Статус в настоящее время. Общая оценка

Четыре представленные в этой главе теории сведены вместе, поскольку все они подчеркивают влияние социальных переменных на формирование личности. Все они так или иначе представляют реакцию на инстинктивистский позитивизм психоанализа Фрейда, хотя каждый из этих теоретиков признает, что многим обязан плодотворной мысли Фрейда. Все они стояли на плечах Фрейда и добавили сантиметры к его неимоверной высоте. Они придали личности социальное измерение, равное – если не более важное – измерению биологическому, предложенному Фрейдом и Юнгом. Кроме того, эти теории помогли психологии войти в сферу социальных наук.

Несмотря на общее "пространство обитания", каждая теория по-своему подходит к сочетанию социальных переменных. Эрих Фромм наибольшее внимание уделяет тому, как структура и динамика конкретного общества формируют социальный характер человека в соответствии с общими потребностями и ценностями этого общества. Карен Хорни, признавая влияние социального контекста, в котором обитает человек, больше обращается к формирующим личность семейным факторам. В этом отношении межличностная теория Салливана больше походит на взгляды Хорни, а не Фромма. Для Салливана первостепенное значение имеют взаимоотношения в младенчестве, детстве, отрочестве, и более всего он красноречив и убедителен, когда описывает связь между матерью и ребенком. Адлер же в поисках релевантных факторов странствует по всему общественному пространству – и везде их находит.

Хотя все четыре теории энергично протестуют против фрейдовой доктрины инстинктов и идеи неизменности человеческой натуры, ни одна из четырех не занимает радикальной позиции обусловленности средой, заключающейся в том, что личность порождается исключительно условиями общества, в котором рожден человек. Каждая теория по-своему согласна с тем, что есть такая вещь, как человеческая природа, приходящая в мир вместе с ребенком в основном в форме общих задатков и возможностей, а не в форме специфических потребностей и черт. Эти общие возможности, примером которых является социальный интерес по Адлеру или потребность в трансцендировании по Фромму, актуализируются и конкретизируются под воздействием формальных и неформальных воспитательных сил общества. В идеальных условиях – и в этом согласны данные теории – индивид и общество взаимозависимы: человек работает, служа обществу; общество, в свою очередь, помогает человеку достичь своих целей. Короче говоря, эти четыре теории не являются ни чисто социальными или социоцентристскими, ни исключительно психологическими или психоцентристскими: они действительно социально-психологические.

Далее, каждая теория не только допускает пластичность и гибкость человеческой природы, но допускает и такую же пластичность и гибкость общества. Если конкретное общество не соответствует человеческой природе, люди могут изменить его. Иначе говоря, люди создают тот тип общества, который, по их мнению, является наилучшим. Очевидно, что на пути развития общества возникают ошибки и, закрепившись в форме социальных институтов и обычаев, они с трудом поддаются исправлениям. Тем не менее, каждый теоретик оптимистически смотрит на возможности изменений, и каждый по-своему пытается осуществить изменения в структуре общества. Адлер поддерживал социал-демократическое движение, настаивал на необходимости совершенствования школ, основал детские воспитательные центры, требовал реформ в обращении с преступниками, выступал с лекциями по социальным проблемам. Фромм и Хорни в своих трудах и устных выступлениях указывали дорогу к лучшему обществу. Фромм, в частности, высказывался по поводу главных реформ, которые необходимо осуществить для оздоровления общества. Салливан до своей кончины пытался улучшить общество через международное сотрудничество. Все четверо как профессиональные терапевты часто сталкивались с тяжелыми последствиями несовершенства общественного устройства; как критики и реформаторы они выступали с позиций профессиональных знаний и практического опыта.

Другое общее для четырех теорий допущение заключается в том, что тревога – социально порождаемое явление. Люди от природы не являются "тревожными животными". Тревожными их делают условия жизни – призрак безработицы, нетерпимость и несправедливость, угроза войны, враждебность родителей. Измените эти условия, говорят наши теоретики и иссякнут источники тревоги. Люди по породе и не деструктивны – вопреки мнению Фрейда. Они могут стать деструктивными при фрустрации базовых потребностей, но и в этой ситуации фрустрации можно пойти другим путем – путем смирения или ухода.

Во всех теориях – за исключением теории Салливана – развиваются представления об уникальной индивидуальности и творческом Я. Несмотря на попытки общества вести людей строем, каждый человек до некоторой степени ухитряется сохранить творческую индивидуальность. Именно благодаря врожденным творческим силам человек может вносить изменения в общество. Отчасти в силу того, что люди различны, они создали общества различного типа – на разных этапах истории и в разных частях земного шара. Люди обладают не только творчеством, но и самосознанием. Они знают, чего хотят, и сознательно движутся к своим целям. Идея бессознательной мотивации не пользуется значительным вниманием теоретиков социально-психологической ориентации.

В целом, теории, разработанные Адлером, Фроммом, Хорни и Салливаном, существенно раздвинули горизонт фрейдистской психологии, открыв пространство социальных детерминант личности. Тем не менее, ряд критиков принижают оригинальность этих социально-психологических теорий. Они утверждают, что в теориях этих попросту разрабатывается один из аспектов клинического психоанализа, а именно, проблема Я и его защит. Фрейд ясно видел, что личностные черты часто представляют привычные защиты человека или стратегии противостояния внутренним и внешним угрозам в отношении Я. Потребности, склонности, стили, ориентации, персонификации, динамизмы и пр., обсуждаемые в представленных в этой главе теориях, включены в теорию Фрейда под названием "защит Я". Таким образом, заключают критики, ничего нового к Фрейду не добавлено – зато многое утеряно. Ограничив личность только системой Я, теоретики социально-психологической ориентации отрывают личность от витальных родников человеческого поведения, эволюции человека как вида. Преувеличив социальность человеческой личности, они лишили человека его великого биологического наследства.

