МЕДИЦИНСКИЕ АСПЕКТЫ ПАРАПСИХОЛОГИИ

Прижавшись к окошку больницы.

Смотрю я, как добро шагают

Разные люди.

Исикава Такубоку

Эта часть книги наиболее сложна, ибо я, как инженер по образованию, вторгаюсь в святая святых такой "ревнивой дамы", как медицина. Тем не менее я попытаюсь проследить основные тенденции ее развития и осмелюсь высказать ряд замечаний в адрес современных врачей.

Задача моя не в том, чтобы конфликтовать с традиционной медициной, а в том, чтобы убедить врачей в реальности парамедицинской диагностики и тем самым помочь медикам лучше разобраться в механизмах ряда неизлечимых, с их точки зрения, заболеваний.

Вторая моя задача - предложить некоторые профилактические мероприятия для поддержания своего организма в здоровом состоянии. Я выражаю искреннюю благодарность тем медикам, которые проявили живой интерес к моей работе и оказали необходимую консультацию.

В данную главу вошли как разделы книги "Исповедимый путь", так и мои современные соображения на эту тему, изложенные в книге "Богочеловечность".

ИСТОРИЯ ВОПРОСА

Дьявол медицины объяснил, что его дело состоит в том, чтобы внушать людям, что самое нужное для них дело - это заботиться о своем теле, а так как забота о своем теле не имеет конца, то люди заботящиеся с помощью медицины о своем теле, не только забывают о жизни других людей, - но и о своей собственной.

Лев Толстой

"От начала времен явление болезни связано с религиозным чувством. Боги посылают болезнь, боги одни могут взять ее обратно; эта мысль незыблемо утверждена в преддверии всякой врачебной науки.

Телесному страданию противопоставлялся не технический, а религиозный акт. Врачебная наука в истоках своих неотторжима от науки о Боге; медицина и богословие составляют поначалу одно тело и одну душу.

Это начальное единство вскоре рушится. Вначале врач выступает рядом со жрецом, а вскоре против жреца (трагедия Эмледокла) и, низводя страдание из области сверхчувственной в плоскость обыденно-природного, пытается устранить внутреннее расстройство средствами земными - стихиями внешней природы, ее травами, соками, солями. Жрец замыкается в рамках богослужения и отступается от врачебного искусства, врач отказывается от всякого воздействия на душу, от культа и магии: отныне два эти течения разветвляются и идут каждое своим путем.

С момента нарушения первоначального единства все элементы врачебного искусства приобретают сразу же совершенно новый и нановоокрашивающий смысл. Прежде всего единое душевное явление, болезнь, распадается на бесчисленные, точно обозначенные болезни. И вместе с тем ее сущность теряет в известной степени связь с духовной личностью человека. Исцеление совершается уже не как психическое воздействие, не как событие неизменно чудесное, но как чистейший и почти наперед рассчитанный рассудочный акт со стороны врача: выучка заменяет вдохновение, учебник приходит на смену Логосу, исполненному тайны творческому заклинанию жреца. Там, где древний магический порядок врачевания требовал высшего духовного напряжения, новая клинико-диагностическая система требует от врача противоположного, а именно ясности духа, отрешенного от нервов, при полнейшем душевном спокойствии и деловитости" [73].

Слова эти принадлежат Стефану Цвейгу - великолепному европейскому прозаику. Я прошу извинения за столь большую цитату, но отсылать вас к библиографии, книгам малодоступным или совершенно недоступным, мне представляется еще менее корректным. Да и можно ли сказать лучше и созвучнее всему тону этой книги о таком непростом вопросе, как современная медицина?

Действительно, на сегодняшний день научно-техническая революция, вторгаясь в медицину, доводит процесс ее обездушивания до крайних пределов: формализуя диагностику по набору симптомов и определяя по тем же критериям набор медикаментов, медицина все дальше уходит от духовных корней болезни, откатываясь подчас на лечение следствий, а не причин.

Я не предлагаю возврата к жреческой медицине, но я утверждаю, что корни заболеваний скрываются в ущербности духовной структуры человека, и недооценка медиками этого очевидного факта вызывает инстинктивное недоверие к современной медицинской схоластике. Я преклоняюсь перед трудом людей в белых халатах, и ущербность их видения человека - не вина их, а беда: появление альтернативной экстрасенсной парамедицины предопределено этой ущербностью.

В заключение я снова обращаюсь к С. Цвейгу: "По мере того, как медицина становится все более и более технической, рассудочной, локализирующей, все яростнее отбивается от нее инстинкт широкой массы; все шире и шире, вопреки всякому школьному образованию, разрастается в низах народа, в смутных его глубинах, это течение, направленное против академической медицины.

Разделенные в веках, снова начинают сближаться два течения в науке врачевания - органическое и психическое, - ибо неизбежно (вспомним образ спирали у Гете) всякое развитие возвращается на более высокую ступень к исходной своей точке. Всякая механика приходит в конце концов к изначальному закону движения; всякое дробление вновь тяготеет к единству; все рациональное поглощается, в свою очередь, иррациональным; и после того как века науки строгой и односторонней исследовали материю и форму человеческого тела, вплоть до основных глубин, вновь возникает вопрос о "духе", создающем для себя тело".