В идеале Dasein должно быть открыто всему прошлому человека, всему будущему, как и всему настоящему.

Наиболее важным из экзистенциальных понятий, связанных с развитием, является понятие становления. Существование не статично; оно всегда – процесс становления чем-то новым, выгода за свои наличные границы. Цель – стать полностью человеком, то есть исполнить все возможности Dasein. Разумеется, это бесконечный и безнадежный проект, поскольку выбор одной возможности всегда означает отказ от других.

Тем не менее, и при допущении сложности ситуации, каждый как свободный человек ответственен за осуществление стольких возможностей бытия-в-мире, сколько возможно. Отказ от становления сравним с запиранием себя в душной темной комнате. Это истощает людей посредством фобий, навязчивостей, иллюзий и других невротических и психотических механизмов. Такие люди отказываются расти. Большинство людей, однако, делают некоторый прогресс в плане актуализации своих возможностей – это означает, что в типическом случае взрослый более актуализирован, чем ребенок. Становление предполагает направленность и непрерывность, но направленность может меняться, а непрерывность разрушаться.

Становление человека и становление мира всегда связаны; это – со-становление (Строе). Это с необходимостью так, поскольку человек-в-мире. Он раскрывает возможности своего существования через мир, а мир, в свою очередь, раскрывается человеком, который в нем. С ростом и расширением одного поневоле растет и расширяется и другой. По той же логике, если один останавливается в росте, останавливается и другой. Исторические события выражают различные возможности человеческого существования.

То, что жизнь или, по крайней мере, человеческое существование как бытие-в-мире, завершается смертью, известно всем. Босс отмечает, что это знание о смерти не оставляет людям выбора кроме жизни в некотором постоянном отношении к смерти. С этой точки зрения человеческое существование может быть названо "бытием-к-смерти". Смертность, по словам Босса, это экзистенциал. Это "наиболее глубокая и специфически человеческая черта из всех". Соответственно, неизбежная конечность бытия-в-мире накладывает на человека ответственность за максимальное осуществление каждого момента существования и за исполнение своего существования. Экзистенциальная психология была первой точкой зрения, посвятившей себя проблеме смертности, и, вне сомнения, явилась основным стимулом для недавнего половодья книг о смерти и умирании.