Критика, иногда звучащая в адрес концепций человека, созданных Адлером, Фроммом и Карен Хорни (это не относится к Салливану), обвиняют их в "розовости" и идеалистичности. В мире, потрясенном двумя мировыми войнами и над которым нависла угроза третьей, не считая других многочисленных форм насилия и иррациональности людей, – образ разумного, сознательного, социализированного индивида удивляет странным несоответствием и недостоверностью. В этом плачевном положении вещей можно, конечно, обвинить не людей, а общество – именно так и поступают эти теоретики. Но ведь они утверждают или хотя бы подразумевают, что именно разумные человеческие существа создали тот тип социальной организации, который ответственен за то, что человек неразумен и несчастен. Таков великий парадокс этих теорий. Если люди столь сознательны, столь разумны, столь социальны, то почему они создали столько несовершенных социальных систем?

Философ Исаак Франк (Franck, I., 1966) отметил, что концепция человека, представленная Фроммом и другими гуманистическими и социальными психологами, в меньшей степени проистекают из исследований, а в большей выступают следствием их нормативных представлений. Они – не ученые, а моралисты. Франк утверждает, что человеческие склонности и черты этически нейтральны, и потому этические предписания нельзя выводить из того, что касается человеческой реальности. Однако трудно найти теоретика личности – от Фрейда до Фромма – кто не высказывал бы – явно или скрыто – моральных суждений относительно вредного влияния на человека со стороны социального окружения. Многие из них выписывают рецепты. Соучаствующие наблюдатели, сколь бы учены они ни были, вряд ли останутся нейтральными.

Иная, не столь резкая критика, имеющая, однако, больший вес среди психоаналитиков, связана с тем, что эти теории не могут точно определить средства, при помощи которых общество влияет на человека. Как человек обретает социальный характер? Как человек учится быть членом общества? Очевидное пренебрежение процессом научения в теориях, столь серьезно зависящих от представлений о научении в плане описания путей формирования личности, считается главным упущением. Достаточно ли просто быть причастным состоянию общества, чтобы это состояние влияло на личность? Механически ли штампуются социально одобряемые формы поведения и подавляются социально отвергаемые? Или же человек реагирует на социальные взаимодействия посредством инсайта и предвидения, "отбирая" те черты, которые, как он полагает, создадут лучшую организацию личности, и отвергая те, что представляются бессмысленными в плане самоорганизации? По большей части эти теории хранят молчание по поводу процессов научения, несмотря на то, что научение долгие годы было центральной проблемой американской психологии.

Хотя по сравнению с другими теориями эти социально-психологические теории не стимулировали многочисленных исследований, они благоприятно повлияли на интеллектуальный климат, в котором могли расцвести социально-психологические исследования – что и произошло. Социальная психология более не падчерица психологии. Она большая и чрезвычайно активная часть психологической науки. Адлер, Фромм, Карен Хорни и Салливан не единственные в ответе за взлет социальной психологии, но влияние их было значительно. Каждый из них внес немалый вклад в развитие представлений о человеке как социальном существе. Этим определяется их огромное значение для современности.

5.

ПЕРСОНОЛОГИЯ МЮРРЕЯ

Генри Мюррей, искушенный в биологии, клинической практике и академической психологии, – уникальное явление среди теоретиков личности. Могучей силой, интегрирующей эти разнообразные таланты, явился блестящий стиль Мюррея как писателя, связанный с его постоянным глубоким интересом к литературе и гуманитарным дисциплинам. Возникшая на базе этих трех источников теория демонстрирует глубокое уважение к биологическим факторам, полное понимание индивидуальной сложности человека и озабоченность тем, чтобы поведение было представлено таким образом, чтобы из теоретических положений естественно вытекала бы возможность контролируемого исследования.

В фокусе его теории – индивиды во всей их сложности, и это нашло отражение в термине "персонология", введенном Мюрреем (1938) применительно к собственным и чужим попыткам понять во всей глубине каждый индивидуальный случай. Он постоянно подчеркивал целостность поведения, указывая, что отдельные его фрагменты не могут быть поняты в отрыве от всей функционирующей личности. В отличие от многих разделявших это убеждение теоретиков, Мюррей старается создать абстракции, необходимые для построения различных специализированных исследований, всегда настаивая на том, что реконструкция возможна лишь после завершения анализа. Еще одним отличием от многих холистических теорий является его "полевая" ориентация: он придерживался идеи о том, что для адекватной оценки поведения необходим предварительный анализ и точное представление о том контексте среды, в котором осуществляется поведение. Мюррей не только подчеркивал важность детерминант среды, но и создал систему отражающих их понятий.

Прошлое индивида – или его история – важны для Мюррея так же, как настоящее индивида и его окружение. Его теория согласна с допущениями психоанализа относительно решающего значения младенчества и детства для взрослой жизни. Еще одно сходство с психоаналитическими представлениями заключается в том значении, которое придается бессознательной мотивации, и глубоком интересе к субъективным свободным вербальным отчетам индивида, включая продукты воображения.

Самой яркой отличительной чертой его теории является высоко дифференцированное и скрупулезное описание мотивации. Предложенная Мюрреем система понятий для описания мотивации нашла широкое применение и очень влиятельна. Еще одна необычная характеристика его теории – постоянный акцент на сосуществующих и функционально связанных физиологических процессах, сопровождающих процессы психические. Введенное им понятие "регнантность", которое мы обсудим позже, служит для того, чтобы теоретик постоянно имел в виду, что мозг – это локус личности и ее составляющих. Часто Мюррей подчеркивал важность подробного описания как необходимой прелюдии к сложным теоретическим построениям и исследованиям. С этим связан его глубокий интерес к таксономии и исчерпывающей классификации, что проявилось в подходе ко многим аспектам поведения.

Мюррей предпринял серьезные шаги к компромиссу между часто конфликтующими требованиями сложности клинического подхода и экономичности исследовательского. Он создал средства описания – по крайней мере, частичного – огромного разнообразия человеческого поведения; в то же время он решал задачу создания способов оценки переменных, играющих главную роль в его теоретических построениях. Эта двойная направленность естественно вела к уменьшению разрыва между клинической практикой и лабораторным исследованием.

Мы обозначим некоторые основные линии персонологии Мюррея; каков же сам создатель теории? Генри Мюррей родился 13 мая 1893 года В Нью-Йорке, получил образование в Гротонской школе в Гарвардском колледже, в 1915 году став бакалавром истории. Закончив Гарвард, он поступил в Колумбийский медико-хирургический колледж, который закончил в 1919 году первым в классе учеником. В 1920 году в Колумбии он получил степень магистра биологии и некоторое время преподавал в Гарвардском университете физиологию, вслед за чем прошел двухгодичную интернатуру по хирургии в Пресвитерианском госпитале в Нью-Йорке. Затем он вошел в штат Рокфеллеровского института медицинских исследований в Нью-Йорке, где в течение двух лет участвовал в качестве ассистента в эмбриологических исследованиях. Вслед за тем настал период учебы в Кембриджском университете, где в 1927 году он получил степень доктора биохимии за исследования в этой области. Именно во время обучения в Европе он заинтересовался психологией, и интерес этот укрепился во время визита в Цюрих к Карлу Юнгу, о котором он писал: "Первый совершенный, планетарный ум из всех, кого я встречал".

"Мы часами беседовали, странствуя по озеру или покуривая у камина в его фаустовском убежище. Отомкнулись великие врата мира чудес, я узрел то, что моей философии не снилось. За месяц было разрешено множество двусмысленных проблем, и я убыл, плененный глубинной психологией. Я смог прожить бессознательное, а это нечто, что невозможно почерпнуть из книг" (1940, с. 153).

Итак, глубоко заинтересовавшись психологией, Мюррей вернулся в свою страну, в Рокфеллеровский институт, где работал еще год, пока в 1927 году не принял приглашение на пост преподавателя психологии Гарвардского университета. Этот неконвенциональный выбор в качестве преподавателя необычного человека, не имеющего психологического образования, со стороны именитого академического департамента был организован Мортоном Принсом (Prince, М.), только что основавшим Гарвардскую психологическую клинику. Права этой клиники были предоставлены с условием, что работа ее будет связана с исследованиями и обучением в области патопсихологии и динамической психологии, и Принс, в поисках молодого перспективного ученого, которому можно было бы доверить будущее клиники, обратился к Мюррею. В 1928 году Мюррей стал ассистент-профессором и директором Психологической клиники, в 1937 году – адъюнкт-профессором. Он был одним из членов-учредителей Бостонского психоаналитического общества, и к 1935 году завершил психоаналитическую подготовку под руководством Франца Александера и Ганса Сакса. Прекрасное описание обучения психоанализу содержится в сборнике, посвященном психологам и психоанализу (Murrey, 1940).

В течение примерно пятнадцати лет, пока это не было прервано войной, Гарвардская психологическая клиника, интеллектуальным и духовным лидером которой был Мюррей, представляла арену в высшей степени творческой теоретической и эмпирической деятельности. Мюррей собрал вокруг себя группу талантливых молодых учеников, чьи объединенные усилия описать и исследовать человеческую личность были замечательно плодотворны. Книга "Explorations in personality" (1938) отчасти отражает продуктивность той эпохи, наиболее же важные результаты – в форме ценностей, концепций, намерений – связаны с такими именами, как Дональд У. Мак-Киннон (MacKinnon, D.W.), Саул Розенцвейг (Rosenzweig, S.), P. Невитт Сэнфорд (Sanford, R.N.), Сильван С. Томкинс (Tornkins, S.S.) и Роберт У. Уайт (White, R.W.). Именно здесь, в этой клинике, впервые серьезную академическую аудиторию получил психоанализ, были предприняты серьезные попытки перевести блестящие клинические инсайты Фрейда в экспериментальные процедуры, которые могли бы до некоторой степени их подтвердить или опровергнуть. И не только в собственных учениках пробуждал Мюррей чувство научного волнения, предощущения близкого открытия; двери клиники были открыты и для зрелых ученых – специалистов в различных областях (Эрик X. Эриксон (Erikson, Е.Н.), Кора Дюбуа (DuBois, С.), Уолтер Дик (Dyk, W.), X. Скаддер Мак-Кил (McKeel, Н.S.)), так что работа протекала в замечательной междисциплинарной атмосфере.

Эта эра подошла к концу в 1943 г., когда Мюррей оставил Гарвард, с тем, чтобы вступить в армейский медицинский корпус, где в звании майора, а затем подполковника организовал и руководил службой экспертизы для Управления стратегических служб. Его служба получила трудное задание подбора кандидатов для выполнения сложных, секретных и опасных миссий. Итоги деятельности этой группы нашли отражение в книге "Assessment of Men" (1948). В 1946 году за свою работу в вооруженных силах он был награжден орденом "За заслуги". В 1947 году он вернулся в Гарвард на временную работу в качестве преподавателя клинической психологии в только что сформированном департаменте социальных отношений и в 1950 году стал профессором клинической психологии. В 1949 году он организовал отделение клинической психологии при Гарвардском университете и там вместе с несколькими коллегами и студентами – выпускниками осуществлял исследования личности, включая анализ 88 подробных историй болезни. В 1962 году Мюррей стал почетным профессором. Он был отмечен наградой Американской психологической ассоциации "За выдающиеся научные достижения", Золотой медалью Американского психологического фонда за вклад в психологию.

Помимо пересмотра и развития собственных теоретических воззрений, Мюррей обращался к более широким проблемам современности, включая отмену войн и создание единого всемирного государства (1960а, 1961, 1962b). Мюррей считал – и был убежденным сторонником этой идеи – что творчество и разум способны разрешить любые проблемы, стоящие на пути человека. Он резко критиковал психологию за создание негативного образа человека и за ее "злокачественный нарциссизм".

Медицинское и биологическое образование Мюррея, его исследования в этих областях глубоко повлияли – как он постоянно показывает – на его представления о важности физических и биологических факторов поведения. Опыт медика – диагноста очевидным образом воплотился в убеждении относительно того, что личность должна в идеале оцениваться командой специалистов и что при этой оценке должны серьезно выслушиваться высказывания субъекта о самом себе. Интерес к таксономии или классификации поведения, равно как и убежденность в важности тщательного изучения индивидуальных случаев для будущего прогресса психологии, также в значительной мере связаны с его медицинским "базисом". Замечательное знание мифологии (1960b), произведений великой литературы прошлого и настоящего, особенно творчества Мелвилла (Melvill, Н.), обеспечили ему неисчерпаемый источник идей относительно людей, их способности на доброе и злое. Утонченное мышление Альфреда Норта Уайтхеда (Whithead, A.N.) явилось моделью логического и синтетического мышления, в то время как резкий, но блестящий Лоуренс Дж. Хендерсон (Henderson, L. J.) послужил моделью жесткости и критичности. Его признательность этим людям и многим другим, включая несколько поколений студентов, высказано в четырех очень личных документах (1940, 1959, 1967, 1968а). Принимая во внимание столь сложную родословную, не приходится удивляться, что результат столь сложен и многогранен.

Для каждого, кто знал Генри Мюррея, очевидно, что талант его и преданность делу изучения человеческой личности лишь отчасти воплощены в опубликованных работах. Его случайные замечания и свободные размышления по бесконечно разнообразным вопросам – а это было обязательной частью ленчей в Психологической клинике – одарили плодотворными исследовательскими идеями десятки учеников и коллег. К сожалению, не все эти "послания" пали на плодотворную почву, и можно лишь сожалеть, что изустное слово не может храниться и обогащать письменное. Эту тенденцию Мюррея – являть лишь некоторые плоды своего интеллекта – можно продемонстрировать на примере публикаций, связанных с двадцатипятилетним изучением творчества Германа Мелвилла. Годы увлеченной научной работы создали ему беспрецедентную репутацию среди исследователей Мелвилла – и тем не менее он опубликовал лишь две работы об этом писателе – властителе дум. Одна представляет блестящий анализ психологического смысла романа "Моби Дик" (1951с), другая – введение к одному из самых загадочных и необычных романов Мелвилла "Пьер" и проницательный его анализ (1949а).

Имея в виду относительную неадекватность письменных работ, мы обнаруживаем, что теория и результаты исследований Мюррея лучше всего отражены в книге "Explorations in personality" (1938), подводящей итог размышлениям и исследованиям персонала психологической клиники в конце первого десятилетия ее существования. Некоторые последующие исследования частично отражены в книге "A clinical study of sentiments" (1945), написанной в соавторстве с многолетней его сотрудницей Кристианой Морган (Morgan, С.D.) и в книге "Studies of stressful interpersonal disputations" (1963). Основные изменения в теоретических представлениях за последующие годы лучше всего отражены в совместной с Клайдом Клакхоном (Kluckhohn, С.) главе книги "Toward a general theory of action" (1951a), статье, опубликованной в "Dialectica" (1951b), в беседе, проведенной в Сиракузском университете (1958), главе, написанной для книги "Psychology: a study of a science" (1959) и в статье, написанной для Международной энциклопедии социальных наук (1968b). "Manual of Thematic Apperception Test" (1943) служит лучшим введением к работе с этим инструментом исследования личности, разработанным совместно с Кристианой Морган (1935), который стал одним из важнейших и широко применяющихся эмпирических средств при клиническом исследовании и исследовании личности. Искусство оценки и анализа способностей и главных тенденций человека воплощены в книге "Assessment of Men" (1948).

Структура личности

Значительное внимание Мюррея привлекает сущность личности, ее приобретения и достижения. На его взгляды относительно структуры личности серьезно повлияла психоаналитическая теория, хотя во многих отношениях они решительно отличаются от ортодоксального психоанализа. По отношению к слову "структура" Мюррей проявляет осторожность, так как оно предполагает постоянство, регулярность, закономерность. Он же считает, что личность постоянно изменяется. Здесь мы обсудим предложенное Мюрреем определение личности и понятия, разработанные им для репрезентации структуры личности.

Определение личности

Хотя Мюррей предложил много определений личности, в основе своей они могут быть сведены к следующему.

1. Личность индивида – абстракция, сформулированная теоретиком, а не просто описание поведения индивида.
2. Личность индивида соотносится с серией событий, охватывающих всю его жизнь. "История личности есть личность".
3. В определении личности должны отражаться стабильные и повторяющиеся элементы поведения, равно как новые и уникальные.
4. Личность – организующая и управляющая сила индивида. Ее функции – интегрировать конфликты и понуждения, которым подвержена личность, удовлетворять потребности индивида и строить планы на будущее.
5. Личность локализована в мозге. "Нет мозга – нет личности".

Таким образом, ясно, что в его подходе одинаковое значение придается истории организма, организующей функции личности, стабильным и новым чертам индивидуального поведения, абстрактной или концептуальной природе личности и физиологическим процессам, составляющим основу психических.

События и сериалы

Основные данные для психолога представляют события, – субъект-объектные или субъект-субъектные интеракции, достаточно продолжительные для включения важных элементов любой данной поведенческой последовательности. По словам Мюррея,

"события – это то, что мы наблюдаем, пытаемся представить при помощи моделей, объяснить то, что мы пытаемся предсказать; факты, на основании которых мы проверяем наши формулировки" (1951b, сс. 269-270).

Хотя иногда событие можно определить достаточно точно – например, вербальный ответ, – как правило, возможно лишь очень общее определение. Учитывая это, Мюррей предлагает считать, что "в целом продолжительность события определяется 1) началом и 2) завершением динамически существенного стереотипа поведения..." (1951b, сс. 269).

Представление о том, что основная психологическая единица состоит из событий, отражает убеждение Мерея в том, что поведение во временном отношении очень трудно уловимо. Событие – это компромисс между практическими ограничениями, заданными интеллектом и приемами исследователя, и эмпирической данностью поведения в том же измерении. Мюррей считает, что события можно классифицировать в зависимости от того, являются они внутренними (мечты, решение задач, планирование наедине с собой) или внешними (взаимодействие с людьми или объектами среды). Внешние события двуаспектны: есть субъективный аспект переживаний и объективный поведенческий аспект.

Для большинства целей репрезентация поведения с точки зрения событий является вполне адекватной. Однако во многих случаях оказывается необходимым введение единицы, соответствующей большему периоду времени. Эта функциональная единица поведения называется сериалом.

"...направленная последовательность событий может быть названа сериалом. Таким образом, сериал (например, дружба, любовь, брак, деловая карьера) представляет относительно продолжительную функциональную единицу, которую можно описать лишь приблизительно. Возможно записывать важнейшие события по ходу сериала, отмечать важнейшие показатели развития – изменение диспозиций, прирост знаний, повышение способностей, улучшение качества работы и т.д. Ни одно событие сериала не может быть понято без соотнесения с тем, что к нему привело, без соотнесения с целями и задачами субъекта, его видением будущего" (1951b, с. 272).

Таким образом, представление поведения в терминах сериалов вынуждено, так как некоторые события настолько тесно между собой связаны, что их нельзя изучать изолировано без разрушения смысла.

Сериальные программы и планы

Очень важную для индивида роль играют сериальные программы, представляющие. организованные по порядку субцели, простирающиеся в будущее на месяцы и годы и ведущие – если все хорошо – к желаемому. Так, индивид стремится стать врачом, но между настоящим и целью стоят годы учебы и специальной подготовки. Если человек вырабатывает ряд субцелей, каждая из которых участвует в продвижении к медицинской степени, это может рассматриваться как сериальная программа.

Столь же важны планы – проекты снижения напряжения между конкурирующими потребностями и целями посредством организации разновременного проявления тенденций. Посредством плана индивид может добиться максимального проявления своих целей. Искусное планирование может существенно уменьшить интенсивность конфликта.

Недавно Мюррей объединил сериальные программы и планы под общим названием "упорядочивание", включающее и процесс планирования, и его результат – программу или план. Согласно нынешним представлениям Мюррея, упорядочивание – высший психический процесс того же уровня, что и познание. Цель познания – полное концептуальное понимание окружения, но, когда внешняя ситуация в достаточной мере понята, утверждается процесс упорядочивания – для определения линии поведения, стратегии и тактики.

Способности и постижения

В отличие от многих психологов, занимающихся проблемами личности, Мюррей постоянно проявлял интерес к способностям и достижениям, считая их важными составляющими личности. Эти составляющие играют главную роль в посредовании между диспозициями, действиями и конечными результатами, на которые ориентированы диспозиции. По сути, каждый субъект, исследовавшийся как личность, оценивался с точки зрения способностей и достижений в различных областях (физическая сфера, лидерство, социальная сфера, экономическая сфера, эротическая, интеллектуальная).

Основания личности

Даже если мы рассматриваем личность как постоянно меняющийся феномен, существуют определенные стабильные образования или структуры, принципиальные для понимание поведения. Репрезентируя эти психические структуры, Мюррей заимствует из психоанализа понятия Оно, Я и Сверх-Я, но содержательно рассматривает их несколько иначе.

Мюррей согласен с Фрейдом в том, что Оно – вместилище примитивных и неприемлемых импульсов. Здесь – источник энергии, внутренней мотивации, слепого и несоциализированного в человеке. Однако, полагает Мюррей, Оно включает и импульсы, приемлемые и с собственной, и с общественной точки зрения. Оно не просто включает тенденции к добру и злу; их сила у различных индивидов неодинакова. Следовательно, различны и сложности, с которыми сталкиваются люди в плане управления тенденциями Оно.

Далее, Я – не только препятствующая и подавляющая сила. Я должно не только сдерживать и подавлять определенные импульсы и мотивы, но, что важнее, организовывать, контролировать и планировать то, как они проявляются. Однако часть этой системы предназначена для поддержки и содействия определенным импульсам Оно. Сила и эффективность Я – важная детерминанта индивидуальной регуляции.

Сверх-Я в теории Мюррея, как и у Фрейда, рассматривается как порождение культуры. Сверх-Я представляет интернализированную подсистему, которая регулирует поведение индивида так же, как некогда это делали внешние по отношению к индивиду силы. Эти силы – в основном родители, но, помимо них, ровесники, учителя, общественные деятели, воображаемые персонажи, – действуют как представители культуры, так что интернализация их предписаний представляет интернализацию (по тенденции) предписаний культуры.

Со Сверх-Я тесно связано идеальное Я – идеализированный образ самого себя, себя желаемого, или ряд амбиций индивида. Идеальное Я может быть абсолютно отделено от Сверх-Я – например, если индивид хочет быть преступником, – или же может быть тесно с ним связан, и тогда индивид движется к своим целям соответственно общественным предписаниям. Если Сверх-Я доминирует, а идеальное Я подавляется, человек может пытаться служить "Божьей воле" или "общественному благу", отказываясь от личных амбиций.

Важно отметить, что представления Мюррея о Сверх-Я и идеальном Я предполагают более широкие возможности изменения в годы, следующие за детством, чем воззрения ортодоксального психоанализа. В нормальном развитии отношения между тремя инстанциями меняются; там, где в свое время на первых ролях было Оно, главное значение обретает Сверх-Я и – в конечном итоге – Я. Возможен счастливый случай, когда доброе Сверх-Я и сильное и искусное Я объединяются для того, чтобы обеспечить возможность адекватного проявления импульсов Оно в культурно одобряемой ситуации.

Позже, пересматривая свою теорию, Мюррей (1959) выделил более позитивные основания личности. Существуют, полагает он, созидательные и конструктивные процессы, которые не просто полезны для выживания или защиты от тревоги, но обладают собственной энергией, целями и способами осуществления. Человек испытывает потребность в творчестве и воображении, сочинении и конструировании – тогда он остается психологически здоровым. Творческое воображение, в сущности, может быть важнейшей характеристикой личности – и вместе с тем той, которой предоставляются наименьшие возможности для выражения.

Динамика личности

Основной вклад Мюррея в психологическую теорию наиболее очевиден тогда, когда он рассматривает человеческие стремления, влечения, страсти, желания, волеизъявления. Можно сказать, что созданная им психология – это прежде всего психология мотивации. Это внимание к мотивационным процессам абсолютно соответствует убеждению Мюррея относительно того, что ключ к пониманию человеческого поведения изучение основных тенденций человека. "...Самое главное, что следует открыть в человеке – ...это преобладающая направленность (или направленности) его активности, ментальной, вербальной или физической" (1951b, с. 276). Интерес Мюррея к направленности привел к созданию самой сложной и тщательно выстроенной системы мотивационных конструктов в современной психологии. Здесь явно проявилась его любовь к таксономии – в осуществлении тщательной объемлющей классификации человеческого поведения с точки зрения основополагающих мотивационных детерминант.

Разумеется, Мюррей не первый заговорил о важности анализа мотивационной сферы. Однако предложенное им описание содержит ряд существенных особенностей. Аналогичные попытки описания в психологии в основном строились исходя из принципа простоты и включали небольшое количество понятий. Мюррей же настаивал на том, что адекватное понимание мотивации должно опираться на использование достаточно большого числа переменных, хотя бы частично отражающих всю сложность человеческой мотивации. Он предпринял также серьезные попытки дать эмпирические дефиниции этих переменных, которые, даже не будучи исчерпывающими, по меньшей мере далеко продвинули операциональную состоятельность предшествующих схем человеческой мотивации. Результатом явился набор представлений, отражающих смелую попытку связать клиническое описание и требования, предъявляемые к эмпирическому исследованию.

Рассмотрение теории мотивации Мюррея мы начнем с обсуждения понятия "потребность", которое с самого начала было для него центральным, вслед за чем обсудим взаимосвязанные понятия "давление", "редукция напряжения", "тема", "интеграт потребностей", "единая тема" и "регнантность". Наконец, мы обратимся к взаимосвязанным понятиям "ценность" и "вектор", отражающим последний поворот в его теории.

Потребность

Хотя понятие "потребность" в психологии использовалось и используется очень широко, ни один теоретик не подверг его столь тщательному анализу и не дал столь полной классификации потребностей, как Мюррей. Особенности проведенного Мюрреем анализа отражены в определении:

"Потребность – это конструкт (конвенциональная фикция или гипотетическое представление), который обозначает силу, действующую в мозге, силу, которая организует перцепцию, апперцепцию, интеллектуальную деятельность, произвольные действия таким образом, чтобы наличная неудовлетворительная ситуация трансформировалась в определенном направлении. Иногда потребность побуждается напрямую определенными внутренними процессами.., но чаще (в состоянии готовности) – появлением одного или нескольких обычно эффективных давлений (сил среды)... Таким образом, она проявляется в том, что направляет организм в плане поиска или избегания встречи или, в случае встречи, в плане обращения внимания и реагирования на определенное давление... Каждая потребность характерным образом сопровождается определенным чувством или эмоцией и склонна к определенным формам изменения. Она может быть слабой или интенсивной, кратковременной или продолжительной. Но обычно она сохраняется и придает определенное направление внешнему поведению (или фантазиям), что изменяет исходные обстоятельства так, чтобы приблизить конечную ситуацию, которая должна успокоить (умиротворить или удовлетворить) организм" (1938, с. 123-124).

Из этого определения видно, что понятию "потребность", как и понятию "личность", придается гипотетический статус, но тем не менее оно связывается с основополагающими физиологическими процессами мозга. Понятно и то, что потребности могут побуждаться "изнутри" или актуализироваться под влиянием внешней стимуляции. В любом случае потребность вызывает активность организма и поддерживает ее до тех пор, пока ситуация взаимодействия "организм-среда" не изменяется так, что потребность редуцируется. Некоторые потребности сопровождаются эмоциями и. чувствами и часто ассоциируются с конкретными инструментальными актами, эффективными в плане создания желательного конечного состояния.

Мюррей утверждает, что о существовании потребности можно заключить на основе: 1) эффекта или результата поведения; 2) конкретного стереотипа или способа осуществления поведения; 3) избирательного внимания или реагирования на определенный вид стимульных объектов; 4) выражения конкретной эмоции или аффекта; 5) выражения удовлетворения при достижении определенного эффекта или неудовлетворения, если эффект не достигнут (1938, с. 124). Дополнительные показатели представляют субъективные отчеты о переживаниях, целях, намерениях. Дав общее определение, выявив перечисленные показатели, Мюррей на основе интенсивного изучения небольшого числа субъектов составил ориентировочный список из двадцати потребностей. Хотя этот перечень подвергался в дальнейшей работе серьезной модификации, изначальные двадцать потребностей остаются высоко репрезентативными. Эти переменные были представлены в работе "Explorations in personality" (1938) с обозначением фактов, связанных с каждой из потребностей, и вопросов, с помощью которых можно осуществить оценку потребности; были указаны сопутствующие потребности эмоции и даны иллюстративные примеры. Двадцать потребностей приведены в таблице 5-1.

Таблица 5-1

ИЛЛЮСТРАТИВНЫЙ ПЕРЕЧЕНЬ ПОТРЕБНОСТЕЙ ПО МЮРРЕЮ

Murray (1938), сс. 152-226.

Типы потребностей. Таким образом, мы видели, как Мюррей определяет потребность, рассмотрели предложенные им показатели или критерии для определения потребности и типичный перечень потребностей. Помимо этого, важно рассмотреть основания для различения типов потребностей. Прежде всего, различаются первичные и вторичные потребности. Первичные или висцерогенные потребности связаны с характерными органическими явлениями и физическим удовлетворением. Примеры – потребность в воздухе, воде, пище, сексе, лактации, уринировании и дефекации. Вторичные или психогенные потребности предположительно выводятся из первичных и характеризуются отсутствием очевидной связи с каким бы то ни было специфическим органическим процессом или физическим удовлетворением. Примерами служат потребность в приобретении, конструировании, достижении, признании, эксгибиции, доминировании, самостоятельности, уважении.

Во-вторых, различаются открытые и скрытые потребности, то есть проявляющиеся и латентные. Речь здесь идет о тех потребностях, которым позволительно проявляться более или менее непосредственно, и о тех, что в общем случае сдерживаются или вытесняются. Можно сказать, что открытые потребности обычно проявляются в моторном поведении, тогда как скрытые – в мире фантазий и сновидений. Существование скрытых потребностей – в значительной мере следствие образования интернализованных структур (Сверх-Я), определяющих правильное или приемлемое поведение. Некоторые потребности не могут быть непосредственно выражены без нарушения условностей и стандартов, привнесенных обществом через родителей, и эти потребности часто действуют на скрытом уровне.

В-третьих, существуют фокальные потребности и диффузные потребности. Некоторые потребности тесно связаны с определенными объектами среды, тогда как другие являются настолько общими, что подходят почти к любой ситуации. Мюррей отмечает, что, за исключением некоторых особых случаев фиксации, объект потребности может изменяться, как и способ удовлетворения. То есть сфера, с которой связана потребность, может расширяться или сужаться, а количество инструментальных актов, связанных с удовлетворением потребности, может увеличиваться или уменьшаться. Если потребность прочно связана с неадекватным объектом, это называется фиксацией и обычно расценивается как патология. В то же время Мюррей отмечает, что неспособность потребности к относительно стабильному "предпочтению" объекта и "перескакивание" с объекта на объект может быть столь же патологичным, как и фиксация.

В-четвертых, существуют потребности проактивные и реактивные. Проактивные потребности преимущественно детерминированы изнутри, когда человек становится "спонтанно действующим" в результате чего-то, происходящего в личности, а не вереде. Реактивные же потребности активируются вследствие некоторых событий в среде, как реакция на них. Различие здесь во многом то же, что между реакцией, вызванной соответствующим стимулом, и реакцией, вызванной отсутствием важной стимульной переменной. Эти понятия Мюррей использует также для описания взаимодействия между двумя или более людьми, когда один индивид выступает как проактор (инициирует взаимодействие, задает вопросы, вообще продуцирует стимулы, требующие чужой реакции), а другой – как реактор (реагирует на стимулы, продуцируемые проактором).

В-пятых, различаются процессуальная активность, модальные потребности и эффектные потребности. Американские психологи, традиционно обращающие внимание на то, что функционально и полезно, постоянно выделяли эффектные потребности – потребности, направленные на определенное желательное состояние или результат. Мюррей же настаивал на равной значимости процессуальной активности и модальных потребностей – тенденций к осуществлению определенных актов ради самого осуществления. Беспорядочное, некоординированное, нефункциональное действие различных процессов (зрение, слух, мышление, речь и т.д.), возникающее с рождения, называется процессуальной активностью. Это – "чистое функциональное удовольствие", делание ради делания. Модальные же потребности предполагают, что нечто осуществляется на определенном уровне качества и совершенства. Это все еще активность, к которой стремятся и которая приносит радость, но доставляет истинное удовлетворение лишь тогда, когда выполняется на определенном – высоком уровне.

Взаимоотношение потребностей. Очевидно, что потребности не полностью изолированы друг от друга, и природа их взаимодействий или взаимовлияний имеет огромное теоретическое значение. Мюррей принимает положение о том, что существует иерархия потребностей, при которой определенные тенденции занимают более высокое положение, чем другие. По отношению к потребностям, которые, "не будучи удовлетворенными, начинают главенствовать с наибольшей силой" (1951а, с. 452), используется понятие доминирования. Так, в ситуации, когда две или более потребностей требуют несовместимых реакций, именно доминирующая потребность (связанная с болью, голодом, жаждой, например) станет действующей, так как ее удовлетворение не может быть отсрочено. Минимальное удовлетворение таких потребностей необходимо прежде, чем смогут вступить в силу другие. При исследовании личности Мюррей обычно рассматривал конфликт, в который включены потребности. В его работах каждый субъект обычно оценивается в плане интенсивности конфликта в определенных ключевых сферах, например – самостоятельность против уступчивости, достижение против удовольствия.

В определенных обстоятельствах посредством единой линии поведения может быть удовлетворено множество потребностей. В тех случаях, когда различные потребности осуществляются в одном и том же поведении, Мюррей говорит о смешении потребностей. Другая важная разновидность взаимоотношений потребностей описывается понятием субсидиации. Субсидирующая потребность – та, что служит удовлетворению другой: например, индивид может проявлять потребность в агрессии, но это служит лишь удовлетворению потребности в приобретении. Во всех случаях, когда действие одной потребности служит лишь инструментом удовлетворения другой, мы называем ее субсидирующей другую. Отслеживание звеньев субсидиации может иметь большую ценность для выявления доминирующих основных мотивов индивида.

Мы исследовали то, как Мюррей представляет мотивацию индивида. Однако эти личные мотивы тесно связаны с событиями, происходящими вне индивида, и нам предстоит рассмотреть то, как эти важнейшие события среды представляет Мюррей.

Прессы

Так же, как понятие "потребность" отражает важные внутренние детерминанты человеческого поведения, понятие "пресс" отражает важные детерминанты поведения, исходящие из среды. Проще говоря, пресс – это характеристика или свойство объекта среды или человека, которое облегчает или затрудняет достижение индивидом его цели. Прессы связаны с людьми или объектами, имеющими прямое влияние на усилия, предпринимаемые индивидом для удовлетворения своих потребностей. "Пресс объекта – это то, что он может сделать с субъектом или для субъекта, – сила, которая так или иначе влияет на благосостояние субъекта" (1938, с. 121). Представляя среду в терминах прессов, исследователь надеется выделить и классифицировать важные части того мира, в котором живут индивиды. Разумеется, мы лучше представляем, что – скорее всего – сделает индивид, если располагаем картиной не только его мотивов или направляющих тенденций, но и картиной его интерпретации среды. Понятие пресса предназначено именно для этого.

Для различных целей Мюррей разработал различные перечни прессов. Это отражено в классификации, представленной в таблице 5-2, отражающей важные события или воздействия, имеющие место в детстве. На практике эти прессы не только определяются как действующие в данном индивидуальном опыте, но им приписывается и количественный рейтинг для обозначения силы или значимости в жизни индивида.

Важно различать значимость объектов среды в восприятии или интерпретации индивида (бета-прессы) и свойства этих объектов в реальности или в том, как они открываются в объективном исследовании (альфа-прессы). Поведение индивида теснее связано с бета-прессами, однако важно выявить ситуации значительных расхождений между бета-прессом, на который реагирует индивид, и альфа-прессом, действующим в реальности.

Таблица 5-2

СОКРАЩЕННЫЙ ПЕРЕЧЕНЬ ПРЕССОВ

1. Отсутствие семейной поддержки
   Культурные противоречия
   Семейные противоречия
   Нетвердая дисциплина
   Родительская сепарация
   Отсутствие родителя – отца, матери
   Болезнь родителя – отца, матери
   Смерть родителя – отца, матери
   Неполноценный родитель – отец, мать
   Бедность
   Бытовая неустроенность
2. Опасность беды
   Отсутствие физической поддержки, высота
   Вода
   Одиночество, темнота
   Бурная погода, молния
   Огонь
3. Недостаток или потеря
   – кормления
   – собственных вещей
   – общения
   – разнообразия
4. Сдерживания, отказы
5. Отвержение, равнодушие, презрение
6. Соперник, конкурирующий завистник
7. Рождение сиблинга
8. Агрессия
   Дурное обращение старшего мужского пола
   – женского пола
   Дурное обращение со стороны сверстников
   Заносчивые сверстники
9. Доминирование, принуждение, препятствование
   Дисциплина
   Религиозное воспитание
10. Опека, балование
11. Поддержка, требование нежности
12. Уважение, признание
13. Аффилиация, дружба
14. Секс
    Обнажение
    Обольщение: гомосексуальное, гетеросексуальное
    Родительская половая связь
15. Ложь или предательство
16. Неполноценность
    – физическая
    – социальная
    – интеллектуальная

Murray, 1938, сс. 291-292

Редукция напряжения

Как мы уже видели, с точки зрения Мюррея индивид действует на основе сложной системы мотивов. Далее, он признает, что при актуализации потребности индивид оказывается в состоянии напряжения, а удовлетворение потребности ведет к его редукции. Наконец, организм научится обращаться к тем объектам и осуществлять те акты, которые в прошлом ассоциировались со снижением напряжения.

Хотя Мюррей одобряет такую формулировку, он утверждает, что она не полностью соответствует положению вещей. Индивид не только научается действовать так, чтобы редуцировалось напряжение и он таким образом был бы удовлетворен; помимо этого, он научается действовать так, чтобы увеличить напряжение, которое будет редуцировано в будущем – в связи с чем и удовольствие будет сильнее. Пример повышения напряжения с целью получения удовлетворения – игра, предваряющая завершение полового акта.

Следует заметить, что это положение применимо только к эффектным потребностям. Когда речь идет о процессуальной активности и модальных потребностях, удовлетворение приносит сам процесс активности, и интенсивность удовлетворенности в начале и в середине может быть той же, что в конце.

Мюррей принимает положение, согласно которому человек действует как бы имея в виду возрастание удовлетворения и снижение напряжения. Однако это лишь намерение или вера со стороны действующего, и не всегда оказывается так, что действие, которое, как он полагает, приведет к снижению напряжения и удовлетворению, действительно к этому приведет. Более того, люди не мотивированы на удовлетворение вообще; в каждом случае речь идет о специфическом напряжении, релевантном конкретной потребности: именно это напряжение человек старается редуцировать. Таким образом, удовлетворение – во многом следствие потребностных состояний и их поведенческих следствий.

Тема

Тема – молярная и интерактивная единица поведения. Она включает побуждающую ситуацию (пресс) и потребность. Таким образом, она соотносится с взаимодействием между потребностями и прессами и обеспечивает возможность более глобального, менее "частичного" взгляда на поведение. Благодаря этому понятию теоретик может представить ситуации, активирующие определенные потребности, а также исход или результирующие действия этих потребностей.

Темы варьируют от простых формулировок касательно субьект-объектных взаимодействий до более общих и приблизительных касательно длительных взаимодействий; возможны и формулировки, отражающие сочетания простых тем (сериальные темы). Тема как единица анализа – естественное следствие убежденности Мюррея в том, что межличностные отношения следует описывать как диадические. Это означает, что теоретик должен представлять не только интересующего его субъекта, но и того, с кем он взаимодействует. Чтобы предсказать конкретные социальные взаимодействия между двумя людьми, теоретик должен равное внимание уделить и субъекту, и объекту.

Потребностный интеграт

Хотя потребности не обязательно "привязаны" к особому объекту среды, часто случается, что индивид – вследствие опыта – начинает ассоциировать конкретные объекты с определенными потребностями. Равным образом с потребностью могут ассоциироваться усвоенные реакции, способы приближения к объекту или избегания объекта. Когда имеет место такая интеграция потребности, образа объекта или мысли о нем, и инструментальных актов, Мюррей говорит о потребностном интеграте. Потребностный интеграт – это устойчивая "тематическая диспозиция" – потребность в определенном способе взаимодействия с определенного рода человеком или объектом. При наличии потребностного инеграта возбуждение потребности обычно побуждает человека к осуществляемому соответствующим образом поиску того объекта среды, который соотносится с образом, выступающим как часть потребностного интеграта.

Единая тема

Единая тема – это по существу единичный стереотип связанных потребностей и прессов, извлеченный из инфантильного опыта, придающий смысл и связность большей части поведения индивида. В основном он действует как бессознательная сила. Единую тему не всегда возможно раскрыть, хотя возможно прийти к формулировкам относительно развития, которые проливают свет на поведение индивида (в целом или в большей части) и без которых поведение невозможно упорядочить. Мюррей рассматривает единую тему человека как "ключ к его уникальной природе" и говорит:

"Единая тема – это соединение взаимосвязанных (сотрудничающих или конфликтующих) доминирующих потребностей, с прессом, воздействию которого индивид подвергался в одном или более случаях, испытывая удовлетворение или травматические переживания, в раннем детстве. Тема может означать первичное детское переживание или последующее реактивное образование. Но, независимо от природы и особенностей генеза, она в многообразных формах повторяется в течение последующей жизни" (1938, сс. 604-605).